(Йо Асакура)
Вы когда-нибудь представляли или ощущали такое сильное сердцебиение, когда сердце вот-вот выпрыгнет из грудной клетки? Нет? Ну, тогда у вас все впереди. Да? Ну, тогда вы поймете, что испытывала пятнадцатилетняя я в тот момент. Это было незабываемое впечатление, волнующее и удивительное. Девятнадцатого сентября 1999 года, ровно за три дня до своего рождения, я влюбилась. Впрочем, не помешало мне не без удовлетворения отметить, что виновник всего этого — некий Йо Асакура. Лицо становилось все более безжизненным — так бывает, когда встречаешь прошлое, которое с трудом отпустил. Когда-то это прошлое было твоим настоящим, цеплялось, ранило своими когтями почти до крови, а теперь от него остались лишь едва заметные шрамы, которые хотелось от всех прятать. А от самой себя — в первую очередь. Нет, я не влюбилась в него в 1990-м году (и не в 1991, и не в последующие годы с 1992 по 1998, когда он просто не приезжал к своей бабушке). Парень мог сказать бы то же самое, но дыхание у него перехватило, земля под ним содрогнулась. Секунд на десять, не меньше. Конечно, падать на дорожку из камней: дело не из приятных! А случилось вот что. Это был обычный день. Никто ничего не подозревал. В моей жизни бывали периоды, когда книга составляла любимое общество, а уединение и сосредоточенность мысли — лучшее занятие. Я всегда доверялась чутью. Но сегодня утром оно впервые за долгое время мне изменило, и слух сердца ничего не расслышал. «Романтический тип у тебя Эви», — часто упрекала Анна. Сестра считала, что все люди будут видеть во мне только красивую маску из доброты и нежности. Но для меня самой, романтическая мантия была удобным средством скрывать собственную незначительность и не оригинальность. На дворе была теплая ещё для такого времени года погода. Но всё равно становилось прохладно. Не спеша я шла привычным маршрутом до соседнего храма Асакур, где часто любила бывать Анна. В детстве мы очень часто лежали, там на полу и сочиняли всякие истории на сюжеты росписей, украшавших потолок. Вместо толпы знакомцев и рассеяния — одиночество и сосредоточенность, часто сопровождали нас. Привыкли. Мы ведь были вдвоем. В унисон с занятием: кипела и бурлила жизнь. Даже чтение книги — занятие, традиционно в истории культуры связывающееся с уединением, — производится сообща. Так и я несла книгу, чтобы в очередной раз обсудить её с сестрой. В храме везде царили книги и молчание, пора немного разнообразить. В поле моего зрения попал проходящий мимо молодой человек. Сердце пустилось в бешеный вскачь. Не могу сразу разобрать кто это, ибо лицо его было опущено. Он не смотрел под ноги и… и упал. Последовала его же примеру и я, засмотревшись на шатена. От боли по щекам тут же стали катиться слёзы. Тогда, в возрасте шестнадцати без трёх дней лет, я не могла предоставить Йо Асакуру в качестве своего будущего мужа. Понимаю, что это он! Сколько лет мы уже не виделись? А парень так изменился. Совершенно не в моем вкусе, но довольно неплох собой. Высокий, подтянутый, шатен, достаточно симпатичный — с приятными правильными чертами, высокими скулами, упрямым подбородком, гладкой кожей цвета ириса. Он зануда, который старается все делать правильно, но совершает такие безбашенные поступки, на которые я никогда не решилась бы. Вспоминаю наше с ним детство, и его упрямый характер. Попытавшись встать, внезапно почувствовала, что у меня начинает кружиться голова и потеряла сознание… Очнулась от того что почувствовала чьё — то холодное прикосновение к моему лицу. Открыв глаза, увидела перед собой его лицо. Он вновь посмотрел на меня внимательными темными глазами. Оказалось, взгляд его пробирал до глубины души, как осенний ветер, но был одновременно нежный и теплый. Парень снова просканировал меня. Его глаза смотрели на меня прямо в упор. Не могу выдавить из себя и слова. Его длинные и холодные пальцы гладили мой лоб, приводя в чувства. Понимаю, что была без сознания недолго. Я хотела было уже встать и отряхнуться, как вдруг услышала голос, и снова не удержав равновесие — упала. Приземление было довольно мягким, и я не ударилась, зато книга вывалилась из рук и затерялась где-то в сухой траве (удивлена, что до этого, как-то её удержала). Хорошо ещё, что свидетелем моего позорного падения оказался лишь парень. Представляю, как это могло выглядеть: я лохматая, взъерошенная и вся в пыли, и сверху надо мной стоит, наклонившись, симпатичный парень. Интересная ситуация, ничего не скажешь. Я, вздрогнув, резко повернулась и расширила не без того большие глаза, подавив возглас негодования. И ударила парня по левой щеке. — Эви, ты чего так долго? — недовольно проговорила Анна, которая, похоже, вышла искать свою пропажу, то бишь меня. Несмотря на то, что мы сестры — близнецы, еще не только разные как внешне, так и по характеру тоже. Я думаю, что это все-таки хорошо. Для этого было множество причин. Но белокурая сестренка, часто говорила о моей бесхребетности и её это не радовало. «Ты худощавая, ленивая, ты —ходячее бедствие! Потенциал в тебе конечно есть, но этого мало, чтобы остаться в живых. Времени мало, а путь к совершенству у тебя долгий!» — вот какого мнения была обо мне сестра, но я ее не виню, мне действительно есть, куда расти. Хоть Анна практически никакими силами не обладала, но имела большой запас терпения, а у меня его никогда не было. Сейчас на меня смотрели неподвижные стеклянные глаза, холодные и непроницаемые. «Этот человек может так же спокойно приласкать, как и раздавить меня», — подумала про себя я. Самого начала, были не похоже, а теперь и вообще можно сказать, что мы даже не родные сестры. У меня не было таких проницательных глаз как у сестры и это очень расстраивало. Я была её полной противоположностью. Мои волосы напоминала огонь: рыжие вьющиеся, так очень часто говорило мне общество. Румянец на щеках и искры в глазах, часто сопровождали меня. Нередко приходилось слушать комплименты из-за моей светлой кожи, подобной фарфору. Сестра по-доброму завидовала моим кудряшкам, ибо это можно было заменить, когда, сидя на камнях возле водопада, она с интересом рассматривала их. На что я всегда отвечала, что завидую её светлым прямым волосам. Все как обычно у девушек — кудрявые мечтают о прямых волосах, а те, у кого волосы прямые — о вьющихся. Иронично, не правда ли? Она была очень умной девушкой, всегда умела держать язык за зубами. Утром занималась медитацией, а вечером сидела в заброшенном храме и занималась древними свитками. Одевалась более скромно, но не менее изящно, чем я. Впрочем, стиль одежды у нас был практически одинаковый, наверное, это было единственное наше сходство. Сейчас она тоже не изменяла ему, так же как и я. Короткое чёрное платье и красным платок на голове, одинаковые синие браслеты, — были любимыми нашими атрибутами в одежде. Мы очень редко меняли их на что-то другое, чаще всего происходило это в случае крайней необходимости. Только в платьях было небольшое отличие: если у Анны оно короткое, то я, не решалась привлекать внимание к своим ногам и носила платье до щиколоток. — Я жду ответа, Эвелин, — снова воротила меня в реальность сестра, она часто произносила мое имя полностью, знала, что это хорошо на меня действует. С лихорадочно бьющимся сердцем я пыталась что-то сказать: — Сестрица, а я вот к тебе шла, — даже не пыталась оправдываться. Она не любила, когда ей лгут, да и очень часто сама указывала на ошибку людям, которые пытались что-то скрыть. Поэтому врать не имело смысла. Её я любила, несмотря на адский характер, и сейчас четко чувствовала, как в хрипловатом голосе, который не оправился после болезни, чувствовалась теплота. «А вообще, чего это её величество Анна решила выйти со своего любимого храма?» Что-то тут не так. Обычно блондинку не заставишь лишний раз подвинуться, а тут, лично пошла за мной. Но мои размышления снова прервали. — Вы все в сборе? Отлично. Прошу за мной. Какое-то напряжение в его глазах, в положении узких плеч хорошо сшитого кимоно, говорили мне, что не только я сейчас в плохом настроении. Может, дело в погоде, точнее, в ее отсутствии. Йо подозрительно взглянул на своего дедушку Йомея и молча пошел за ним. Анна лишь кивнула мне и поступила примеру парня. Мне ничего не оставалось делать, как следовать за ними.В минку
Я широко открыла глаза, когда до меня дошло, что я сейчас сказала. Не хотела обидеть старушку, но взять слова обратно уже не могла. Ибо выходить за этого идиота замуж, добровольно не собиралась.***
Бабушка Йо, много знала о чёрной и белой магии. Поговаривали, что она могла наслать проклятия, повергавшие людей в вечное забвение. Прекрасно понимаю, что слухи сильно преувеличены, но уже давно стала уважать старую женщину за знание трав и различных заклинаний от демонов. Её мастерство и глубокие познания в демонической силе спасли не одну жизнь. Так когда-то помогла и она мне. Я научилась от неё многому. Также, Анна была менее талантлива, чем я, поэтому большую часть времени бабуля проводила со мной. Эта женщина входила в число тех немногих, кто знал об особом моем даре — рейши и призыв внутреннего демона. С раннего детства появились лишь немногие способности, которыми я сейчас обладаю. И я тщательно их скрывала по понятным причинам. Об этом знали отец и Анна, а мать умерла ещё во время родов. Два самых моих родных человечка, я не хотела им делать больно, правда не хотела. Перед первым моим и я надеюсь последним, пробуждением демона, отец мне советовал никогда не говорить о своём даре, ибо злые языки всегда могут назвать меня таким же демоном; что собственно говоря, они и делали. Так же, дан был совет найти в нашем городе Аомори некую Кино Асакуру. Она содержала храм на горе Осорэ. Я навсегда запомнила слова отца. Я боялась людей, ведь те же также боялись меня и ненавидели, я не хотела причинять им вреда, поэтому пряталась вместе с сестрой от внешнего мира. Нас невзлюбили не в одном из бывалых нами мест. В меня кидали камни, да и вообще, что под руку попадется. Нас гнали везде. Из-за чего сестра кажется бессердечной и жестокой. Анна не верит людям, также как и я. Но однажды все изменилось. Нас нашла Кино Асакура. — Я помогу девчонке овладеть своими силами, только вам придется пойти со мной. После этих слов, мою дорогую сестру, словно подменили. Хладнокровие и высокомерие теперь часто сопровождали её, пускай у неё и не было никаких особых сил, она была горда, что учится у могущественного рода Асакур. А я закрылась в себе. Как бы там ни было, я чувствовала, что в сестре произошел надлом, и что, может быть, ничего изменить уже нельзя. Она горевала — и за себя, и за меня, но не представляла, как мне помочь. Судите сами, была ли я счастлива: свободная, беспечная жизнь в кругу милого семейства никогда меня не привлекала, в отличие от Анны. Хотела бы я верить, что они не желали нам зла, но благодаря рейши — способности читать людские мысли, я не могу так сказать. Только Анна не верила мне. — Нет, Эвелин, я позвала тебя затем, чтобы защитить тебя от самой себя, — вновь начала свою тираду старушка. — Посмотри сама, — женщина костлявым пальцем указала на меня. — Недаром люди прозвали тебя демоненком. Ты уже выросла, пора выбраться из своего кокона и начать плести свою нить судьбы. Поэтому я хочу, чтобы ты вышла замуж за Йо и продолжила род Асакур. — Нет! Ни за что! Никогда, — эти слова сами вырвались из моих уст. Я было уже поднялась, чтобы уйти, но слова старой итако меня заставили остановиться. — Или пойдет твоя сестра Анна. От неожиданности на мгновение я лишилась дара речи. Не могу поверить, что она может так поступить! Йо же видел меня насквозь. И душевные муки, и безуспешные потуги взять всё под контроль. Видел и молчал. Он понимал, почему его бабушка так поступила. Потому что самое большое удовольствие в этой жизни она получает, когда видит, что таки посадила кого-то на цепь. Кого-то, кто раньше и на десять шагов никого не подпускал к себе, а теперь станет, есть с руки и с нетерпением ждать своего спасителя. Мы видели всё это так часто, что сбились со счёта. Так происходило почти со всеми ученицами горы Осорэ. И вот опять: горящие глаза, броская внешность, дерзкий характер — в студию. А в результате ещё одна цепь. Йо искренне хотел помочь мне, но он боялся давать надежду на то, что, вполне вероятно, всегда будет за гранью реальности — свобода. На это все я не хотела обрекать Анну, потому что слишком её люблю. Моя реакция удивила всех, но виду никто не подал. Попытавшись непринуждённо улыбнуться, я встала с колен. — Хорошо, я сделаю то, что должна, — улыбка медленно погасла, лицо стало серьезнее. — Только отпустите Анну со мной, — это было единственный выход, который я сейчас видела. Кровь отлила и без того бледного лица сестры. Она не подала виду, как больно ранила ее эта новость. Но она всегда поджимает губу, когда её что-то беспокоит. — Эвелин, я достаточно взрослая, чтобы принимать решения, но Йо действительно нужна куда более сильная шаманка, нежели я. Понимаешь, на мальчика возложена большая ответственность и ты поможешь её разделить. Я тебе тут не помощник и буду только мешаться. «Нет, Анна, ты не понимаешь! Твоя сестренка построила план, не надо его рушить»! Я не могла оторвать взгляд от своей старшей сестры. Не могу поверить, что это говорила она! Теперь понимаю слова Йомея Асакура «Что в будущем эта малютка станет прекрасной женщиной с твердым характером. Уже сейчас она полна задора и огня». Сейчас же перед нами стояла девочка, совсем ребенок, но это ненадолго. Мои же глаза горели нескрываемой ненавистью на этих людей. Они говорили, что не возьмут с нас платы, но кто нам сказал, что спустя года, они не изменят своего решения. Старушка посмотрела на меня долгим неторопливым взглядом из-под загнутых черных ресниц, затем повела согнутыми плечами и сказала: — Ваш язычок слишком остер для особы столь юного возраста, — обратилась старая дева ко мне. Её хлесткие слова обожгли меня, словно удар плетью. Я знала о вспыльчивости характера собеседницы, но не могла смириться со своим положением. Моя самоуверенность не имела прочных корней. Все же я была еще слишком молода. Держаться уверенно в обществе старших стоило мне немалых усилий, учитывая эти обстоятельства. И не будь я так молода, то давно бы уже лежала бездыханная на земле столь почитаемых ею предков. Немногие взрослые могли похвастаться, что разговаривают с почитаемой итако в таком тоне, что уж говорить о молодых. Раньше, я даже смотреть в её сторону боялась, а тут не знаю, какое оскорблённое существо во мне проснулась. Я почувствовала, как у меня вспотели ладони. — Я и моя сестра не сделали вам ничего плохого! — я нервно теребила руки. Когда-то давно думала, что выпущусь из-под крыла старой итако, и мы с Анной пойдем бороздить мир. Всю сознательную жизнь. А теперь что? Я невеста какого-то мелкого шамана, на которого возложена миссия, остановить своего брата и стать королем шаманов. Йо — чудесный юноша, хороший друг, и, без сомнения он прекрасный спутник жизни. Именно так отзывалась об этом парне Анна. Может не все так плохо? Но порой, я лишний раз убеждаюсь, что я умна и добра. Правда, этим незаурядным качествам я не могу найти достойного применения и с недоумением иногда обнаруживала, что либо говорила что-то не то, что хотела, либо вообще молчу, что случалось гораздо чаще. Да и с кем разговаривать? С Тамао? Эта девочка с розовыми волосами знала, что для Йо подходящей невестой также, как и я, была Анна, прекрасно понимая это, мы считали Анну красавицей, в отличии от себя. Свою любовь к Йо считали «безнадежной». Юная ясновидящая была сиротой, которую Микихиса принял в семью Асакура. С четырех лет она трудилась в доме Асакура. Отец Йо хотел, чтобы она тренировалась вместе с нами, и также как и мы стала сюгэндзя, одновременно обучаясь у Йомея гаданию. Тамао также была одной из кандидаток в невесты Йо, но все мы знали, что выберут лучшую из нас. Вообще семейство Асакура — это знатная и очень состоятельная семья. Этот дом семьи Асакура усыновлял и заботился о сиротах с духовной силой на протяжении тысяч лет. Главный наследник не осмелился перечить бабушке, но в этом нет его вины: немногие на это решаются. В награду за смирение старая итако, оставила молодому шаману выбор между сёстрами, и как я поняла — выбор был в мою пользу. Я разочарована, что такой слабак станет моим мужем… — Теперь, — её голос был слышен хорошо, со всеми подробностями дыхания, — попрошу вас удалиться в свои комнаты, и начать собирать вещи. Донельзя удивленные милосердием итако, не обращая внимания на назойливую женщину, чье присутствие невыносимо раздражало, закрыв за собой дверь, мы вышли из комнаты. Я выходила последняя, и поэтому, замедлив шаг, снова подошла к закрытой двери, и немного её приоткрыла. — Я сделаю так, как вы пожелаете, нравится мне это или нет. У моей дикой розы острые шипы и жало змеи. Уже в первые минуты нашего знакомства она показала мне свой нрав. — А вот тут он и рассмеялся, не разжимая губ, беззвучно. — Та девчонка, непослушна, дерзка и непокорна, она не признает никаких правил и не понимает слов. У нее несносный, упрямый характер, который ты попытаешься укротить. А Эвелина совсем другая: полная противоположность. Теперь, внук, ты понимаешь мой выбор? Я продолжала слушать, но мои брови от услышанного ползли вверх. — Молю Короля Духов, чтобы года научили ей смирению и спокойствию, — парень улыбнулся. — Но мне все-таки кажется, что она могла бы найти себе более достойного мужа, чем я. А я, крадясь по стеночки, вышла из мику на улицу, где меня уже ждала блондинка. Во дворе было пусто: ни одной живой души, что очень удивило меня, обычно духи летают туда-сюда. — Я так ненавижу это место! Она сама говорила, что во мне нет смирения и послушания. Мои колени и так болят: много часов приходиться стоять на них, вымаливая прощение за непонятно какие грехи. А как, по-твоему, быть мне? Держаться подальше от нее? Я знаю, что она думает обо мне и как относится. Она всегда любила тебя больше, чем меня, потому что ты везде и всегда такая безупречная. Я проклинаю день, когда мы пришли сюда, и презираю этого Зика, который появился на свет. Все проблемы из-за него! — Господь с нами, аминь, — с надеждой в голосе прошептала Анна. - Но все же, ты немного не права, — возразила она. — Учитель отдает предпочтение мне, потому что мной легко управлять. Я всегда поклонялась ей и делала все, чтобы угодить. Тогда как ты постоянно следовала своим правилам. Кино-сама не знала, как подчинить тебя. — Теперь понимаешь? Все встало на свои места, словно разноцветные камушки, которые мы любили так собирать в детстве, — вот для чего они воспитывали нас, чтобы стать женой этого слабака. — Ты права, и это наша плата, я бы согласилась, если бы у меня были силы как у тебя. Королева Шаманов — прекрасный титул. — Анна, я тебя не узнаю. — Времена меняются и нам пора измениться, — когда она подняла удивительные глаза цвета золота, я прочитала её чувства. В душе девушки смешались изумление, страх, потрясение, необузданная гордость и отвага. Глядя на нее, я ощутила боль в сердце, попыталась найти достойный ответ, но язык отказался повиноваться, а голова начала кружиться. Лицо Анны отдалилось. Я старалась не поддаваться ему, но под ногами разверзлась бездна, с легким вздохом, провалилась туда. Последние видение внезапно вновь возникло перед глазами: смертоносный вихрь и злобный оскал смерти. Смерть… Я в ужасе вздрогнула. Не знаю, чью смерть видела, но кому-то скоро закроют глаза и кого-то засыплют землей. Боль была уже невыносимой, что уже было невозможно терпеть. Физически ее ощущала и, открыв глаза, пыталась предотвратить агонию. Словно сквозь густой туман вижу склонившейся надо мной Анну. Я пробудилась от собственного крика. Надо мной склонилась Анна. Только ей лицо и удерживало меня от безумной паники. Приложив палец ко лбу, она промыслила только одно слово: «Потом». — Это опять произошло, да? — она знала, что я не могу ответить и продолжила говорить. — Может, попросим Кино отложить переезд? Это начало происходить слишком часто. Я не рискнула даже кивнуть. Лучшее, что я могла сделать, — глядеть в ее черные глаза. Я пыталась взглядом сказать, что поняла ее. «Как же всё не вовремя», — слышу в своей голове её голос. «Что? Нет, нет. Только не сейчас. Снова чужие мысли в голове!» Её переживания роились в мозгу, словно рассерженные пчелы. — Нет, не надо, все в порядке. — Мне казалось, ты излечилась, сказала Анна, и я подняла голову, не в силах спрятать улыбку — столько в этой фразе пафоса. Сестра заметила мою улыбку и, неверно ее истолковав ее, вздохнула с облегчением. Анна взглянула на меня сквозь опущенные ресницы. — Это ведь снова повторится, Эви, — она посмотрела долгим, изучающим взглядом, безо всякого выражения, затем пожала плечами, опустила руки и встала, помогла мне подняться. Конечно, сестра права — видение вновь придет ко мне, и мой будущий супруг сам догадается, что его жена отличается от остальных людей. Скорее всего, он сочтет меня сумасшедшей. Но они ведь только помолвлены, может, между ними что-то и будет. — Что ты видела? — Видела столько всего, что ты не поверишь. Видение было ужасным, однако значение его кажется еще более страшным. Выбор смерти и жизни зависит от меня. Ты знаешь, как я ненавижу всех шаманов, но у меня нет желания становиться судьей и решать, жить кому-то или прятаться в могиле. Глаза остекленели. Блондинка была поражена моей искренностью, ибо я очень редко делилась с ней своими переживаниями. Взглянув на неё, поняла, что значительно выросла в ее глазах. Выживу ли я? Есть ли у меня выбор? Признание об истинном смысле этого ведения будоражит моё сознание. Перехватив взгляд Анны, я улыбнулась ей. Улыбнувшись мне в ответ, я переступила порог минку. Быстро поднявшись, я обдумывала план действий, чтобы успеть все до отъезда. Но мысль о поездке причиняла ужасную боль. В Токио у меня нет подруг, которых я привыкла видеть здесь, но была Анна, и только это меня успокаивало. До этого мы жили с сестрой порознь, как два совершенно чужих человека. К концу дня все немногочисленные вещи были упакованы, и у меня не осталось других дел, кроме как попрощаться со своими людьми. Я понимала, что навряд ли вернусь сюда. Когда я уеду, мне будет очень не хватать горячих ванн и библиотеки с тысячами книг, большинство из которых, к своему горькому сожалению, я не читала и уже не успею прочесть. Но больше я не пожалею ни о чем. Я провела здесь достаточно времени, меня научили всему, что знали сами. Складываю самое простое: какую-то одежду да пару книг, большего мне и не надо. Потуже на затылке стягиваю платок, проверяю бусы, будто бы могла их потерять. Неужели мы никогда не сможем жить счастливо? Это было немыслимо, недопустимо! Моё положение в обществе — это единственное, в чем я всегда была уверена, — Принцесса медиумов как — никак. «Может, сначала выпить кофе»? — пронеслось у меня в голове. О мысли о любимом напитке сразу поднялось настроение. Сегодня ночью я точно не смогу уснуть, пока не сяду в машину. Следующий два часа я провела в трудах.