***
Прошло две недели и в голову мне уже ничего не лезло, я абсолютно не знал о чем думать, порою на меня находила некая грусть, жалость, а иногда и вовсе злоба. Всё же две недели не очень большое количество времени, но я так привык к его улыбке, глазам, родинкам, которые покрывали его фарфоровое лицо, что мне действительно этого всего не хватало. Утром совершенно не хотелось вставать. Может остаться в общаге, почитать книги, посмотреть фильмы, попить горячего чая с малиновым вареньем (которое привезла Оксана). С ногой уже было почти все в порядке, когда Оксана приехала и узнала, что я такой неуклюжий, ни капельки не удивилась. — Антон, я бы удивилась намного больше, если бы с тобой ничего не приключилось, — сказала она мне и крепко обняла. На улице уже ощущался декабрь, но снега пока не было видно, а я как не любитель снега был очень недоволен. В итоге я все же решил прогулять первую пару, ничего страшного, Сергей Борисович, даже не заметит моего отсутствия. Но провести это время мне теперь хотелось не просто лёжа в кровати, а немного прогулявшись в парке. Не знаю, но меня тянуло что-то на улицу, как магнитом Но только мне стоило выйти с подъезда, как у порога оказался он, весь замотанный, уставший, но по-прежнему такой красивый Арсений, он недолго думая просто обнял меня, а затем заплакал. Я несколько секунд стоял в ступоре, не понимая, что мне делать, но после ответил на его прикосновения, нежно притягивая его к себе. И будто придя в себя, он отодвинулся и стал протирать слезы. — Может поднимемся и я сварю горячий кофе? — ничего более я придумать не мог, так как на улице оказывается было слишком холодно. Он смог мне лишь кивнуть. Сначала он стал спрашивать, как моя нога, но я отмахнулся от ответа и стал расспрашивать его о более важном - о нем. Я верил, что он мне все таки расскажет что-то. Теперь стало ясно его отсутствие. Неделю назад умерла его мать, которая на протяжении долгого времени боролась с раком, но к сожалению судьба выбрала иной путь. — Я её очень сильно любил, она самый светлый человек, который был в моей жизни, поэтому очень тяжело свыкнуться с этой мыслью, — он старался говорить спокойно, но все тщетно, слезы медленно стекали по щеке. На протяжении всего разговора я старался его утешить, как только мог, мне было очень больно видеть его таким подавленным. Позже я понял, что тревога, которая преследовала меня эти дни была неспроста, все таки моё чутье мне подсказывало, что что-то не так. Когда Арсений успокоился, по его взгляду было видно, как ему было неловко, а меня грела та мысль, что я сейчас мог утешить этого человека, обнять и держать крепко за руку. Он посмотрел на свои часы. — Ты опоздаешь и на вторую пару, — и я увидел на его лице лёгкую улыбку, которая меня согревала, как самое тёплое одеяло на свете. И мне было так все равно на эту вторую пару, была бы моя воля весь сегодняшний день я бы провел с этим человеком, готов был слушать его часами, потому что скорее всего, после того, как расстанемся, мы сделаем вид, что всего этого не было. Оказавшись на улице, и подняв головы, мы могли лишь увидеть, как падали белые хлопья, покрывая землю пушистым ковром. Попрощавшись, я сразу стал направляться в сторону остановки, но меня удержали и повернули к себе. — Садишь в машину, ты весь замёрзнешь, пока будешь стоять на остановке, — и он стал открывать дверцу автомобиля. — А может я хочу превратиться в лёд и прогулять сегодняшний день? — по его взгляду я понял, что шутка такая себе, так что я быстро залез в тёплую машину. Оказавшись в университете, я стал искать Оксану, я не знаю зачем, но я чувствовал необходимость в ней. И вот я вижу её в конце коридора, по взгляду которой, можно понять, что она занималась тем же — поиском меня. — Антон, ты как? Я сегодня видела тебя вместе с Арсением. Как он? С ним все в порядке? — Я не могу тебе ответить утвердительно, — признаться честно, я сейчас не мог ответить абсолютно никак. — Что-то случилось? — и глаза её были полны беспокойства. — Не смогу тебе сейчас ответить, он сам скажет, когда сможет, — потому что я считал, что это все личное, он был со мной откровенен и я не знал, могу ли я с кем-то с этим поделиться, поэтому я решил молчать, к тому же я уверен придёт время, и он сам обо всем расскажет Оксане, с которой они хорошо общались. — Я понимаю, ты не обязан мне ничего говорить, — и с этими словами она потянулась ко мне и крепко обняла. — Антон, я хочу, чтоб ты знал, чтобы не случилось я всегда буду рядом. — Я знаю, точно так же, как и я рядом с тобой.***
— Кать, тебе выпало задание поцеловать человека слева от тебя. Сегодня мы с Димой решили собраться у девочек в комнате, которые решили поиграть в правду или действие и посчитали это почему-то хорошей идеей. Катя повернулась к Диме и нежно поцеловала его в губы. И в этот момент я подумал, почему я также не могу коснуться губ человека, который мне не безразличен и от потоков мысли меня перебил голос Оксаны. — Шаст теперь твоя очередь, правда или действие? — и стала копаться в карточках. — Давайте придумывать задание сами, так будет намного интереснее, — я мог только заскулить от отчаяния, ну почему, почему именно в такие моменты в голову Димы приходят самые тупые идеи. — Классная идея, — говорю я, давая подзатыльник другу. — Ну пусть будет действие. — Давай... — сказала Катя, — завтра ты подойдёшь к преподавателю и громко на весь коридор начнёшь говорить, что ты знаешь его предмет намного лучше, его самого. Причём, чтобы это было с претензией. — Вообще не смешно... — начал было я, но меня перебила Оксана, которой это задание видимо понравилось. — Да, только к какому преподавателю? — Ну давайте к Матвиенычу. — Дим, у тебя сегодня точно день плохих идей. — Потрясающе! Только Шаст, мы должны будем все это услышать, так что будешь нас ждать. — Как скажите, — саркастично улыбнулся я. Мы ещё немного поиграли и вскоре уже стали расставаться. На уроках философии я бывал редко, так что Сергей Борисович плохо меня помнит, я уже молчу про фамилию и имя. Главное, чтоб в коридоре не оказалось других преподавателей, что было практически невозможно, но да ладно, чуток опозорюсь и на этом все, может ещё немного поругают конечно, но я скажу, что слегка погорячился говорить такое. — Давай он сейчас выходить будет с аудитории, — мои друзья выглядят сейчас, как шпионы, причём, как очень плохие шпионы. — Я, если что, буду снимать это на видео. — Отличная идея, Дим. — Всё, сейчас. — Здравствуйте Сергей Борисович, — и тут только я стал осознавать вообще всю тупость моих слов. — Знаете что, я хотел вам сказать, что я знаю ваш предмет намного лучше, нежели вы сами! А я только первокурсник! Это разве нормально? Так что вы за преподаватель такой! Да и... — ШАСТУН!!! — доносится с другого конца коридора и я встречаюсь с виноватыми и в то же время весёлыми лицами своих друзей, которые лишь шепчут: удачи. — Быстро в мой кабинет. В это время посреди коридора стоял философ, который даже не до конца понимал, что сейчас произошло, он лишь отмахнулся рукой и пошёл по своим делам. — Ты вообще в своём уме, так разговаривать с преподавателем?! — вы бы видели это, полное гневом, лицо Попова. — Арсений Сергеевич, мы просто играли на желание, ничего более, — закатив глаза, сказал я. — Оставляйте свои игры за территорией университета, — затем он выдохнул и подсел ко мне. — Я хотел сказать тебе спасибо. — За что? — непонимающе взглянул я на него. — За вчерашний день. — На моем месте любой бы так поступил. — Не любой, — после паузы он добавил, — можешь идти, но такого, чтобы больше не было, — но говорил он это уже по доброму, хоть и пытался принять строгий вид. В дверях кабинета меня встречали друзья, которые хотели убедиться, что я все же выйду живой. — Дим, ты проиграл, я же говорила, что он выйдет живым, — с победной ухмылкой говорила Оксана. — Так, я предлагаю пойти и поиграть в снежки, — Поз быстро перевёл тему, — Шаст, ну как? — Я только за.