No Good Deed

      —Сестра, дай полотенце! — взмолилась куноичи, чувствуя, как пот льется по лбу и вот-вот скатится ручьем. Она ждала, пока кто-нибудь подойдет и осторожно вытрет его. Руки были по локоть в крови — в буквальном смысле. Но самое страшное уже позади. Жизненные показатели пациента были в норме, а рана затягивалась красиво. Ему придется каждый день менять повязку, и, конечно, останется шрам. Она не могла рисковать, тратя всю свою чакру на тщеславие, когда нужно было позаботиться о таком количестве других людей. Но ей всё равно нужно было идти домой… а не падать в обморок на носилках или стуле из-за истощения (совсем неожиданного). Сколько раненых, сколько погибших, пропавших без вести! И так много тех, кто ждал и смотрел на нее, ожидая руководства. Впервые в жизни Сакура по-настоящему ощутила всю ответственность своего положения. Цунаде была Хокаге, поэтому на нее и Шизуне ложилась ответственность за всё, что поступало в больницу и выходило из неё, когда случались подобные ситуации. Но никогда раньше на её дежурстве не происходило ничего такого… огромного. Словно в деревне взорвалась мини-бомба. Целая четверть её была разрушена битвой Наруто с Акацуки — с Пейном. Нет, с Нагато. И Мадарой. Сколько всего случилось! Сакуре потребовалось минимум день, чтобы узнать все подробности. Люди по кусочкам рассказывали ей то, что знали. Шизуне заполнила пробелы. Всех лишившихся крова переселили в пустующие комнаты и дома клановых кварталов. Даже пространство Учиха, пустовавшее и закрытое большую часть жизни Саске, теперь было заполнено до отказа перемещенными семьями. Сакура не успела узнать его мнение, но не могла представить, чтобы он был рад. Последнюю неделю она работала на износ. Либо ела, либо спала в больничной койке, либо занималась кровоточащими пациентами. Кого-то спасти не удалось, кого-то удалось, а на некоторых неопытных врачей и медсестёр, не умеющих справляться с кризисом, ей пришлось накричать. Хотелось узнать, как там друзья и сын. Но они тоже были заняты. Некоторых удалось найти только через несколько дней. Многие до сегодняшнего дня оставались под завалами. Встретив Неджи в коридоре, Сакура спросила о ходе поисково-спасательных работ у Хьюга. С груди упал огромный груз, когда стало известно, что все нашлись. Наруто и Цунаде разбирались с Советом. Данзо был помещен в камеру строгого режима до выяснения обстоятельств дела Итачи и назначения суда. Сакура не была уверена в своих чувствах по этому поводу, но от Шизуне слышала, что это необходимо, если Итачи хочет вернуться на публику. Сейчас он находился под домашним арестом с полным сопровождением Анбу. Саске… Его образ неотступно следовал за Сакурой, заполняя ее мысли и терзая душу. Все, чего ей хотелось — это вернуться домой, в его крепкие объятия, в их уютную постель. Слова были не нужны, ей лишь бы ощутить его тепло, его близость. Она отчаянно нуждалась в передышке, в возможности восстановить душевные силы. С тяжелым вздохом Сакура отодвинулась от кровати пациента. —Закончила. Обработайте раны и отведите в палату. Ему нужен покой, поэтому не селите с теми, кто проходит вторичную или третичную реабилитацию.» Медсестра, кивнув, послушно ответила: —Будет исполнено, Харуно-сама. Стянув перчатки, Сакура торопливо сорвала с себя маску и остальные защитные средства. Выйдя из палаты, она ощутила, как гнетущее чувство, преследовавшее ее последние дни, постепенно отступает. Большая часть Акацуки была либо уничтожена, либо бесследно исчезла. Шизуне обмолвилась, что Цунаде поведает ей все подробности позже, когда ситуация стабилизируется и появится возможность провести совещание с ней, остальными членами команды №7 и несколькими другими. Сейчас же главной задачей было вернуть мир и порядок в родную деревню. Сакуру такой расклад устраивал, но она все же надеялась, что заветный час откровений не заставит себя долго ждать. Неопределенность ей всегда была неприятна. Спокойствие и размеренный уклад жизни сменились хаосом. Городской шум не стихал ни на минуту: лязг металла, гул техники, крики рабочих, грохот взрывов — все сливалось в какофонию звуков. Лишь с наступлением ночи тишина, словно спасительное покрывало, окутывала улицы. Шиноби бдительно следили, чтобы дети не приближались к опасным стройплощадкам и технике. Все были напряжены, работая без перерывов. До этого дня он бок о бок с Неджи и другими Хьюга неустанно вел поисково-спасательные работы. Нужны были все, кто мог видеть чакру, чтобы найти тех, кто еще подавал признаки жизни под завалами. Это было их первостепенной задачей. Но несколько часов назад был найден последний живой. Искореженные металлические конструкции, груды камней, дерева, бетона и стекла — все было убрано. Погибших учли, за ранеными ухаживали. Самое страшное, казалось, осталось позади. Однако покой ему был только снился: слишком много дел требовали его вмешательства. Сакуру он не видел уже целую неделю. Из-за сложившихся обстоятельств ей приходилось ночевать в больнице. Он же возвращался домой только после завершения поисковых работ, и сил хватало лишь на то, чтобы упасть на кровать и провалиться в сон, не успев даже коснуться головой подушки. Времени ни на кого не хватало, даже на любимого племянника. Ему был необходим перерыв, как глоток свежего воздуха. Неджи посоветовал взять несколько дней на личные дела, и он не стал возражать. У него были свои планы; и если Наруто и Сакура были по уши заняты, а Хокаге откладывала разговор до собрания, то у него был еще один человек, с которым нужно было встретиться, и этот человек был в его списке сразу после Сакуры. Не дрогнув ни единым мускулом, ни в радости, ни в печали, он миновал извилистую тропу и приблизился к уединенной хижине, затерявшейся среди лесных чащоб. Внешне она мало чем отличалась от дома Сакуры, за исключением отсутствия холма, на котором тот был построен. Присутствие охранников АНБУ ощущалось в воздухе, но они не таились. Учиха уловил их мимолетное напряжение, еле слышное потрескивание чакры, словно молнии, пронзающие небосвод, — знак их бдительности. Ни один из них не двинулся, чтобы остановить его, скорее всего, потому, что их умы были заняты другим: числится ли он в списках, если таковые существуют. Впрочем, он сомневался, что Цунаде станет упрямо отгораживать его от происходящего. Не встретив препятствий на пути к двери, Саске понял, что его тревоги были напрасны. Он стукнул костяшками пальцев по дереву. Дверь распахнулась, явив ему лицо в красно-белой маске. Саске удивленно приподнял бровь, когда АНБУ, отступив в сторону, пропустил его и оставил дверь открытой. —Он наверху, — бросил АНБУ, удаляясь. Переступив порог, Саске закрыл дверь за собой и заметил, как агент возвращается к карточной игре за столом в центре главного зала. Вокруг стола расположились другие АНБУ, увлеченные игрой. —Вторая дверь справа, — последовал лаконичный ответ. Не оборачиваясь, Саске направился наверх. Подойдя к указанной двери, он постучал, выждал несколько секунд и повторил стук. Не дождавшись ответа, он медленно приоткрыл дверь и ступил внутрь. В центре комнаты, словно изваяние, неподвижно сидел человек. Скрестив ноги и сложив руки на коленях, он сомкнул веки. Тишина, царившая в помещении, не смела нарушить его покой. Саске застыл, вперив взгляд в того, чья тень всю жизнь омрачала его существование, затмевая солнце… так давно, что он уже позабыл, как выглядит его сияющий лик. На мгновение дыхание Саске сперло, но затем… что-то пошло не так. Воздух вокруг словно задрожал, исказившись. —Шаринган! И все встало на свои места. Саске еле сдержал смешок. Мысль о том, чтобы сообщить об этом агентам, мелькнула в его голове, но он быстро ее отбросил. Это не сулило ему никакой выгоды. К тому же, его брат был мастером маскировки. Вместо этого Саске вышел из дома, пробормотав, что Итачи спит (что стало оправданием его раннего ухода), и помчался по деревне в поисках брата. Но у него было предчувствие, где тот может быть. Несколько минут, потраченных на поиски и расспросы, привели Саске на край строительной площадки. Там мужчина в каске отдавал распоряжения, а Джоунин наставлял генинов. Саске заметил среди них беспорядок черных волос и активировал Шаринган. Кроваво-красный цвет смешался с черным, и он застыл, сузив взгляд. На верхушке полуразрушенного здания, высотой в несколько этажей, он увидел… кого-то. От здания, по сути, остались только первые три этажа. Небрежно пробравшись сквозь толпу, Саске ловко взбежал по стене и бесшумно приземлился внутри. Итачи не шелохнулся. Он продолжал смотреть на маленького мальчика внизу сквозь выбитое окно, засыпанное осколками стекла. Он не проронил ни слова, но Саске не сомневался, что Итачи чувствует его присутствие. Иначе быть не могло. Сделав несколько шагов вперед, младший Учиха остановился в паре метров от него. Будь на его месте Сакура, или, по крайней мере, та Сакура, которую он знал раньше, она бы обязательно пошутила. Но для Саске подобное было несвойственно, особенно когда речь заходила об Итачи. — У него ее глаза, — неожиданно проговорил Итачи, заставив Саске на мгновение расширить глаза от удивления. Саске помедлил, прежде чем принять протянутую ветвь мира. — Он непоседа, — отозвался Саске. На его губах промелькнула еле заметная улыбка, но смех так и не вырвался наружу. — Да, я заметил. Напоминает Сакуру, но более открытый, — заметил Итачи. Саске не знал, как реагировать на это откровение. Это причиняло боль. Не должно было после всех этих лет. Но причиняло. Саске по-прежнему оставался эгоистичным; часть его не желала признавать, что Сакура могла быть с кем-то другим, кроме него, даже перед лицом очевидности, бросившей ему вызов сарказмом и усмешкой. Однако теперь он видел Исао иначе. — Я никогда не думал, что у меня будет ребенок… не после… Саске глянул в окно, его темные глаза следили за группой генинов, помогавших в восстановлении. Он сделал шаг вперед, но все же сохранял дистанцию. — Я не знаю, что ему сказать. Саске удивленно моргнул, услышав это признание. Он был настолько ошеломлен, что посмотрел на брата и увидел в его глазах неприкрытые эмоции. Он сглотнул ком. Это было так… И вдруг слова сами собой полились из него. — Я никогда не мог себе представить, что мы не будем пытаться убить друг друга. Это должно было показаться забавным, но никто не смеялся. — Почему? Итачи не отрывал взгляда, не моргая. Его глаза, как открытая книга, отражали бушующие в нем чувства. Саске понял, что Итачи больше не скрывается. Раньше он был вынужден играть роль, но теперь перед ним стоял его брат, а не замаскированный враг, демонстрирующий ненависть и оставляющий его в живых из корыстных побуждений. — Я делал всё, что считал правильным для тебя, — хрипло произнес Итачи. — Знаю, — отозвался Саске, удивляясь своей уверенности в этих словах. Итачи отвел взгляд и снова посмотрел на Исао. — Сначала я подумал, что он твой, — продолжил он. — Увидел его в лесу, его глаза горели. Подумал, что он твой и Сакуры. Саске вздохнул, чувствуя, как отпускает накопившееся напряжение. Зачем он терзался? Почему не разгадал этот ребус раньше? Был ли он ослеплен образом мученика, созданным братом? Или же Итачи всегда был мастером своего дела? Скорее всего, верно и то, и другое. — Нельзя винить себя за то, чего ты не знал. — Неужели? Ему наверняка нелегко живется, зная, чей он сын. А что же пришлось пережить Сакуре! — Ты хотел бы, чтобы она сделала аборт? Скрыла правду о тебе? — Не могу её за это осуждать. В этом и заключалась главная разница между ними. Саске бы обвинил её, отверг. Итачи же простил бы, как бы ни было больно. Его челюсть напряглась. И тут до него дошло, кто-то должен был ему рассказать… — Кто тебе… — Слухи разносятся, Саске. А я умею слушать. Как могли говорить о Сакуре или Исао в такое тревожное время? Боже… И он не хотел узнать об этом таким образом. — Сакура отлично справилась. Исао тоже. — А ты? Как ты справился? Саске понял, к чему клонит Итачи. И он замялся, потому что обычно, когда эмоции зашкаливали, он говорил что-то необдуманное. Поэтому Саске замолчал, обдумал свои слова и ответил: — Я ненавидел её, — вздохнул он. — Сначала очень сильно ненавидел. Но… — его взгляд задержался на мальчике внизу, наблюдая, как он помогает товарищу из клана Хьюга досками. — Что ты хочешь услышать? Что я был к ней добр? Я был рядом ради них. Заботился о том, о чем ты не мог. Даже когда она скрывала это от меня, даже когда она защищала тебя, и я ненавидел её за это. —Мои чувства к ней, Итачи, подобны лезвию бритвы: острые и опасные для нас обоих. Я — ходячая бомба замедленного действия, но она все еще со мной. И за это я ее тоже люблю. Он не отрывал взгляда от мальчика, своего племянника. —Дети меняют наше мировоззрение, — тихо проговорил он. — Ведь они постоянно за нами наблюдают, и это заставляет нас переосмыслить все свои поступки. И тут на лице Итачи промелькнула едва заметная улыбка, которую Саске едва уловил краем глаза. —Знаю, — отозвался он. Эти слова эхом отозвались в голове Саске, и он понял, о ком говорит брат. Атмосфера вокруг них изменилась, став тяжелее, словно под гнетом невидимого гендзюцу. Но это было не влияние чакры, а чистой эмоции. Саске почувствовал, как ком подступил к горлу, но он не мог отступить. Это было не в его характере — просить о чем-то… но с Итачи и Сакурой все было по-другому, не как с кем-либо другим. —Почему ты просто не сказал мне правду? — прозвучал его хриплый голос. Глупый вопрос, он и сам знал ответ. Но ему нужно было его произнести. —Почему просто… почему… Итачи снова встретился с ним взглядом, и Саске не отвел своих глаз. Грудь сжимало от нахлынувших чувств, и он с трудом удержался от того, чтобы не сжать руками свой синий жилет Джонина под зеленой безрукавкой, в месте расстегнутых пуговиц. —Для шиноби нет ни правильного, ни неправильного выбора, Саске. Только выбор. Голос Сакуры эхом пронесся в его голове, но не принес утешения. Он чувствовал себя обманутым, и теперь тот, кого он раньше винил, больше не был виноват. Его жизнь словно перевернулась с ног на голову; нет, она уже перевернулась, но только сейчас его сердце до конца осознало это. Наконец, оно догнало его разум, который уже неделю знал правду. Теплая влага скатилась по его щекам… раз, другой, третий, прежде чем он понял, что плачет. Дыхание Саске стало сбивчивым, а руки задрожали, когда он оторвал взгляд от брата. Ведь Саске никогда не умел справляться со своими эмоциями. И тут он ощутил тепло объятий, окутавших его. Они должны были бы душить, но вместо этого он почувствовал облегчение. Это освобождение стало еще сильнее, когда он наконец расслабился. Слезы хлынули потоком, когда он закрыл глаза и уткнулся лицом в грубую, но мягкую ткань чьего-то хлопчатобумажного жилета, судорожно вдыхая воздух. —Я люблю тебя, Саске.

***

На подоконнике у окна полуразрушенного дома затаился серебристоволосый Джонин, ранее служивший в АНБУ. Повестка от Цунаде подождет. Вряд ли она ожидала его во время.

***

      Сакура, положив голову на сложенные ладони, облокотилась локтем на подлокотник кресла. В комнате царила тишина, пока Цунаде дочитывала их отчеты. Время от времени она останавливалась, чтобы задать вопрос, задумчиво хмыкала или щурила глаза. Последними явились Саске и Итачи. Цунаде удивлённо подняла взгляд, но ничего не сказала. Она ясно дала понять, что хочет тишины, пока не разберется во всем. Все сидели или стояли: Саске, Итачи, Сакура, Наруто, Какаши и Шизуне. Исао не пригласили, чему Сакура была рада. Она хотела поговорить с ним сама, не втягивая в секретное совещание. Независимо от его знаний, он всё ещё генин. Наконец, Цунаде, сложив бумаги в папку и захлопнув её, обратилась к ним: — Мы с Наруто всё прочитали. Розоволосая посмотрела на Наруто, сидящего рядом с Цунаде. Его взгляд не застал её врасплох, но ей стало неловко от эмоций в его голубых глазах. — Огромный объем информации, да еще и после всего, что произошло на этой неделе… Нам всем будет непросто справиться, и выставлять на всеобщее обозрение еще и эти материалы не стоит. Сакура прищурилась, чувствуя, как Саске напрягся рядом. — Что вы предлагаете, Хокаге-сама? — спросил Какаши, облокотившись на стену слева от входа. Цунаде вздохнула и откинулась на спинку кресла. — Во-первых, мне нужно поговорить со всеми главами кланов. Они имеют право знать, что происходит, прежде чем мы сделаем заявление. Во-вторых, необходимо провести суд. Данзо — важная фигура, и дальнейшая секретность только усилит недоверие. —Несправедливость — это точно, — поддакнул Наруто. Хотя Сакуре и хотелось увидеть голову главы Корня на серебряном блюде, поднесенную ей, Саске и Итачи, она понимала, что это лишь желание, продиктованное эмоциями. —Деревня стабилизировалась, насколько это возможно. Поэтому я проведу собрание с главами кланов, а затем объявлю о суде. До этого момента Итачи должен оставаться в тени. Если его кто-то увидит из тех, кто не в курсе… —Это может спровоцировать бунт, — пробормотал Итачи. —Именно. Дай мне несколько дней, и ты сможешь выйти из тени. Не обещаю, что тебя встретят с распростертыми объятиями, но суд тебе поможет. Итачи кивнул. —Есть ли еще вопросы? — спросила Цунаде, обводя янтарным взглядом комнату и каждого присутствующего. Не услышав ответа, она кивнула. —Идите домой, поспите, поешьте и не ходите на работу завтра. Это касается особенно тебя, Сакура, — сказала она, сурово глядя на свою бывшую ученицу. —Это приказ. Сакура слабо улыбнулась, кивнула и встала. —«Свободны. Она потянулась, когда остальные выходили перед ней, зевая от долгого сидения. —Сакура. Она остановилась и посмотрела на блондина, приподняв бровь. —Можно поговорить? Она кивнула, и Цунаде остановилась перед ней. Сакура чуть не подпрыгнула от руки на своем плече и встретилась с золотым взглядом своей наставницы. —Гордость за твоё упрямство переполняет меня. Надеюсь, ты это чувствуешь. Сакура не проронила ни слова, глядя, как женщина выходит из комнаты и закрывает за собой дверь. —Как ты себя чувствуешь? — спросил Наруто, откидываясь на стол и скрещивая руки на груди. Его взгляд был зрелым и понимающим. —Гораздо лучше, — призналась она. — Что хотел сказать? —Почему ты не поделилась со мной? Сакура моргнула. —Я всё это время знал, что есть что-то ещё. Ты бы не стала терпеть такое просто так. Но ты могла бы мне рассказать. Сакура вздохнула и опустила взгляд. —Нам было по шестнадцать, Наруто. Ты был ещё… —Импульсивным? Горячей головой? —Да. —А позже? Она посмотрела на него. —Ты злишься на меня? —Нет, я злюсь на себя за то, что не был рядом, — сказал Наруто, его голос стал тяжелым. — Сакура, мы команда. Ты, я, Саске… Это никогда не изменится. Я знаю, что к нему может быть сложно обратиться, но тебе никогда не стоит бояться рассказывать нам, что происходит. Мы всегда тебе поверим. Она слабо улыбнулась. —Мне тоже было шестнадцать, — призналась она. — И это была игра с высокими ставками, понимаешь? Дело было не только в доверии. Я не хотела, чтобы ты был втянут, если всё пойдёт не так… —Мы друзья, готовые рисковать, Сакура, — сказал он, сокращая расстояние между ними. —Я знаю, — пробормотала она, опустив взгляд. —Слушай… После всего, что произошло с Саске, Итачи, тобой и деревней… Мы не можем позволить себе не быть честными друг с другом в будущем. Я собираюсь стать Хокаге, и нам всем нужны люди, которым мы можем доверять. —Я полностью с тобой согласен, Сакура, как и вся команда 7. Просто не забывай об этом в следующий раз. — произнес Наруто, одарив ее теплой улыбкой. Сакура в ответ улыбнулась, но в ее глазах мелькнула тень печали. —В следующий раз, когда я забеременею от врага, который, как выяснится, не враг, и мне придется доказывать его невиновность, уворачиваясь от Корня… я обязательно тебе сообщу. Наруто хмыкнул, его лицо озарилось весельем. —Хорошо. В голове Сакуры роились мысли о том, что ей нужно сделать и с кем поговорить. Ино, без сомнения, ворвется к ней в любой момент, как только у нее появится свободная минута, и будет требовать рассказать, как она себя чувствует. Ино, помогая с приемом людей в больнице, лишь кинула Сакуре дежурное приветствие. Однако, не упустила возможности напомнить, что как только обе освободятся, обязательно встретятся за кофе и сладкими угощениями. Сакура не собиралась возражать.       Наруто же хотел в скором времени поесть с ней рамен. Какаши во время собрания бросил на нее взгляд, который красноречиво говорил о том, что они поговорят, как только у него появится перерыв. Работа на все руки заставляла Какаши метаться в двадцати разных направлениях одновременно, когда случался кризис. А Саске… ей просто не хватало его прикосновений. И, как ни странно, в этот момент она не думала ни о ком, кроме того единственного человека, который сейчас смотрел на нее с порога ее дома. —Итачи, — еле слышно прошептала Сакура, застыв на месте с хрупкой хваткой на приоткрытой двери. Он не проронил ни слова, лишь продолжая впиваться в нее взглядом. Она не могла отвести своих глаз, завороженная и не в силах сделать ни шага. В голове роились невысказанные слова, мысленные разговоры с ним, воспоминания о слезах, пролитых втайне. В те первые месяцы, глядя на Саске, она часто видела в его глазах отражение Итачи. Но теперь это не было отражением; перед ней были настоящие глаза Итачи. С облегчением выдохнув, Сакура не могла поверить своим глазам, видя его без плаща Акацуки. Это было так непривычно. Когда она считала его погибшим, женщина часто задавалась вопросом: станет ли Исао таким же, когда вырастет? Будет ли его взгляд единственным, что будет ей напоминать о нем? При виде него сердце Сакуры сжалось от боли, но одновременно с этим наполнилось чем-то теплым. — Снова сбежал от охраны? — спросила куноичи, нарушая молчание. Слабая улыбка тронула ее губы, когда она облокотилась на дверь и прислушалась к щелчку замка. Он едва заметно улыбнулся в ответ. — Можно и так сказать. Не зная, как продолжить разговор, Сакура оттолкнулась от двери и скользнула мимо него на кухню. Она чувствовала его взгляд на себе, но почему-то это больше всего ее успокаивало. Его присутствие было таким… странным. Это чувство снова и снова накатывало на женщину, словно волна. Сакура протянула руку к шкафчику. — Хочешь чего-нибудь попить? У меня есть сок и, кажется, несколько банок газировки… — Спасибо, но я обойдусь. Она кивнула и достала один стакан, прежде чем подойти к холодильнику, открыть его и заглянуть внутрь. Достала бутылку синей газировки… или еще чего-то. Наверное, какой-нибудь сладкий фруктовый напиток, который придумал Исао… Харуно бросила на него взгляд, поставив чашку на остров посередине комнаты и начав наливать. — Так… ты зашел поздороваться? — Сегодня я видел Саске. — Ну, конечно, мы все встретились у Цунаде… — Нет, я имею в виду, он выследил меня… сам. Сакура закрутила крышку на бутылке с голубым соком и отставила ее в сторону. — Ну и как? — спросила она, глядя на Итачи. Он отвел взгляд и скрестил руки на груди. Сакура молча наблюдала за ним некоторое время. Итачи не выглядел расстроенным… Скорее всего, он все еще пытался разобраться в себе. Осторожно она обошла остров и подошла к нему. Ее нежные пальцы коснулись его руки. — Итачи? Он вздохнул и закрыл глаза. — Не знаю, как все исправить, Чисана Хана… Сакура тоже тяжело вздохнула. — Я знаю, что ты собираешься сказать, — продолжил он, повернувшись к ней. — Но дело не только в Саске. — Наш сын… Она кивнула. — Время, Итачи. Нужно время. Думаю, Саске примет ситуацию быстрее и проще, чем ты думаешь. Он скучал по тебе; теперь, когда он знает, что это был не ты… ну, после суда у него будет хоть какое-то разрешение. — Что касается Исао… — ее губы слегка приоткрылись, и она окинула его пристальным взглядом. — Тут все в основном зависит от тебя. Но ему всего двенадцать, он еще не совсем взрослый. Да, ты пропустил его милые детские годы. Но никогда не поздно. Он кивнул. — А ты? Сакура тепло улыбнулась и сжала его руку. — Я счастлива, что ты жив. Он снова мягко улыбнулся. — Ну а теперь, — начала она, словно собираясь перейти к новой теме, — ты уже говорил с Сасами? Или избегаешь ее? Ей удалось сдержать смешок, когда его щеки тронул легкий румянец. Немного позже, за разговором, они не заметили, как за окном садится солнце. Сакура заварила чай. Девушка с розовыми волосами не могла не признать, что приятно видеть Итачи не в напряженном ожидании скорой смерти. Они говорили о ней и Саске, об Исао, о жизни Итачи до амнезии… до схватки с братом. Вспоминали Сасами, Рукию и Шисуи. Любить жену лучшего друга оказалось для него непросто. По крайней мере, так казалось Сакуре. Старшему Учихе всегда приходилось жертвовать своим благополучием ради других. Громкий хлопок захлопнувшейся двери оборвал их беседу. — Я дома! — раздался голос Исао. Сакура с улыбкой посмотрела на него. — Тяжелый день? — спросила она, глядя на его испачканное коричневыми разводами лицо, царапины и дырку на штанах. Он усмехнулся ей, не сразу заметив Итачи. — Да, как-то так. Мы устроили поединок. Но потом нас застукал Шикамару-сенсей и стал жаловаться, что мы ему мешаем. — Исао закатил глаза. — Хотя, я поел. Он отвел нас к Ино-сан. — Готовил Чоджи. — Гораздо интереснее, чем у меня, — с легкой грустью признала Сакура, вставая и собирая посуду со стола в гостиной. — Думаю, я приму горячую ванну и лягу спать. Она посмотрела на Итачи, который помогал ей, ставя чайник на поднос. — Можешь остаться еще немного, — предложила она, кинув взгляд на Исао. — Если только у тебя нет других дел. Она давала ему возможность уйти, не заставляя его разговаривать с Итачи. Сакура знала, что он сделает это, когда будет готов. Зеленые глаза, такие же яркие, как у нее, скользнули по Итачи. —Нет, не думаю. Харуно улыбнулась, и на ее лице расцвела теплая улыбка. —Ну и хорошо. До завтра. Выспишься как следует, ладно? Завтра у нас обоих еще много дел. —Знаю, высплюсь, — согласился сын, не сводя глаз со старшего Учихи. Сакура оставила поднос на кухне и, ступая бесшумно, поднялась наверх. Она выдохнула с облегчением, прежде чем на ее губы снова вернулась улыбка. Пальцы пробежались по стене, выстукивая легкую мелодию радости, пока она не подошла к своей двери. Захлопнув ее за собой, она включила свет. —Сначала душ, потом… спать, — пробормотала женщина себе под нос. И тут же моргнула, подняв глаза на того, кто лежал на ее кровати. Ее бровь удивленно приподнялась, затем она улыбнулась, и легкий смешок сорвался с ее губ. Сакура осторожно опустилась на матрас и положила одну руку ему за спину, прижав его к себе. —Привет… — прошептала она, ожидая. — Саске… — продолжила она тем же нежным голосом возле его уха. Сакура поцеловала его в висок, не сдержав улыбки. —Я люблю тебя. Она снова подождала, но, когда никакой реакции не последовало, куноичи попыталась встать и уйти. И тут же оказалась под Саске Учихой… …который целовал ее до потери сознания.

***

Спустя полгода… — За двух самых счастливых людей, которых я знаю! Вы, ребята, заслужили это! — И все сопутствующие этому «счастью» проблемы? — хмыкнул Какаши, чокаясь своим бокалом с Наруто. Блондин нахмурился и глянул на него. — То, что ты избегаешь брака как опозданий, не значит, что это плохо для всех остальных. Джонин с серебристыми волосами ухмыльнулся. — Нет, только для меня. — За вас! — он снова чокнулся бокалами, а Сакура закатила глаза. — За вас! — все закричали, выпили и рассмеялись. — Я пойду возьму еще, — прошептала она Саске. — К тому же, твой брат выглядит одиноким. — Я присмотрю за Наруто. Она хихикнула, поцеловала его в щеку и отошла к бару. Итачи ни с кем не разговаривал, но бармен подлил ему еще выпить. Сакура воспользовалась моментом и поманила его, прежде чем он ушел помогать кому-то еще, вероятно, Анко. Эта женщина могла перепить любого, включая Генму. — Еще один? То же самое, — предложила она, не дожидаясь его вопроса. Он кивнул и отошел, а Сакура повернулась к Итачи. — Ты же знаешь, что у тебя есть ужасная привычка занимать самый темный угол комнаты, когда Сасами нет рядом? Он улыбнулся ей. — Старые привычки тяжело искоренить. — Как тебе празднование? Как и следовало ожидать, он сменил тему. Сакура закатила глаза. — Это даже не моя идея. Наруто настоял на том, чтобы отпраздновать объявление. Цунаде настояла на том, чтобы назначить дату свадьбы. А мы всего лишь хотели подписать документы и покончить с этим. —Брачные узы не актуальны, когда ты уже не юна, особенно если ты шиноби. А уж в случае со мной и Саске — тем более. Это просто… нелепо. —Однако, — пробормотала Сакура, — Цунаде, кажется, уверена, что это будет полезно для деревни. Яркое, красивое событие, чтобы затмить все те ужасы, что ей предшествовали. Я предложила ей просто назначить Наруто Хокаге, если она так жаждет перемен. Люди быстро забудут обо всем остальном. Итачи хмыкнул. —Похоже, твое предложение не встретило энтузиазма? —Ни капли, — подтвердила она. — Так что теперь я вляпалась в организацию этой глупости. Если бы я не была уверена, что Ино изуродует все девчачьим розовым, белым и фиолетовым, я бы с радостью переложила это на нее. Итачи все еще улыбался, и она видела, что он сдерживает смех. Не все так плохо. —Я знаю, — вздохнула куноичи, кивнув бармену, поставившему ей напиток. —Ты же счастлива, признайся. Уголки ее губ дрогнули, и она перевела взгляд на его брата, своего жениха. Внезапно Сакура вспомнила, какой она была много лет назад. Все те чувства, что заставили ее полюбить юного мальчугана, все то, что заставляло ее тосковать по мужчине, которым он стал сегодня. —Я счастлива… просто не по тем же причинам, что и тогда. Он кивнул. Она еще немного посмотрела на Саске, позволяя тишине окутать их с Итачи. —И так… —Мм? —Ты когда-нибудь думал, что все так сложится много лет назад? Мог ли ты представить такую картину? С нами всеми? Счастливыми? Теперь настала его очередь хранить молчание, глядя на ту же картину, что и она: на всех мужчин и женщин за столом, и мысленно представляя того, кто был слишком мал, чтобы быть здесь с ними сегодня. Он был единственным, кто отсутствовал в этой воссозданной перед ним сцене. И тогда Итачи заговорил: —Даже за миллион лет я бы не предсказал такого… нет. — Он посмотрел на нее и встретился с ее взглядом. — Я никогда не рисовал в своем воображении будущего, где мой брат и я были бы счастливы и спокойны, где у меня был бы прекрасный сын, или где я мог бы по-настоящему начать отношения с женщиной, которой, как я думал, я никогда не буду достаточно хорош. Ее взгляд смягчился. —Спасибо. Ее слабая улыбка была неуверенной, и он видел, как слезы собираются в уголках ее глаз. Сакура вздохнула, закрыла глаза и осторожно смахнула их. Он ждал, пока она придет в себя, понимая, что ей нужно время. Сакура снова взглянула на стол с друзьями, собранная. —Я тоже не думала. Я никогда не думала, что один момент и незапланированная встреча могут так круто изменить нашу жизнь. Я благодарна за это. —У меня бы ничего этого не было без этого. —Действительно, как один момент может изменить твою жизнь. —Это так.