***
Какое-то время была только темнота и полная тишина, прежде чем в сознание Леви начали вторгаться странные, нечленораздельные звуки. Мало-помалу приглушенные реплики начали обретать смысл, пока Леви постепенно приходила в себя. — Эй, она очнулась. Леви неуверенно моргнула, и неясные цветные блики, маячившие над ней, в итоге вырисовались в очкастое лицо смотревших на нее Ханджи. Голос Леви был похож на сухое карканье: — Где…? — В полевом госпитале, — ответили Ханджи, садясь на стул рядом с койкой. — Мы доставили тебя в операционную как раз вовремя. Ханджи наблюдали, как Леви подняла руку, касаясь повязок, туго обмотанных вокруг живота, и искренне улыбнулись, когда Леви, будто внезапно вспомнив, дернула рукой вверх, чтобы проверить другие повязки, еще туже обмотанные вокруг груди. Те до сих пор оставались на месте. — Стоит признать, Леви, — криво усмехнулись Ханджи, кивая на грудь Леви. — Что у тебя была кое-какая тайна, которую ты скрывала. Была. Язык Леви был сухим, когда облизала такие же сухие губы. — Кто еще знает? Голос Ханджи был извиняющимся, когда они начали объяснять: — Нам пришлось оказывать тебе первую помощь прямо в полевых условиях, а затем надо было доставить тебя в операционную, так что… — Блядь, просто ответь на вопрос, Ханджи. На мгновение это прозвучало так похоже на прежнюю Леви, что Ханджи честно сказали: — Похоже, что многие. В конце концов, это не то, что можно держать в секрете. Взгляд Ханджи был до тошноты мягким, когда они смотрели на лицо Леви, прямо в ее широко раскрытые глаза, и произнесли: — Прости, Леви. — Эрвин? — Разумеется. Вообще-то он приходил к тебе, пока ты спала. Думаю, ты хочешь с ним поговорить, рассказать ему все. Леви не хотела его видеть. Ханджи поднялись со стула. — Собственно, я сейчас его приведу. Он и правда отдал приказ, чтобы ему сообщили, когда ты очнешься. — Подожди, Ханджи! Но они уже ушли, оставив Леви в больничной палате с одной только медсестрой. Судя по ее неловкой позе, в которой она стояла у изножья кровати, похоже, ей тоже было известно. Все знали. — Блядь, — прошептала Леви, повернув голову, чтобы глубже зарыться в подушку.***
Эрвин — вот же ублюдок — пришел не сразу и даже не в течение часа, и Леви, наконец, задремала, повернувшись лицом к стене и спиной к палате, когда матрас рядом с ней внезапно прогнулся. Леви замерла, почувствовав на своем плече большую, твердую руку, поворачивающую ее. Она дернулась было, зашипев от боли, сразу же пронзившей ее живот, но это было ничто по сравнению с тем шоком, который она испытала, взглянув на сидящего на ее кровати Эрвина. Он был так близко, что она могла видеть только его лицо. Она ведь даже не слышала, как открылась дверь. Медсестра ушла; возможно, Эрвин отпустил ее. Они остались наедине. Не было ни приветствия, ни обмена словами, когда Эрвин резко потянулся к рубашке Леви, быстро расстегивая пуговицы. — Что ты делаешь? Прекрати, Эрвин! — Закричала Леви, слабо хватаясь за свою помятую рубашку и пытаясь закрыть вырез, но Эрвин действовал безжалостно, сбросив ее руку, снова открывая перевязанную грудь и ее истинную личность, так тщательно скрываемую все эти месяцы. Леви густо покраснела, уставившись на мрачное лицо Эрвина, в напряженном взгляде голубых глаз горело нечто похожее на гнев, но не удивление. Она уже открыла рот, решив вновь к нему обратиться, но он опередил ее: — Они придут за тобой с минуты на минуту, Леви. Они уже здесь. Они заберут тебя, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы их остановить. Ты мне доверяешь? Леви в ответ лишь кивнула. — Тогда просто молчи и делай, что я говорю. — Эрвин… — Позже. У нас будет время позже, Леви, — перебил Эрвин невероятно ласковым голосом, — но сейчас ты должна позволить мне некоторые вольности. Не прошло и десяти минут, как прибыла Военная полиция, они вошли в палату Леви, даже не постучав, и обнаружили Командующего Эрвина, сидящего на кровати пациентки и нежно держащего ее за руку. Этого зрелища было достаточно, чтобы Найл Док замер на полпути. — Эрвин! Ради всего святого. Ты хоть понимаешь, что Капитан… Леви… — начал Найл. Казалось, он быстро лишился дара речи, когда его захлестнула ярость, и он презрительно махнул рукой на Леви. — Я понимаю, — спокойно ответил Эрвин. — Я с самого начала об этом знал. Глаза Леви расширились, и она резко повернула голову, чтобы посмотреть на него, игнорируя пульсирующую боль глубоко в животе. Пробежавший по спине ледяной холодок был намного хуже. Прямо сейчас что-то происходило; что-то серьезное скрывалось за той паутиной лжи, что так усердно плел Эрвин, но будет ли этого достаточно, чтобы сбить с толку такого сильного противника, как Военная полиция? — Тогда ты, конечно, понимаешь, сколько правил нарушил, взяв женщину в Корпус! — взревел Найл. — Она не может оставаться в рядах… — Может, — пробормотал Эрвин, сохраняя спокойный, неторопливый тон с намеком на стальную властность, которую Леви так хорошо знала, — потому что мы помолвлены. Наступило короткое затишье, когда отряд, словно громом пораженный, застыл в нескольких футах от кровати Леви. Она, не веря своим ушам, уставилась на Эрвина. Она бы выдернула руку из его хватки, если бы та не была столь крепкой, словно он таким образом предупреждал ее. Найл посмотрел на Эрвина, затем на Леви, а после вновь на Эрвина. — Ты это не серьезно, — выдал он наконец. — Я серьезно. — Эрвин, ты не можешь… — Воспользоваться правами и привилегиями Командующего? Могу, даже не сомневайся. Я только что это сделал, — совершенно невозмутимо ответил Эрвин. — Следующий шаг — отправить меня на суд, если ты так этого хочешь, Найл. Как жаль, что это займет несколько недель. К тому времени мы, вероятно, уже поженимся. Найл начал что-то бормотать. — Ты не можешь провернуть такое и думать, что тебе это сойдет с рук, Эрвин! — Воскликнул он. Эрвин только пожал плечами. — Тогда до встречи в суде. Потребовалось некоторое время, чтобы Военная полиция ушла, но как только Леви убедилась, что Найл Док и его люди унеслись прочь по коридору, она вырвала свою руку из руки Эрвина. — Это и есть твой план? — Прошипела она. — Вот это вот — твой гребаный план? — Если в данных обстоятельствах сможешь придумать что-нибудь лучше, будь так добра, дай мне знать, — парировал Эрвин, уже вставая с кровати. — Да пошел ты! Не собираюсь я выходить за тебя замуж. — Отдохни немного, Леви, — сказал Эрвин с раздражающим спокойствием, направляясь к двери. — Утро вечера мудренее. Спокойной ночи. Эрвин повернул ручку и вышел, не оглядываясь. Вот так просто, Командующий взял и исчез. Тяжело дыша, Леви впилась взглядом в дверь. Этого не могло случиться. Просто не могло. Она хотела бы вмазать — желательно прямо по роже Командующего, — но поскольку Эрвин был вне досягаемости, Леви пришлось довольствоваться подушкой и ругательством, которое было хорошо слышно даже в коридоре: — Бляяядь!