Краснокожий "дикарь" леди Рэд

В целом знакомство благовоспитанной, но не чопорной беременной барышни из Лондона и диковатого, раскрашенного, но вежливого краснокожего прошла в мирной дружеской обстановке. Рэд была очень рада, что Райан без ужаса восприняла её любимого мужчину, несмотря на то, что её Тонто – чистокровный индеец. Ну а через несколько дней приехал муж Ри, мистер Генри Хашетт, который оказался тем ещё философом. Достаточно было только раз взглянуть на этого высокого тощего молодого человека, и сразу же становилось понятно, что он «не от мира сего». Взгляд его голубых глаз всегда был устремлён мимо собеседника, либо смотрел в небо. Он любил длинные рассуждения в духе: «если бы я был пушинкой, ты – ветром, а мир наш – огнём…» и больше философии поклонялся только своей любимой жене, которая вила из него верёвки. Чета поселилась в трёх свободных комнатах в южном крыле Лайнвайн Холла, ранее уже облагороженных самой Райан к приезду Генри. Тонто, кстати, весьма дружелюбно принял мужа сестры своей женщины. Они, можно сказать, были на одной волне и часами просиживали на террасе усадьбы, разговаривая на абстрактные философские темы. Прошло некоторое время, и Рэд узнала такое, что всё остальное померкло перед сногсшибательной новостью! Рэд поняла, что беременна, что ждёт ребёнка, ребёнка от своего любимого Тонто, чёрт побери! Когда стало совершенно понятно, что она забеременела (задержка три недели) Рэд решила рассказать всё сестре. А та настояла, чтобы младшая Харрингтон открылась будущему отцу ребёнка. И на сумбурный, сбивчивый монолог любимой Тонто совершенно спокойно ответил: - А я знал с первого дня. Прости, я хотел сказать, но… - Но НЕ сказал! – Рэд дулась на него после этого ещё полдня, а потом они много раз со смехом вспоминали этот неловкий момент. А через два дня Рэд решилась спросить, откуда Тонто узнал о зачатии. - А мне птица на хвосте принесла… то есть, шепнула, - на полном серьёзе объяснил Тонто. - А она не сказала, кто у нас будет: мальчик или девочка? – не смутил его ответ Рэд, она вдруг припомнила свой сон. - Девочка. Продолжательница рода. - Моего или твоего? - Нашего, мисс Харрингтон! Ибо сейчас я, как порядочный мужчина, обязан спросить тебя: Рэд, бесценная, ты согласна стать моей женой? Рыжеволосая была на седьмом небе от счастья, неужели её «redskin savage» сделал ей предложение?! Вместо ответа Рэд обняла Тонто за шею и поцеловала, а он вложил ей в руку непонятно откуда взявшуюся плетёную из коры невзрачную коробочку. Когда Рэд открыла её, комната как будто озарилась нежным сиянием шикарного серебряного кольца, украшенного ромбовидным алым рубином. - Это обручальное кольцо – теперь твоё. Оно символизирует наш с тобой союз: алый рубин – ты, и белое серебро – я. И на твоём безымянном пальчике мы всегда будем вместе! Но рубин в серебре – это также и символ нашей мести всем Вендиго и в частности Бутчу Кавендишу, - начал говорить Тонто, – Рэдди, пришло время, как не тяжело мне это говорить, закопать трубку мира, снять ожерелье дружелюбия и, выкопав топор войны, встать на тёмную сторону правосудия. Ты знаешь, Бутч натворил немало ужасного в США, и весь Техас охотится за его головой. И мы убьём Кавендиша, либо он сделает это сам от безысходности, до которой мы его доведём, просто повесится на шнурке от ботинка или бросится под поезд. Но достойной смерти этот ублюдок не получит никогда! Наша месть будет настолько же страшна, насколько сейчас она долгожданна. Рэд улыбнулась индейцу. Месть – это неплохо. Но материнские чувства в ней сейчас превалировали, она беспокоилась о своём будущем ребёнке. О своей дочери – как считает ворона Тонто. И о самом Тонто, отце ребёнка, само собой тоже. Женщина не хотела стать вдовой ещё до свадьбы, чтобы ребёнок осиротел еще будучи в её утробе, она не хотела такой судьбы ни для себя, ни для любимых людей. «Мало просто родить ребёнка – нужно его ещё вырастить и воспитать!» - часто повторяла ей Ри, которая уже на пятом месяце беременности познала все её «прелести». И заботливый отец, каким, без сомнения, станет Тонто, в этом случае будет необходим. Но избавиться от страшного врага было бы в этом свете тоже необходимо. Чтобы ничего больше не угрожало счастью их семьи в будущем. Через пять дней Тонто снова уехал из Колби и в следующий раз появился уже вместе с «одиноким рейнджером» - Джоном Ридом-младшим. Тем самым маленьким Джонни, вернувшемся на родину спустя почти двенадцать лет; живя в другом городе, он всего пару раз приезжал в Колби повидать родителей и брата, а потом ещё два раза – на похороны матери и отца. Теперь он собирался стать справедливым рейнджером, таким же, какими были его отец и брат. А пока для Рэд опять началось мучительно долгое время ожидания. В этот раз она ждала своего любимого чуть больше трёх месяцев. Ребёночек в пока ещё незаметном, но уже округлившемся животе «мамочки» (а теперь и просто мамы) Рэд уже начал легонько толкаться, когда в Колби стало известно о поимке Кавендиша, а через несколько дней произошло то знаменитое крушение поезда по вине шайки Бутча, при котором скованные одной цепью Тонто и Джон едва не погибли. А вот у Рэд, узнавшей об этом, от переживаний чуть не случился выкидыш. Но всё же их с ребёночком здоровые сильные организмы выдержали это испытание. За неделю до этого мисс Харрингтон получила от Тонто послание, причём не по почте, а с вороной! Живая ворона влетела в Лайнвайн Холл, села на стол перед завтракающей Рэд, спокойно дождалась, пока удивлённая женщина отвяжет от её лапки сложенное и запечатанное письмо. Рэд наградила умную птицу небольшой сырой рыбиной, и ворона, будто прощаясь, один раз каркнула и улетела, унося в клюве свою заслуженную «оплату доставки почты». И вот что было в том письме: «Здравствуй, моя бесценная Рэдди! Хочу уверить, что у меня всё в порядке, я жив, здоров, и пока что всё идёт по моему плану. Надеюсь, ты чувствуешь себя ещё лучше, чем прежде, и беременность не приносит тебе очень неприятных ощущений. Через неделю я возвращусь в Колби. Возможно, в тот день, когда я приеду, случится много не очень хороших событий, но я прошу тебя: не переживай за меня и не ищи сразу, как только услышишь о моём возвращении. Теперь главное, любимая: всем незнакомым со мной и тобой людям говори, что видишь меня в первый раз. И при встрече со мной притворись, что так оно и есть. Мне тоже будет тяжело видеть тебя после разлуки и даже не обнять, но поверь мне, так нужно! Прости, бумага заканчивается, остальное объясню тебе, едва представится случай. Навсегда твой Т.» И именно поэтому, Рэд, увидев Тонто после трёх месяцев разлуки, внимательно осмотрела его с ног до головы (Лицо раскрашено белее, чем обычно, на руках свежие ссадины, кровь и новые, едва зажившие шрамы, те же штаны, та же птица и тот же обожающий её взгляд карих глаз). И с артистизмом, присущим ей, как бывшей балерине, изобразила лёгкое удивление в стиле «впервые вижу это оригинальное создание». И Джон Рид даже ни разу не усомнился, что раньше эта прекрасная рыжеволосая женщина и его эксцентричный новый знакомый не знали друг друга. После полного переживаний и событий дня, в который Рид и Тонто буквально обрушились вместе с сошедшим с рельсов поездом на мирный техасский городок Колби, Рэд стояла на террасе Лайнвайн Холла и любовалась ночным цветением орхидей, которые посадила в прошлом году. Прекрасный рубин в кольце на её безымянном пальце поблёскивал в темноте, когда она почувствовала две сильные руки, обнявшие её за талию, и запах гари и песка, исходивший от волос мужчины, которого она желала увидеть больше всего на свете именно сейчас.