21 мая. Пятница. 16:02 по МСК 185 мир.
Время стремительно отсчитывало минуты… Даже так мелиоры справлялись с последствиями взрыва поражающе быстро, организовав спуск раненых через окна и уцелевшие этажи. С возгораниями разобрались хранители подходящих стихий, да и само здание благодаря стенам, еще не полностью растерявшим свои ленты Тьмы. Почти все, кого смог найти Галиц при помощи теневых змей, уже были выведены наружу, большинство из них – мгновенно исцелено и отправлено на подмогу наемникам, устанавливающим барьер, отделяющий полевой госпиталь от всего здания на случай очередного взрыва или простого обрушения многоэтажки. Оставалось спасти только тех, кто во время аварии находился вблизи Излучателей или над ними. ― Если те еще живы, ― невзначай произнес Король, наблюдая за маленькой девочкой, безразлично уставившейся на глухую стену, обожженную Галицем. Все остатки энергии после всплеска Шестого аккуратно собрал Захаров, чтобы обезопасить опаленный зал для других и поднять собственный фон. Из-за этого и ему, и Арине пришлось прервать свой недолгий отдых, и теперь он стоял за спиной подопечной, готовый снабдить ее новой энергетической порцией, когда это понадобится. ― Никого, ― прошептала она, моргнув в первый раз за последние три минуты и проигнорировав Гришу. Голубой свет, подобный аквамарину, изливавшийся из ее глаз все это время и слегка освещавший лицо, в тот же миг растворился. ― Я не вижу движения или сердцебиения. Тела есть, но живых там нет. ― Безразличие в голосе девочки зацепило и Короля, и Панину, двое других же – Галиц с Захаровым – к этой манере речи уже успели привыкнуть. ― Однако есть кто-то снизу. ― Она очень внимательно осмотрела пол, будто вдруг заинтересовалась узором, оставленным буйством главы РАХ, но в сравнении с остальными видела девочка гораздо больше. ― Слишком много энергии. Всё, как будто в тумане. Не могу сказать, жив ли кто-то из них или нет… Незначительный жест рукой дал понять усилителю, что необходима помощь, и Захаров в ответ моментально коснулся ее плеча. Ореол синеватого света окружил их обоих всего на пару мгновений, и весь выпущенный поток, принадлежавший минутами ранее Галицу, мягко вошел в тело девочки, вынуждая ее глаза засветиться вновь. В мрачном зале, не снабженным сейчас почти никаким освещением, эти вспышки лазурного света, то и дело подкрашивающие радужки Арины, да и слабые оболочки Пятых, окружающие тела, выглядели впечатляюще и позволяли Четвертым – Паниной и Захарову – различать местоположение Высших. Сам же Галиц, чей мощный фантом был чернее ночи, тем не менее, источал еще больше света, оставаясь со своими колоннами самым сильным источником света в зале. ― Один жив. Это женщина. Я ее знаю. ― Не обрывая включенного навыка, Арина невольно перевела взгляд на Тихомира, собираясь подтвердить еще не озвученное имя, но с испугом шагнула к Захарову, не в силах отвести от главы взора. Существо перед ней не имело тела. Ни лица, ни конечностей, лишь пятно, будто движущиеся частицы света, прерываемые самой Тьмой. На язык моментально пришло подходящее слово «помехи», однако девочка сумела вовремя подавить желание высказать подобное вслух. За недолгие пару лет службы, почти равные всей ее более-менее осознанной жизни, повидала она достаточно, так что новое нечто, явившееся ее взгляду, зацепило своей невообразимостью только на первые несколько секунд. Моргнув снова, чтобы ослабить навык и увидеть перед собой Шестую в своей прежней физической оболочке, не менее встревоженную случившимся, чем и все остальные, Арина поспешила вернуться на то же место, лишь качнув головой на немой вопрос Захарова о своем самочувствии. ― Это – Моор? ― Тихомир на ее неоднозначное поведение не обратил ровным счетом никакого внимания: он сейчас неотрывно следил за потолком – нечто странное происходило с его тенями там, словно кто-то нарочно лишал их жизни, выпивая энергию прикосновениями. ― Д-да, она, ― осторожно произнесла девочка, проследив за его взглядом. ― И еще человек десять. Но другие, скорее всего, мертвы. Неосознанно присмотревшись к огромному черному пологу вместо потолка, Арина заметила и ослабленный слой. Это выглядело, как круги на воде. В то же время весь остальной пласт энергии лежал ровной расправленной тканью без капли вибрации. ― И насколько же низко они находятся? ― уточнил глава РАХ, продолжая смотреть наверх и сильнее хмуриться. Из-за слишком большого объема теней, что пришлось выпустить на свободу и контролировать разом, получить информацию о происходящем там, на другом этаже, не получалось. Или же наверху было нечто, что способно блокировать силу шестого ранга. Заинтересовавшись происходящим, и остальные уставились на потолок, не понимая, что именно этих двоих так взволновало. ― Рядом с центром случившегося взрыва, ― прошептала Арина, продолжая приглядываться и пробиваться своей способностью сквозь теневое мастерство Галица. ― И она выжила? ― удивилась Валерия, придвигаясь к Григорию ближе: что бы там эти Высшие наверху не высматривали, лучше всего находиться рядом с товарищем, который сможет прикрыть. ― Станешь Пятой, достигшей капа, станет многое по плечу, ― дал уклончивый ответ Захаров, абсолютно не различая на потолке ничего, кроме гигантской волны энергии, созданной Галицем. ― Вы пойдете туда? ― Он перевел взгляд на Тихомира, проверяя, куда тот глядит сейчас. ― Больше некому, ― все внимание главы РАХ было по-прежнему направлено на потолок. ― Из Шестых только я. Вас использовать там, внизу, не хочу. Вы еще пригодитесь мне в двадцать девятом. ― К нам идут, ― подтвердила Арина тихо, стоило Высшему произнести последнее слово. Девочка сделала первый шаг к лестнице, отодвигаясь от того места, где уменьшался слой теней в потолке, но пока не отвела от него взгляда, неотрывно следя за изменениями. ― Знаешь, кто это? ― Плохо видно… но уверена, что хранители. Вы могли бы чуть-чуть ослабить? Тихомир кивнул ей без задержки, уже и сам собираясь проверить, кто же именно так настойчиво пробирается к ним сюда, после чего рукой подсказал отойти всем на всякий случай: ослабление черного полога могло послужить обрушению верхних этажей – лишь теневая преграда сейчас сдерживала здание от дальнейшего распада. ― Кроме этих там никого? ― Вроде нет, ― неуверенно отозвалась девочка, продолжая довольно быстро отходить к лестнице. ― Вероятно, у них не было выбора, раз решили пробиться вниз. Или это им показалось куда безопаснее, чем ломать стены в попытке пройти через этаж. Остальные, кроме главы, поспешили вслед за Ариной, и Король, напряженно присев на корточки, прикоснулся к обожженному полу, чтобы вовремя прикрыть всех строительным мусором, если придется. ― Все готовы? ― спросил Шестой без эмоций, сделав несколько широких шагов назад и не оборачиваясь к собеседникам. ― А разве вам не плевать? ― автоматически сумничал Гриша, пусть и шепотом, уже вонзая сильные пальцы в пол. К его счастью, сосредоточенному Тихомиру было, действительно, все равно как на него самого, так и на его слова. Энергетический слой на потолке, выглядящий, как черное беспросветное полотно, задрожал, и даже те, кто не в силах был разглядеть истинную структуру созданной Галицем плотной иллюзии, сразу заметили, как почти что мгновенно в центре этого полога со зловещим шелестом образовался проем. Обломки кирпичных стен и бетона, искореженные металлические стержни, хруст и скрежет, заставивший каждого в зале если не содрогнуться, то хотя бы поморщиться... Строительный мусор, застрявший на этаже выше, лишился своей опоры в одну секунду. Что-то выпало сразу, погружая часть помещения в туман из пыли, что-то вывалилось погодя, с жутким грохотом задевая другой строй-мусор. Дрожь и рокот затрещавшего по швам здания подтвердили, что верхние этажи пришли в хаотическое движение, угрожая и тем, кто внутри, и раскинувшемуся полевому госпиталю снаружи, однако раньше, чем раскуроченные обломки здания окончательно провалились внутрь, в зал, затянутый пеленой, все же рухнуло чье-то тело. Странно хлюпнув и заматерившись, оно вмиг собралось в человеческую фигуру, подскочило над полом с ненормально удлинившимися конечностями и рвануло в сторонку, игнорируя Тихомира. Еще двое хранителей, по пути издававших куда больше беспрерывного шума, приземлилось не так удачно на свалившиеся ранее обломки, отчего один из прибывших ненароком сложился едва ли не пополам, выбросив из рук другого, судя по голосу – женщину. Перепрыгнув препятствие перед собой, она все же со стоном упала на пол, где свернулась калачиком, прикрывая голову. ― Это все! ― прокричала Арина звонко, выводя из немого ступора абсолютно всех. Тихомир, отвечая ей, одним взмахом руки затянул потолок черной тенью, перекрывая мусору доступ к залу, хоть немало стройматериалов таки высыпалось на прибывших. Впрочем, высоченный мужчина, что принес на себе женщину, смёл играючи все обломки только выбросом своего фона, защитив таким образом и упавшую рядом с ним хранительницу, и успевшего отскочить чуть подальше первого человека. Разобрать же, кто именно с таким гулом «пробрался» в холл, из-за пыли и слабого света пока было невыполнимо. ― Вот же… сблевышь кровавый! Хрена ты провалился?! Вся таинственная атмосфера, что своим появлением создали неизвестные, была мигом разбита тем же самым мужчиной, что сумел отмести обломки. Его фон, очень явно окрасивший тело светом, был не просто высоким, а слегка уступавшим Галицу. ― Да а я виноват?! Меня чуть не расплющило этой глыбой! Я всего-то, блин, не хотел подохнуть! ― Уже полностью приобретший симметричное тело, растягивавшийся до этого человек с жутким хрипом перешел на кашель и, если судить по звукам, его почти что рвало от пыли. ― Аргх, я сам тебя щас размажу! ― У-у… спокойтесь! Прошу вас, тише! Мы ведь даже не знаем, где мы! ― Та девица, что только что не могла подняться, очень резво вскочила на ноги, преградила Шестому путь, правда, тут же убралась в сторону, понимая, что ему не ровня. Да и стойка у женщины не была твердой, вероятно, из-за ранения. ― Ты права. И мы здесь не одни. Всплеск энергии, выброшенный прибывшим, моментально нашел отпор: Тихомир в ответ топнул ногой, и весь мелкий мусор будто бы притянуло к полу, одновременно с этим сводя на нет и ту вспышку. В плотном сумраке обожженного зала, освещенного Высшими и колоннами, стал отчетливо виден только один из «гостей». Часть волос мелиора переливалась, будто лунные отблески на воде, на лице (лишь на правой щеке) расплетался серебристый узор, элементы которого опускались к оголенному заляпанному кровью и пылью торсу и переходили на правое плечо, где обвивали руку и заканчивались на пальцах. Из-за этой несимметричности и глаза человека испускали неравномерное излучение, даже цвет этого величественного сияния различался между правой и левой частью… ― Это что еще за херня? ― раньше всех произнес Король, выражая всеобщее недоумение и пока не вынимая пальцев из пола, но смотрел он, как и другие, на одного Радченко, еще не узнаваемого из-за странного свечения и узоров. ― Сам ты, с-сука, Херня, желторотик нечесанный! ― Шестой сделал неловкий шаг от обломков, хотя, скорее всего, качнулся, и подсвеченное черное пламя у ног Тихомира поднялось еще выше, словно десятки извивающихся змей вытянули свои головы и высунули языки. ― П-подождите! ― Своим криком Багирова, находившаяся теперь между Радченко и главой РАХ, остановила движение теней Галица, уже начавших продвигаться к ним. ― В-все в порядке! Мы не враги! Этот Шестой – господин Радченко. И о-он не… опасен! Это – только внешние изменения. ― Голос девушки становился все слабее и тише по мере ее эмоциональной речи, пока вовсе не сошел на охриплый шепот. Как Четвертая, не обладавшая предкосмическим взглядом, различить лица людей, находившихся в зале, она не могла, но всем телом прочувствовала недоверие и настороженность: когда смотрит Шестой и еще пара Пятых в придачу, невозможно не уловить настроение Высших. ― Мое имя – Багирова Клара. Я – заместитель Токарева Алексея, ― отдышавшись за это недолгое время, произнесла она гораздо тверже, пусть в итоге и сорвалась на кашель. ― Эй, ты как? ― Мелиор, что недавно растягивался, как резина, поравнялся с охрипшей девушкой, произнес что-то еще и легонько похлопал ее по спине. Дрожь по телу промчалась в ответ на это, так как взгляды присутствующих вдруг направились на него. Оборачивался Леонид через силу. Как бы он ни старался унять эмоции, не поддаться давлению и тошнотворному страху он уже был не в состоянии: люминесцентные дымящиеся колонны, три пары светящихся глаз, словно хищники затаились во мраке зала, и, тем более, силуэт Галица, многомерный, величественный, подавляющий... Третий грузно свалился на пол, потащив за собой и Лару. Лишь тогда каждый Высший в холле поумерил свой пыл, отзывая и фон, и частично свои способности. ― Отползите чуть дальше, ― попросил Радченко, обращаясь то ли к своим товарищам, то ли к обосновавшимся здесь хранителям. По итогу же фразы и одни – отбрели в сторону, к самой дальней стене, чтобы спрятаться в темноте, и другие почти синхронно шагнули к выходу. Теперь стайка хранителей, что стояла у лестницы, не нуждалась в осмотре через космический взгляд – их тела и озадаченные лица осветил дневной свет. ― Ты… сражался с Дариной, ― произнес Тихомир недружелюбно, преднамеренно привлекая к себе внимание Шестого усилившимся фоном, заодно одаривая его проницательным взглядом. ― Что же это с тобой… приключилось? ― Да ну-у… так, ничего особенного, ― отозвался тот с едкой ухмылкой, не уступившей бы и Беляеву в самодовольстве. ― Просто взял, да и решил сменить… имидж? ― Его взгляд, что он мастерски отвел в сторону, словно устал от одних и тех же вопросов, зацепился за маленькую фигурку у лестницы. Даже мистическое свечение глаз, затмевавшее часть лица хранителя, не смогло скрыть от Высших его внезапный шок. ― И… чего это с ним? ― прошептал Король, начиная раздумывать, не пора ли ему поднимать щит. ― Его будто бы… вштырило?.. Воу-воу!.. Спокойно. Радченко сделал только короткий шаг, но Захаров прикрыл собой девочку на рефлексах. Гриша же на мгновение позже встал между ним и Евгением в неоднозначной позе, словно вот-вот начнет бег на скорость. Поведение обоих хранителей было в какой-то степени не оправданным, но сам вид мелиора, за одни сутки серьезно поднявшегося в рангах, наводил на не самые утешительные мысли. ― Кто это… там? ― Голос Радченко клубами зеленоватого дыма разошелся по залу, заставляя вибрировать сами стены. Если бы не тени главы, то побитое здание уже окончательно бы сложилось. ― Кто эта… девочка? ― Взгляд хранителя засветился ярче, не стирая при этом ужаса, что застыл на его лице. *Ты ведь сам это знаешь. Для чего тогда спрашиваешь?* Тьма на миг стерла все, кроме маленького силуэта, замершего у лестницы, оглушая Шестого голосом, вновь проникшим в его сознание. «Нет, я просто… Что-то не так… со мной?..» ― Пошатнувшись, хранитель с рыком обхватил голову, сжал покрепче напряженные пальцы, пробивая ногтями кожу, но и так все равно не отвел от ребенка взгляда, все быстрее теряя контроль над зрением. Прямо сейчас он мог видеть одну лишь девочку, что взирала в ответ в растерянности, выглянув из-за спины наставника. *Почему же с тобой? Не с ними?* Что творилось с Евгением в данный момент, объяснить бы не смог никто, даже Галиц, последние пол минуты совершивший десятки безуспешных попыток прочесть мысли Шестого, неожиданно заблокировавшего каждую из них. Однако чем бы ни было вызвано странное поведение Высшего, следовало решить всё мирно, так как схватка такого уровня никому бы не пошла на пользу. ― Эта… девочка – моя подопечная, ― с недоумением произнес Захаров, сдвинувшись чуть правее, чтобы Радченко сумел разглядеть темноволосую хранительницу. Разрешить данный конфликт надо было немедленно и желательно без последствий. ― Ее имя – Арина, она – менталик… ― Он замолчал, не окончив полное представление, включающее в себя ранг и принадлежность к Дженам: те эмоции, что сейчас отразились на лице Высшего, заставляли задыхаться ни его одного. Это был уже даже ни ужас, ни паника, а отчаяние, что вот-вот разразится вспышкой. ― Эти… глаза, ― задушевный шепот Шестого пробирал до мурашек и Пятых. ― Ее… волосы… *Сделай шаг. Только шаг. И возьми свое*. ― Эй, народ? Что-то мне… как-то… не по себе. ― Король глубже вонзил задрожавшие пальцы в пол, чтобы смочь заглушить тревогу: заблокировать удар Радченко он уже не мечтал, лишь бы Леру не зацепило в битве. *Ну же, просто скажи это, произнеси вслух*. «Она… в точности… словно…» ― Та… ша? Неуловимое глазом движение смог заметить один лишь Галиц. Эта скорость… прыжок… Гриша вызвал подъем обломков, среагировав многим позже, хоть казалось, что одновременно. ― Ты… не помнишь… меня? ― Шестой вдруг появился у лестницы под рокочущий грохот пола, снизив фон до рекордного проявления только света над телом в виде тоненькой оболочки. Испугавшаяся Арина, не успевшая различить хоть что-то, отшатнулась от мелиора с криком, но была остановлена его же руками. ― Ну к-конечно, конечно, ― прошептал Радченко с дрожью в голосе, опускаясь перед девочкой на колени и осторожно притягивая ее к себе, ― ты была совсем крошкой… когда меня… увезли. *Увезли?! Да тебя убили! Эти твари сгребали тебя по кускам с асфальта!* «Хватит!.. Хватит… Пожалуйста. Замолчи! Кем бы ни был, закрой свой рот!» Он стоял так еще минуту, прижимая ее все крепче, но по-прежнему аккуратно, то и дело ослабляя хватку. Его шепот, переходящий в всхлипы, был настолько заряжен фоном, что эти звуки срывались с губ облачками пара… И все в зале прекрасно осознавали, что сейчас приближаться к Шестому смертельно опасно, потому-то никто не произнес ни слова, да и общая ошеломленность не позволяла вмешиваться в столь мучительную ситуацию. Даже Гриша не смел шелохнуться, чтоб щитом не заскрежетать на весь зал. *Хорошо, тогда что же насчет нее? Почему она еще не погибла от твоих объятий?* ― Что?… Постой… Но ведь… Ты же не… мелиор?.. ― Страх, объявший взволнованного Радченко, терпким маревом окружил Арину, зацепил и Захарова с Паниной… *Она – Пятая. Ты не чувствуешь?* ― продолжал нагнетать голос. Лера в ужасе забралась на лестницу, там прижалась к ступенькам, не в состоянии продолжать бег, задыхаясь, как будто в припадке астмы. Немногим дольше продержался Владимир (благодаря поглощенной ранее энергии) и свалился на пол около проделанной Гришей дыры. Задышал также часто, как Радченко и Валерия. *Сделай что-нибудь! Это – твоя вина!* «Н-нет… Не я же… Это всё… из-за них». ― Моя… дочь… Моя маленькая… Алина… ― голос Высшего изменился, став гораздо могущественнее и ниже. Он с печалью отпустил засветившуюся малышку, чуть покачиваясь, поднялся на ноги... Мелиор наклонил голову набок, посмотрев на стоящего в центре зала Галица, и глубинный серебряный свет, что недавно струился по всей правой стороне его тела, в лучах солнца, пробивающегося на лестницу, теперь выглядел золотым. ― Почему… она здесь? Вы… подвергли… ее, ― Шестой глянул на девочку, прибывающую в не меньшем шоке, с удушающим сожалением, ― мелиоризации?!.. ― Он сказал это слово, передав голосом все свое негодование и окончательное разочарование в Ассоциации. Замешательство вдруг сменилось опустошением. Пошатнувшись, Шестой успел зацепиться за стену у самой лестницы. На мгновение весь его фон растаял, даже золото в странных «венах» перешло в сталь… *Наконец… Ты узнал… Это то, что они скрывали. Накажи… Никаких поблажек! * ― Где же… Софья?! ― Часть стены мелкой дробью рванула в стороны под ударом руки хранителя. ― Где же, черт бы вас побрал, Таша?! *Задуши! Разорви! Убей!* Силуэт разгневанного Шестого растворился в пыли и свете. Еще до того, как последние крупицы стены опустились на пол, прозвучал оглушающий мощью удар. Галиц встретил атаку достойно, только все равно сдвинулся по диагонали зала на несколько метров. Оба вспыхнули ярким фоном, заставляя потоками энергии, как от сильнейшего ветра, трепетать всю округу. *Это всё только!..* «… их вина!» ― Как же?... Как же вы это… могли?! ― Радченко исчез снова, резко отпрыгнув назад и продрав разваливающимися ботинками пол, что держался лишь чудом и остатками Тьмы. ― Для чего?! *Это он дал приказ!* Вспышка света – зеленого с серебристым – на мгновение залила весь зал. Остальные услышали только звук, приглушенный тенями Галица, но итак ненормально громкий. Мощный всплеск из-за встречи двух сил разошелся по разные стороны, словно бабочка потеряла крылья. Гриша смог защитить себя уже поднятым ранее кривым блоком и разрезать тем самым выброс, что позволило уцелеть другим, кто стоял позади него. Впрочем, здесь, разойдясь еще раз, волна черно-зеленого света разорвала кусок стены и частично лестницу, пройдя рядом с испуганной Лерой. То крыло же, что вмазалось в противоположную сторону, выжгло многое, расширяя зал. Из-за вспышки и пыльного облака, различить, что случилось с Багировой и Костенко никто не смог: женский крик оборвался еще в начале, а затем все сменили шипение и грохочущие обломки. ― Я понятия не имею, что ты несешь! Тени Галица тонкими змеями жалили кулаки Радченко, что успел захватить глава еще во время удара. Их стремительно становилось все больше. Будто черви или пиявки они клеились к его телу и пытались прогрызться внутрь, оставляя кровавые полосы. Регенерация же этого Высшего была слишком сильна и буквально рубила головы пробирающимся под кожу змеям. ― Ты мне лжешь! Яркий всплеск энергетической волной в форме сферы просто выжег все тени Галица, зацепив и колонну рядом. Потеряв свою плотную форму, та взорвалась подобно шарику, расплескавшись цветными блестками и отталкивая Радченко от противника. Вмиг лишившись опоры в этой части зала, потолок завибрировал с новой силой, прорывая чернеющее полотно Галица. ― Твою мать! ― Глава РАХ нанес следующий удар первым чем-то вроде руки, вдруг собравшейся из частиц света, вырвавшихся на свободу. Он всего-то толкнул этим Радченко, но того отнесло назад, словно сбило грузовиком. Пострадала на этот раз лишь очередная стена, что Шестой пробил своим телом и на пару секунд скрылся где-то во тьме разлома, но этих секунд Тихомиру хватило, чтобы установить новую колонну на месте той. Полотно, пусть прогнувшееся и уже не такое плотное, слегка выпрямилось, не позволив обломкам свалиться в зал. Однако здание, вновь пришедшее в движение из-за потери стабильности, все еще скрежетало, и далекий гул лишний раз подтвердил, что разрушение полностью Галиц остановить не смог. «Не позволю! Не прямо сейчас! Пока не вытащу Кристину на улицу! Пусть она и выдержала этот взрыв, протянуть без воздуха долго не сможет, а физических способностей пробиться наружу у нее не хватит!» ― Вся… моя… семья… ― Силуэт Радченко появился в стенном проеме, разгоняя всю темноту, что была там, своим фоном. ― Все они… были убиты… по приказу Сикорского... или же твоему? ― Он еще не напал, но тот гнев, что энергией вырывался из тела, говорил сам за себя: прекращать эту схватку Шестой не собирался. ― Почему… вы напали? Чем я вам помешал? Не позволил себя купить?! ― В каждом слове сквозила боль. Раны стягивались на теле, но душа, увы, регенерировать не могла. ― Что в итоге? Вы… сделали из меня монстра! А мои дети? Вы поставили над ними эксперимент?! ― П-подожди!.. ― Галиц вовремя выставил стену из плотной иллюзии, преграждая рванувшему вперед хранителю путь. ― Ты считаешь?!.. Естественно, удержать Шестого, обладающего физическими способностями, этим сгустком энергии было попросту невозможно. Галиц снова и снова воздвигал перед ним препятствия, но бушующий Радченко убирал их с дороги почти играючи, каждый раз ощущая их взрывной эффект при уничтожении на себе. ― Хватит!.. Прятаться!.. Перепрыгнув одну из таких преград, не разрушив ее структуры, он сумел все же приблизиться к Галицу и схватил за горло, собираясь ударить ядом, уже выступившим на пальцы, но иллюзия человека, сотканная из теней, моментально взорвалась в его руке, в этот раз ударяя по нему вспышкой куда сильнее. Пострадавший Шестой с окровавленной кистью, наполовину лишившейся пальцев, прокатился по полу кубарем, кое-как сумел остановиться, оставляя прожженную ядом дорожку на поле боя, но был схвачен за глотку Галицем, точнее, темной дымящейся рукой – продолжением его собственной. ― Я! Серьезно! Не знаю! Что! С ними! Стало! ― С каждым словом или короткой фразой Тихомир ударял Радченко о пол или стены, проламывая дрожащее здание изнутри прямо его же телом, источающим яд. ― Мы должны! Обсудить это! Как нормальные! Мелиоры!.. *Я могу тебя освободить*. Яд смертельными каплями бил и по блокам, что Король вновь и вновь подставлял под удары Высших. Было б проще, если бы Валерия и Арина смогли выбраться к полевому госпиталю, но одна из предыдущих вспышек искорежила лестницу так, что идти по ней было опасно, да и здание все могло развалиться в любой момент. Не говоря уже летящем мусоре и кружащей вокруг пыли: Лера, кое-как взявшая себя в руки и занявшая место позади Гриши вместе с Ариной, то и дело блокировала что-нибудь малыми всплесками жидкости, отчего запах в опять опаленном зале стал гораздо невыносимее. Лишь Захаров не прятался, будто умалишенный, вбирая все, что летит к нему, правда, яд он впитать не мог, как и всю эту энергию, такое ее количество, а потому его собственная кровь уже немало окрашивала одежду: Четвертый просто не был способен выдержать подобные перегрузки, начиная разрушаться телом, как и само здание Западного отдела. *Попроси, и я дам тебе силу!* ― Аргх! Пусти! Что-то вроде серебряных капель, консистенцией напоминающих ртуть, мелким дождиком окропило фантомную руку Галица. Иллюзорная конечность главы разлетелась на тысячи блесток в одно мгновение. Ожидаемого же всеми взрыва не произошло: способности Радченко этому помешали, заставляя энергию втягиваться в скользящие шарики, становящиеся больше. *Да! Вот так! Твоя новая сила – лучше*. Чуть замешкавшийся произошедшим Галиц не успел защититься тенью, и на сей раз невменяемый Высший сжал серебристые пальцы не на глотке иллюзии, а реальном хранителе. Тот пытался сопротивляться, но ни фантомные стены, ни способные проникать внутрь энерготела змеи, ни даже черное пламя у ног… ничего не могло обрести реальную силу. Иллюзорные тени Галица возникали и таяли, словно им не хватало энергии на серьезную плотность. Чем бы ни была эта «ртутная» жидкость Радченко, появляющаяся лишь на правой руке хранителя, она впитывала в себя все излучение и передавала его хозяину, отчего мощность фона Евгения становилась сильнее с каждой секундой, предупреждая о скором взрыве. *Раздави его*. ― Я… и правда… не в курсе… ― Хриплый голос главы, не похожий на низкую речь мужчины, только вынудил Радченко сжать пальцы на глотке Шестого крепче. *Сверни же ему шею*. ― Почему… я обязан… верить?! Свист, раздавшийся вслед за этим, будто воздух разрезали чем-то острым и крайне быстрым, не отвлек Высшего от почти выигранного поединка, но вот камень, разбившийся о его висок через миг, побудил обернуться к кому-то, кто нашел в себе силы влезть. *Эй? Зачем?.. Заверши начатое!* Пропитавшийся мощной энергией «монстров», осмелевший Захаров светился ни чуть не меньше какого-нибудь начального Шестого в период гнева. И глаза мелиора, и его тело испускали короткие волны, разрывая и кожу, и капилляры, продолжая калечить хранителя изнутри и наполняя синеватый фон кровавыми росплесками. ― Успокойся, ублюдок! Ты пугаешь ее!!! ― проорал Владимир, очень медленно опуская руку. Больше вынести этой боли, растирающий кости в пыль, мелиор не мог. Он свалился на четвереньки, кое-как пересел на колени и посмотрел на девочку, выглянувшую из-за Гриши и растерявшую все свое напыщенное хладнокровие. Та вода, что Валерия создавала для небольшой защиты, намочила и волосы, и одежды на всех троих, создавая невольно дорожки «от слез» на щеках Арины. ― Только ее? ― прошипел Король, осторожно отбрасывая изувеченный щит в сторону Радченко, вдруг ослабившего хватку. Галиц рухнул на пол и зашелся кашлем. Впрочем, голос его, да и внешность… все мигало, как светофор, не давая понять, кто вообще сейчас перед хранителями: то ли женщина, то ли мужчина. Даже вещи на нем, разработанные специально для Шестых, превратились в лохмотья. ― Да мы все уже, блядь, в штаны сходили! ― Гриша выпрямился с усилием, посмотрев на свои дрожащие пальцы и побелевшие от напряжения ладони, уже покрывшиеся содранными мозолями, затем на изувеченного Захарова, с грустью взирающего вникуда, словно вот-вот исчезнет, но почти ни о чем не жалеет, и в итоге устремил взгляд далеко вперед, где во тьме находились еще хранители. ― Эй там? Клара? И еще один. Вы живые? Женский голос ответил сразу, крайне слабо, что не удивительно, ведь даже если они и не получили физические увечья, само излучение в помещении угнетало все системы организма этих мелиоров, особенного третьего ранга (благо Захаров вобрал в себя часть этой мощи). По той же причине показываться в зале хранители не спешили. Между тем скрежет здания и все ниже опускающееся полотно Галица говорили о том, что вот-вот все окончательно рухнет. Сам же Тихомир обессилено застонал у ног Радченко, продолжая держаться за горло. ― Я же не… не… хотел, ― прошептал ужаснувшийся Высший, осмотрев причиненный ущерб в виде проломов и ожогов, как минимум, на полу и стенах, и остановив взгляд на чуть ли не плачущей девочке, не сводящей глаз со своего старшего, разрываемого энергией. Фон Шестого моментально утих, пусть переизбыток излучения и не позволил убрать подсветку из его глаз и тела. ― Что я?.. Как это?.. Не моя… вина… ― Слушай… сволочь! ― женский голос главы, подтвердивший в который раз, что хранителям не показалось, малой вспышкой коснулся оголенных стоп Радченко, отшатнувшегося от пострадавшего, как от чумного. ― Я сейчас… в невероятно… плохом настроении. ― Галиц с дрожью поднялся на ноги, демонстрируя совершенно не мужскую внешность, но даже в таком состоянии умудряясь выказывать достойное давление на окружающих, что не позволяло им прямо сейчас открыть рот по поводу ими увиденного. ― Значит, думаешь, что Арина – твоя дочурка? ― Взгляд главы – осуждающий и откровенно злой – прожигал виноватого озадаченного Шестого насквозь. ― Хорошо! Погодя проведем с тобой тест ДНК, а сейчас, мразь, заткнись и приди в себя. Отвечать на публичные оскорбления тот не стал, хотя бы по той причине, что подобное заслужил. Извиниться же не повернулся язык, не сейчас, не посреди разгромленного его же действиями зала. «Только… как? Почему я?.. Эй? Голос? Ты же… где ты? Это все – твоих рук?.. Ты слышишь?» Неожиданная тишина, ставшая ответом и Тамаре Игоревне, и Радченко и лишь слегка прерываемая рокотом здания, все еще удерживаемого главой, озарилась болезненной вспышкой Захарова, вдруг сложившегося пополам с приглушенным криком. ― Тц! Сюда давай! ― Галиц бросилась на подмогу к Четвертому, едва не грохнувшись снова из-за того, что споткнулась. Поддерживать здание от разрушения с теми жалкими остатками силы, что из нее не успел вытянуть Радченко, было чрезвычайно сложно. ― Отдавай все это мне! ― Она упала перед Владимиром на колени и сама же приподняла мелиора, чтобы тот смог взглянуть на нее и услышать. ― Отдавай, говорю! Ну! Сейчас! Пока ты еще в состоянии!.. Различал ли Захаров хоть что-нибудь или нет, было трудно сказать. Свет затмил абсолютно все его тело, вероятно, лишая и зрения. Галиц вынуждена была схватить его за руки, положить их себе на плечи и закрыть глаза. Отвлекаться еще на что-то, кроме поддержания здания, она уже не могла, потому и отправить этот приказ мысленно – тоже. ― Я могу… все забрать… ― Не смеши! ― рубанула Тамара озлобленно, не позволяя Радченко вмешиваться. ― Ты нажрался достаточно. Хочешь также взорваться? ― Но он сам… ― Стой на месте! И не мешайся… ― Галиц все еще была непреклонна, продолжая поражать каждого своим обликом. ― Ну же, парень… Давай. Ты же сможешь? Ты обязан понять, кто сейчас с тобой рядом. Предай хоть немного… ― зашептала она усиленно, маленькими облачками темного пара вмешиваясь в его свечение. ― Ты усилишь меня, засранец, или же нет?! Ты решил здесь подохнуть?! Мощный всплеск, отвечая зову, яркой вспышкой отправился к плечам женщины. Из-за ломанного потока им обоим пришлось несладко. Галиц с дрожью вбирала эту энергию, чувствуя, как та болезненно пробирается по меридианам к ядру. Это словно пить воду огромными глотками, застревающими в горле. В свою очередь Владимир из последних сил направлял волны к главе, не позволяя им вырваться на свободу сквозь остальные участки тела. ― Что за… хрень… происходит? Я один это вижу? ― прошептал Король в шоке, не отводя взгляда от двоих мелиоров, замерших неподалеку в напряженных позах. Его свет, по уютному теплый и солнечный, очень быстро высушивал грязные, местами прожженные вещи, как на нем, так и на тех, кого парень сберег. Из-за этого все лицо мелиора было теперь покрыто неоднозначными пятнами наравне с одеждой. ― Эта женщина… ― он протер слабо светящиеся глаза пальцами, чувствуя, что не совсем уверен в том, что видит. ― Это – Галиц? Или я что-то не понимаю? Только дать ему разъяснения (хоть какие-то) сейчас могла лишь Арина, но она предпочла молчать, наблюдая за наставником и главой с очевидным переживанием на не менее чумазом личике. ― Эй, все будет нормуль, ― поспешил ее утешить Гриша, обернувшись к Валерии, не отпускавшей дрожащие плечи девочки, словно она боялась, что та рванет в гущу событий и пострадает. ― Вы – такие умницы, обе… Надо вытащить вас наружу. С недоверием он покосился на остатки лестницы – идти прямо сейчас Король по-настоящему боялся. Одно дело, когда ты сам, и другое – когда необходимо защищать еще чьи-то жизни. Неосознанно Григорий перевел взгляд на оставшегося в центре Шестого, озабоченного, сожалеющего, смотрящего на свои руки… Он не мог его не осуждать, но в каком-то смысле и понимал: изменения в теле каждого после Дождя вызывали такой гормонально-эмоциональный шторм, что легко было потерять управление. И, увы, эта зыбучая смесь, что утягивала все последние крохи самообладания в неизвестную бездну, сохранилась пока что и по сей день, просто Пятый не помнил жизни, что была у него до, потому-то держать себя в узде было проще. ― Еще пара минут… Арина? ― Галиц все еще продолжала впитывать энергетический поток, но уже выглядела здоровее, пусть костюм ее и не восстановился. Да и Захарову становилось лучше, он уже не источал того мощного фона, а его тело перестало кровоточить и разрушаться. ― Куда именно мне идти? ― А? Т-туда. На восток. ― Сделав маленький шаг по направлению к ней, девочка неуверенно показала рукой вниз и в сторону, игнорируя красноречивый взгляд Радченко, не понимающего, как быть дальше. ― Она там. Где подземная лаборатория. И неисправный Излучатель энергии. ― Хорошо. Галиц вновь сосредоточилась на своем восстановлении, игнорируя все эти взгляды, вопрошающие одно и то же. Ее тени, что совсем недавно рассыпались, не в силах собраться в плотную иллюзию, приобрели вид темнеющего пламени, разбежались по полу к стенам, затянули проемы то там, то сям, и завывающее жутким гулом здание снова стихло. ― Да, она таки – женщина, ― продолжал удивляться вслух только Гриша, и теперь его шепот в образовавшейся тишине оказался услышан абсолютно всеми. ― Почему она… женщина? Я не то, чтобы против, просто странно до чертиков… Трансвестит или как?.. ― Этого хватит. ― Галиц резко убрала ладони Захарова от себя, вынуждая предостерегающим взглядом, направленным на Григория, повременить того с рассуждениями, и тихонько похвалила Владимира за хорошую службу: если бы не его подвиг, неорганизованные выбросы фона Шестых нанесли бы в разы больше ущерба. ― Я уже говорила, но повторюсь, тебе следует лучше следить за своим языком… ― Ненадолго отвлекшись на болтливого Пятого, Галиц все же успела поймать Захарова, окончательно потерявшего сознание, и произошедшее только что доказало каждому лишний раз, что все эти беседы необходимо отложить на потом. ― Вот же… Гриша?! ― Так точно. Объяснять еще даже не прозвучавший приказ не имело смысла: ручеек густой крови, выбравшийся изо рта Захарова, говорил сам за себя. Молодой человек, уже умело управляющий «грунтом» и напоминающий своими габаритами высокий шкаф, мигом выпустил волну фона и со светящимися янтарными глазами отправился к лестнице. Несколько секунд грохота завершились уродливой конструкцией, по которой можно было бы выбраться на поверхность. ― Я отдам его в отдел с капсулами, ― самостоятельно пришел к выводу Пятый, забирая Захарова у главы и укладывая у себя на руках. ― Вряд ли ему полегчает быстро. Галиц просто кивнула в ответ, понимая, что такого рода фоновый ожог может легко сделать из мелиора калеку, значит, в двадцать девятый ему нет хода. ― А?.. Короткая реплика Радченко вынудила каждого резко повернуться к нему с недоверчивыми взглядами. ― Я… никого не трону, ― пообещал он, чуть поднимая руки. Это же движение вызвало очередное недоброжелательное внимание по отношению к обеспокоенному хранителю. В итоге он спрятал руки подмышки, чтоб никого не бесить. ― Лара? Леня? ― позвал он тихо, обернувшись себе за спину. ― Вы способны идти? Вам нужна… моя помощь? Показавшиеся у слабо светящейся колонны мелиоры посмотрели на Радченко, как на врага. ― Нет, мы… в норме, ― отозвался Костенко глухо, не способный передвигаться без сопровождения девушки. Оба в порванных грязных одеждах, обожженные и с усталыми лицами… Они выглядели испуганно и возмущенно, обошли половину зала, лишь бы не проходить рядом с Шестым, что едва не оборвал их «никчемные» жизни неосознанным буйством. ― Ты уверен, что никому не причинишь вреда? ― Трансформация Галица удивила всех. Снова став Тихомиром, словно бы ничего и не было, глава мирно направился к Радченко и поравнялся с ним. Теперь разница в росте Шестых, как и прежде, составляла сантиметров десять, а не тридцатку, что внезапно навело Григория на осознание хотя бы одной из не озвученных причин подобного «трансвестизма» и вообще притворства. ― Я могу быть спокоен и уйти за Моор? ― Д-да? К-конечно, ― нерешительно прошептал тот, посмотрев через его плечо на девочку. ― Я уже весь в себе и-и-и не стану никого трогать. Галиц пялился на Шестого еще с полминуты, заставляя того понервничать и проверяя тем самым выдержку мелиора на прочность, после чего все же кивнул и повернулся к собравшимся у лестницы мелиорам. И Костенко, и Багирова выглядели особенно неважно. Им требовался осмотр наравне с Захаровым. ― Уходите отсюда. Все. Эвакуация завершилась. Галиц спешно отправился к одному из проемов в полу, отозвал с него полотно теней и исчез в дыре, завершая на этом так и не состоявшийся разговор о своей личности. Остальные же попросту не решились задать хоть один вопрос – не сейчас и не ему: для подобного не хватало ни времени, ни храбрости. ― Арина? ― Радченко медленно отвел взор от не затянувшейся чернотой ямы и посмотрел на ребенка, собираясь искренне извиниться, только не смог. ― Не сейчас. ― Король нагло преградил ему путь, не давая поговорить с девочкой, и Захаров на его руках, что едва дышал, стал лишь колким напоминанием о его действиях. ― Все на выход. Обращаясь к хранителям у себя за спиной, Гриша просто качнул головой, отдавая им всем сигнал, но несмотря на здоровье Владимира, оставался внизу вместе с Шестым до последнего, пока не почувствовал через навык сенсора, что остальные уже выбрались на поверхность. Не сказав ничего Радченко, Гриша круто развернулся на каблуках и понес Четвертого по кривой лестнице, непрестанно хрустящей мусором под подошвами мелиора.***
21 мая. Пятница. 23:04 по времени 13 мира
Айанэ проигрывал. И это не было уже ни вопросом времени, ни имевшихся навыков: задняя лапа волка совершенно его не слушалась, заставляя все больше крениться и заваливаться на бок, подставляя беззащитную глотку своему противнику. Если бы не беда с клыками у самого сидри, может быть, словившего пастью чугунный шар Данцева еще в деревне, бой уже завершился бы его безоговорочной победой. Именно это удивительное совпадение сейчас спасало Айанэ от быстрой смерти, заменив ее на мучительную и болезненную и отсрочив время. Лезвие потерявшего шкуру четвероного со щелчком выбралось на свободу из пробитой конечности риталя и взлетело снова, будто бы изогнутое жало скорпиона, нацеленное на позвоночник волка. Айанэ потерял равновесие как раз вовремя (или, кто знает, упал нарочно), избежав моментальной смерти своим падением, но клыки ненормального сидри, озлобленно впившегося ему в глотку, сжались только сильнее, уже успешно пробивая кожу. ― Да ну чтоб тебя! ― Артем с воплем пошел в наступление, подобрав с кладбища один из осколков плиты: выбора у него все равно не было, ведь как только безумный сидри покончит с волком, следующим убьет именно беззащитного человека, что попробует встать у него на пути к Марку. Данцев с силой опрокинул керамический куб противнику на голову, стараясь ударить немного вскользь и попасть ему по виску. Как итог, пыль и кусочки глины острыми камешками вонзились сидри в открытый глаз, заодно сдирая и остатки обожженной кожи у пасти. Этой атаки тварь явно не ожидала. Воспользовавшись малой растерянностью противника, Айанэ сумел брыкнуться достаточно сильно, чтобы высвободить глотку и поцарапать морду противника уцелевшей задней лапой. Мотнувшая же головой бестия, с изуродованной пуще прежнего пастью, попыталась атаковать не сбежавшего вовремя Артема, вырвав из земли лезвие, попавшее в могилу при неудачном нападении на позвоночник Айанэ. Красный волк на мгновение раньше боднул сидри в открытый бок, не позволив отрезать храброму парню руку, и опять раскрыл пасть пошире, с усилием выпрямив стойку на трех лапах. Рогатую тварь отшвырнуло к хижине хриплым ревом. Стена сарая, еще вчера случайно продырявленная Максимом, на данный момент уже полыхала, предупреждая о быстром распространении пламени. Словно бы в подтверждение этой угрозы, вся солома, что кое-где пролегала из-за рева самого сидри не так давно, загорелась в одно мгновение, добравшись к могильнику вспыхивающими зигзагами. Рев Айанэ помог ей сгореть за считанные секунды, продолжая давить сидри к пылающим бревнам хижины, источающей черный дым. Сопротивлялся сарай недолго. С незначительным шумом, не способным перекрыть ни рев волка, ни жуткий гул сгорающего леса, противник скрылся в сложившейся палаткой хибаре. Огонь вихрем промчался по балкам вверх, подхваченный ревом риталя, затем будто исчез совсем, обнажая раскаленное нутро, и зашелся еще сильнее, когда волк перестал реветь. Айанэ затих, дыша короткими вздохами и покачиваясь на лапах. Усталость, потеря крови, поднимающаяся температура на кладбище… все сказывалось на присутствующих и не шло никому на пользу. «Просто сдохни и не вылазь, ― попросил Артем мысленно у живучей твари. Очередной поединок с сидри вряд ли б выдержал и Айанэ, и Данцев, не отошедшие еще ни от боя в лесу, ни от кострища в деревне. ― Догори, догори, догори…» Пламя в хижине затрещало с неимоверной силой на подаренном волком втором дыхании, жаля бестию, и без того израненную, а теперь еще придавленную сломанными стенами да хлипкой крышей. ― Она сдохла, ведь правда? ― прошептал Артем с ноткой истерики в голосе, утирая со лба выступивший из-за жара пот. ― Не бессмертная же это скотина?.. ― Я бы так ни была уверена, ― тут же пришел перевод слов Айяды, зашевелившей ушами в попытке услышать больше, чем одну только лесную какофонию. Ее нюх, коим девушка истинно гордилась, сейчас работал против нее, а ранения не позволили бы вмешаться в ожесточенный бой. ― Раз она так слаба, что не может перегрызть глотку врагу, значит, главная ее сила в живучести. ― Да вы… шутите?! Вождь риталей, к несчастью, оказалась права: расталкивая горящие бревна, вновь подожженный сидри, уже полностью лишившийся шкуры даже на лапах, вывалился наружу. Одну из пылающих балок, тварь намеренно зашвырнула хвостом в направлении Марка, но промахнулась, попав выше на ветки с увядающей хвоей. Искры снопом ударили и по нему, и по Айе, красным дождем осыпаясь вниз. Пострадала лишь обнаженная девушка, судорожно скидывающая с себя огоньки. Марк же ожидаемо не шелохнулся, впрочем, вспышки огня гасли сами на его «омертвевшей» коже, не оставляя следов. ― Дима, где же ты? ― зашептал Тёма, переводя взгляд с этих двоих на полудохлую, но не убиваемую тварь, спускающуюся с горящих бревен. ― Он уже на пути к вам. Подождите еще немного, ― без задержки ответила Ева, не став спрашивать у товарища, что за чертовщина творится на кладбище. ― Хорошо, ― отозвался Артем устало, подбирая небольшой осколок плиты. Пока сидри не спрыгнул к ним или, хуже того, вновь не стал бомбардировать бревнами, следовало избавиться от него еще там, у хижины, только яростный треск деревьев, непрестанно передающих жаркое пламя друг другу, как эстафету, заставляло Артема по-прежнему оставаться на месте. Возможно, куда лучшей стратегией было бы отступить, забрав Марка себе на спину. Но куда, когда все вокруг уже охватило пламя? Да и можно ли трогать друга, так надолго застрявшего в непонятном «где». ― Аргх! Да сдохни ты!.. Крик Айяды, не давшей закончить фразу, вынудил Тёму мгновенно сменить направление еще не совершившегося броска. «Там еще один!» ― перевела связь Марка с опозданием меньше секунды. Данцев бросил осколок за спину девушке – слишком быстро, с аномальной для человека силой, но почерневшие пальцы порадовали парня всего на мгновение, а керамика, свистом порвавшая жаркий воздух, острым стеклышком врезалась в пасть новой твари, пробив ей и язык, и нёбо. ― Вот теперь мне кранты. Потерявший ориентиры сидри, дернув мощной башкой с подгоревшей шерстью, несущественно задел Айю рогом, брызнув кровью, прыснувшей из его же пасти, и загреб лапами рядом с ней, разрывая когтями землю. Почти в это же время девушка на инстинктах прыгнула к неподвижному Марку, чтоб со стоном закрыть собой. В результате на горизонте твари оказался один лишь Данцев. Мыслей не было. Ни картинок, которые бы отображали всю жизнь Артема, ни того, что назвали бы предсмертными сожалениями… Всё, что парень успел сделать до того, как озлобленная скотина факелом бросилась на него, – наклониться за еще одним камнем и, увы, промахнуться из положения сидя, видя пасть этой бестии и ее окровавленные клыки… Тварь свалилась у ног Артема, звучно шваркнувшись подбородком и подавившись свирепым рыком. Сидри с белой шикарной гривой, протянувшейся меж рогов к спине, вновь ударил сородича мускулистыми лапами, не давая ему подняться и придавливая хвост создания задними конечностями к земле. ― Д-да… к-какого, блин, хрена?! ― всполошился Артем, спешно давая заднюю, чтоб не попасться под когти бестий. «Может, я отключился и это предсмертный?..» ― Блядь! ― Камень, вдруг оказавшийся под ладонью, подсказал иномирцу, что боль он чувствует. Между тем же два здоровых сидри заплясали на задних лапах, награждая друг друга неслабыми тумаками. Пламя, все еще жалящее шкуру одного из них, перекидывалось на другого, но мгновенно таяло, не способное пожрать его шерсть. Белогривый же был совершенно точно сильнее, только бил как-то менее ожесточенно, словно вовсе не планировал убивать противника, и причина его вялых действий Артему предстала во всей красе через миг. То самое дерево, позади них, у которого расположились Айяда с Марком, затрещало существенно громче всего пожара и покрылось солидной корочкой льда. Новый сидри не столько дрался, сколько телом теснил сородича, опасаясь зацепить людей за спиной и того, что еще не отбежал в сторону, вот и не нападал в полную силу. «Значит, Дима?..» Рев красного волка, неожиданно зарычавшего со стороны хижины, оборвался неестественно резко, возвращая внимание Тёмы к первоначальной «проблеме» с облезлой шкурой. Данцев, кое-как смогший подняться на ноги, не лишившись при этом конечностей из-за чужой драки, оглянулся на предыдущую пару монстров, что сражались у полыхающего сарая. ― Вашу мать! ― Тёма бросился на подмогу волку, так и не выловив Диму взглядом, но шипение льда и пар говорили получше слов: Ширин принялся за работу, собираясь обезопасить могильник от лесного пожара, невзирая на бойню, происходящую на его территории. «Верно, парень, не трать лед на сидри. Твоя цель – остановить пламя. Уж не знаю, кто этот с гривой…» Смачный, звонкий хлопок остановил Данцева на могиле Юли. Ирьям, кинувшийся вдогонку, умудрился за это время принять облик высокого воина и залатать человека, чтоб увеличить его способности. Тёма чуть не свалился навзничь от такой бескорыстной помощи, сам же сидри расплатился за инициативу ногой: наспех оглушенный противник сжал челюсти на его голени и дернул обратно к себе. Окончательно растерявшись, Данцев замер, не добравшись до волка, едва различимого на пожарище у хибары, и уставился с недоумением на лягнувшего сидри воина. «И почему, интересно, у меня все через одно место?..» Необычное существо развернулось в попытке остановиться и, прокатившись по земле боком, подобрало с земли здоровенный кусок плиты. Резво прыгнув вперед из положения сидя, оно с силой огрело им чуть подбитую, но неугомонную тварь прямо по голове, подтверждая в который раз, что не сражается на стороне сидри. ― Тёма, сзади! ― вопль Ширина откуда-то из шипящего леса вывел парня из транса за секунду до нападения. Тот успел повернуться, но ничего больше. Тварь, с которой боролся Айанэ (что случилось с ним, иномирец не видел), повалила Артема наземь, попыталась отгрызть лицо, только вдруг почерневшие пальцы недориталя оказались удивительно сильными, не давая клыкам сомкнуться. ― Все нормально! Займись пожаром! ― проорал Данцев Ширину, понимая, что потушить лес – первостепенная задача Димы. Правда, это была не единственная причина: Артем неожиданно ощутил взявшийся из ниоткуда прилив сил. Сидри грозно рычал, извивался, истекая густой слюной на иномирца, подключил к этой битве свой хвост и уже немало оплавленные когти, но пробить тело противника не получалось. В свою очередь и Артем создать более плотную броню, чтобы разорвать пасть противника, не мог – на это энергии не хватало. Заорав во всю глотку, Данцев принял решение, напугавшее и его самого. Он почувствовал, как в ответ на еще не окрепшие мысли внутри зарождается плотный шар, и толкнул его в глотке раньше, не давая стать больше до опасных размеров. Пуля, внешне напоминающая мелкий конус, тяжело пролетела вверх, оказалась в раскрытой пасти трепыхающегося сидри и пробилась глубоко в горло. На лицо человека вдобавок к слюне полилась и горячая кровь. Жмурясь, фыркая и с трудом подавляя рвотный рефлекс, парень выплюнул снова, понадеявшись попасть в нёбо наискосок… Пуля свистнула точно к цели и вонзилась гораздо глубже, но вогнать еще парочку в то же место не получилось: тварь мотала башкой во все стороны, уже даже не для того, чтобы вырваться, а в агонии, изнывая от боли и теряя кровь – изнутри она оказалась не настолько прочной, какой была снаружи. Артем крепко держал клыки бестии и благодаря собственному весу, увеличившемуся из-за брони, не позволял ей перевернуться. Еще пуля и, наконец, максимальный успех: череп твари не выдержал – снаряд вылетел меж рогов, проскочив насквозь. Буйство сидри окончилось моментально и с вязким хрипом. Его лапы ослабли, помутневший взгляд закатился… Артем сдвинул пасть бестии резко в сторону, чтоб противник свалился не на него. Тлен убитого сидри адреналином проскочил по меридианам парня. «Ну и гадство! Капец!» Иномирец вскочил с земли, судорожно вытирая лицо и харкая кровью, судя по боли в глотке, не только вражеской. ― Буэгх, мерзость, ― прошептал он бешенстве, норовясь содрать с себя слизь и прочее, даже если придется лишиться кожи. «Что у этого?..» Бой с другой бестией уже завершился. Черный воин в последний раз пнул противника точно в голову, и так зная, что тот погиб, после чего напряженно вгляделся в лес. Продолжал свою битву один лишь Дима, вновь и вновь обмораживая и деревья, и почву и не давая огню прикоснуться к могильнику. В противовес этому соседние полусгоревшие стволы сосен то и дело вспыхивали опять, «заручившись» поддержкой других деревьев. Слишком сильный огонь и размах по площади не давали мальчишке остановиться. Артем бросился мимо Димы, покачнувшегося от усталости, и плечом вмазался в непотухающее дерево. Броня треснула, будто скорлупка. Ствол остался на своем месте, сбросив искры на голову человеку. ― Вот же… с-сука! «Я и сам сейчас свалюсь с ног». Мягкий голос, мужской, произнес что-то в ответ на его действия совсем рядом. Тёма замер, как вкопанный, под рукой Ирьяма, навалившегося на ствол. Ничего другого парню не оставалось, кроме как поднапрячься еще разок уже вместе. Дерево сдалось быстро и накренилось к чаще леса, демонстрируя изорванные корни над землей. Артем вынырнул из-под руки воина, и тот еще раз налег на ствол, чуть с разбега. Треск сосны пересилил царящий гул. Продолжавшее гореть дерево таки снопом искр ударилось оземь и теперь не могло перебрасывать пламя к могильнику. Осознав всю задумку Артема, Ирьям принялся валять и другие стволы рядом с Марком, чтобы кроны горящих сосен больше не цепляли огнем хвою на этом участке. Остановившийся здесь же Дима, обмораживающий дерево Марка, выглядел чересчур снежно даже для себя: бледный, со снежинками на ресницах, он мог рухнуть в любую минуту, не сумев защитить обширную территорию. ― Помоги брату! ― Айяда успела схватить Данцева за разорванную в лохмотья штанину как раз в тот момент, когда парень собрался пойти помогать Ирьяму. Ее голос дрожал и от холода, что царил возле Дементьева, и от ранений, пусть уже не кровоточивших, но никуда не девшихся. ― Он еще жив. ― Точно! Хижина. ― Артем напрочь забыл о поверженном волке, брошенном у горящей хибары. «О деревьях пусть позаботится этот». Иномирец сайгаком запрыгал в увядшей траве, что могла бы уже загореться, но этому помешала способность Димы. Трансформировавшегося Айанэ он нашел в опасной близости к пылающему костру, в который превратился разбитый сарай. Риталь был без сознания, незначительно обгорел, имел множество окровавленных ран, но дышал. Водрузить его на себя Артем просто не мог, не имея достаточной силы: бафф на повышение мощности от Ирьяма сошел на нет. Так что парень схватил зверолюда за руки и поволок на кладбище, таким образом сбивая заодно и огонь с его хвоста и ног. ― Я не думаю, что он… ― Тёма смолк, поперхнувшись кашлем, так и не выдавив из себя «выживет», и поймав чуть озлобленный взгляд Айяды, осознавшей, что Данцев хотел сказать. ― Я-то в чем виноват? ― пробурчал иномирец с непониманием, сбросив едва дышащего риталя у ног Дементьева. ― Можно подумать, это я развязал войну… Парень с фырком отвел взгляд от изгрызенного Айанэ и, тем более, от судорожно ощупывающей его девушки. Он не то чтобы чувствовал себя виноватым за заминки на поле боя, а, скорее, не хотел видеть чужой беды, ведь вчерашних похорон Юли ему хватило с лихвой. Да и, в принципе, на эмоции типа «сочувствие» у него не хватало сил. Парень попросту задыхался, и горячий воздух, попеременно сменяющийся прохладным паром, только усугублял. ― Все же… кто этот… сидри? ― пробормотал Артем еле слышно, вопрошающе уставившись на того сверху вниз. Необычный боец уже справился со своим заданием, повалив всю ту хвою, что касалась кронами дерева, у которого находился Дементьев, и теперь подтянулся именно к Марку, с интересом рассматривая пустое ядро человека, привстав подле него на одно колено. ― Эй, ты можешь по-нашему? ― спросил Тёма, заранее зная ответ: он всего лишь хотел отвлечь непонятного сидри от своего товарища. Ирьям даже не повел ухом, продолжая приглядываться к Дементьеву, точнее, к области его живота. Он не мог сказать точно, что за тревогу почувствовал, посмотрев на Марка, но отчего-то хотелось ему помочь. Воин бережно прикоснулся к его руке, чтобы дать человеку шанс не умереть прямо здесь и сейчас от нехватки энергии, и в пустом ядре иномирца появилось немного света. ― Ты что делаешь? ― Тёма нервно перехватил локоть белогривого воина, разорвав его телесный контакт с Дементьевым: как бы тот ни помог, всё, по-прежнему, сводилось к энергии Марка, которую, высок риск, и желал вожак сидри. Ирьям что-то ответил, приподнял руки вверх и отпрянул на пару шагов назад. Теперь этот странный боец испытующе вперился взглядом в изможденного Данцева. Окровавленный и уставший, с затуманенным взором и подгибающимися коленями… Этот юный бесшерстный риталь был примерно на уровне неугомонного паренька, что использовал отражающие все вокруг доспехи, но доверия, хоть немного, в глазах этого человека не было. ― Что ты сделал, я спрашиваю?!.. ― Хватит ссориться! Он – не враг, ― попросила Айяда, в какой-то момент отыскавшая свои вещи, сложенные неподалеку, но разбросанные боем по кладбищу, и ускоренно приодевшаяся в эти грязно-прожженные, подмоченные морозом шмотки. Она ловко подтянула Айанэ к себе, не подающего других признаков жизни, кроме дыхания, и замерла около Марка, тяжело дыша. ― Если б он был… настроен враждебно, то уже бы… убил всех нас. Мы – не ровня ему, не чуешь? Не хотелось с таким мириться, но Артему пришлось вынужденно согласиться, наблюдая за воином краем глаза: он и в лучшем-то своем состоянии был бы вряд ли уверен в своей победе – от перешедшего на их сторону сидри веяло силой наравне с Евой – а уж теперь-то, в подобном виде, шансы стремительно падали ниже плинтуса. Да и Дима все больше терял сознание, заторможено отправляя вспышки холодной энергии в возникающие рядом искры. ― Продержись еще пять минут. ― Тёма с жалостью посмотрел на мальчика, так умело справляющегося с пожаром, несмотря на паршивое самочувствие. ― Эти, рядом, почти догорели… ― Он кивнул на деревья, которые повалил Ирьям, пусть и знал, что обледеневший Ширин на него даже не посмотрел: отвлекаться ему было нельзя, ведь огонь продолжал яростно пожирать лес. С каждой минутой из-за гари и пара дышать на могильнике становилось только сложнее. Дима снова и снова подмораживал почву, когда вспыхивала какая-нибудь травинка, сбивал лед со своих рук и лица и покашливал снегом, заставляя (не специально) наблюдать за собой каждого. Хорошо, что на кладбище все обгорело минут за десять, и теперь выжженная земля окружала всю группу двуногих, остающихся на безопасном островке зелени. Пожар, правда, достаточно быстро растерял все свои силы. Пожрав полностью всю округу, он был вынужден расползтись дальше, не затронув заснеженное дерево Марка. Это и стало окончательной победой Ширина над стихией. ― Охренеть. Ты и правда?.. Дима сполз по стволу и бесчувственным телом упал на землю, не услышав того, что хотел сказать Данцев. Впрочем, Тёма присоединился к нему через мгновение из-за нахлынувшего вдруг отката за иссушение резервуара. Прислонившаяся к плечу Марка Айяда потеряла сознание следом… Каждый из них все это время держался только на силе воли.***
21 мая. Пятница. 16:34 по МСК 185 мир.
То ли беспокоясь о Короле, то ли еще по какой причине, но вся группа, ушедшая вперед Радченко и Григория, встретилась им прямо тут же, у прохода в обрушающееся здание. Как один, все присутствующие настороженно отошли на пару шагов назад, чтобы еще хоть чуть-чуть увеличить расстояние между ними и опасным Шестым, пусть и знали, что жалких трех метров им не хватит ни для побега, ни для чего бы то ни было еще. Даже Арина, выдержке которой позавидовали бы многие Высшие, сейчас не отлипала от Валерии Паниной, прячась за невысокой девушкой, как недавно она сама скрывалась за Гришей. И это все не говоря уже о большой толпе еще дальше, не видевшей происходившего в здании, но почувствовавшей немало и с удаленной позиции. ― Эй, где-то есть еще свободные капсулы? У нас раненый. ― Лишь Григорий сейчас казался гораздо собраннее всех здесь топтавшихся, вместе взятых. ― Да и этих двоим нужен осмотр, ― перевел он внимание на Багирову, еще чудом державшуюся на ногах, и Костенко, не менее бледного и окровавленного, чем она. Оба пялились на Шестого, что замедленно поднимался к свету. Вот теперь можно было рассмотреть Высшего во всей его многогранной красе, что еще пуще прежнего всполошило полевой госпиталь. ― Да ну ёлы, блин, палы! А ну живо ко мне и показали дорогу! Вспыхнувшие глаза Пятого, озарившие лицо золотыми оттенками, подействовали на людей быстрее слов. Кто-то в белом халате сделал широкий шаг к вышедшим, чуть поклонился им и рванул к палаткам, так что Григорию пришлось спешно перейти на сдержанный бег и помчаться вслед за ним. ― Ну, мы тоже, наверное… ― прошептала Багирова, поменяв опорную ногу всего на миг и зашипев от боли: глубоко оцарапанное бедро (как и другие многочисленные раны) хоть и не кровоточило больше из-за ожогов, но безумно пекло и болело, в принципе, как и все тело, что трясло от высокого облучения, будто после обморожения. ― А вы с нами?.. ― Я не причиню ей никакого вреда, ― отозвался Шестой отрешенно, поймав Ларин короткий взгляд, брошенный на Арину. Девочке тоже следовало бы пройти осмотр на наличие фоновых повреждений. ― Но тебя беспокоит не только это? ― Весь в грязи и крови, с непонятным узором на теле, вновь сменившимся позолотой, Радченко привлекал слишком много нежелательного внимания. ― Пар-р-ранойя на ножках, ― несмотря на куда более серьезные травмы, чем у той же Лары, Леонид не успокоился ни на йоту. ― Мало того, что у тебя символы непонятные на полтела, ― произнес он с нотками раздражения и подходящим взглядом, ― так еще и гетерохромия теперь, и цвет кожи сменился. ― М? ― Шестой осмотрел свои руки с недоверчивым удивлением: ни космический взгляд, ни недостаточное освещение в здании не могли полностью передавать цвета. ― Что за... пакость? ― Вместо привычного зеленовато-желтого оттенка, что и без того бросался многим в глаза, как и, собственно, радужки да зрачки мелиора, он увидел неоднозначный цвет наподобие серо-бежевого. Правда, точный цвет понять пока было невыполнимо – как и всем, кто покинул здание, Шестому требовался душ. ― Ну хоть это у меня симметричное, ― усмехнулся он через силу, вновь посмотрев на заинтересовавшуюся им Арину. Там, внизу, она больше казалась похожей на Ташу, но сейчас волосы девочки уже не были такими же темными, а глаза в разы ярче, чем у жены. У Натальи они, скорее, были иссиня-зелеными, в то время как у Пятой темно-бирюзовыми. И все же признавать, что ошибся, он не спешил. ― Значит, ― Радченко осторожно приблизился к девочке, вынуждая Валерию на рефлексах прикрыть ее рукой и еще сильнее задвинуть себе за спину, ― твое имя – Арина? ― проигнорировал он поведение девушки, как и раньше пугливой, но внезапно проявившей характер. ― Очень красивое, ― улыбнулся хранитель, выловив нерешительный кивок девочки и не сдержав появление слез в глазах. ― Извини, что устроил подобное. Я слегка… не в себе сейчас. ― Это да, ― грубовато оборвал его излияния Костенко, отодвигаясь от Лары, мол, стоять уже может и самостоятельно. Оставшись без порванной метаморфозами обуви прямо по пути к выходу из «лабиринта», наполненного высокочастотным излучением, самые сильные раны Третий получил именно на оголенных стопах. Неожиданно же провалившись при незначительном обрушении этажа (когда Галиц разбушевался, и воздвиг немногим позже колонны), он буквально попал на чернеющее полотно, занимавшее весь потолок в зале у главного входа. Если бы не просьбы о помощи, с которыми к Радченко обратилась Лара, вряд ли бы Высший решил вытащить застрявшего и сгорающего заживо Леонида, рискуя жизнью Багировой, а не своей, но даже так это, вроде бы, плюсик в карму. А что после? Этот же, черт подери, Высший чуть обоих их не зажарил до хрустящей корочки... В общем, мнение о Шестом у Костенко сложилось двоякое. ― Шел бы ты… в мед. отсек… ― по итогу гляделок с Радченко нервно бросил ему Леонид, и с усмешкой кивнул в сторону палаток справа, на самом деле не зная, где подобный отдел расположен. ― Приведи уже себя, наконец, в порядок. Понимая, что жаловаться ему не на что, Радченко только мерцнул радужками, усиливая ненароком и ощутимую разницу между цветом глаз, но таки согласился, убирая замызганные бело-рыже-черные волосы на затылок. ― Хорошо, я уйду. ― Серебро в его правой радужке освещало этот глаз слегка дольше, чем красное зарево в левом, потому необычное «фаер-шоу» лишь добавило неадекватности общему образу мелиора. ― Извини… те… меня, ― он сочувствующе посмотрел и на Багирову, обессиленную настолько, что на ее лице не читалось уже ни капельки удивления или злости. ― Нам… ― сказала она в ответ, задержавшись опустошенным взглядом на кровавых, опять отросших пальцах правой руки хранителя, ― нужна помощь. ― Лара намеренно перевела внимание на перешептывающуюся толпу. ― Эвакуация окончена полностью! Господин Галиц ушел на поиски Кристины Моор! Никого больше в здание не пускать. Только люди, казалось, ее не слышат. ― Эй, засранцы! ― проорал Леонид, делая неуклюжий шаг к ним, но при этом еще и скорчив раздраженную физиономию. ― Ваш начальник уже в кабинете! В этот раз мелиоры таки засуетились, пусть пока и недостаточно шустро. Несколько из особо исполнительных – хранители в белых халатах – стороной, будто крабики, подошли к раненым, подхватили под руки Багирову и Костенко и уволокли их в левую часть госпиталя. Леру же и Арину, на всякий случай, также сопроводили за ними. ― Эм… а вы, господин Радченко? ― перед Шестым отважился встать только один из них. ― Вам необходим осмотр? Вы ранены? ― Нет, ― небрежно отмахнулся тот, не переставая смотреть вслед удаляющейся Арине. ― Мне б умыться и переодеться. ― Хорошо. Попрошу за мной. Низший, тем не менее, хорошо держался, пусть и приходилось сжимать кулаки, да и повел он за собой Шестого на почти не сгибающихся ногах. Как бы там ни было, Радченко на него почти не смотрел, как и на зевак, что боялись поймать взгляд Высшего, но и не могли побороть любопытство: все взволнованные мысли Шестого все еще были только о девочке, чей силуэт уже растворился в толпе вдалеке. *Правда, хочешь ее получить? Я тебе помогу… Попроси и получишь силу*. Высший чудом не завалился на какую-то деревянную конструкцию по типу крутой горки, начинающейся здесь, и кончающейся у здания, вовремя восстановил равновесие и кивнул Низшему, на лице которого тут же возник вопрос, а не надо ли Радченко все-таки в мед. отсек. «Значит, не показалось… ― отозвался хранитель мысленно, приходя к выводу, что незнакомый голос звучит у него именно в голове, только вряд ли за этим стоит простая галлюцинация. ― Вот же… Слушай сюда, паскуда, знать не знаю я, что ты за чудо, но тебе лучше бы пойти нахер, пока я лично тебя не выкурил и не порвал на части». Шестой даже пару раз оглянулся, неосознанно попытавшись найти хоть какого-то подозрительного Высшего, но вокруг царила неразбериха, а хранители спешили из палатки в палатку, каждый раз или вздрагивая в ответ на его внимание, или пытаясь скрыться. ― Я и сам со всем разберусь, ― прошипел он уже вслух с потаенной злобой, со всей силы сжав кулаки. ― Тебе лучше бы не возвращаться. Шестой невольно бросил похолодевший взгляд в спину своему проводнику, тут же запутавшемуся в собственных ногах, и пришлось суетливо опустить глаза на покрытый множеством трещин асфальт: вероятно, и этим «ранам» стал причиной взрыв Излучателя. «Ты ушел?.. ― с осторожностью обратился хранитель к неизвестному в голове, приготовившись отследить его по фантомному следу, если получится. ― Эй, бацилла?!.. Галлюцинация?.. Не пытайся прицепиться ко мне опять…» Странный голос – молчал, то ли к счастью, то ли наоборот, так что больше мыслям Шестого ничего не мешало, позволяя Евгению вновь вернуться к беспокойным раздумьям о своей дочери. Размышления же о Галице и его облике отчего-то на ум не просились. Очевидно, лишь потому, что на главу РАХ мелиору сейчас было абсолютно плевать, даже если тот никогда не выберется из здания. «Сейчас главное – это Арина?.. Я обязан узнать… Я должен. Чего бы это ни стоило». В этот миг он еще не знал, что совсем скоро ей предстоит отправиться в двадцать девятый мир без Захарова…