***
Сеул накрыла глубокая ночь, когда братья Чон в компании Намджуна и Юнги приехали за поставкой от итальянцев. Да, в идеале здесь должен был быть Джин: обычно глава клана не утруждал себя принятием поставок, но сегодня дело было даже не в том, что Сокджину нужно было залечь на дно. Итальянские партнеры Чонгука решили погостить у него и привезти груз лично, проделав тяжелый и долгий путь. Так что не встретить их было бы верхом неприличия. А итальянских друзей Чонгук ценил очень и очень высоко. За спинами стоящих у Jaguar'а альф было несколько машин и вооруженные люди, которые прочесывали закрытую на время поставки территорию порта. Да, Тен Джеха уже не было в живых, но как думал Чонгук, ослаблять охрану на грани войны было бы безрассудно. Чонгук отстранил сигарету от губ, выдохнув дым в сторону, и тихо усмехнулся Хосоку, который по пятам ходил за Намджуном, вслушиваясь в его разговор по телефону. Дилер уже минут пятнадцать болтал с хорошо известным им омегой о предстоящем походе на очередную выставку, пытаясь согласовать графики. Правда, подслушивать разговор Хосоку быстро надоело. Он вернулся к брату, присев рядом с ним на капот Jaguar, и так же достал сигареты. — Скучно — пиздец. Почему мы так рано приехали? — фыркнул он, пнув попавшийся под ноги кусок гравийки, и снова огляделся. Юнги ходил рядом с парнями из охраны, иногда коротко переговариваясь и проверяя время. Поставка должна была прибыть с минуты на минуту, но пока что судна видно не было. — Займи себя чем-нибудь. Ты прекрасно справлялся, пока ходил хвостом за Намджуном, — тихо усмехнулся Чонгук, стряхивая пепел вниз. — Мне надоело. Он говорит на непонятном мне языке. Я, блять, совсем не понимаю людей, которые находят целые миры и смыслы в мазне, которая похожа на случайный выброс краски на бумагу. — У каждого свое видение прекрасного. Ты же находишь что-то в размазанных по полу кишках, — засмеялся Чон и предложил сигарету брату. Тот не стал отказываться, протянул руку, взяв сразу две, и одну заложил за ухо. — Я не нахожу в этом ничего прекрасного. Это вынужденная мера и развлечение. Быть может, совсем немного, банальный интерес. — Ты такой отбитый, Хоби. — Я знаю, — рассмеялся альфа, показав брату средний палец. Чонгук только тихо усмехнулся и отвел взгляд на свои ноги. Он сделал еще две глубокие затяжки и зажал сигарету зубами, оставляя ее во рту. — Мне перестал нравиться секс с Чимином, — внезапно заявил Чонгук, а Хосок, который только что закурил, подавился сигаретным дымом, закашлявшись. — В смысле? Ты точно со мной хочешь об этом поговорить? Я не особо подходящая кандидатура для этого. — А с кем мне поговорить? С Юнги? Или с Намджуном, которому так-то похуй на мой секс, — поинтересовался Чон, изогнув бровь. — Ну, мне так-то тоже похуй, — пожал плечами Хосок и тут же получил толчок в плечо, от которого едва не свалился с капота. — Ну и пиздуй тогда ходить за Намджуном. Развлекай себя сам, — заявил Чонгук, заставляя брата рассмеяться и снова сесть рядом. — Да ладно. Сейчас так скучно, что я готов поговорить даже о твоем сексе, на который мне похуй. Так с чего ты там взял, что тебе разонравился секс с ним? Чимин разучился сосать? — Нет, — перейдя на серьезный тон, проговорил Гук, вглядываясь в темноту на воде, — физически все так же круто. Мне приятно, ему хорошо. Но морально… Я не получаю никакой разрядки. Раньше было иначе. Знаешь, то чувство, когда потрахаешься, и кажется, что все, в целом, не так уж плохо? — Ну, — нетерпеливо протянул Хосок. — Ну так вот сейчас, когда я с ним потрахался, легче не стало. И в процессе мозг не отключался ни на секунду. На несколько минут воцарилось молчание. Они молча курили, иногда переглядываясь. Чонгук, наверное, не особо ждал от младшего каких-то советов, потому ни о чем не спрашивал, а на языке Хосока так и вертелся вопрос о личном хуесосе его брата. Однако тему о нем он поднять не решался, зная, чем это может закончиться. Обычно Чонгук начинал раздражаться и переводить тему, словно одно упоминание о Ким Тэхене вызывало у него тошноту, поэтому Хосок никак не ожидал, что Чонгук заговорит о нем сам. — И если тебе интересно, я в душе не ебу, почему так веду себя с Кимом. Вы спрашиваете у меня, что со мной происходит и почему я до сих пор не пробил ему голову, но я сам не знаю ответа. Потому что хотел сделать это как минимум дважды. Хосок совершенно внезапно рассмеялся и поиграл бровями, ловя на себе напряженный взгляд Чонгука. Тот, кажется, совсем не понимал приступа этого внезапного веселья. — Бля, братец, ты не обижайся, но это охуеть как сопливо прозвучало. Не говори мне, что влюбился в шлюху. — Не думаю, что способен на подобные чувства. Но каким еще словом обозначить мое к нему отношение — не знаю, — совершенно серьезно ответил Чонгук, и Хосок тут же прекратил смеяться, уставившись на него. — Бля, не расстраивай меня. — И не пытаюсь. Трезво оцениваю ситуацию. Он хорош собой. Он умный и даже не отрицай этого. Его поведение нетипично, он привлекает к себе внимание. И мы оба прекрасно знаем, что он мне интересен и, наверное, именно поэтому до сих пор жив. Меня восхищает тот факт, что он целиком и полностью сделал себя сам. Ему никто не помогал выжить, в отличие от того же Чимина. И несмотря на то, через что ему пришлось пройти, могу с уверенностью сказать, что он не потерял свою веру в людей. У нас с тобой ее никогда не было. Чонгук закурил вторую сигарету и обратил внимание на забегавших вокруг людей. На горизонте показалось грузовое судно, но ни он, ни Хосок не спешили отрываться с мест. Кораблю еще нужно было время, чтобы пришвартоваться к берегу. — Знаешь, — вдруг довольно серьезно начал Хосок. Его взгляд изменился на спокойный, с долей грусти, — когда я влюбился в него, у меня было точно так же. Он сказал это тихо, зная, что Чонгук все равно расслышит и поймет, даже если он не назвал имени. И альфа понял. Прикусил изнутри щеку, напрягаясь, и внимательно взглянул на Хосока. — Он, правда, не бесил никогда, наверное, этим и зацепил. Не скажу, что очень умный, покладистый, нет. Взрывной, вечно в движении. Пронесся по моей жизни как ебаный ураган. И я нихера не смог сделать, даже оправдать своих поступков. Это был первый и последний раз, когда я влюбился, братец. Так что будь осторожен. Чувства нам не на руку и мы все это знаем, — Хосок замолчал, и, кажется, эта речь была даже трогательной, если бы он вдруг не продолжил: — особенно чувства к шлюхам и хуесосам! Вот это, блять, вообще не айс. Уж лучше удавиться! — рассмеялся он и встал с места. Чонгук вымученно простонал, закатив глаза, и поднял задницу с капота Jaguar'а. Недокуренная сигарета была безжалостно брошена на асфальт и притоптана носком дорогих туфель. Судно со скрежетом пришвартовалось к берегу и спустило трап. Юнги громко приказал начать разгрузку, и Намджун, наконец, оторвался от телефона, подойдя ближе к братьям Чон. — Я на палубу, проверю свой товар, — сообщил он, и Чонгук одобрительно кивнул, позволяя дилеру скрыться среди остальных людей, что принялись за разгрузку. Большие ящики несли по несколько человек, загружая их в длинные прицепы фур. — Где он? — поинтересовался Хосок, не сводя взгляда с выходящих с палубы людей. Но среди них не было того, кого они ждали. — Без понятия. Должен быть на корабле, — коротко ответил Чонгук, пытаясь вспомнить примерный маршрут его основного поставщика. Как он понял, на корабле он плыл не сначала, а взошел на борт на одной из остановок судна, когда то было ближе к Корее. На мгновение показалось, что он и вовсе не приехал, решив отложить свой приезд и не предупредив об этом Чонгука, но буквально через пять минут томительного ожидания альфа показался среди других людей. И он был не один. Высокий статный итальянец шел к ним в сопровождении пяти массивных охранников, таких, что Юнги на их фоне казался маленьким щенком. Черные как смоль волосы были уложены назад, открывая узкое лицо с такой же черной щетиной. Густые брови, выразительный взгляд и дорогой костюм-тройка, что лишь подчеркивал сильное, до тошноты пропорциональное тело. Весь вид итальянца так и кричал: «посмотрите на меня, у меня в руках крутятся миллиарды, а эти золотые часы на руке стоят как твои две почки и сердце сверху». Карлос Санторро не был наследником по крови, как Чонгук. За сорок три года жизни он всего добился самостоятельно, власть он захватил, устроив переворот. Но во всей этой шикарной картине приковывал взгляд не он. Рядом с мужчиной ровной и уверенной походкой вышагивал омега. Стройный, длинноногий, с таким лицом, словно над ним десятки лет работали лучшие скульпторы этого мира. Пухлые губы, точеный профиль, темные развевающиеся от ветра идеально прямые волосы подчеркивали каждую черту красивого лица. Омега был одет в черную со свободным воротником рубашку, а на длинной шее красовалось массивное золотое колье. Брюки с высокой посадкой красиво опоясывали и подчеркивали стройную талию. Элиджио Санторро не был молодым любовником альфы — был мужем, что не смотря на свой молодой возраст (а он был всего на год старше Чонгука), выносил для Карлоса троих прекрасных детей. И все бы хорошо, но уголки его пухлых губ были всегда опущены вниз, будто омега всю свою жизнь был чем-то недоволен. — Ебать, это его муж? — тихо прошептал Хосок, не отрывая взгляда от омеги. Чонгук быстро зыркнул в сторону брата и потянул губы в улыбке. — Не пялься, идиот, иначе Карлос выколет тебе глаза, — прошипел он сквозь зубы, не убирая с лица улыбки и делая шаг вперед. — Ciao mio amico coreano! [Привет, мой корейский друг!] — воскликнул вдруг Карлос, отпуская мужа от себя и подходя ближе к Чонгуку, под охуевший взгляд Хосока обхватывая щеки альфы руками и слабо хлопая по одной из них под полный терпения взгляд Чонгука, который и не думал убирать улыбки с лица. — Non ti vedo da un'eternità, sei maturato! [Я не видел тебя целую вечность, ты возмужал]. Хосок, стоя рядом, пытался разобрать хоть слово, но когда понял, что дело гиблое, перевел взгляд на омегу. Элиджио недовольно надул губы, прошипев что-то сквозь зубы в сторону охраны. Один из альф мгновенно накинул на его плечи меховую жилетку, в которую омега закутался, бросив короткое «grazie» в благодарность. Кажется, это было единственным словом, которое знал Хосок. А Чонгук тем временем уже вовсю болтал с Карлосом на свободном итальянском, совсем не обращая внимание на своего брата. — Sono contento di vederti. Non hai detto che saresti venuto con tuo marito [Рад тебя видеть. Ты не сказал, что приедешь с мужем], — произнес наконец Чонгук, когда мужчина убрал руки от его лица. Его взгляд устремился в сторону Элиджио, который лучезарно улыбнулся и, игнорируя взгляды Хосока, подошел ближе к мужу, позволяя обнять себя за талию. — Eligio voleva una pausa dai nostri figli. Non potevo rifiutarglielo. Un giorno ci capirai [Элиджио хотел отдохнуть от наших детей. Я не мог ему в этом отказать. Когда-нибудь ты нас поймешь], — рассмеялся итальянец и чуть крепче сжал талию супруга, переводя взгляд на Хосока. — Questo è tuo fratello [Это твой брат]? — внезапно поинтересовался Карлос, и три пары глаз устремились на немного стушевавшегося Хосока. Не особо приятно осознавать, что говорят о тебе, но ты, блять, ни слова не понимаешь из сказанного. — Sì. Hoseok. Ho parlato di lui quando ero in Italia [Да. Хосок. Я рассказывал о нем, когда был в Италии], — тут же бегло ответил Чонгук, и Хоби, натянуто улыбнувшись, подошел ближе. — Что они, сука, про меня говорят? — сквозь улыбку во все зубы поинтересовался он. Его вопрос остался неотвеченным. Чонгука прервал Элиджио, совершенно внезапно подавший голос. — A h, è carino. Mia cara, lo voglio per la notte [Ах, он симпатичный. Дорогой, я хочу его на ночь], — выпалил омега, прильнув к мужу и надув губы. Карлос громко рассмеялся, а Чонгук прикусил губы, мельком глянув на знатно охуевшего от смеха по непонятным причинам Хосока. Он все еще ничерта не понимал и то, что глядя на него, кто-то смеется, начинало не просто напрягать, а очень сильно раздражать. — Блять, Чонгук, я клянусь, что убью тебя нахер, если ты не скажешь мне, о чем они говорят, — едва не прорычал альфа, а Чон, вздохнув, похлопал его по плечу под заинтересованные взгляды итальянцев. — Расслабься. Помнишь, я рассказывал тебе про их маленькое увлечение? Ты понравился Элиджио, — сообщил Чонгук, а Хосок застыл, раскрыв губы в форме буквы «о». Конечно, он помнил. Для всех окружающих Санторро казались вполне себе обычной семейной парой. Но мало кто знал об их совсем необычных наклонностях. Не смотря на то, что Элиджио выносил уже троих, и они вполне приличные родители, оба позволяли себе немного расслабиться и заняться совсем уж непристойными для семейных пар вещами — сексом втроем. Практиковали они это довольно часто, едва ли не постоянно, причем не было какой-то особой разницы между альфами и омегами. Если они находили кого-то, кто был им симпатичен, предложение поступало незамедлительно. Когда-то это предложение поступило и Чонгуку. Нужно сказать, охерел он тогда знатно. Двадцатитрехлетний парень впервые приехал в Италию, где его приняли как гостя в доме Санторро, и едва ли не с порога в лоб услышал предложение переспать от мужа Карлоса. При самом же Карлосе. Кажется, итальянцы еще долго будут вспоминать выражение его лица, с которым он посмотрел на Санторро-старшего. Предложение он, к счастью или сожалению, не принял. Не то чтобы это звучало непривлекательно, но когда смотришь на омегу, который носит под боком трехлетнего ребенка и ругается с мужем по поводу того, что все няни вокруг полное дерьмо, желание отпадает как-то само собой. — Так. То есть мне предлагают трахнуть божественно красивого омегу вместе с его мужем? Скажи, что я согласен и могу снять штаны хоть прямо сейчас, — серьезно произнес Хосок, а Чонгук усмехнулся и качнул головой. — Quindi tuo fratello accetta l'offerta [Так твой брат принимает предложение]? — поинтересовался Карлос и неспешно поднялся на палубу вместе с мужем и Чонгуком. Хосок, конечно же, последовал за ними, бросая нетерпеливые взгляды в сторону брата, — A mio marito piaceva tuo fratello [Твой брат очень понравился моему мужу.] — Non credo che andrà bene. Non è bravo a scopare [Я не думаю, что он подойдет. Он не умеет хорошо трахаться], — спокойно ответил Чонгук, вызвав очередную порцию смеха от Карлоса и обреченный вздох со стороны омеги, который окинул Хосока взглядом, вдруг протянул руку и вытянул сигарету из-за его уха, потянув губы в усмешке. — Что ты им сказал? Меня берут третьим? — тут же поинтересовался Хосок, попытавшись аккуратно словить руку омеги, но тот лишь игриво засмеялся и прошел вперед своего мужа, приняв зажигалку из его рук и закурив. — Не-а. Они пошутили, — спокойно отозвался Чонгук, остановившись у ящиков с оружием. Чон-младший уставился в его сторону, а затем в сторону омеги, что проворковал что-то на итальянском в сторону своего супруга. — Блять, да что за день такой? Ты сто процентов сказал им какую-то хуйню, Чон Чонгук. Я, сука, тебя всю жизнь знаю. — возмутился Хоби, наблюдая за тем как Чонгук достает оружие и передергивает пустой затвор, пожимая плечами. — Не понимаю, о чем ты, — ответил альфа, внимательно оглядывая партию. — Ой, иди ты нахуй, — шикнул Хосок и, развернувшись, отошел в сторону, чтобы так же закурить. — Hai intenzione di contare le scatole [Будешь пересчитывать ящики]? — уже серьезно поинтересовался Карлос, подойдя ближе к Чонгуку. Альфа уперся руками в край одного из ящиков и опустил оружие обратно внутрь. — No. Non credo ce ne sia bisogno [Нет. Я не думаю, что в этом есть необходимость], — просто ответил Чонгук и закрыл ящик, отходя в сторону и отряхивая руки. Карлосу он доверял как себе. Как своей семье. Он уж точно знал, что человек, который очень многому научил его, взявшись за сотрудничество, не мог его обмануть. — Mi hai portato delle persone [Ты привез мне людей]? — Sicuro. Otto alfa e dieci omega. Tutto come hai chiesto [Конечно. Восемь альф и десять омег. Все, как ты просил], — отозвался Карлос и присвистнул кому-то из своих людей. Буквально через несколько минут ожидания на палубу вывели восемнадцать человек. Кто-то из них был перепродан, кто-то увезен в Корею за долги, а кто-то и вовсе уехал по своему желанию. Чонгук оглядел их, сунув руки в карманы и подойдя ближе. Судя по запаху, некоторые из них не принимали душ уже довольно давно. Взгляд скользнул по миловидному лицу дрожащего то ли от страха, то ли от холода омеги, и по его стройному телу. — Хосок, — громко позвал Чонгук, и альфа, бросив сигарету за борт, подошел ближе, — вот этого и еще одного на твой вкус заберем к Тэхену. Сразу же. Остальных попридержим на Юге. Альф на перепродажу, — произнес он, и Хо, тихо хмыкнув, взял парня под руку. Тот попытался вырваться, но альфа встряхнул его и поморщился. — Не рыпайся, — угрожающе шикнул он, совсем не думая о том, что его не понимают. Угрожающего тона заплакавшему омеге должно было хватить. Так и вышло. Он, всхлипывая, пошел следом за Хосоком, который вытянул из группы людей еще одного симпатичного омегу и подтолкнул его в сторону своих людей. — В машину к охране их. — Consiglio di andare in un bordello [Предлагаю поехать в бордель], — произнес Чонгук, глянув на итальянцев. И, судя по тому, как они переглянулись, идея им понравилась. — Beviamo qualcosa e rilassiamoci [Выпьем и расслабимся]. — Hoseok viene con noi [Хосок поедет с нами]? — поинтересовался Элиджио, глянув за борт в сторону альфы, который передал двоих омег Юнги и стоял у одной из фур с бумагами, наблюдая за разгрузкой. — No. Deve prendere l'arma [Нет. Он должен отвезти оружие], — просто ответил Чонгук и глянул в сторону вышедшего к ним Намджуна. — Товар в порядке. На какой склад везти? — поинтересовался подошедший альфа, кивком поздоровавшись с итальянцами. — Раскинь между основным и теми, что в городе, — попросил Чонгук, и Джун, что на данный момент был заинтересован лишь работой, коротко кивнул. — Andiamo con la mia macchina. Il tuo autista può riposare oggi [Поедем на моей машине. Ваш водитель может отдохнуть сегодня], — бросил Чонгук и направился к Jaguar'у, где его уже ждал Юнги, передав выбранных омег охране. Их должен был сопровождать кортеж.***
— О! Какие высокопоставленные гости ко мне пожаловали! — Тэхен вышел к главе клана Чон и двум высоким итальянцам, широко улыбаясь, кажется, только Чонгуку, совершенно не замечая никого больше. — Так и скажи, что облизываешься на мой социальный статус, — с холодной усмешкой произнес Чонгук, глядя на омегу сверху вниз, с присущей его взгляду высокомерностью. — Раскусил меня. Мне казалось, у меня хорошо выходит притворяться невинной овечкой, — Тэхен захлопал глазками, лучезарно улыбаясь. Карлос и Элиджио с интересом разглядывали его, тихонько переговариваясь между собой. Они скользили по омеге оценивающими взглядами, задерживаясь на открытой спадающей с одного плеча полупрозрачной кофты ключице, на его шее, губах. Элиджио особенно восхищенно разглядывал тонкие, изящные пальцы с кучей массивных колец. Им было интереснее изучить, с кем они могли бы развлечься сегодня, и, кажется, одна кандидатура им уже приглянулась. В конце концов, они проделали долгий и трудный путь, так что расслабиться им обоим просто необходимо. — Я привез тебе подарки, — произнес Чонгук, решивший пока что никак не комментировать заинтересованность итальянцев главой борделя, и кивнул своей охране. Из-за плеча Чона вышел огромных размеров альфа, держащий под руки двух симпатичных мальчиков-омег. Однако выглядели они немного замучено, а судя по запаху, душа они не видели уже несколько дней. Стоящий чуть в стороне от всей этой делегации Юнги уже трижды отказал работникам сего заведения, чувствуя, что начинает закипать. Он даже подумал, что, быть может, ему следует обсудить с Тэхеном данный вопрос? По крайней мере, тогда многозначительные взгляды и улыбки шлюх больше не будут направлены в его сторону. — О… как мило, — выражение лица Тэ не выражало никакой радости. Он скривил губы в подобии брезгливой улыбки. Ему, может, и было жалко мальчиков, но о том, что от их запаха могут разбежаться клиенты, он думал больше. — Ты же хотел пополнение в бордель. Позже приедешь ко мне на склад и выберешь еще нескольких. Двоих или троих. О процентах договоримся. И да, они ни слова на корейском не понимают, можешь не стараться. Подарок прямиком из жаркой Италии. — Чонгук выглядел довольным, однако Тэхен его радости не разделял. — И что я должен с ними делать? У нас тут никто итальянский не знает. Это публичный дом, а не лингвистический центр. Боже… Тэмин, подойди, пожалуйста, — попросил он, обернувшись на омегу, обсуждающего что-то с клиентом. Тэмин попросил мужчину подождать и подошел к Тэхену. — У нас пополнение. Возьми этих мальчиков и позаботься о них, хорошо? Джуно справится один в зале. И да, они не понимают корейского. — А какой они понимают? — спросил младший, приподняв бровь. — Итальянский. — Потрясающе… — тихо вздохнул Тэмин. — Ладно, я разберусь, — он забрал у мужчины омег и повел их наверх. — Нам нужна комната, чтобы посидеть и расслабиться. Составишь нам компанию? — поинтересовался Чонгук, проводив омег взглядом и переведя его на Тэхена. Если была возможность выпить с этим омегой, то почему он должен отказывать себе в таком удовольствии? — Почему нет, — улыбнулся Тэ и, развернувшись, направился по лестнице наверх, чтобы увести делегацию в свободную комнату, все еще не замечая заинтересованных взглядов иностранцев, теперь уже направленных на его бедра. — Egli è così bello [Он такой красивый]! — восхищенно выдохнул Карлос, чуть приблизившись к Чонгуку, который лишь тихо усмехнулся, скользя взглядом по его фигуре. — Possiamo divertirci con lui? Jungkook, parlagli della nostra offerta. Pagheremo un sacco di soldi [Мы можем с ним развлечься? Чонгук, скажи ему о нашем предложении. Мы хорошо заплатим], — ворковал Элиджио, положив руку на плечо альфы, отойдя от своего мужа. Чонгук оглядел ровную спину Тэхена и едва заметно вздернул бровь. Не удивительно. Элиджио был падок на красивых людей. И на красивых омег. Даже странно, что именно он выбирал их для проведения ночи, а не Карлос. — Glielo chiederò un po' più tardi [Спрошу чуть позже], — согласился Чон. Тэ вошёл в комнату первым, позволяя гостям расположиться в помещении, а затем, улыбнувшись, снова отошел к двери. — Я оставлю вас на пару минут. Надеюсь, ты не дашь своим итальянским друзьям заскучать, — бросил он, глянув в сторону Чона, и вышел за дверь. — Pensavo stesse con noi. Perché se n'è andato [Я думал, он останется с нами. Почему он ушел]? — Элиджио, кажется, расстроившись, рухнул на диван, недовольно поджав губы. — Non preoccuparti. Prenderà dell'alcol e tornerà. L'ospitalità è soprattutto per lui [Не переживайте. Он возьмет алкоголь и вернется. Гостеприимство для него превыше всего], — Чонгука не то, чтобы напрягал такой повышенный интерес итальянских друзей к Тэхену, скорее, наоборот, это было забавно. И то, как омега дул губы под снисходительный и ласковый взгляд своего мужа, тоже. Тэхен вернулся в комнату в сопровождении нескольких своих сотрудников. Он поставил на стол белое полусладкое вино и бутылку виски той же марки, что стояла дома у Чонгука. Альфа даже задумался на мгновение: Тэхен был настолько внимательным или это простое совпадение? Другие омеги оставили на столе несколько бокалов под вино, стаканов под виски и тарелки с легкими закусками и удалились, повинуясь взмаху ладони хозяина. Элиджио взял со стола бутылку вина, сосредоточенно прочитал то, что было написано на английском, и разлил вино в пару бокалов. — Amo l'odore di macadamia. Ha un profumo incredibile [Обожаю запах макадамии. Он пахнет просто потрясающе]! — омега, говоря о Тэхене, смотрел на него так же, как и Карлос. Изучающе и немного жадно. А тот, ничего не понимая, только глупо хлопал ресницами и улыбался. — Digli che è molto bello. Direi straordinariamente bella. Sicuramente la sua pelle ha un buon sapore quanto l'odore [Скажи ему, что он очень красивый. Я бы сказал — потрясающе красивый. Наверняка его кожа на вкус так же прекрасна, как и на запах]. Чонгук тихо хмыкнул, изогнув бровь, и взглянул на Тэ, который явно пытался вслушаться в слова омеги и хотя бы примерно понять, о чем идет речь. Прекрасна ли его кожа на вкус? Чонгук знал точный положительный ответ, но говорить об этом не стал бы. Да и зачем кому-то эта лишняя информация? — Я ничерта не понял, но, кажется, говорят обо мне, — негромко пробормотал Тэхен, неловко улыбаясь итальянцам в ответ и протягивая руку к Чону, сжимая край его рубашки. — Что они говорят? Хотя бы в общих чертах переведи. — Ладно, — Чонгук посмотрел в глаза Тэхена и осторожно отцепил его пальцы от рукава своей рубашки, — у них есть маленькое развлечение: ребята любят приглашать в постель третьим того, кто им приглянется. Они хотят тебя. Готовы заплатить любые деньги, потому что Элиджио считает тебя красивым. Всего, что наговорил муж его делового партнера насчет запаха и кожи омеги, Чонгук решил опустить. Тэхен кивал на слова альфы, но на последней фразе прищурился, хитро усмехнувшись. — Ммм… А ты? Тоже считаешь меня красивым? Чонгук окинул омегу оценивающим взглядом, на который Тэ довольно ухмыльнулся и вздернул подбородок. По одному лишь поведению было понятно, что он наверняка знает ответ. В полумраке бра его кожа приобретала медовый темноватый оттенок, а глаза, скрытые сегодня линзами орехового цвета, завораживали отблесками на искусственной радужке. Открытая ложбинка над ключицей выделялась красивой полутенью, и даже пальцы, которыми он изящно держал бокал белого вина, казались длиннее, чем были на самом деле. С его красотой было трудно спорить, но сейчас Чонгук поймал себя на мысли, что если задерживать взгляд на деталях, можно ненароком забыть как дышать — настолько прекрасен он был. — Да, — равнодушно ответил Чон. Знал бы Тэхен, какое восхищение скрывается за этим монотонным, равнодушным голосом. — Можно ли считать, что ты только что сделал мне комплимент? — омега нетерпеливо облизал губы, а на дне зрачков заиграл маленький огонек. — Почему нет? Это лишь подтверждает то, что у меня отменный вкус. Они ждут твоего ответа, — напомнил мужчина про итальянцев и закурил. — Думай быстрее, иначе они предложат тебе и вовсе баснословную сумму, и отказать ты не сможешь. На свои развлечения эти двое обычно не скупятся. Тэ, услышав слова Чонгука, вздернул бровь. — О, то есть, ты все еще считаешь меня падким на большие деньги, которые можно заработать, раздвинув ноги? Буду знать. Тэхен поджал губы и задумался. Итальянцы выглядели красиво и утонченно, да и деньги борделю бы не помешали. Будь он все еще тем, кем являлся несколько месяцев назад, он бы согласился не раздумывая. Но разве он не отказался от ранее привычного образа жизни ради себя же самого? Именно поэтому слова Чонгука злили. Чонгуку же было просто интересно: согласится он или нет. Да, он спал с омегой и шлюхой его уж точно не считал. Слова слетели с губ прежде, чем он успел подумать, хотя это было для него несвойственно. Но то, что Тэхен и правда задумался — казалось странным. Возможно, Тэ был плохим выбором для собственнической и жадной натуры альфы. Чимину он выбора никогда не давал, да Чимин в нем и не нуждался, ему самому не хотелось спать ни с кем, кроме Чона-старшего. И тот факт, что человек, который делит с ним постель практически на постоянной основе, сейчас размышлял о том, согласиться ли на секс за деньги, немного раздражал. — Передай, что я вынужден отказаться. Сейчас приведу им мальчиков, пусть выберут кого-нибудь другого, — наконец произнес Тэхен и, поднявшись с кресла, вновь вышел. Итальянцы проводили его удивленными взглядами. Особенно Элиджио, а после оба уставились на Чонгука. — Ti ha presentato le sue scuse. In cambio, ti porterà i migliori ragazzi che puoi scegliere [Он передал вам свои извинения. Взамен он приведет для вас лучших мальчиков, вы сможете выбрать], — Чонгук затянулся сигаретой и откинулся в кресле. — È tutto a causa tua! Se tu non fossi sempre così cupo, nessuno ci rifiuterebbe affatto [Все из-за тебя! Если бы ты не ходил таким угрюмым все время, нам бы вообще никто не отказывал]! — воскликнул вдруг Элиджио, звонко шлепнув мужа по плечу. — Me [Я]? — альфа тут же не на шутку завелся. — Sembri un blocco di pietra [Это ты выглядишь как каменная глыба]! — Blocco di pietra? Hai una coscienza? Ho portato tre bambini per te! Dov'è il tuo rispetto, feccia [Каменная глыба? У тебя есть совесть? Я выносил для тебя троих детей! Где твое уважение, подонок]?! — возмущенно выдохнул омега и, взяв в руки диванную подушку, с силой ударил той супруга. Чонгук тихо вздохнул и подпер рукой голову. Для полного расслабления не хватало попкорна. Казалось, что он смотрит итальянскую драму, но ругань этих двоих была до того ожидаемой и привычной, что и сказать было нечего. Тэхен вошел как раз в тот момент, когда Элиджио влепил супругу звонкую пощечину, округляя и без того большие глаза и переводя взгляд на абсолютно спокойного Чонгука. Кажется, ругающаяся пара даже не заметила того, что омега вернулся. — Какого черта здесь творится? — тихо прошептал Тэхен, не решаясь подойти ближе. — Семейная драма. Через минут пять успокоятся, — отозвался Чонгук, протянув омеге бокал вина, — присаживайся. Тэхен тихо фыркнул и присел рядом с Чоном, в то время как итальянцы не стихали ни на секунду. — Что они говорят? — поинтересовался омега, отпив вино, и Чонгук чуть поморщился. — Элиджио, омега, расстроился из-за твоего отказа и подумал, что в этом виноват его муж. Карлос назвал Элиджио истеричкой и получил по морде. Теперь у Элиджио болит ладонь, и он второй раз сообщает Карлосу о том, что он ублюдок, который его не ценит. Сейчас они проклинают предков за появление друг друга на этом свете. Это если вкратце, — пояснил Чонгук и протянул Тэхену тарелку с сыром, откуда омега незамедлительно взял кусочек. — Не хочу замуж, — тихо засмеялся Тэ, глядя на то, как эти двое снова садятся на диван и начинают говорить уже чуть тише. Чонгук изогнул бровь и глянул в сторону парня. — Если будешь таким же, как Элиджио, уж поверь, ни один здравомыслящий кореец тебя замуж не позовет, — хмыкнул Чонгук. — Но они итальянцы. У них горячая кровь и взрывные нравы, так что для их менталитета такое поведение является абсолютной нормой. Тем временем в комнату вошел Джуно, а за ним следом пятеро юных омег. Все красивые, утонченные. Тэхен внимательно следил за их внешним видом и не скупился на уходовые процедуры для своих мальчиков, настолько хорошим главой он был. Итальянцы, кажется, наконец отвлеклись от ругани, придирчиво оглядев тех, кого им привели. И, кажется, остались удовлетворены, выбрав того, что посередине, позволив Джуно увести оставшихся. Карлос подал юному омеге руку, усадил его на диван меж собой и мужем, и вновь начал переговариваться с Чонгуком о чем-то. Тэхен даже почувствовал себя лишним на этом празднике жизни. И зачем Чонгук предложил ему посидеть вместе, если Тэ и слова разобрать не может, а альфе приходится постоянно переводить ему? — Они хотят увезти его с собой. В мой особняк, — вдруг сообщил Чонгук, отрывая омегу от его тяжелых дум. — Чтобы я потом его по всему Сеулу искал? С доблестной полицией на пару. Нет, благодарю, мне опыта общения с этими ребятами хватило в прошлый раз, — Тэхен показательно закатил глаза и сделал глоток вина. — Это были подставные полицейские, Тэхен. Ненастоящие, — выдохнул альфа, выпуская вместе со словами сизый дым. — И что? Сплошная нервотрепка! С тех пор, как ты появился в моей жизни, Чон Чонгук, стресс стал моим постоянным спутником. Я спокойно себе занял место главы, совершал революцию и продвигал реформы, а потом появился ты и принес в мою жизнь кучу проблем, — искренне возмутился Тэхен, заставляя альфу рассмеяться. — Ты сам это начал. Мог бы тихонько платить мне налог на территорию, я бы еще очень долго не знал о твоем существовании. Но ты решил иначе, — Чонгук пожал плечами и сделал глоток виски. — Поедешь после ко мне? — А Чимин не против того, что я приезжаю к тебе? — Тебя волнует то, что говорит и думает Чимин? Альфа приподнял бровь. Странно, что Тэхен вообще спросил об этом. Совесть заиграла? — Не особо, — Тэхен поймал на себе выжидающий взгляд альфы, ведь ответа он так и не дал. Но если выбирать между тем, чтобы просто уснуть или провести несколько часов с Чонгуком, вернуться домой и уснуть, он выберет второй вариант, даже если от всех этих разъездов туда-сюда он совсем не высыпался. В любом случае оставаться у Чона на ночь в его планы не входило, как и каждый раз до этого. — Я поеду. Чонгук кивнул и перевел взгляд на итальянцев. Карлос что-то говорил своему мужу, поглаживая внутреннюю сторону бедра омеги, что сидел меж ними, как будто дразнил. Элиджио в свою очередь все еще недовольно дул губы, с подозрительным прищуром поглядывая на Чонгука. — Vuoi essere accompagnato in una stanza privata? Secondo le regole dell'istituzione, le puttane non dovrebbero lasciare queste mura [Распорядиться, чтобы вас проводили в отдельную комнату? По правилам заведения шлюхам нельзя покидать эти стены], — пояснил Чонгук. — Hai interpretato correttamente le nostre parole a questo ragazzo [Ты правильно истолковал наши слова этому мальчику]? — внезапно спросил омега. — Penso che tu non voglia condividere. Sei sicuro del suo rifiuto [Я думаю, ты не хочешь делиться. Ты уверен в его отказе]? Чонгук тихо хмыкнул и отпил немного виски, облизывая губы. Либо Элиджио был слишком проницательным, либо Чонгук плохо скрывал свое желание. Потому что делиться и правда не хотелось. — Ne sono sicuro [Я уверен], — просто ответил он. — Avanti, amore mio. Abbiamo bisogno di riposare [Давай, любовь моя. Нам нужно отдохнуть], — прервал их диалог Карлос и встал с места, поднимая вслед за собой шлюху и подав руку своему мужу. — Нужно проводить их. Пусть ребята отдохнут, — произнес Чонгук, и Тэхен кивнул, поднявшись с места, решив лично проводить итальянцев до комнаты. Однако Чонгук не остался в одиночестве надолго. Омега вернулся буквально через пару минут. Он скинул с ног туфли и, блаженно простонав, уселся в кресло рядом с Чоном, вытянув ноги и по-хозяйски положив их на чужие колени. Альфа бросил на парня вопросительный взгляд. — Наглости тебе не занимать, Ким Тэхен, — оповестил он, разглядывая аккуратные стопы и тонкие щиколотки, что выглянули из-под колошины брюк. — Пожалей меня, у меня был ужасно тяжелый день. Конец месяца, мне нужно разобраться с зарплатами, налогами и амортизацией. А еще у меня тут страховые взносы, — негромко пробубнил Тэхен. Чонгук издал странный хрюкающий звук, едва не выплюнув виски обратно в стакан. — Что? — возмущенно фыркнул Тэ, обиженно дуя губы. — Страховые взносы? В нелегальном борделе? — поинтересовался он, надеясь, что он не ослышался. — Ну, да. А что здесь такого? — Да нет, ничего. А отпускные у твоих шлюх тоже есть? Если нет, то попробуй — отличная идея. А еще можешь позволить им заводить семьи и многодетным выплачивать льготы. Ну или там путевки в оздоровительные поездки на Чеджу для детей. И пенсионеров. У тебя есть шлюхи-пенсионеры? — поинтересовался Чон, изогнув бровь. — Ты ужасный человек, Чон Чонгук, ты знаешь об этом? — недовольно пробубнил Тэхен, выглядя совершенно расстроенно. Чонгук потянул губы в слабой улыбке и толкнул щеку языком. Тэхен выглядел забавно. — Этот ужасный человек собрался делать тебе ужасно хорошо этой ночью. Может, я все же не такой плохой? — Смотря как ты будешь это делать, — игриво рассмеялся Тэ, прикрыв глаза, когда Чонгук опустил руку на его ногу, едва ощутимо поглаживая щиколотку. — Есть пожелания? Я во внимании, — усмехнулся Чонгук внимательно наблюдая за омегой. То, насколько приятны ему были прикосновения мужчины, ласкало самолюбие. — Ну, не знаю. Всегда было интересно отсосать кому-нибудь на скорости за сотню километров в час, но как-то не было подходящих кандидатов для таких экспериментов, — Тэхен в своих речах был совершенно открыт, и в его глазах читался вызов. — Не боишься разбиться? — Нет, если за рулем будет тот, кому я доверяю. Чонгука такой ответ устроил. Он в один глоток допил виски из своего стакана и скинул ноги Тэхена со своих колен. — Поехали. Воплотим твои желания в реальность. Тэхен на мгновение широко раскрыл глаза и поспешил встать с места, натягивая на ноги туфли. — Серьезно? — усмехнулся он, поспешив вслед за альфой, который уверенно вышел из комнаты и оглянулся на стоящего рядом с дверью Юнги. Тэхену он не ответил, решив, что вопрос о серьезности намерений Чонгука был скорее риторическим. — Поезжай домой с охраной. Ключи, — коротко бросил Чон и вытянул руку к начальнику охраны. Шуга без лишних вопросов вложил ключи от машины в руку своего босса и проводил его тяжелым взглядом. В целом, не ему напоминать о том, что садиться за руль выпившим — очень херовая идея. А в том, что альфа пил, Юнги не сомневался. Чон вышел из борделя, разблокировал двери Jaguar'a и занял водительское место. Кажется, Тэхен доверял ему настолько, что даже спрашивать о выпитом или о том, насколько это вообще может быть опасно, он не собирался. Он собирался исполнить свое желание с этим человеком. А Чонгуку, к слову, очень льстило доверие омеги. Они молчали, пока Чонгук заводил двигатель, пока выруливал с парковки. Но стоило только выехать на пустую ночную дорогу, альфа мельком посмотрел на Тэхена, встречаясь взглядом с искусственными ореховыми радужками. — Можешь начинать. Или мне и правда выжать сотню? — усмехнулся мужчина. Тэхен нетерпеливо облизал губы и кивнул, тут же расстегивая ширинку строгих брюк. Он не собирался ждать дольше, и без того знал, что Чонгук исполнит его желание, даже если оно в какой-то степени безумно. Они живут в таком мире, где вопрос адекватности и разумности порой попросту не стоит и даже не упоминается вскользь, так к чему лишние сомнения? Тем более если то, что сейчас произойдет будет приятно им обоим. Высвободив пока еще расслабленную плоть из плена одежды, Тэхен нырнул под руку альфы и жадно потянул носом дурманящий запах ветивера, закрывая глаза. Чонгук пах потрясающе, и сейчас его запах постепенно усиливался, становился тяжелее, концентрируясь в паху и рассеиваясь по салону автомобиля. Им хотелось наслаждаться как можно дольше. Но сейчас Тэхен, придерживая член ладонью, провел по нему языком и втянул в рот, ощущая, как постепенно, но быстро он твердеет на языке. Сверху раздался тяжелый выдох. Чонгук на мгновение опустил глаза на высветленную макушку и усмехнулся, мотнув головой, возвращая взгляд на дорогу. — На скорости в моей машине мне еще не отсасывали. Мы едем сотку, как ты и хотел. Тэхен, стоило лишь услышать о показателе спидометра, расслабив горло, опустился до самого основания, втянув щеки. И сейчас единственное, о чем жалел Чонгук, так это о том, что не мог увидеть лица омеги, но в красках представлял, как подрагивают удивительно длинные пушистые ресницы на прикрытых глазах, как жадно он втягивает носом запах его феромона, как его губы скользят по стволу. И альфа сжал руль сильнее. — Хочу трахнуть тебя на весу у стены. Стоило лишь только озвучить и мозг добродушно подкинул картинку, на которой возбужденный Тэхен громко и без стеснения выстанывает имя альфы, а на его коже играют оранжевые отблески пламени от камина в его комнате. И то, что на мгновение всплыло в сознании, до того понравилось альфе, что он не сдержал пусть и сдавленного, но стона. Хотя такие звуки в постели были для него несвойственны, но с Тэхеном было хорошо до одури. И он знал, что и омега наслаждается тем, что происходит. Иначе почему сладкий и дурманящий запах его макадамии стал таким явным? Омега старался, он опускался почти до конца, помогая себе ладонью, чтобы держать быстрый темп, внезапно замедлялся, выпускал плоть изо рта и водил по головке губами, особое внимание уделяя уретре, зная, что это альфе нравится так сильно, что тот опустил руку и сжал высветленные волосы на затылке. Тэхен запомнил, что Чонгуку больше нравится, когда он водил губами по стволу, а не языком, и он искренне старался доставить ему удовольствие. Необъяснимо, но ему хотелось, чтобы каждый раз с ним был для мужчины особенно запоминающимся. Даже если отсасывать ему на такой скорости — весьма опасная авантюра, и она уже сама по себе довольно запоминающаяся. — Давай, малыш, я хочу почувствовать твою глотку, — прохрипел Чон и снова надавил на затылок омеги, с наслаждением отмечая его покорность, потому что Тэхена не нужно было просить дважды. Он был старательным, внимательно слушал все пожелания и исполнял их, хотя было непонятно: делает он это из личного желания или это попросту рабочая привычка? Но сейчас об этом совершенно не хотелось думать, да и если Чонгук подумает еще о чем-то, они точно разобьются. Ощущения, как по стволу скользит влажный язык, сдавливая венки и прижимая его к небу, как головка упирается и проскальзывает в узкую глотку, были слишком приятными, и с каждым мгновением бороться с желанием закрыть глаза было все труднее. — Я буду трахать тебя до тех пор, пока у тебя не закончатся силы, — выдохнул альфа. Сейчас он ощущал необъяснимую злость, ведь не мог оторвать Тэхена от себя, усадить на свои бедра, войти в него. Он не мог ничего — только сжимать руль до скрипа обтянутой на нем кожи. — Кончай. Не сдерживайся, — хрипло произнес Тэхен, выпустив член изо рта всего на секунду и теперь, вновь приняв его до основания, ускорил свои движения, продолжая помогать себе ладонью. В любой другой ситуации Чонгук бы сдерживался еще какое-то время, чтобы продлить свое удовольствие, чтобы оно было больше, но сейчас это действительно было опасно. Причем самым странным для него было в этой ситуации то, что он больше волновался не о своей собственной сохранности, а о сохранности пассажира, на воплощение желания которого он согласился настолько опрометчиво. Но сдерживаться дальше было и правда бессмысленно, и на мгновение, которое могло бы стоить жизни обоих, альфа прикрыл глаза, кончая. — Доволен? — усмехнулся он, возвращая свое внимание дороге, мгновенно сбавляя скорость. — Да, — усмехнулся Тэхен и, застегнув ширинку Чонгука, словно ничего и не было, откинулся на сиденье и закурил. — Ты никого из нас не угробил, когда кончал, так что я доволен. — Ну, повторять этот эксперимент мы с тобой не будем. Разве что однажды ты войдешь в мое доверие настолько, что я подпущу тебя к капоту этой тачки. Но об этом я еще подумаю. — Вот как? — Тэхен усмехнулся и приоткрыл окно, чтобы не дымить в салоне. — А Чимин уже получил тот уровень доверия, когда его можно трахать на капоте твоей тачки? Чонгук усмехнулся и изогнул бровь, переключив фары на ближний свет, когда мимо них по встречной полосе проехала машина. — Ревнуешь? — О, нет. Сугубо личный интерес. Мы не в тех отношениях, чтобы я ревновал, мне абсолютно плевать, сколько у тебя таких как я, — рассмеялся Тэхен, пристегнув ремень и скинув с ног обувь, чтобы поджать колени к груди. Чонгук еще ни разу не видел, чтобы кто-то сидел так в машине, и это было забавно. То, с каким довольным видом омега поглядывал в его сторону, потянув губы в хитрой улыбке. — Таких как ты — ни одного, — серьезно произнес Чон и взглянул на Тэхена. Лицо омеги мгновенно приобрело растерянный вид. Он захлопал глазами, смутившись ответа, и громко фыркнул, отворачиваясь к окну. — Ну да, конечно. Расскажи это мальчикам поглупее. На меня не действуют твои тупые подкаты. — Ага, — усмехнулся Чонгук, закивав, — однозначно не действуют. Попробую на ком-нибудь другом. К особняку они подъехали через минут пятнадцать. Чонгук вышел из машины, направляясь к главному входу, и глянул на Тэ, что шлепал рядом, примяв пятками задники дорогих туфель. — Новая мода, в которой я ничерта не смыслю? — поинтересовался он, а омега звонко рассмеялся, входя в здание. — Ага. Старый ты, Чон Чонгук. Сколько там тебе, под тридцатник? Надо было мне найти любовника помоложе. — А я твой любовник? — следом поинтересовался Чонгук, поднимаясь по лестнице к своей комнате и разглядывая идущего впереди него омегу. Тому, кажется, было весело. По крайней мере, широкая квадратная улыбка с его губ не исчезала ни на секунду. — Хм… Дай-ка подумать… — Тэ притворно нахмурился, надув и без того пухлые губы, и передразнил Чонгука, на его манер касаясь пальцем виска. Чонгук не сдержал тихого смешка, открыв дверь в комнату. Тэхен, не меняя выражения своего лица, спиной вперед вошел в комнату. — Ты меня передразниваешь? — изогнув бровь, поинтересовался Чонгук. Тэ приметил столько деталей, черт возьми. Он и правда был столь внимательным? Это даже удивляло. — Я? Глупости какие, — возмутился Тэхен и приобнял подошедшего мужчину за шею, прикусывая нижнюю губу и делая еще один шаг назад, позволяя прижать себя спиной к стене. В комнате было темно, горел лишь камин, разожженный заботливым дворецким. — Думаешь, я подражаю? Не совсем. Сейчас я тебе все объясню, — внезапно выдал Тэхен фразу, которую Чонгук зачастую использует в своем лексиконе. — Ах ты… — тихо выдохнул Чонгук и практически мгновенно впился крепким поцелуем в губы рассмеявшегося Тэхена, который крепче обнял за шею мужчину, чувствуя, как их зубы сталкиваются в этом поцелуе из-за несдерживаемой Тэхеном улыбки. — Накажешь меня за этот проступок, господин Чон? — зашептал он в чужие губы, позволяя приподнять себя за бедра и крепче прижать спиной к прохладной стене, тут же обвивая ногами чужие бедра. — Наказать? Нет. Ты же только этого и ждешь, — усмехнулся Чонгук, опускаясь поцелуями к подбородку, по линии скул, к шее, проводя по ней носом и втягивая сладкий запах макадамии. Тэхен уже ничего не отвечал. От того, как альфа вел носом по его шее, как крепко зажимал меж своим горячим телом и холодной стеной, голова шла кругом. Тэ прикрыл глаза, полностью расслабляясь в чужих руках, откидывая голову назад и тихо выдыхая. Губы Чонгука касались нежной кожи, оставляя слабые отметины, которые сойдут за пару часов, и именно в этот момент он, наконец, чувствовал себя так, как нужно. В голове не было мыслей — перед ним лишь Тэхен. Его тихое дыхание, его руки на плечах и шее Чона, длинные пальцы, которые зарываются в отросшие черные волосы, стягивая с них резинку и распуская пучок. Тэхену так нравилось больше. Он не мог ничего с собой поделать. Чонгук на мгновение опустил Тэхена на пол, стягивая с него полупрозрачную кофту, чувствуя, как руки Тэхена, что отчего-то подрагивали, быстро справлялись с пуговицами на его рубашке. Стоило лишь освободить Чонгука от верха, и Тэхен, кажется, даже перестав дышать, провел пальцами по забитым татуировками рукам, осторожно, едва касаясь кожи кончиками пальцев. По спине альфы пробежали мурашки. И он бы в жизни не смог себе объяснить, почему он, заядлый любитель секса, чувствует себя так от одних лишь невинных прикосновений. Не смог бы, но и пытаться не стал, только закинул руки Тэ на свои плечи, стянув с него свободные брюки и белье, и снова прижал к стене, припадая губами к уже обнаженной коже выступающих ключиц. Видел бы Тэхен, насколько красиво он сейчас выглядит. Возбужденный, кусающий свои губы и прикрывший глаза. Его ресницы подрагивали, отбрасывая тень на щеки из-за горящего в камине огня, его пухлые губы раскраснелись от их поцелуев и были приоткрыты, а голова откинута к стене. Его шея полностью открыта. Кусай, целуй, ласкай — твори, что хочешь, но Чонгуку хотелось целовать не только ее. Все его тело, каждый отдельный сантиметр привлекал настолько, что становилось страшно. Он не знал, что это такое, но понимал, что такая одержимость кем-то ни к чему хорошему не приведет. А иначе, как одержимостью, Чонгук назвать это не мог. Смазка медленно стекала по бедрам Тэхена. Он никогда не тек настолько сильно, если это была не течка, но с Чонгуком в такие моменты он едва ли мог сдерживать себя. Он хотел его до безумия, жадно исследовал руками и губами его лицо, шею, цеплялся так крепко, будто не желал, чтобы его отпускали. — Держись крепче, — зашептал Чонгук, сжав под коленом ногу, закинутую Тэхеном на его бедро. Альфа провел по нежной коже от колена к ягодице и по ней, с удовольствием ощутив слабую дрожь, когда собрал пальцами смазку, осторожно и даже мягко проникая пальцами в парня, и сорвал с его губ тихий стон. Тэхен прикусил губы и снова потянул их в слабой улыбке. Он позже, быть может, расскажет Чонгуку, что никто и никогда не хотел его настолько сильно. И он никого не хотел так же. Никто не брал его у стены, не касался так ласково, не целовал его шею, шепча что-то неразборчивое. Может, его бывшие клиенты и были хороши в сексе, но все они не могли дать Тэхену главного — эмоций. Тэ никогда не приходилось сдерживать улыбки, никогда не хотелось утонуть в человеке, который занимался с ним сексом, с головой. Быть может, в этом и есть разница в понятиях «заниматься сексом» и «заниматься любовью»? Потому что сейчас Тэхен занимался с Чоном любовью. Даже если сам Тэхен был уверен в отсутствии чувств к этому человеку. Просто это очень глубокая взаимная симпатия. В этом он был уверен. — Поцелуй меня, — тихо зашептал Тэ, сильно кусая свои губы, сдерживаясь черт пойми от чего. В горле стоял ком, и он не мог себе объяснить почему. От радости, от накатывающих слез или от дикого возбуждения. И Чонгук, не медля ни секунды, поцеловал, продолжая растягивать его еще несколько минут, а затем вынул пальцы и расстегнул свои брюки, спуская их с бедер. Тэхен не успел ничего больше сказать, попросить, только громко простонал, стоило лишь Чонгуку оторвать его от пола. Крепко обхватив ногами бедра альфы, Тэхен с силой прикусил губу, почувствовав, как Чон уперся головкой меж его ягодиц, опуская омегу на себя. Он вошел плавно, до упора, дав время привыкнуть, прежде чем начал двигаться. Чертовски неудобно, даже немного тяжело было удерживать Тэ на весу, но разве это сейчас важно? От одного лишь вида стонущего омеги, который хватался руками за его шею, можно было понять, что ему нравилось. — Чонгук, — тихо позвал Тэ, не зная, о чем он вообще хотел попросить, но позвать его по имени было так же необходимо, как вдохнуть новую порцию воздуха. Омега подался навстречу бедрам альфы, вскинув голову, и снова не сдержал своего голоса. Чонгук не стал медлить, мгновенно целуя открывшуюся шею, касаясь солоноватой от пота и одновременно горьковатой от парфюма кожи языком, смыкая на ней зубы. Тэхен замычал что-то нечленораздельное, заведя одну руку назад, словно пытаясь удержаться за стену из-за глубоких толчков внутрь, и даже не заметил, как Чон, подхватив его удобнее, сполз вместе с ним ниже, бережно укладывая на пол и нависая сверху. Толчок, еще один, они прервались лишь на мгновение, чтобы оказаться на полу, и возобновить движения с новой силой. Омега прогнулся в спине, хватая ртом недостающий воздух, и Чонгук также не сдержал тихого стона, чувствуя, как крепко парень сжал его в себе. Блики огня от камина освещали смуглую кожу Тэхена. Языки пламени играли на его теле причудливыми тенями, и Чон готов был поклясться, что эта картина выглядела в тысячу раз прекраснее, чем в его голове. Он не мог отвести глаз, ловя ими взгляд омеги, и они, не сговариваясь, потянулись к друг другу, целуясь, прижимаясь крепче. — Il mio sole, — внезапно тихо выдохнул Чонгук в поцелуй, зная, что Тэхен не поймет его. И, на самом деле, он и сам вряд ли запомнил бы то, что сказал в порыве страсти, на пике эмоций. Тэ не знал перевода, но это прозвучало так нежно и горячо одновременно, что в голове словно взорвался маленький фейерверк, заставляя его заскулить и, выгнувшись, кончить, крепче обнимая руками шею Чонгука, который кончил почти одновременно с ним, едва успев выскользнуть из горячего тела. Они молчали. Тяжело дышали, восстанавливая дыхание, и ни на миг не отстранялись, словно это положение было самым удобным из всех возможных. Чонгук, как и всегда, пришел в себя первым. Он поднялся с Тэхена, нашел салфетки и принялся самолично вытирать его от следов недавнего безумия. По комнате все еще разносилось громкое дыхание омеги, восстановить которое тот, кажется, был не в силах. В камине громко треснуло и яркие искры взмыли вверх, озарив его лицо чуть ярче на короткое мгновение. — Останешься у меня? — спросил альфа, собирая использованные салфетки, и, подойдя к камину, выбросил их. Тэхен тихо усмехнулся на вопрос, размышляя над своим ответом. Пол неприятно холодил тело, и парень, поднявшись, завернулся в покрывало с постели и сел у камина на шкуру, откинувшись спиной на кресло. — Нет. У себя спать привычнее. Нет твоего Чимина, который буравит меня тяжелым взглядом и Чон Хосока, не упускающего возможность подначить. Но я буду благодарен, если ты освободишь небольшую полку для того, чтобы я мог перевезти к тебе часть моих вещей. — Хорошо. Я скажу прислуге, — кивнул Чон и подал Тэхену бокал вина, присаживаясь рядом с ним. — У тебя холодно по ночам. А я у себя в комнате настежь открываю окна, потому что жарко, — зачем-то поделился своими наблюдениями Тэхен. Быть может, он хотел бы развить свою мысль дальше, провести параллель, только вот замолчал, решив, что это не нужно никому из них. Он отпил вина и сел поближе к Чонгуку, обнявшему его за плечо. Альфа, не отводя глаз и, казалось, не моргая, смотрел на пламя в камине. — Завтра ближе к вечеру, как мы с Карлосом разберемся с делами, я думаю свозить их на шопинг. Элиджио обожает шмотки и всякие побрякушки. Могу взять тебя с собой, заодно и выполню свое обещание. Тэхен тихо засмеялся, представляя, как будет пытаться разговаривать с итальянцем, который ни слова на корейском не понимает, но все же кивнул. — Хорошо. К вечеру освобожусь от всех своих дел. Но я хочу поехать на своей тачке. Чонгук только фыркнул, но ничего больше не сказал, лишь забрал бокал из пальцев Тэхена и снова утянул его в поцелуй. Он ведь сказал, что не отпустит омегу, пока у него не закончатся силы.***
— Совсем забыл, — Тэхен достал из прямоугольника, который он назвал сумкой, лист с рецептом и отдал его Чонгуку, внезапно пролетев до альфы едва ли не через весь торговый зал. Еще утром Тэхен, как и хотел Чонгук, посетил Намджуна, чтобы тот выписал ему рецепт на противозачаточные. Они ведь договорились, что он сходит, и Тэ согласился, а значит, он не мог больше игнорировать просьбу Чона. — Что это? — спросил Чонгук, даже не пытаясь прочитать то, что написано на бумажке. — Рецепт на таблетки. Или ты думаешь, я сам их буду покупать? Да после того, что я пережил этим утром, ты мне еще сверху должен. Так что, милый, справься, пожалуйста, с покупкой таблеток, которые нужны для тебя в первую очередь, самостоятельно, — Тэхен оставил на щеке Чонгука поцелуй и, обворожительно улыбнувшись ему и Карлосу, ушел обратно к Элиджио. Чонгук недовольно нахмурился ему вслед, но опустив взгляд на рецепт, тихо вздохнул и убрал лист с назначением в карман брюк. В целом, Тэхен был прав, но только вот никому до него не удавалось настолько умело крутить Чон Чонгуком. Без последствий. И альфа все еще не понимал, как омеге это, черт возьми, удавалось. — Allora qual è il tuo omega? Jimin o Taehyung [Так кто из них твой омега? Чимин или Тэхен]? — спросил Карлос, закинув ногу на ногу. Они с Чонгуком устроились в зоне отдыха на диванчиках, пока Тэхен и Элиджио ушли вдвоем. Кажется, им даже не нужен был переводчик, чтобы взаимодействовать. Чонгук даже не подозревал, что Тэ настолько коммуникабельный, чтобы общаться не зная языка. — Questo è Jimin. Perché lo chiedi [Чимин. Почему ты спрашиваешь]? — Чонгук слегка напрягся. Он бы с удовольствием закурил, но здесь курить было нельзя даже ему, так что приходилось терпеть, наблюдая, как Тэхен смеется вместе с Элиджио. Главное, чтобы эти двое не спелись. Если Тэ станет таким же темпераментным, Чонгуку придется тяжело. А у альфы на этого мальчишку еще были планы. И в них уж точно не входило перевоспитание после влияния одного итальянца. — Perché vedo il tuo sguardo. Ricordo che quando era appena iniziata la nostra storia d'amore con Eligio, lo guardavo allo stesso modo, ragazzo mio. Sei giovane con lui, per questo non riesci a nascondere nulla. Ma capisco le tue motivazioni. Vuoi proteggerlo [Потому что вижу твой взгляд. Помню, когда наш роман с Элиджио только начался, я смотрел на него точно так же, мой мальчик. Вы с ним молоды, оттого и скрыть ничего не способны. Но я понимаю твои мотивы. Ты хочешь его защитить], — Карлос улыбнулся как-то по-отечески, похлопав Чонгука по плечу, и поднялся с дивана, размяв шею. — Lasciamoli in guardia e usciamo a fumare? Sono così rapiti che non noteranno la nostra assenza [Давай оставим их на охрану и выйдем курить? Они так увлечены, что не заметят нашего отсутствия]. Чонгук кивнул и поднялся вслед за старшим. За ними тут же двинулся Юнги, но Чон, обернувшись на него, остановил начальника охраны. — Оставайся здесь и присмотри за ними. Отправь со мной других. Юнги молча кивнул и жестом отправил за боссом двух ребят для сопровождения, а сам, оставаясь на расстоянии, наблюдал за Тэхеном и Элиджио. Первого этой ночью Юнги самолично вез из особняка в бордель. Он прекрасно понимал, что Чонгук снова изменял с ним Чимину, но наблюдая сейчас за ним издалека, лишь морщился. В его вселенной этот омега с Пак Чимином и рядом не стоял. Чонгук наверняка делает ему больно, даже если Чимин и сказал, что ему плевать. Почему-то Юнги не верил ему. — Юнги-я! — окликнул его вышедший из примерочной Тэхен. Этот омега… Не имел даже никакого уважения к возрасту, чем раздражал только сильнее. Найти бы хоть одно рациональное объяснение, почему такой человек как Чон Чонгук держал рядом столь невоспитанного мальчишку… — Где Чонгук? — Вышел. Скоро вернется, — голос Юнги был спокойным, и ни один мускул на лице не выдавал его неуважения к этому человеку. В конце концов, он был на работе. Здесь его мнения никто не спрашивал. Тэхен только как-то обиженно надул губы, но вновь скрылся в примерочных, к которым направлялись альфы, уже вернувшиеся из комнаты для курения. Они о чем-то расслабленно переговаривались на итальянском. Юнги их не слушал. Вскоре все четверо под охраной проследовали к машинам, но остановились у автомобиля Чонгука. — Забери вот это, — Тэхен всучил Чонгуку несколько пакетов, которые альфа оплатил буквально несколько минут назад. — Ты не в состоянии довезти свои шмотки до моего дома самостоятельно? — недовольно спросил Чонгук, хотя пакеты с брендовыми надписями уже держал в руках. — Нет, я устал и хочу домой. А у тебя дома есть прислуга, которая может разложить мои вещи. Так что я поехал, мне еще нужно поработать сегодня. Не скучай, я уверен, Чимин не хуже меня умеет согревать твою постель, — Тэхен пожал плечами так, будто ему было все равно. Чонгук же на это только хмыкнул и отдал ему взамен пакетик с таблетками, которые приехали под заказ прямо к торговому центру, пока они шатались вслед за омегами по залам с кучей одежды. — О. Здорово. Намджун как раз сказал, что после начала курса месяцочек нельзя трахаться. Чем раньше начну курс — тем лучше. Тэхен смотрел на Чонгука совершенно серьезно, альфа даже растерялся на мгновение, не понимая, шутит он или говорит серьезно. Его бровь дернулась вверх, но уже через мгновение лицо вновь приняло безразличное выражение. Тэхен вдруг рассмеялся. — Даже если твое лицо спокойное, взгляд выдает тебя с головой. Я пошутил. Могу написать тебе, когда доеду домой, если хочешь. Тем более у тебя хорошая компания, уверен, ты не будешь скучать. Они, конечно, странные, но кто в нашем мире отличается адекватностью, да? — Тэхен решил больше не задерживать Чонгука и его гостей, оставил в уголке губ мужчины короткий, но теплый поцелуй и сел в свою машину, тут же складывая крышу. Слишком хорошая погода, чтобы прятаться. Тэ надел на глаза солнцезащитные очки и отправил итальянцам воздушный поцелуй, уезжая первым. — Sembra che tu sia stato cacciato [Выглядишь так, словно тебя отшили], — Карлос тихо рассмеялся, но понимающе кивнул, получив в ответ только тяжелый вздох. Он как никто понимал, что как бы умело они не распоряжались людьми, как бы их не боялись, трепеща и уважая статус и заработанную репутацию глав, есть те единственные, кого сами альфы ослушаться не в силах.