21 мая. Пятница. 15:48 по МСК
185 мир.
Землетрясение, если можно было назвать эти толчки именно так, произошло внезапно. Все обломки пришли в движение поначалу лишь с мелкой дрожью, но и такая (пусть незначительная) вибрация моментально привела потолок и стены, а точнее, то, что от них осталось, в еще больший скрежещущий трепет, вызывая всеобщие разрушения на этаже. ― Говорил же, не подниматься выше! ― прошипел Радченко чуть озлобленно, слабо сверкнув глазами и замерев на одном месте: сейчас не было смысла хоть куда-то бежать, потому что любая часть этих обломков, окружающих мелиоров, могла сдвинуться и похоронить их заживо. Сам Шестой от подобного вряд ли бы пострадал, но не факт, что успел бы спасти Багирову и Костенко. ― Знал ведь, надо было повременить, пока тени главы не проложили бы безопасный путь. Повезло, хоть не так темно. ― Он с заметным пренебрежением покосился на пару змей, что минутами ранее в каком-то диком стремлении пожрать всё рванули наверх. А сейчас эти две недотвари, за которыми бросились в след хранители, извивались неподалеку в предсмертной агонии, потеряв все ориентиры. ― Что вообще происходит снизу? ― проигнорировал наезд в свою сторону Леонид, отозвавшись приглушенным голосом: пыль, срывающаяся отовсюду непрекращающимся дождем, заставляла прикрывать лицо тряпкой, что хранитель нашел на обломках. Серый, грязный, измотанный этим долгим днем, он пока, как и Радченко, не предпринимал никаких действий, заинтересованно пялясь в малую щель в полу, расположенную у своих ног. Благодаря способностям к трансформации у него был высокий шанс выжить при обрушении здания, «пролившись» туда, где другой бы пролезть не смог. ― Там, мне кажется, что-то светится. Ненормально так. Неестественно. Это новые взрывы или же?.. ― Стой ровнее! Не трепыхайся, ― попросил Шестой с раздражением, ненароком взглянув на босые, покрытые слоем грязи стопы Третьего. Восстановить его туфли, изувеченные при непредвиденном изменении размера, Багирова уже не смогла, да и одежда на Леониде, опять подправленная Ларой, выглядела изрядно поношенной, с какими-то пятнами старости, будто вот-вот распадется на атомы (не считая его же крови и местной грязи). Но куда любопытнее был сам облик Костенко – сколько бы Радченко не смотрел, а привыкнуть к помолодевшему лику Зеленского не получалось. Даже пыль и разводы на физиономии не могли снизить эту схожесть. ― Хорош взглядом меня буравить, ― выдал Третий, почувствовав и виском, и ухом, что Шестой смотрит именно на него. ― У меня от твоих гляделок уже череп трещит по швам. Здесь и так полно «ядерного» излучения. Облысею еще, не дай бог… ― Лёня!.. Хватит! Пож-жалуйста! ― таки вмешалась Багирова в их неуемный трёп: эти двое вконец задолбали ее постоянными препирательствами на ровном месте. ― Вы же взрослые люди! Ей богу… А ведете себя, как дети. В этот раз возмущение девушки возымело эффект на обоих, и хотелось бы верить, что на долгое время, разве что истинная причина их послушания крылась совсем не в словах начальницы: пострадавшая на вид гораздо сильнее них, Лара то и дело касалась ободранного бедра. Пусть она и перекроила собственную одежду, из-за чего то увечье заметить уже было нельзя, однако кровавое пятно на материале никуда не делось, и периодически к нему добавлялись свежие порции крови. ― Ну ты как? ― посочувствовал ей Костенко, отвлекаясь от внимательного осмотра небольшого отверстия в том, что только с натягом можно охарактеризовать, как пол. Лара просто устало качнула головой, не желая обсуждать это в данный момент, когда скрежет и вой всего здания пробирали до дрожи ее саму. ― Может, все же пойдем? Где гарантия, что эта… чертова тряска хоть когда-нибудь прекратится? И с одной стороны он был прав, ведь сказать что-то наверняка никто не осмелился бы, и их телодвижения могли, как навредить им, ускорив происходящие разрушения, так и помочь им выбраться, благодаря своевременному уходу из особо опасной зоны. Только Радченко данное предложение все равно не удостоил внимания, хотя бы по той причине, что «безопасность» здесь, куда ни пойди, по любому всегда будет условной. Да и вообще, он, мягко сказать, был не в духе из-за всех этих событий сегодняшнего дня, не говоря уже о жуткой головной боли, ставшей следствием слишком быстрого повышения ранга, поднимающихся воспоминаний… удушающих мыслей о Дорошеве. ― Лара, в сторону! ― крик Костенко всего на миг перекрыл весь стоящий гул. Потолок, его львиная доля, обвалился с усиленным грохотом сразу в нескольких хлипких местах коридора, уже соединившегося с кабинетами. Пыль и раньше неслабо мешала обзору, но теперь даже с видением в темноте Шестой Радченко почти ничего различить не мог – лишь силуэты-фантомы своих товарищей. Они выжили, судя по неизменившейся форме тел, и, похоже, сумели каким-то чудом избежать нежелательных похорон. Сам же Высший отбросил многое одним фоном или рукой, отмахнувшись от тонны мусора, как от назойливых насекомых, впрочем, пыльный туман умудрялся мешать дышать и такому могучему воину, как Шестой. ― Вы в порядке?.. Кхакх… кха… Вот же… гадость… Замрите… Тц! «Поскорее бы уже выбраться». Что-то делать сейчас, подойти ближе к Ларе и Леониду и прикрыть их своим телом было не менее опасно, чем само обрушение, – его собственное излучение при применении навыков или просто фона усугубило бы состояние этих двух, потому Радченко старался пока не вмешиваться, внимательно всматриваясь сквозь пыль в согнувшиеся на полу силуэты. И эти несколько долгих минут невыносимого ожидания очень тонко кромсали нервы «отголосками его смерти». Так среди мелиоров, зачастую уже бывалых, что прошли и огонь, и воду, называли последние воспоминания, что непосредственно стали молчаливым «согласием» для полноценного изменения их человеческой сути. Пусть подобное происходило и крайне редко, ведь обычно таким расстройством страдали одни только Высшие, что внезапно прорвались на новый уровень (безусловно, достаточный для того, чтоб превысить способность хранителя, зачищавшего их же память), но чем выше тот самый, неожиданно взятый ранг, тем быстрее, острее возвращаются кадры из настоящего прошлого мелиора или того, что подтерли еще и после… «Мне нельзя… Не сейчас… Забудь!» ― Лара?!.. Лёня?!.. Вы как?.. ― Даже голос хранителя, все отчаяннее цепляющегося за «сейчас» в общем шуме и новой пыли зазвучал чересчур размыто, погружаясь в неуправляемый хаос. Обагренные кровью изображения, вновь терзающие до глубины души, полным ходом лишали чувств. Лишь вибрация от обрушающегося здания едва заметно тревожила тело. Но подобного не хватало, чтоб задержаться вниманием на реальности. ―***
21 мая. Пятница. 15:55 по МСК
29 мир.
Денисенко почти никогда не видел снов. После первой же «перепрошивки» сознания, шедшей в ногу с началом мелиоризации, что-то просто сломалось внутри. Он всегда ощущал в себе необычайную пустоту. Даже ночью к нему приходила лишь тьма, совершенная и пустынная, поглощающая любые появляющиеся в сознании образы, потому-то кошмарный сон, вдруг приснившийся этому хранителю впервые за все годы службы, вызвал множество неприятных эмоций разом. Глава ЗОРа очнулся резко, весь в поту и с тяжелым дыханием, что легко можно было бы списать на саму обстановку с повышенной температурой, но остаточные картинки после удушливого кошмара подсказывали иное. Да еще и во рту несмотря на продолжительную отключку все еще чувствовался привкус крови из-за помощи Руслана Талипова, а эта значительная деталь лишь сильнее дразнила нервы… Только опыт стереть не способен ни один сон: мелиору хватило всего пары секунд, чтобы полностью осознать – каменная ловушка ему не приснилась. Ну, по крайней мере, не само ее существование. Сталактиты уже (к этому времени) заняли львиную долю огромного помещения, спертый воздух не насыщал легкие кислородом, а тряпки душили надежней любой удавки. В общем, «утро» не задалось. «Я… живой? ― эта мысль, неожиданно протаранившая разум, вызвала по спине мелиора будоражащий табун из мурашек. Что конкретно ему приснилось, он к моменту вопроса уже помнил расплывчато, но ощущение смертельной угрозы, дыхнувшей в лицо обжигающим паром, и невероятная боль, ставшая последствием соединившихся стен, были чем-то гораздо большим, чем обычным воображением в результате подобной ситуации здесь же, в пещере… Чем-то таким, что похоже на подавленное воспоминание. ― Почему? Отголоски смерти? Неужели я преодолел кап? Мне хватило Дождя и Тлена?» Взгляд на руку, тут же брошенный им на автомате, мгновенно разочаровал мелиора: не потому, что показались прежние цифры – 30,9, а из-за того, что их не было видно совсем: кровь и яд, запеченные раны… Даже почти «космический» уровень, позволяющий Денисенко видеть вполне четко во мраке пещеры, не помог сейчас различить главное. Грубо потерев запястье в попытке счистить с кожи всю грязь, мужчина только сильнее завелся, так как и это закончилось безуспешно, а использовать гравитационную силу, чтобы весь этот прикипевший слой отвалился сам, было бы чересчур: в хранителе и без этого оставались лишь крупицы энергии. «Твою мать!» Распсиховавшись по полной, Денисенко таки оставил свою конечность в покое и вновь осмотрелся, вдруг почуяв откуда-то запах дыма с нотками подгоревшего мяса. «Это точно не от меня». Ничего где-то рядом (кроме, конечно, огненной реки, и являвшейся главной «лампочкой» на дне ямы) испускать подобного аромата не могло. Да и река пахла совсем иначе, точнее, вообще не съедобно. «Тогда, что-то… творит Руслан?» Денисенко уже спокойнее осмотрел каменное помещение, но за огромными колоннами могло притаиться все, что угодно, естественно, не пересекшее черту в пятнадцать единиц фона, а значит, Руслана поблизости, как раз, и не было, зато отыскался валявшейся неподалеку Токарев, и глава ЗОРа ненадолго остановил на нем хмурый взгляд. Вероятно, ворочаясь во сне, тот сполз с давно завядшей подстилки и теперь лежал прямо на горячих камнях. Сопротивление к высоким температурам позволяло ему продолжать спать, не испытывая особых неудобств, вот только трещина в полу рядом с ним выпускала белые светящиеся язычки дыма, и во мраке пещеры, даже не используя «предкосмический взгляд» было отчетливо видно, как тот струится к ноздрям человека при каждом его глубоком вздохе. «Вот надышится этой дряни и, не дай бог, ласты склеит», ― с недовольством пришел к выводу Денисенко, вновь поглядывая на свою руку. Уже выветрившийся кошмар мелиора не беспокоил, хотя где-то внутри чуть противно скреблось любопытство по отношению к своему рангу и немного к последнему воспоминанию перед вмешательством Ассоциации, однако куда больше его напрягала сама эта ситуация с неудачной вылазкой по зачистке. Еще вчера к вечеру он самолично зачистил один из разломов, не сообщая о своем местоположении никому, да и мысли связаться с Моор не возникло – подземелье (а это выглядело именно так) было слабым по фону и напоминало заброшенную ветку шахты. Предположение же, что разлом не захлопнется, пока ты живой отрываешься в чужом мире, – подтвердилось на практике. Даже после зачистки закрываться сразу он не спешил, ведь одна из тварей, что обитала там, выбралась в сто восемьдесят пятый, потому-то все не закончилось, пока «ниточка» не оборвалась. «Только все-таки это было лишним… Мог застрять по ту сторону: не известно еще, способен ли уже и наш мир удерживать подобную связь, раз уж в Северном врата быстро закрылись… Правда, в этом всем тоже есть свое «но» – чем сильнее защита мира, в который вторгаешься, тем слабее «нить» твоего, если он значительно уступает по фону. Если я правильно понял. Надо было получше вслушиваться в то, что говорили на недавнем собрании…» ― Тц. Денисенко прижал большой палец к запястью с видимой неохотой: как и думал, он не почувствовал никакого отклика. «Либо наш мир еще слишком слаб, чтобы поддерживать подобный сигнал, либо дело в силенках Моор и системе сообществ в целом. Да и сфера из Высших вокруг нашего мира далека от… стабильности?» Ощущение чьего-то присутствия возникло внезапно и тут же оборвалось, будто некто вошел в зону обнаружения Пятого, но покинул ее почти сразу же. ― Там… Руслан? ― неуверенно предположил Денисенко, вновь оглядываясь по сторонам, однако глиняные колонны никуда не делись и по-прежнему мешали рассмотреть хоть что-то на дальнем крае. ― Кто там? Есть кто-нибудь? Тишина, как ответ, главе ЗОРа совсем не пришлась по вкусу, а орать в полный голос он пока еще не решался. ― Его нет? ― прошептал чуть встревожено Токарев, вынудив Денисенко ощутимо вздрогнуть из-за неожиданного пробуждения подчиненного. Глава ЗОРа, прищурившись, с недоверием уставился на Алексея: что-то в этом Четвертом было не так, и речь сейчас шла не о всклокоченной шевелюре и слегка перекошенной физиономии, а о чем-то особенном, чём-то более веском, что всегда выделяло этого огненного хранителя на фоне других. Правда, все, что Денисенко заметил за минуту осмотра – это еще более странное поведение товарища, чем обычно: Алексей некоторое время держался за грудь, словно у него разболелось сердце, затем отодвинул руку и внимательно осмотрел ладонь, хотя вряд ли увидел бы что-то. В результате неоднозначных действий Токарев лишь в еще большем замешательстве, не снабженный видением в темноте, стал приглядываться к начальнику: освещения белым дымом и «речкой» ему явно не хватало. Малое же голубое пламя в глазах Пятого выглядело крайне слабым из-за огромных энергетических потерь, так что мелких деталей различить не мог ни тот, ни другой. ― Простите, но вы, часом, очки мои не приметили? Непредвиденный вопрос подчиненного успокоил и озадачил Денисенко одновременно, наконец, дав понять, что же он упускает. ― Так все дело в очках? Прямо образ совсем не тот, ― проговорил глава ЗОРа устало, потерев глаза – свет, что они излучали, окончательно растворился. ― Те… такие же, как у Святозаровой? Вряд ли пашут… ― Собеседник лишь отрицательно качнул головой, что Денисенко заметил совершенно случайно. ― Погоди. В смысле?.. Ты тогда?.. Ты не зрячий? Откровенное удивление Пятого Алексею отчего-то сильно захотелось назвать ненатуральным: глава ЗОРа частенько подначивал подчиненных, особенно, самого Токарева, но зачастую в его поведении чувствовались фальшь и наигранность, однако не в этот раз – будто впервые за совместную службу Олег Константинович не скрывал своего истинного намерения, абсолютно не заключавшегося в грубоватой шутке. ― Пфт… ― Вымученный (из-за усталости) смех, смахивающий на истерику, кратким эхом отскочил от ближайших стен помещения. ― Как-кого черта?.. Ты же слепой, как крот… Ты, и правда, ни хрена не видишь?.. ― запричитал Денисенко сквозь заразительный, пусть и сиплый хохот, окончательно сбивая подчиненного с толку. ― Мелиоры – совершенные, блядь, творения. Нас создавали богами… Остальное уже было не разобрать, однако намек начальника Токарев все же понял и без дальнейших объяснений: повышение концентрации энергии в фантомном теле приводит к улучшению и физических данных объекта мелиоризации. Чем выше порядок, тем лучше развиты и органы чувств, а, следовательно, слепота огненного хранителя являлась поистине крайне редким несовершенством. ― Мое первое знакомство с навыком обернулось полным провалом, ― не стал скрывать подчиненный, по-прежнему недоумевая по поводу проявленного к нему интереса. ― Я не просто обжег себе роговицы, а буквально лишил себя зрения. Пусть целители мне и подсобили, как только погасло пламя, восстановить глаза полностью не смогли – тогда не было еще никого из целителей хотя бы с начальным четвертым порядком. Как итог, пересадка органа, только новые глаза приживались неоправданно долго, да так нормально и не прижились. ― Хранитель рассказал об этом вполне спокойно, словно выдал очередной отчет. Денисенко затих мгновенно, поперхнувшись своей истерикой. Алексей был его заместителем и служил ему верой и правдой уже не первый год, но начальника никогда не волновала подноготная подчиненного, ведь пока приказы выполняются в срок и в полной мере, плевать – кто бегает по его поручениям. Так, по крайней мере, казалось со стороны. ― Сколько лет-то тебе? А вот этот вопрос вынудил Токарева содрогнуться. Он прищурился уже так сильно, пытаясь рассмотреть Денисенко, более не излучавшего фон ни глазами, ни телом, что его собственные глаза превратились в две тонкие щели: вышедшее за рамки поведение главы ЗОРа его порядком нервировало. ― Двадцать восемь, ― коротко отозвался Токарев, не отводя взора, и мутный силуэт у стены, кажется, удовлетворенно кивнул. ― Тебя Лехой звать? Или путаю? Холодок, пробежавший по рукам заместителя, как-то странно ворвался к воротнику и ударил конкретно в глаза хранителя, заставляя того зажмуриться. Боль наждачной бумагой заскользила по всей верхней половине лица, будто новый ожог, и также быстро ослабла, оставляя лишь ощущение пыли в глазах, вынуждающей прослезиться. ― Ты… в порядке? ― Глава ЗОРа спросил это не без волнения, но пока не сдвигался с места, понимая, что травм получено каждым из них было немало, а помочь он товарищу вряд ли смог бы. ― Ты там… плачешь?! ― Я, что, уволен? ― слова спрыгнули с языка Токарева вопреки здравому смыслу. Последний раз мелиор так пугался, когда Денисенко получил от него отчет о неудаче эксперимента над детьми. Это была первая рабочая неделя Алексея в качестве его зама, а по сути – мальчика на побегушках. На бедре с того дня остался шрам от рамки для фотографий. Хотя не было никакой гарантии, что эту травму глава нанес ему специально. ― Ты чего сейчас… ляпнул?! ― Денисенко же искренне не понимал этой претензии, брошенной в его адрес, а вибрация, чуть встряхнувшая тело хранителя из-за появления чьего-то фона неподалеку придала этой фразе особую нотку растерянности. ― Я… я прошу прощения. Это случайно вырвалось. Токарев с очевидной силой протер лицо, проморгался секунд пятнадцать и задумчиво почесал нос, своим молчанием раздражая начальника все сильнее, уже даже не наблюдающего за его действиями: все внимание мелиора теперь было направлено на колонны и дальний край помещения. Запах гари усилился многократно, и послышался звук шагов. ― Да, я – Леха… эм, Алексей, ― чуть исправил свой ответ заместитель, ощутив тот же фон, что и Денисенко. Мощность такого плана могла принадлежать лишь Шестому, скорее всего, Талипову – вряд ли бы на таком расстоянии враг по-прежнему прятался, понимая, насколько велик его фон. ― Вот и познакомились, ― Руслан выплыл из-за колонны с чем-то темным поперек тела, сбросил ношу на пол между двумя людьми и с отвращением выдохнул. Основательно прожаренный труп небольшой неопознанной твари, брошенной к ногам мелиоров и лишенной глаз, а также шкуры и большей части внутренностей, выглядел совершенно не аппетитно. А вот запах вблизи оказался не таким резким и даже порадовал мясным ароматом. ― Вам же надо поесть? Вы ведь этим питаетесь, ну или чем-то в роде? ― Судя по мине, которую Талипов состроил, он относился к этому «блюду» с таким же предубеждением, как и сами «клиенты». Токарев предусмотрительно промолчал: тушку он видел плохо, а то, что видел, назвать едой не поворачивался язык. Денисенко же, тоже не проронив и звука, мацнул обугленную лапу животного, вырвал ее с хрустом и облачком пара из прожаренной туши и соскоблил ногтями сгоревшую корку. И Руслан, и Алексей, затаив дыхание, смотрели на него в ожидании полноценного ответа на прозвучавший вопрос. Глава ЗОРа молчал довольно долго, испытующе глядя на кусок мяса в своих руках, после чего таки впился зубами в подгоревшее нечто, не без усилий оторвал от него кусок и принялся ускоренно пережевывать. Проглотил он комок еды даже громче, чем ожидал Токарев. ― Соли б, специй каких-нибудь, да пивка… Ну а так-то вполне сгодится, ― похвалил он повзрослевшего за день ребенка, мгновенно расплывшегося в улыбке, однако заместителя таким умозаключением Денисенко убедить не сумел. ― Не кривись, а попробуй, ― перевел стрелки начальник на подчиненного. ― Было время, я и не такое ел, чтобы выжить. Что ж, вот в это Алексей охотно поверил, зная, в какую задницу тот периодически встревает из-за своего же несдержанного характера. ― Ну, была не была, ― прошептал заместитель не без волнения, подползая поближе к «кормушке». Отломить кусочек от туши для него не оказалось сложным, только жесткое мясо совершенно не лезло в глотку: без приправ или хотя бы соли, да еще и не в меру сухое это мясо было, мягко сказать, невкусное (не говоря уже о самой дичи иномирного происхождения). Однако в животе Токарева уже чувствовались предпосылки голода, так что с тяжелым вздохом человек принялся есть, стараясь не пережевывать эту резину, а проглатывать мелкими кусочками. ― И что дальше? ― спросил Руслан как бы между делом, удовлетворенно кивнув представшей перед ним картине. ― Я не знаю. ― Денисенко пожал плечами, продолжая механически пережевывать. Он бы с радостью предложил хоть немного продуманный план, но такого в его арсенале не было, да и именно его ранние действия и приказы привели ко всему этому безобразию: Святозарова, Мирослав, Брабансон, еще дюжина лаборантов, что доверили Высшим жизни... Как глава этой группы, Пятый и лидер Западников к тому же он обязан был быть осмотрительнее, только раньше с подобными монстрами и внушительными разломами ЗОР не сталкивался, как, фактически, и основной пласт хранителей всего мира. Раньше все было проще. ― Нам в любом случае необходимо выбраться из брюшины каменного ублюдка. Упыри проложили дорогу. Надо двигаться в их туннелях. Не согласиться с таким рассуждением было попросту невозможно: все уже осознали, что пробиваться вперед просто так, рискуя быть замурованным в камне, – далеко не самая хорошая мысль, а места, где содержалось достаточно разъедающего яда упырей, выглядели безопасными, словно там способность пещерного монстра затягивать раны сильно ослабевала. ― Ты уже подкрепился? ― поинтересовался глава украдкой, отрывая у прожаренной твари сухое бедро: разговор помогал на время выбросить из головы мысли о Мирославе и остальных, кто был потерян ими из-за чрезмерного любопытства самого Руслана. Если бы этот парень не сунулся вслед за Бансом, и если бы сам Денисенко не решился идти за ним… Однако, как не прискорбно это было осознавать, а после драки кулаками не машут. Сожаления о случившемся не отмотают часы назад. ― Я нашел только этого вблизи «ямы». Обескровленным он, наверное, стал бы на вкус похуже. Так что я вынул сердце, ну и так, лишь по мелочи… ― с недоверием Руслан покосился на Денисенко, поглощающего плохо пахнущий труп: приготовленные ингредиенты ему уже разок предлагали в ЗОРе, но тогда он к ним не притронулся. А сейчас уже многое изменилось: эти люди, сидящие рядом с ним, ему более не казались врагами. ― Ты уверен? ― забеспокоился Токарев, проследив за наклоном Шестого к тушке. Не ответив, Руслан молча отрезал кусочек мяса прямо ногтем, по примеру товарищей ободрал с него обгоревшую корку и положил ломтик в рот, водрузившись у туши на корточки. Пару раз Шестой таки сомкнул челюсти, с недовольством прожевывая неприятную на вкус пищу, и даже, превозмогая себя, принял попытку проглотить эту массу... Вскочив на ноги, парень бросился за ближайшую к ним колонну, и впервые за недолгую часть его осознанной жизни его вырвало от омерзения. Зайдясь кашлем до боли в груди, Руслан где-то с минуту еще оставался в тени глиняного столпа, который лучше бы было лишний раз не затрагивать, и напарники видели только его содрогающиеся ноги, да и то лишь благодаря легкому светящемуся дыму у стоп. Как итог – аппетит у хранителей, а точнее, намеки на его появление, окончательно растворился. ― Ты там как? Жить-то будешь? ― подколол Денисенко, пока еще успешно сражаясь с собственной тошнотой, уже подкатившей к горлу. ― Да-а... нормально, ― отозвался Руслан с хрипотцой, выходя на чуть более освещенный участок «ямы». Одну руку сейчас он держал у живота, а другой все еще прикрывал губы, то ли просто утирал с них рвоту – разобрать, чего именно он там копошился, напарники не смогли, впрочем, не очень-то и не старались. ― Как вы только едите… это?! ― Парень вновь подошел поближе, но теперь посмотрел на прожаренную тушку между хранителями, как на ненавистного врага. ― Вот поверь, нам твоя баланда тоже вряд ли б пришлась по вкусу, ― уже искренне посмеялся над ним Денисенко, поражаясь в очередной раз монстру, которого умудрился подобрать Беляев. ― Но тебе, один хрен, надо бы перекусить. Наш прорыв на свободу может занять ни один час, если вообще за сегодня отсюда выберемся. Так что, пусть мы и Высшие, но когда батарейки сели, все же нужно подзаряжаться или едой, или медитациями. Но второму тебе еще предстоит выучиться… ― Говорю же, ― Руслан бессильно свалился на пол, оборвав нравоучения главы ЗОРа, и уселся на камнях, поджав ноги, ― там, в ущелье, только это одно и ползало. На километры же дальше я никого не учуял, а продолжить и бросить вас... Ну такое себе… Короче! ― Его на миг замерцавший взгляд остановился на горле Токарева, вдруг сглотнувшего комочек паршивого мяса. Тишина, воцарившаяся на томительные секунд двадцать, зацепила тревогой и Алексея, и Денисенко: срыв Шестого, непоправимо слетевшего с катушек из-за жажды крови, – самый паршивый вариант развития из возможных. ― Я… терпимо. ― Руслан виновато отвернулся к реке, запоздало заметив, что своим интересом напрягает товарищей. ― Я – не вкусный? ― Денисенко же не перестал испытующе пялиться на паренька, очевидно страдающего с голодухи: все, что съел мелиор до этого, вероятно, пошло в его рост, мускулатуру и энергию на победу в борьбе с упырями... ― Ты – не… что? ― Удивленный его вопросом, Шестой попросту не нашел, что ответить. ― Знаешь, я… наблюдал за тобой целые сутки, ― Денисенко с усмешкой отбросил обглоданную косточку прямо на подгоревшую тушку, ― и заметил, что в нашей банде ты желаешь схарчить только Леху, ну и-и-и… деваху из группы ученых. ― Многозначительная пауза, которую мелиор сделал в этот момент, подтолкнула обоих собеседников к размышлениям. ― Что не так с остальными? Ты при мне столько тварей сожрал, даже на вид дерьмовых, что я сбился со счета. Дело точно же не во внешности? ― В группе крови, ― нерешительно подал голос Токарев, продолжая давиться мясом. ― Я приказывал лаборантам экспериментировать с группой крови во время его кормежки. И… первая положительная, ― Алексей указал на свою глотку ребром ладони, ― ему понравилась больше всего. На сей раз в этой яме повисла такая гнетущая атмосфера, что заместитель невольно остановил поглощение пищи и перевел внимание на начальника, после чего искоса бросил взгляд на Талипова. Можно даже сказать, что ему повезло: он не видел их ошеломленные лица, а вот тишина заставляла поволноваться. ― Д-да… когда ты, зараза, успел? ― На лице Денисенко отразилось и восхищение, смешанное с раздражением, и какое-то недопрозрение одновременно, будто только сейчас он, в конце-то концов, осознал, что за сокровище ему служит. Впрочем, Токарев из-за низкого освещения и паршивого зрения различить эти эмоции был бы не в состоянии… еще пару минут назад. ― Ну, да как-то… само собой, между завтраком и просмотром отчетов… Он уставился на частично обглоданную косточку в своих руках, понимая, что его зрение повело себя неоднозначно. Пусть края обгоревшего куска мяса по-прежнему и расплывались, не давая увидеть картинку в общем, что-то явно переменилось: глаза стали подводить Токарева выборочно, позволяя рассмотреть некоторые участки мяса острее, стоило лишь сфокусироваться. ― Эксперименты? ― Взгляд Талипова вновь зажегся, не предвещая ничего хорошего. ― Я тут кое над чем размышлял, пока охотился… Благодаря знаниям матери, я никак не могу выбросить из головы одно… дурацкое… предположение. Ну, не знаю, может, у нее было какое-то расстройство, мания, помешательство, ― грустная улыбка тронула его губы, ничуть не убавляя яркости в красных глазах, ― но в башке прям засела одна теория… Глупость, верно? ― Он предупреждающе осмотрел товарищей, специально оттягивая время прежде, чем высказать Эту мысль. ― Все произошедшее – не случайность? Окончательно запаниковавший Токарев, внезапно различивший кровавый зрачок Шестого даже за шлейфом света, выронил косточку на пол. ― Белый дождь, ― произнес Руслан, чуть сжимая измазанные кулаки, почерневшие от прижженной во время готовки крови. ― Это вы его вызвали, верно? ― посмотрел он на Денисенко, понимая, что Алексей не настолько влиятелен, как начальник ЗОРа, а потому его вклад в эксперимент с большой буквы, скорее всего, незначителен. Но глава не спешил отвечать. Он какое-то время мирно разглядывал алый свет на лице Талипова, и лишь после того, как Руслан нахмурился еще больше, решился таки взять слово. ― Я бы рад подтвердить, ― сказал Пятый, не осуждая напарника за подобные мысли и направленные на них эмоции, ― но увы. ― Он опять ненадолго затих, размышляя над полноценным ответом, который бы удовлетворил всех, однако в голову ничего особенного не приходило. ― Ну, не то, чтобы мы этого не хотели… Ты не пойми нас не правильно: Мировым… да, действительно, поступало подобное предложение много раз. Так сказать, Всеобщая насильственная мелиоризация. ― Денисенко всплеснул руками и слегка усмехнулся, но веселья в его глазах все же не было. ― Это огромный… и затратный проект. Его всегда отклоняли. ― Но почему?! ― Потому что в сравнении с обычным населением процент мелиоров составлял всего единицу. Это власть, превосходство, да и финансово… ― Я не об этом! ― нетерпеливо прервал Талипов, резко выпрямив ногу и толкнув недоеденную тушку твари к стене. ― Почему Мировым вообще предлагали подобное?! Белый дождь уничтожил!.. ― Ты не путал бы божий дар с яичницей! ― перебил Денисенко озлобленно, выдавая в ответ пусть и меньшую, но не слабую яркость глаз. ― В этом проекте никто не собирался атаковать весь мир ливнем с таким зарядом!.. Скорее, поморосило бы, да и все. Битва ограниченных усталостью мощностей завершилась ничем. Денисенко молчал, поубавив фон, чтобы лишний раз не дразнить Шестого. Тот – в растерянности смотрел на него, угасая и вспыхивая каждые пару секунд. ― Я не… не понимаю, ― наконец, выдохнул он, демонстрируя свою готовность Услышать, что ему скажут, а не гнуть свою линию дальше. ― Можно… мне? ― осторожно вмешался Токарев, привлекая агрессивное внимание Высших к себе. ― Просто… эм, ну-у-у, успешность перехода на первый порядок – примерно восемьдесят семь процентов, ― рассказал он с волнением, не дожидаясь согласия. ― В группу риска попадают все дети лет до пяти и старшее поколение. Для остальных эта цифра гораздо выше: почти 99,9%. Так что… под видом вакцины от того же гриппа можно было бы вводить раствор с Жидкой тьмой, чтобы точно проконтролировать, что, кому и когда… В общем… жертв было бы куда меньше, чем от самого гриппа или другой мелкой болячки… ― Что ты?.. К чему эти сравнения?! Ближе к сути! ― с недоумением перебил Руслан, замахав рукой. ― Даже у Низших иммунитет в разы крепче, чем у обычного человека, ― твердо ответил Токарев, проявляя непривычную выдержку для Четвертого, держащего слово перед Шестым. ― Не говоря уже о выносливости, силе, регенерации, улучшении способностей тела, мозга, других систем человека!.. ― Алексей замолчал, ожидая реакции от Талипова, обрабатывающего полученную информацию. ― Получается, вы хотели, хах, сделать людей совершеннее… почти безопасным для мира способом? Я щас правильно понял? ― Да!.. ― Вот именно, ― поддержал Денисенко одновременно, оценив своего заместителя чуть подсвеченным взглядом. ― Ты представь себе мир, где нет гриппа, ОРВИ и прочей херни, что массово атакует граждан. Остались бы только те болезни, что таким низким облучением не убрать, типа гепатита, рака, туберкулеза… ― А возможности? Поколение, что в разы умнее, и талантливее, и способнее… Даже просто прорвавшись на первый ранг, ты подкачиваешь свои лучшие стороны, ― Алексей уходить на второй план не собирался. ― Кто-то был до вакцины смышленым, стал умнее в разы после нее. А быстрейший на олимпиаде – еще быстрее. И так далее по всем спискам… Сколько возможностей бы открылось, раз уж люди улучшились бы во всем, даже в простом обучении… ― А теперь помозгуй, сколько бабла потеряло бы тогда все правительство? ― уже намеренно оборвал Денисенко хвалебные речи Токарева, чтобы тот успокоился. ― Ну, до хрена? ― переспросил Шестой, переводя взгляд с одного товарища на другого. Усмешка в ответ у Денисенко вышла зловещей. Токарев же растерял весь свой азарт и неосознанно скрипнул зубами. ― Если лучше характеристики, значит, меньше врачей… и больниц… и аптек… ― Алексей вновь уставился на кусочек мяса, что валялся теперь в одиночестве у его колена, не отправившись в полет со всей тушкой к стене. ― Благородная цель знатно бы так ударила по их полным карманам. ― Он взглянул на Талипова с откровенным презрением к тем, о ком говорит. ― Даже так, Мировые – ведь тоже люди, они были не меньше связаны существующими законами, да и нам необходимо было мощное финансирование. Так что… в каком-то смысле… мелиоры с начала образования Ассоциации были под колпаком у обычных жмотов-толстосумов. И к тому же любой измененный автоматически становился бы частью Ассоциации, будто бы военнообязанный. А подобное – это уже конфликт интересов, что и к гражданской войне, не дай бог бы, привел… ― Токарев резко затих на печальной ноте, не желая произносить вслух: «Мы ничем, получается, и не лучше этих ублюдков, пекущихся о своем имуществе. Всего лишь трусы, способные только на подчинение ради собственной выгоды». ― Что-то… как-то… и просто, и слишком сложно одновременно, ― кое-как произнес Руслан, начиная поглядывать на пульсирующую жилку на шее Токарева все чаще. ― Мир не делится на два цвета, ― согласился глава угрюмо. ― И пока эти ребята не могли договориться между собой, природа сама взяла насильственную эволюцию под свой контроль. А она, как правило, решает проблемы кардинально и с огромными жертвами. «Куда проще же свалить все на мать-природу, даже если ей и помог человек, ― дополнил Денисенко уже мысленно, не решившись подливать масло в огонь. ― Ассоциация, наконец, получила, что так хотела, и обвинить нас теперь особо некому, а вся власть в руках у Мировых…» ― Значит, это, и правда, не запланировано? Денисенко кивнул, подтверждая сказанное. Алексей не посмел. ― Но мы все равно виноваты, ― не побоявшись, признался он перед Шестым. ― Чья-то халатность стоила миллионам людей жизней. Тишина в этот раз продержалась недолго, нагло прерванная злорадным смешком Денисенко. ― Знаешь, можешь считать меня мразью или еще кем угодно, но я не чувствую ни вины, ни упреков совести, если она у меня есть, ― не стал скрывать свое мнение и глава. ― Человечество скатывалось в тартарары самостоятельно с ужасающей скоростью. Мы бы сами друг друга и перебили бы, без Дождя и мелиоризации. Испоганили всю планету, за бумагу под пули, да с автоматом… Так, хотя бы, нас стало порядком меньше… Правда, может, я так считаю, лишь потому, что у меня нет никого, кто реально мне близок. Или я тупо не способен на сострадание после мелиоризации… В любом случае, не хрена мы ни виноваты! Мы, блядь, хотя бы стремились сделать этот мир лучше в отличие от остальных мудней, занимающих высокий пост. Я! ― крикнул он уже в полный голос, заведясь непонятно отчего, ― не стыжусь своей бессердечности! ― Просто именно до этих погибших вам не было никакого дела, ― подкорректировал его речь Алексей, не собираясь сдаваться в тщетных поисках человечности в своем покровителе. ― А это разве не то же самое? ― прошептал Руслан, под итог запутавшись: шея Токарева не давала ему покоя, концентрироваться на разговоре становилось сложнее… ― Точно же! Марк Дементьев! ― Алексей прокричал это имя в таком воодушевлении, что напугал дернувшегося загипнотизированного его пульсом Руслана, мгновенно пальнувшего фоном по всей округе. ― А, прости, ― извинился он, отмахнувшись от небольшого камня, едва не прилетевшего ему в ухо: заместителю явно не терпелось о чем-то рассказать начальнику. ― Тот мальчишка-менталик, разменявший четвертый порядок, ну, или выше… Брат девчонки по имени Ева… Ну, целительницы пятого ранга. Помните? ― А-а-а, ― просиял Денисенко, наконец, осознав, о ком речь. ― Ну и че? ― Его напыщенный интерес так же быстро иссяк, как и образовался. ― Еще до того, как вы выбрали меня в заместители, я приходил в его дом! ― поспешил объяснить Алексей, будто это реально важно. ― Я все думал, почему его фамилия так знакома. Ясное дело, Дементьевых, как у собаки блох, но мальчишка на фотке мне кого-то напоминал… ― Да ты… Ты, блин, не тарахти, ― сделал ему замечание начальник, не понимая, к чему весь этот разговор прямо сейчас. ― Ближе к сути давай. ― Милана. Дементьева. Его мать. ― То, с какой интонацией это имя произнес Токарев, сразу показывало, что информация, действительно, – крайне важная, только… ― Кто, говоришь? Милана? Милана… ― Денисенко все еще силился осознать, почему вообще должен был помнить какую-то женщину с этим именем. Очень медленно в его памяти всплыли отчеты об экспериментах, заместительница научного отдела с милой улыбкой и не по статусу мирным характером, неудача в северном крыле ЗОРа и сбежавший преступник, переданный им властями для опытов… Взгляд главы изменился, даже Руслан вмиг почувствовал необъяснимую тревогу: тусклый свет в глазах начальника настораживал и имел куда большей вес, чем былая яркость. ― Тот мальчишка с пустым ядром? ― холодно прошипел Пятый, абсолютно не желая поднимать эту тему. Среди всех наихудших провалов, что случились в ЗОРе с момента его образования, этот был абсолютно беспрецедентным. ― На кой черт ты о нем вспомнил? Ты же знаешь, Беляев был лично ответственен за него, пока не получил повышение, но и после навещал его в клинике несколько раз. Мы закрыли проект еще пять лет назад… ― Нет, четыре, ― осторожно поправил Токарев, видя, как отреагировал Денисенко на информацию. Пусть хранитель никак и не афишировал свое отношение к Милане Дементьевой, именно после произошедшего он вложил все свои силы, чтобы перевернуть все вверх дном и убрать с поста предыдущего главу ЗОРа. Он не мог все забыть, если, конечно, его не заставили это сделать. ― Записи по мальчишке обновлялись и в прошлом году. За ним все еще вели слежку. После клиники и того случая с перебитыми пациентами в Центральном сообществе и появился… Короткий всплеск гравитации, вынудивший Токарева неуклюже подпрыгнуть, стал приказом заткнуться, пока не было сказано еще больше. И учитывая произошедшее, напряженный их конфликтом Руслан уже не мог промолчать: ― О ком речь? Это кто-то важный? Я обязан о нем что-то знать? ― Вовсе нет. ― Ледяной тон Денисенко пригвождал к месту. Пусть порядок хранителя и имел весомое значение в любой схватке, но именно умения и то, как ты используешь свою силу, играли наиважнейшую роль: иногда максимальный Пятый превышал номинальные характеристики только взявшего ранг Шестого. И далеко не каждый среди Пятых, равных главе ЗОРа по мощности, был способен выдавать ТАКОЕ давление. ― Эта тема. Закрыта. Мальчишка… мертв, ― выплюнул он с такой потаенной яростью, словно это что-то чрезвычайно личное. Но впервые за весь период службы Токареву непреодолимо захотелось поспорить с начальником, мол, по Марку Мировые все просто прикрыли по одной неслабой причине: история с Миланой заслуживала внимания, а не огласки, даже сейчас, когда шансы на выживание их группы столь же резко сократились, как и их число, ведь, если начать копать под нее, то моментально всплывут две фамилии – Сикорский и Мирогородский… Однако он таки сумел проглотить возражения, не издав ни звука: не из-за страха перед упершимся в кап Пятым, а как раз из-за отсутствия такового, потому как с Денисенко Алексей и раньше во многом согласен не был, но только сейчас эти эмоции сдерживать пришлось силой воли… «Что происходит?» Его взгляд на свое запястье не укрылся от внимательного взора начальника. Несмотря на ослабленное давней травмой зрение, Токарев смог различить цифры. Ничего не изменилось – как прежде, четвертый ранг… ― Наши метки здесь не работают? ― прошептал он с испугом, посмотрев на главу. ― Как и в зоне Белого шторма? Они сейчас в стазисе? Денисенко кивнул неохотно, подтверждая тем самым, что и связи с Моор у них нет. ― Попадалово, ― ошарашенно произнес Алексей, понимая, насколько глупо они поступили, не проверив подобное неподалеку от врат. ― Почему же мы так тупо слились? ― перешел он на совершенно не свойственную ему речь. ― Мы переоценили себя? ― Малый дым над его волосами лишь доказывал, в каком именно сейчас мелиор раздрайве. ― Мы… до этого… хах… Хранители?! Да мы сами себя не способны спасти! Эта сила затмила разум! Мы ведь прежде и не встречались с равным по силе врагом, даже на тренировках сдерживались… ― Эй? ― несмело вмешался в его тихий, но чувственный монолог Денисенко, внезапно подвинувшись и тронув того за плечо. ― Мы выберемся. Как вы там говорите? Вместе до пекла?.. ― А затем… еще ниже, ― на автомате закончил Токарев, приходя в себя – его волосы перестали дымиться, а легкая оболочка света, что тонкой нитью показалась у рук, растворилась. ― Тебе надо поесть, ― очень круто перевел он тему, отстраняясь от Денисенко и наклоняя голову, словно приглашая Руслана отведать свежатинки. ― Ты хорошо подумал? ― голос начальника, только что участливый и живой, зазвучал до обиды равнодушно. ― Ему надо поесть, ― повторил Алексей не менее рационально. ― Мои навыки и Шестого… Кто из нас для победы ценнее? Одобрял ли подобное Денисенко, по его виду сейчас понять было сложно. Молчаливо он перевел взглядом вопрос на Руслана, и засветившиеся еще ярче глаза того дали незамедлительный ответ. Шестой громко сглотнул слюну, глубоко вздохнул, всеми силами пытаясь унять волнение: человеческая природа в нем готова была отказаться от предложения, но звериная сущность твердила, что необходимо вонзить клыки в глотку податливой жертвы. ― Я остановлю тебя, если понадобится, ― пообещал Денисенко вполне уверенно. Руслан верил… ему, но пока что не очень доверял самому себе. ― Да. Как скажешь. Не поднимаясь на ноги, он на четвереньках подполз к Токареву, оказался за его спиной, заставляя каждой клеточкой тела почувствовать жар Шестого. Алексей не был трусом и храбрился не на пустом месте, но Руслан так отчетливо чувствовал его страх, участившееся сердцебиение… Это пьянило, дурманило, ударяло в голову. Алексей машинально вздрогнул, когда разгоряченные руки Шестого коснулись его плеч, и напрягся еще сильнее, когда не на шутку взволнованный парень сомкнул руки в замок у него на груди, чтобы он не дергался… Сердце без устали разгонялось не только у Токарева, и Четвертый готов был поклясться, что уже слышит барабанное эхо «мотора» Талипова у себя под лопатками. Уже на силу зажмурившись, Алексей ощутил томное дыхание Руслана на своей шее, его легкое прикосновение губ на коже… ― Просто сделай это, черт бы тебя побрал!.. ― Крик души мелиора оборвался болезненным стоном. Темным факелом неровный огонь вмиг украсил поднявшиеся волосы Токарева. Язычки пламени беспокойно задрожали, будто кто-то невидимый попытался их погасить короткими порывами воздуха. А у тела возникла едва заметная оболочка света, подтверждающая, что Четвертый или уже перешел на порядок выше, или вот-вот прорвется. ― М-м-м… ― В меру приятное теплое возбуждение разлилось по венам хранителя, заставляя окончательно покориться Шестому, уже сделавшему первый глоток. Пламя Токарева стало мягче, почти опустилось к коже… Руслан чуть несдержанно перехватил Алексея у горла и приник к его шее плотнее… Только этого было мало. Уже с силой Талипов запустил пальцы в волосы заместителя, наклонил его голову, предупреждающе вспыхнул глазами в ответ на тревогу подавшегося вперед Денисенко. ― Эй, спокойнее, тише… Руслан?.. Слишком быстро. ― Начальник пока что не вмешивался, но уже был далеко не так уверен, как минуту назад, что вообще сможет оторвать этого упыря от своего зама. ― Помедленнее. Еще чуточку… Да, вот так. Если хочешь, добавка здесь, ― он намеренно наклонил голову, демонстрируя свою шею. ― Ну же… Давай… Отцепись от него… Ты же его убьешь… Вспышка алого света на мгновение стерла все вокруг Денисенко, но затем его глаза различили бездонную тьму, упирающуюся в потолок. Боль огнем уколола в шею. Камни мелко задрожали у тела главы, заваленного на спину, однако паралич, вызванный ядом потерявшего над собой контроль Талипова, стремительно сковал мышцы судорогой. Гравитация восстановилась, так никак и не навредив Шестому. Денисенко безмолвно, без возможности пошевелиться или закрыть глаза, мирно пялился в темноту потолка, чувствуя очень слабо, как оставшиеся силы покидают все тело. И он не боялся происходящего. Даже страх сейчас был бы роскошью для угасающего сознания. Залп огня, красно-черный, как визитная карточка Токарева, разорвал однотонное изображение, поднимая чадящее облако дыма… Осознать, что случилось, не получалось: яд сковал Денисенко не только физически – мысли также разваливались, истощались… Вновь огонь… Чей-то крик и последующий удар совсем рядом. Этот был помощнее, обжигающим даже для парализованного болью тела. ― Хватит!.. Брось его!.. Да приди ты уже в себя!.. Талипов?!.. Руслан знал своё имя и фамилию еще до того, как пожрал медсестру, но услышать второе вот так под горячую оплеуху на полспины… Шестой резво отстал от добычи лишь для того, чтоб схватить за грудки другую и свернуть ей ежесекундно шею. ― Я не враг тебе!!! Слышишь?! И не еда! Осознание этих слов пришло за мгновение до почти что случившегося удара. Даже так Алексей, едва только что не получивший в лицо с кулака, охваченного потоком мощной энергии, твердо глядел не на руку Талипова, а ему в глаза с той решимостью, с какой мало кто бы вообще посмотрел на Шестого. «Почему же он ему так предан? ― удивленно спросил Руслан сам у себя, но и Токарев вряд ли смог бы ответить на такой неудобный вопрос. Даже волосы Алексея уже не просто слегка горели, как раньше, подтверждая податливую натуру… Сейчас это пламя можно было сравнить с напором паяльной лампы, прожигающем все на своем пути. ― Он, и впрямь, будто факел», ― признал мелиор с усмешкой, опуская кулак и глубокими вздохами успокаивая свой фон. ― Ты-ы… Т-ты как? Ты в порядке? ― Адреналин отпускал так же быстро, как прокатился в венах: голос Токарева задрожал вместе с пламенем на волосах. Впрочем, пальцы державшие руку Талипова, не отпустившего пока воротник заместителя, уже тоже не впивались в кожу Шестого с прежней силой. ― Это я должен спрашивать, ― виновато ответил Руслан, посмотрев на начальника, кое-как умудрившегося двинуть ладонями и переведшего взгляд на товарищей. ― Вот как знал же – дерьмо идея! ― прорычал он с укором в свой адрес, все же чувствуя себя куда лучше, чем до случившегося: человеческая кровь восстанавливала силы гораздо быстрее, только и остановиться до того, как убьешь добычу, было сложнее. С тихим матом, Руслан дерганно притянул Токарева к себе за воротник дышащей на ладан рубашки, и взглянул на следы укуса, все еще кровоточащие и источающие соблазнительный аромат. Его приближение к шее, Алексей воспринял, как попытку довести начатое до конца. Получив очередной мелкий ожог, теперь уже на плече, Шестой все-таки облизнул неглубокие ранки и отпустил хранителя, вздрогнувшего так, будто его только что облили ледяной водой. ― Ф-фу, блядь, Русик, какого хрена?! ― Алексей принялся утирать шею с дичайшим остервенением, готовый содрать с себя кожу при необходимости. ― Твоя регенерация бы не справилась, ― пояснил тот со вздохом, ― а этот запах… твоей группы крови… Я бы не выдержал… ― Тогда… ты меня?.. ― заместитель недоговорил: он еще пару раз тиранул шею, затем осторожно прикоснулся к зудящей ране, после чего взглянул на пальцы, потер их между собой, так как увидеть ничего толкового не сумел. Крови на них, явно, не было. ― Да ну нахер?! Мой реген справится сам! ― шуганулся глава, отвечая на взгляд Руслана, повернувшемуся к нему. Тот уже мог сидеть, только ног пока не почувствовал. ― Хорошо. ― Виновато кивнув, Шестой снова взглянул на Алексея, все еще настороженно следящего за каждым его движением. ― Посидите немного. Вам нужен отдых. Ну а я… я пойду, чуть пройдусь… успокоюсь... немного. Дожидаться ответов Руслан не стал и со скоростью пули покинул яму. Лишь через несколько долгих томительных секунд тишины Токарев грузно свалился на четвереньки: усталость от напряжения и осознание того, что он бросился с кулаками на Шестого, – пришли с опозданием. Даже хриплый смех Денисенко, понимающего, отчего тот в таком состоянии, уже не зацепил нервы. Да и потеря крови давала о себе знать, монотонно зашипев в уши наравне с истеричным весельем главы… А еще спустя пару назойливо громких секунд Алексей окончательно потерял сознание, перед этим припомнив, что домой к Марку Дементьеву он приходил ни один...