Нам всем не хватает любви

      Как же здорово растянуться на горячем песке, и глядеть в ярко-синее небо. И чтобы волны набегающего прибоя касались босых ног. В Олларии уже слякоть и серость, дождливые дни куда чаще, чем солнечные. А тут, на Марикьяре – тепло, словно лето еще продолжается и в конце Осенних Скал. - Номер трехместный? – уточнил Рамон перед их приездом. - Нет, - ответил Арно, который и общался с Альмейдой, - два двухместных. Тот понимающе хмыкнул. Ли и Эмиль улаживали дела с работой. Руппи срочно оформлял академический отпуск на месяц. И лишь Арно бездельничал. Ну, не совсем бездельничал – он ухаживал за Дымком. Кстати, вопреки волнениям Эмиля, за все это время Олененок ни разу не чихнул не расчесал глаза или лицо из-за кошачьей шерсти, хотя не спускал кота с рук. - Вот и аллергия, - хмыкнул он, - прошла с возрастом. - Не с возрастом, - возразил сын, - а потому что я люблю Дымка и Руппи. И вас с отцом тоже. О том, чтобы оставить кота на передержке, не было и речи. Дымок поехал с билетом и ветеринарным паспортом. А вот Арно отправился без инвалидной коляски и даже ходунков. За зиму, весну и лето он почти преодолел страх и неуверенность. И стал ходить – сначала потихоньку, потом все больше и больше. На время Эмиль привез ходунки, которые бывают для пожилых пациентов, но Арно они не нравились. Куда приятнее было, когда его подхватывал на руки Руперт. - Надо же! Целый месяц у моря! Арно радовался, а глядя на него, радовались все остальные.       В самолете Лионель и Эмиль уснули – так вымотались перед дорогой. Кот смирно сидел в переноске. А Арно и Руперт тихо шептались обо всем. На Марикьяре их встретил сам Альмейда и повез домой. Дом у него был огромный, а напротив – гостевой дом, где предстояло поселиться всеми семейству Оленей. Рамон смотрел на Эмиля с легкой грустью. «Все-таки он любит Ли, и наверное, это правильно», - думал марикьяре. - Как там Альберто? – спросил его Эмиль. - Хм, если бы только Альберто. Можешь себе представить, у моего подопечного тоже есть пара. Вот так. Дети растут, находят себе любимых… Жизнь не стоит на месте.       В тот же вечер они познакомились с семьей Рамона. Его матушка, улыбчивая хлопотливая женщина накрыла гостям огромный стол. Каких лакомств там только не было! Отец принес разные сорта домашнего вина. Эмиль боялся, что Арно съест что-то аллергенное, но Альмейда уверил его, что все пойдет только на пользу. А чуть позже появился и Альберто со своим любимым. Это был большеглазый, тоненький как тростиночка багрянеземелец лет пятнадцати. Длинные, до пояса волосы были заплетены во множество косичек, а смуглые щиколотки и запястья украшены затейливыми татуировками. - Это Тамир, что в переводе на талиг означает «утренняя звезда», - представил он его гостям. И добавил: - Он хорошо говорит на кэналли и на родном языке, а талиг немного понимает. Тамир застенчиво улыбался. Позже Рамон рассказал друзьям историю этого «отмеченного» мальчишки. - В Багряных Землях такие на вес даже не золота, а платины. Но этому не повезло с рождения, отец возненавидел жену, а вместе с ней и сына. Она решилась сбежать с ребенком в Кэналлоа а это подвиг с ее стороны. Но ее убили в пути, а мальчик успел спрятаться от родственников мужа, которые устроили погоню. Потом он добрался до Марикьяры, жил мелким воровством и побирался. Альберто год назад нашел его в порту. Как беспризорного котенка. При этих словах Арно погладил Дымка, который привычно мурчал на коленях. - В-общем, теперь у меня двое подопечных, живут душа в душу. Берто заканчивает мореходное училище, так же бредит морем. А Тамир будет ждать его на берегу… К счастью, родственники того мерзавца думают, что мальчик давно погиб. Мне удалось выправить документы на него, помогли кое-какие связи. - Жизнь сложная штука, - задумчиво ответил Лионель.       Бархатное южное небо усеяли золотые звезды. Где-то бренчала гитара. Слышался плеск теплых волн. И каждый думал о своем. Руперт – о том, что он скоро сможет работать врачом, и помогать Эмилю. И еще о том, что Арно легкий, как пушинка, и так приятно подхватывать его на руки. Лионель думал, что едва не потерял семью, и какое счастье, что понял, как дороги ему его родные и близкие. И что их здоровье куда важнее всех государственных дел кардинала Сильвестра. Эмиль думал о своих пациентах и мысленно желал им улучшения, еще думал о том, что Рамону немного грустно, но Лионеля он не променяет ни на кого. И еще о том, что Арно наверняка поправится тут, у моря. Арно думал, что он обязательно поступит в Университет на исторический факультет, как собирался когда-то. И будет изучать историю Кэбителы, которая стала Олларией, потом – Раканой на короткое время, и затем снова Олларией. Рамон – о том, что скоро ему опять придется покидать дом, но его всегда тянет в море. Так же, как в рейсе он мечтает вернуться домой и думает о родителях и конечно, об Альберто и Тамире. И каждый знал, что такое счастье – для каждого свое. И для всех одно. А Дымок не думал – он просто пел свою незатейливую песенку. А разве не в этом заключается счастье?