***
Неделя и два дня спустя… — Здесь… Сакура чуть не подпрыгнула услышав голос Наруто рядом; в глазах вспыхнуло удивление. Постепенно черты ее лица смягчились в слабой улыбке, она посмотрела на пластиковый стакан в его руках. — Спасибо, — прошептала она, принимая вещь. Куноичи отхлебнула из него и снова повернулась к окну, выходящему на больничную палату. — Почему бы тебе не войти? — он спросил. Он спит, — ответила она, не сводя глаз с лица за стеклом, спокойного и умиротворенного. Его дыхание казалось медленным, что указывало на то, что он действительно спал. Наруто кивнул рядом и тоже заглянул внутрь, засунув руки в карманы. Некоторое время между ними царило молчание. На самом деле Харуно казалась немного удивлена; Наруто всегда был таким откровенным. Если он молчал, значит, у него что-то было на уме. Куноичи задумалась… — Ты сердишься на меня? Он моргнул, глядя на подругу. -За что? Она лишь слегка нахмурилась, не сводя с блондина глаз. — За то, что нашла его первым и вернула домой. Наруто выглядел потрясенным. -Нет. Почему ты так думаешь? — Не знаю, я сделала это без тебя. Наруто вздохнул. — Это не соревнование, Сакура, — он посмотрел на темноволосого парня за стеклом. — Я не сержусь я просто в шоке. Я действительно не ожидал, что все получится так просто… Только что ты была с нами в лесу, пока мы шли по его следу, а в следующую минуту ты исчезла. Затем, через полторы недели, ты возвращаешься, Саске тоже вернулся, Итачи мертв, серьезная миссия по его спасению закончена. — Я просто волновался… Она посмотрела на друга, не сводя глаз с его лица, пока тот говорил. Харуно кивнула, когда Узумаки закончил, и снова посмотрела на их товарища по команде. -Это не сон, Наруто. Он вернулся. Немного потрепан, но… он вернулся… он дома. — Итачи мертв, — подтвердил он данный факт для себя; со смертью Итачи у Саске больше не было причин на месть. Она кивнула. — Да, Наруто… Итачи мертв. … два месяца спустя — Это все, Цунаде —сама? Да. Шизуне можешь идти.- кивнула Хокаге. Помощница Цунаде кивнула. Перед уходом она бросила на Сакуру слегка беспокойный взгляд. — Вы хотели поговорить со мной? — спросила Сакура, стоя перед столом учителя. Цунаде кивнула, убрав стопку бумаг, открыв ящик стола. — Я уверена, что ты знаешь, причину. Не нужно быть гением, чтобы понять, почему я закрыла эту комнату для уединения. Сакура кивнула. Она поставила бутылку саке и чашку на стол, замерев, ее взгляд остановился на Сакуре. — Это правда? Сакура замолчала. -Ты знаешь, что я могу использовать свои права не только как хокаге, но и как директора больницы, и взгляну в твое досье, чтобы все выяснить. — В этом нет необходимости, Шишоу. Я… — Сакура закрыла глаза и посмотрела на учителя, прижав руки к груди, -…это правда. — Тебя изнасиловали? Она медленно покачала головой. -…Нет. — Шишоу… — Сакура, ты понимаешь, что натворила? — Она не кричала, но Сакура слышала недоверие в голосе. — Ты понимаешь, в какое положение себя поставила, если кто-то за пределами больницы подтвердит эту информацию? -Неважно, что скажут старейшины, но как насчет Саске? Этот человек убил свою семью, свой клан, своих мать и отца… детей. С чего бы тебе…охотно… -Шишоу, я понимаю, что… -Я не думаю, что понимаешь, — ответила Сенджу, поравнявшись медиком. Янтарно-коричневые глаза наставницы были прищурены; изучали внимательно свою ученицу. — Он убил своих людей, предал эту деревню.-Хокаге стукнула рукой по столу, как бы подчеркивая свою точку зрения. — Учиха Итачи здесь враг. Ничего хорошего из этого не выйдет, а ты чуть больше двух месяцев беременна его ребенком. Одна медсестра не смогла держать рот на замке, поэтому поползли слухи. Что ты собираешься делать, Сакура? — Ты сдаешься? — Нет. Цунаде открыла рот, чтобы заговорить. Сакура догадалась, что грядет еще одна лекция нравоучений. — Шишоу, — быстро перебила она, прижимая руки к груди. — Я знаю, ты расстроена. Я понимаю это. Но, если бы ты только выслушала меня… — Какая у тебя может быть причина добровольно стать супругой человека, который когда-то считался самым кровожадным предателем родной деревни? Сакура почувствовала, как грудь сжалась от этих слов, и на мгновение задумалась, не проиграет ли она эту битву. Она прикусила губу и вздохнула, отчаяние накрыло медика с головой. -Ты веришь мне, Шишоу? Всегда верила. Ты всегда говорила мне, что, помимо Шизуне, именно мое суждение тебе больше всего нравились. Теперь это изменилось? Далее наступило долгое, тяжелое молчание. Сакура хотела отвести взгляд под жаром разочарования, беспокойства и страха, горящих в глазах учителя. -Нет, — наконец прошептала Хокаге, откидываясь на спинку стула, закрыв глаза и устало положив руку на висок. — Тогда… что бы ты ответила, если бы я сказала, что у меня есть способ доказать, то что Учиха Итачи не тот человек, в которого нас всех заставили поверить? Несколько часов спустя; полночь… Девушка тихо закрыла дверь своей комнаты. Харуно бросила ключи на маленький столик и сняла сандалии а взамен надела тапочки. Она включила свет. Ониксовые глаза встретилась с изумрудными. -Саске. Учиха ничего не сказал; он просто смотрел на куноичи, его взор ничего не выражал. Харуно заметила, как подергиваются его челюсти; куноичи чувствовала напряжение в воздухе. На мгновение она испугалась его почти так же, как в тот день, когда он угрожал Наруто своим Кусанаги. Медик подавила желание сглотнуть, не сводила с него пристального взгляда. Она знала, почему напарник здесь; Саске знал нужный ответ. Этот факт только подчеркивался очевидным притяжением его глаз к ее животу. — Это правда? — спросил Учиха, как всегда спокойным голосом. Сакура почувствовала желание защитится под пристальным взглядом и ответила:. — Какая правда? Она увидела, как его челюсть напряглась, а глаза заметно сузились. — Ты носишь ребенка моего брата? Она на мгновение замерла. -Сакура. Куноичи закрыла глаза и отвернулась; она не могла лгать ему. Саске имеет право узнать правду. …Да. Харуно уставилась в пустоту квартиры, услышав, как за спиной щелкнула дверь. Она смотрела туда, где стоял Учиха несколько минут назад, в глазах показались слезы. Сакура прислонилась плечом к стене и медленно сползла на пол. В тишине родного пространства она, наконец, позволила себе рассыпаться.Пролог
9 мая 2021 г. в 20:31
Взгляд изумрудных глаз застыл на его лице; девушка чувствовала себя неподвижной, позволив своим глазам проследить за его густыми ресницами. За ними скрывались глаза цвета черного греха.
Дыхание мужчины было неглубоким, что подтверждалось медленным подъемом и опусканием его груди. Медицинское образование, привитое ей еще с детства, указывало на то, что емкость его легких составляла шестьдесят процентов… а может, и меньше.
Его длинные волосы были небрежно стянуты сзади темно-красной лентой. Челка слегка спадала на лицо. Плащ с кроваво-красными облаками покрывали его тело словно медленный яд. Возрастные морщины пролегли под глазами; шиноби нужно было намного больше, чем сон; ему нужна была целая жизнь для отдыха.
Она знала.
Она почувствовала, как поднимается, проходит через арку скалистой тюрьмы, той самой, которая не давала им уйти, из-за природы земляного материала, сдерживающего их способности.
Куноичи устроилась у него на коленях и, затаив дыхание, ждала, наблюдая, изучая лицо и реакцию мужчины.
Ничего.
Какое-то время девушка просто смотрела на него; задавалась вопросом, сделала ли она это потому, что не была полностью уверена, или потому, что хотела вспомнить чувство спокойствия. Годы спустя, вспоминая этот момент, девушка почему-то знала, что тогда не узнает правильного ответа.
Женская рука дрожала поднимаясь вверх, призывая мужество, которым, как она знала, должна была обладать. Глаза куноичи не отрывались от его лица, она осторожно приблизилась. Харуно медленно выдохнула, когда его тепло, наконец, просочилось сквозь ее ладонь. Она чуть не подпрыгнула, когда угольно-черный цвет его глаз встретился с ее зелеными глазами.
Тишина.
Она ничего не сказала, глядя в глубокие, бесконечные черные глаза шиноби. У нее перехватило дыхание на минуту, но куноичи приказала себе сделать вдох. Она поймала себя на том, что заставляет себя сделать то, чего ожидала от себя в тот момент, когда встала.
Она поцеловала его.
Губы куноичи прижались к его губам; Сакура почувствовала, что ее дыхание стало таким же неглубоким, как и его, она почувствовала тепло мужской груди, электричество момента вытянуло из нее катаклизм чувств, с которыми медик не могла полностью понять идею противостояния.
Его руки лежали на ее плечах; нукенин отталкивал куноичи; ее глаза открылись; смола соединилась с изумрудом; дыхание было прерывистым.
— Ты любишь Саске, — заявил он, пристально глядя на нее, хотя Сакура чувствовала, что шиноби сдерживает свои истинные желания.
— Да, — девушка ответила между прерывистыми вдохами.
Вопрос оказался невысказанным; ему не нужно было спрашивать, почему.
Зеленые глаза на мгновение закрылись; затем Сакура снова встретила взор своего собеседника. Ее руки прижались к камню позади. Харуно вспомнила последнюю неделю, которую они провели вместе, задавая себе некоторые вопросы. Была ли она влюблена в него?
Нет.
Любила ли она его? Да. Было ли этого достаточно?
…Да.
— Я хочу быть тем, кто тебе нужен, — прошептала она, сжимая руки в кулаки и глядя мужчине в глаза. В пылу момента это казалось правильным; казалось, что она должна была быть той, кто даст ему то, в чем он нуждался, даже если она сама не до конца это осознавала.
Его губы прижались к ее губам, сильные и настойчивые, но в то же время мягкие и неутолимые в данный момент. Она развязала ленту, связывающую его волосы, желая почувствовать, как они струятся сквозь пальцы; она потянула его за одежду. Они были полностью обнажены друг перед другом не только телом, но и душой.
Его руки были мягкими, а ласки легкими. Когда Учиха посмотрел на нее, Сакура увидела то, что он не мог ей сказать, она почувствовала то, что он не хотел вспоминать, и она физически вытянула из него сожаление, которое брюнет хотел забыть. Воспоминания, вспомнила Сакура его слова в тот момент, имеют свойство медленно убивать. Смотреть на него, чувствовать его, вдыхать его.
Она чувствовала, как он обволакивает, вплетает себя в нее. Он впитывал ее, как бесплодная река, взывающая о дожде, о муссоне. Девушка никогда ничего не говорила о слезах на своем плече или о боли, которую чувствовала, отраженной в его чакре; когда, наконец, выплакала свои страхи и сожаления в его обнаженную грудь, ее руки сжали его, как тиски, когда Учиха схватил ее, медик кое-что поняла.
В тот момент он тоже был тем, в ком она нуждалась.