Borgata

      — Что на камерах? Уже посмотрели? — спросил Юнги, быстрым шагом пересекая двор, направляясь к воротам. Его подчиненный, Чхан, ростом был чуть выше мужчины и именно он доложил начальнику охраны об утреннем происшествии и сейчас направлялся вместе с мужчиной к месту происшествия.       — Посмотрели, я сразу направил запрос. Ребята сказали, что труп выбросили около получаса назад, но на машине не было ни марки, ни модели, ни регистрационных номеров. Все стекла наглухо затонированы, кто за рулем тоже не видно, но наверняка шестерки, которых не отследить. Труп похож на главу борделя нейтральной территории, которого вы вчера отвозили. Но мы все видели его мельком, не можем опознать.       Юнги тихо сматерился про себя. Если там и правда лежит Ким Тэхен, одному Богу известно, какая реакция на его смерть может быть у Чон Чонгука. О природе их связи Юнги мог только предполагать.       Он вышел за ворота. Взгляд тут же остановился на лежащем в траве теле. По прическе, одежде и спине можно было сразу узнать Ким Тэхена, но Юнги хотел удостовериться, прежде чем сообщать об этом боссу.       — Ебаный свет, нам будто бы мало проблем… — негромко пробормотал Шуга.       Мужчина подошел ближе и осторожно приподнял труп за плечо. Парень уже остыл, а значит, проверять пульс бессмысленно. Но его лицо представляло из себя буквально кровавое месиво. Казалось, даже если отмыть его от крови — узнать будет невозможно. Судя по состоянию, в лицо его били не один раз и, кажется, совсем не руками или ногами. Скорее тяжелой арматурой или, на крайний случай, кастетом. Иначе и не объяснить, как можно превратить лицо человека в нечто подобное.       Поджав губы и встав с корточек, мужчина достал телефон.       — Позови сюда Чон Хосока. Я сообщу господину Чон.       Чхан коротко поклонился и сделал пару шагов в сторону, чтобы тоже позвонить. Искать братьев по особняку слишком долго, а мертвеца лучше поскорее убрать.       В трубке послышались гудки, прежде чем Чонгук наконец ответил сухим «слушаю».       — У ворот выбросили труп, — с ходу сообщил Юнги.       Альфа, сидящий с утра пораньше в своем кабинете, вскинул брови и поморщился. Труп? У его дома?       — И? — натолкнул он на мысль. Чувствовал, что начальник охраны замялся, притихнув на пару секунд.       — Похож на Ким Тэхена, но я не могу точно опознать его. Вы можете спуститься?       Внутри все похолодело.       — На Ким… Тэхена? — на мгновение запнувшись, переспросил Чонгук. Все органы внутри скрутило тугим узлом, и альфа вряд ли заметил, как слабо дрогнул его голос.       — Да. Так Вы…       Юнги не успел спросить, спустится Чонгук или нет, потому что уже в следующие мгновение Чон с грохотом встал со своего стула, так что тот откатился в сторону, и сбросил вызов, едва ли не бегом направляясь к двери. Он судорожно прокручивал в голове вчерашний вечер, но в воспоминаниях задержался на том моменте, как провожал Тэхена к машине. Как он без умолку болтал, подначивая Чона, как поджал губы и пообещал написать, как только доберется домой. Чонгук помнил, как спустя полчаса или чуть дольше Тэхен позвонил ему и сонным голосом сказал, что уже лежит в постели, как жаловался на Юнги, потому что телохранитель отказывался с ним общаться и развлекать его на протяжении всей поездки. И как посреди этого рассказа он заснул, так и не озвучив свои жалобы до конца. А Чонгук, как придурок, слушал его мирное дыхание еще пару минут, прежде чем сбросить вызов.       А что, если там лежит именно он? Что, если ублюдки прекрасно понимали, в каких отношениях они состоят, и что это значит для влюбленного по самые уши Чон Чонгука, который до сего момента был уверен в том, что такие чувства как «любовь» или «влюбленность» ему несвойственны?       Он не помнил, как именно и как быстро добрался до нужного ему места. Выскочив за ворота, Чон-старший увидел как всегда равнодушного Юнги, какого-то парня из охраны, имени которого не помнил, и Хосока, застывшего в изумлении над бездыханным телом. Он даже не пытался отпустить какую-нибудь шуточку по поводу данной ситуации.       — Чонгук, — позвал Хосок, но тот не обратил на брата никакого внимания.       Взгляд скользнул по фигуре, бедрам, затылку. И он на мгновение узнал в теле Ким Тэхена. Его одежду. Ту самую полупрозрачную, спадающую с одного плеча светлую кофту, когда-то белые брюки, сейчас испачканные в грязи и почерневшей засохшей крови. Мозг предательски напомнил, как вчера Тэхен тихо смеялся в поцелуй, обнимая за шею, как шептал что-то, закрывая глаза ладонью, как выгибался в крепких руках, как приятно было, когда он путался пальцами в волосах и сжимал их, как хватался за сильные плечи, жмурился от удовольствия. И реальность происходящего ускользала.       Чонгук рухнул рядом на колени, хаотично зашарив дрожащими от чего-то руками по стройному телу, и перевернул труп омеги на спину, замирая. Лицо было изувечено так сильно, что в этом месиве вряд ли можно было опознать хоть кого-то, но сознание, словно издеваясь, вырисовывало в нем черты до боли знакомого лица.       — Блять… Блять! — едва ли не прорычал он, за каким-то чертом решив проверить ладони. Он не хотел верить, что перед ним именно его омега (а иначе, как своим, Чонгук его уже не считал). У Тэхена были совершенно уникальные ладони, по ним Чонгук уж точно смог бы убедиться, и альфа взял правую, уже холодную руку, внимательно оглядывая ладонь, изучая глазами каждый палец, каждую царапину. Он снова замер на мгновение, казалось, даже не дышал, во что-то вглядываясь, прежде чем с его губ сорвался вздох облегчения. Такой громкий, что, кажется, услышал каждый присутствующий.       — Это не он.       Чонгук провел по лицу выпачканной в чужую кровь рукой, задержав ее на подбородке, и задумчивым взглядом окинул тело.       — Ты уверен? — серьезно спросил Хосок, который все это время лишь наблюдал, плотно поджав губы.       — На сто процентов.       — Намджун уже едет, чтобы забрать его.       — Уберите его в мешок и спустите в подвал. Пускай Намджун произведет вскрытие и установит, кто это, — тихо бросил Чонгук и поднялся на ноги. Кажется, тело еще не до конца отошло от испытанного шока, поэтому он слабо покачнулся, направляясь обратно в дом. Один из слуг, оказавшийся рядом, дал мужчине влажное полотенце, которым он тут же воспользовался. Руки все еще были в кусках свернувшейся крови.       Вернув полотенец, альфа сунул подрагивающие руки в карманы брюк. Пальцы нашарили в кармане пачку сигарет, и он закурил, глядя куда-то вперед себя. Хосок пошел за ним по пятам, но пока что молчал, изучал брата глазами и то, что он видел, ему не нравилось. Реакция Чонгука была странной, несвойственной обычно спокойному и рассудительному альфе, коим он являлся. Взгляд Хоби был настороженным, с прищуром. Но высказывать свои догадки здесь, пока рядом сновала охрана, он не хотел.       До кабинета они дошли в абсолютной тишине. Чонгук сел за свой стол, подкатив врезавшееся в стену кресло, и прикусил щеку. Он смотрел в столешницу так, будто на ней был написан какой-то до невозможности интересный роман, так что нельзя было и взгляда оторвать.       — Как ты понял, что это не он? — Чон-младший сел в кресло напротив и тоже закурил, прерывая тишину. Ему и правда было интересно, потому что он сразу узнал в мертвом теле главу борделя. Никого и близко похожего в их окружении не было.       — По рукам.       — Чего? — Хоби подавился дымом и закашлялся. Он ожидал любого ответа, но только не этого. Даже он Чонгука по рукам не узнал бы, если бы ему так же раскроили лицо. Максимум по татуировкам.       — У него маленькая родинка на мизинце правой руки, — спокойно отозвался Чонгук, хотя ладони его все еще предательски выдавали внутреннее состояние. Он всеми силами боролся с диким желанием позвонить Тэхену прямо сейчас и узнать, все ли у него в порядке.       На пару минут в кабинете снова повисла тишина. Чон-младший, плотно поджав губы, не отводил взгляда от своего брата, глаза которого все так же были направлены на столешницу. Держать свои догадки в голове больше не имело никакого смысла.       — Ты любишь его.       В голосе Хосока была такая же уверенность, как если бы он сказал: «Чон Чонгук — мой старший брат». Или «Чон Донсу был ублюдком». Чонгук нахмурил брови и хотел было что-то ответить, но младший остановил его.       — Вот только не надо пиздеть мне, что это не так. У тебя руки трясутся. И тряслись, пока ты осматривал труп. Ты вляпался по самые яйца, братишка, не отрицай. Охуеть можно! Я и не предполагал, что у тебя такой…       — Я не буду это обсуждать, Хосок. У нас есть дела важнее моих чувств, — прервал альфа начавшуюся тираду брата.       — Ты никогда не хочешь это обсуждать, Чонгук. Как будто думаешь, что у тебя получается это скрывать. Так вот, нихуя не получается. Ни от семьи, ни от посторонних. Ты понимаешь, что тебе угрожают им? И этот омега не случайно похож на твоего горячо любимого хуесоса.       — Да, я, блять, это понимаю. И если тебе интересно, то мне это не нравится. Поэтому я хочу, чтобы ты узнал, кто это сделал и что это за пацан. Если это шлюха из борделя, то мне абсолютно насрать, но если это гражданский, который снова умер на моей территории, то я собственноручно выпотрошу ублюдков, которые это сделали и задумали угрожать мне вот так. Выясни это и доложи мне все, что удастся узнать. А потом мы поговорим. Можешь идти, — сказал, как отрезал Чонгук, и отвернулся на кресле в сторону. Однако, когда понял, что брат все еще сидит на месте и сверлит его недовольным взглядом, вновь подал голос.       — Хосок, блять. Пожалуйста. Я хочу это переварить.       Хосок тихо хмыкнул и, ничего больше не сказав, вышел из кабинета брата, оставляя за собой шлейф потяжелевшего аромата кардамона, напоследок показательно хлопнув дверью, демонстрируя свое недовольство.       Чонгук не обратил на это никакого внимания, только достал телефон и позвонил контакту «Неженка», закуривая вторую сигарету подряд. Руки все еще дрожали. Он впервые так сильно опасался за чью-то жизнь.       — Ты не можешь без меня жить, признайся, — бодрым и веселым голосом оповестил Тэхен, подняв трубку.       — Где ты? — также без приветствия спросил Чон, сразу переходя к делу.       — В очень красивом месте. Но я не скажу тебе, где оно. Я все еще не особо доверяю тебе, Чон Чонгук.       Чон как будто наяву увидел озорной прищур и игривую улыбку и обреченно вздохнул, потому что Хосок на самом-то деле был чертовски прав.       — Не катайся без охраны. Я отправлю к тебе еще людей, двое будут сопровождать тебя постоянно. У тебя ничего не пропало? Из одежды, — Чонгук должен был удостовериться. Если те вещи, что были на трупе, принадлежат Тэхену, значит, он в очень большой опасности. И опасность эта нависла над омегой только из-за их связи. Наверное, было бы разумно разорвать ее, но они, кажется, настолько погрязли друг в друге, что это уже не представлялось возможным. Во всяком случае для Чонгука.       — Не смог найти парочку. Но мне казалось, я мог оставить у тебя… Чонгук? Ты меня пугаешь. Что-то случилось? — голос на том конце стал напряженным. — Я за версту ощущаю твое волнение.       — Забудь. Война кланов на пути становления. Решил убедиться, что с тобой все в порядке.       — Ладно. Предположим, я верю тебе, хотя твой вопрос про шмотки тебя с головой выдает, — громко фыркнул Тэхен. — Вообще, я хотел попросить твоей помощи. У меня с утра пораньше было несколько деловых встреч и теперь у меня на руках договоры, в которых я вообще ничего не понимаю. Хотел попросить тебя перевести их с юридического языка на человеческий. Джуно очень занят и не может помочь, — быстро перевел тему омега.       — Только если в обмен на это ты поможешь мне свести балансы. Ты вроде хорош в бухгалтерских подсчетах. Я отправлю за тобой Юнги, когда освобожусь от дел, — кивнул альфа и глубоко затянулся. Сигарета тихонько затрещала, и после короткого выдоха мужчины в кабинете снова повисла тишина.       — Окей. Мне нравится такой обмен. Тогда вечером буду у тебя.       Чонгук после этих слов сбросил звонок, не прощаясь, как обычно, и, отложив телефон, затянулся вновь.       Живой. Это не он лежал там, на траве, перепачканный черными, засохшими кровоподтеками. Не его сердце навсегда остановилось. Как бы не было Чонгуку жаль ни в чем не повинного мальчишку, умершего ради чужих грязных целей, облегчение от того, что Ким Тэхен все еще жив, его сердце бьется, он все так же может улыбаться и подначивать Чона, было сильнее.       Тэхен же, сидя на сложенном пледе у могилы родителей, облокотившись спиной на раскинувшееся рядом дерево, закурил, глядя на небо сквозь покачивающуюся от легкого ветерка листву.       — Всегда он так. Обсудит то, что ему нужно, и сбрасывает звонок. Ну не говнюк ли? Так, о чем я говорил? М-м-м… А! Вспомнил. А еще у него глаза красивые. Настолько черные, что зрачков не видно. Впервые встречаю такое. Но если бы я вас с ним познакомил, он бы вам ни в коем случае не понравился, — с теплой улыбкой проговорил Тэ. — Выглядит как льдина. Весь такой неприступный, серьезный и с каменной физиономией. Кажется, его лицо меняется только когда он занимается со мной сексом. Я надеюсь, что в такие моменты вы перестаете за мной присматривать и отворачиваетесь, — стыдливо засмеялся омега и, качнув головой, затянулся сигаретой через мундштук, стряхнул пепел на траву и грустно вздохнул. — Даже если я понимаю, что буду в опасности рядом с ним — не могу остановиться. Тэмин сказал, что я по уши влюбился, а я даже не знаю: каково это, влюбиться в кого-то. То ли это самое, о чем люди говорят? Я не уверен. Если бы вы были живы, я бы обязательно у вас спросил. Хотя если бы вы были живы, я бы никогда с ним не познакомился. Жил бы себе тихо и спокойно в нормальном мире. Бегал бы тайком от вас на свидания. Было бы здорово. Я бы прилежно учился, но время от времени сбегал бы с уроков, чтобы побыть с тем, кто украл мое сердечко, наедине хотя бы часок. И берег бы свою честь для кого-то единственного. Наверное, я бы верил в глупое «Однажды и навсегда», но сейчас я слишком испорчен, чтобы верить в это. Даже Чонгук… Сколько у него было таких как я? И сколько еще будет? Уверен, он разобьет мне сердце. Я наверняка знаю это, но ничего не могу с собой поделать — бегу к нему по первому зову. Хотя я совсем не понимаю, что он чувствует ко мне. И чувствует ли хоть что-то? Вам, наверное, виднее.       Тэхен затушил о землю сигарету и прикрыл глаза, вслушиваясь в шелест листвы. Здесь, на кладбище, всегда было очень тихо, как будто мертвые настолько любили тишину, что заглушали все посторонние звуки. Даже голосов живых, стоящих над другими могилами, практически не было слышно.       — Я, наверное, пойду. Хочу найти здесь еще одного человека. Уверен, он где-то недалеко.       Тэхен поправил букет белоснежных гортензий и, поднявшись, забрал с собой окурки и плед, направляясь дальше вглубь кладбища. Его взгляд скользил по надписям на надгробных камнях, в поисках вполне определенного имени. Пусть у Тэхена больше не было здесь родственников, он искал того, кого никогда не знал. Зачем? Неизвестно, просто хотелось прийти на могилу этого человека.       Спустя десять минут пустых скитаний, которые так ни к чему и не привели, он уже хотел развернуться и направиться на выход, но взгляд зацепился за темно-серое надгробие с выбитым на нем именем «Чон Донсу».       Нашел.       Тэ тихо выдохнул и подошел к могиле ближе.       — Первое сентября? Мне было бы грустно умереть в первый день осени, так и не успев насладиться ей в последний раз, — поделился с камнем своими мыслями Тэхен и оставил на могиле скромную белую розу. — Я не знаю, зачем к Вам пришел. Просто подумал, что Вы могли бы быть здесь. Не знаю, каким человеком Вы были, потому что ничего о Вас не слышал даже от вашего старшего сына. Не знаю, насколько Вы могли бы гордиться этим, но он вырос хорошим человеком. Насколько я могу об этом судить, во всяком случае. Конечно, может быть, Вам это не очень интересно, но я все же хотел Вам сказать, наверное, именно это. Судя по дате Вашей смерти, похоронили Вас в тот самый день, когда дядя продал меня Сонг Тэбину. Это такое удивительное совпадение, правда? Как будто бы наши жизни сломались в один момент… Но сейчас это совсем неважно. Уверен, Вы знали этого старого ублюдка. Надеюсь, Вам он не нравился также, как и вашему сыну. Хотя, может, Вы были таким же мерзким, как и он…       Тэхен замолчал, скользя глазами по надгробию, которое ничего не могло ему поведать. Человек, похороненный здесь, был уже давно мертв, он замолчал навсегда первого сентября, восемь лет назад. От него наверняка остались только выцветшие хрупкие кости.       Вздохнув и не прощаясь, Тэ развернулся и направился к своей машине, не оборачиваясь. Он был уверен в том, что больше никогда не придет на могилу к этому человеку. Но отдать ему дань уважения все же был обязан.

***

      — Нихуя не видно! — возмутился Хосок, — Я же не буду искать человека по ебучему кроссовку, который засветился, когда пацана выпихивали из машины? Хуйня какая-то.       — Мы можем попробовать через полицию запросить записи с камер, чтобы отследить маршрут. Но это придется делать тебе. Думаю, у меня будет много другой работы. Я должен отправить к нему дополнительную охрану. Скоро в борделе будет больше людей, чем в особняке, — недовольно заметил Юнги.       Они не закрыли дверь в комнату охраны, где обычно несколько ребят круглосуточно просматривали камеры, и Чимин, вышедший из тира и проходивший мимо, услышал их. Совершенно случайно. Но ему было слишком интересно, так что он тихонько остановился у стены, опершись на нее плечом. Уже весь особняк гудел о том, что утром у ворот выбросили труп, и Чимин не мог не знать о произошедшем.       — Господин Чон отреагировал весьма… Эмоционально. Не видел его таким, тем более без особых на то причин, — поделился своими наблюдениями Юнги.       — Она, сука, есть. И лучше бы я не знал причину его тупого поведения. В любом случае, будем честными, я и сам охуел, потому что подумал, что это Ким Тэхен. Даже знать не хочу, что было бы, если бы это и правда оказался его трупак. Он, конечно, мерзкий, сам бы придушил, но блять…       Чимин прищурился и, решив не слушать дальше, оторвался от стены. Он, вообще, намеревался переодеться и искупаться в бассейне, но это пока что может подождать. Омега направился к кабинету Чонгука, чтобы поговорить с ним. Давно пора было это сделать.       Постучав в кабинет трижды, Чимин тихо вошел внутрь и сел в кресло, напротив Чонгука, внимательно оглядывая его. Альфа выглядел… Несобранным? Морщился, раздражаясь, явно перечитывая одну и ту же строчку по несколько раз.       — Я знаю, что случилось этим утром, — спокойно известил омега, встречаясь глазами с Чоном-старшим, который в ответ раздраженно поджал губы и снова уткнулся взглядом в ноутбук. Его лицо быстро обрело привычное спокойствие и невозмутимость.       — Что думаешь об этом? — Чимин пожал плечами.       — Мне больше интересно, что ты об этом думаешь.       Чонгук промолчал. Отвечать он не хотел, по крайней мере, не готов был вываливать то, что пока что пытался скрывать внутри себя, стараясь не выдавать той бури, что кипела глубоко в груди.       — Хорошо, тогда я первый. Я думаю, что если ты хочешь сохранить его в безопасности, тебе стоит объявить своим омегой его и перевезти в особняк. Но ты не можешь этого сделать, потому что я нужен тебе на приемах по известной нам обоим причине. Только все и так знают о вашей связи. Не думаю, что все будут продолжать верить в наши с тобой счастливые отношения. Будь со мной честным, Чонгук. Мне казалось, я твой друг и ты доверяешь мне. Это изменилось?       Чонгук опустил крышку ноутбука, чтобы лучше видеть омегу, и откинулся в кресле, встречаясь с Чимином взглядом.       — Давай по существу, Чимин. Или ты пришел сюда, чтобы обсудить мое доверие к тебе?       — Мне стоит начать поиски альфы для себя? — не выдержал омега. — С тех пор, как ты убил Тен Джеха, ты ни разу не прикоснулся ко мне, но он проводит с тобой каждую ночь. У меня тоже есть потребности, Чонгук, кажется, мы условились на взаимном их удовлетворении, но…       — Когда у него начнется течка, я хочу провести ее с ним, — оборвал размышления Чимина альфа, неотрывно глядя на парня.       Этого Чимину было достаточно. Он кивнул, но уходить не спешил.       — Он знает об этом? — Чон коротко мотнул головой в отрицательном жесте. Лицо его оставалось все таким же бесстрастным. — Тогда тебе следует с ним об этом поговорить, чтобы между вами не было недопонимания, Чонгук. Это важно, ты же понимаешь?       — А сейчас ты решил поучить меня галантности в отношении омег? — тихо усмехнулся Чонгук, подперев подбородок рукой и поиграв бровями.       Чимин засмеялся в ладошку и качнул головой, заметно смягчившись. Этот мужчина совсем не хотел его слушать.       — Я не хочу, чтобы из-за своих чувств ты стал уязвим для всех своих недоброжелателей, — тихо и даже ласково произнес омега, внимательно разглядывая лицо напротив. — А мы все знаем, что таких людей очень много. И это заставляет меня беспокоиться.       — Не стоит, Чимин. Я всегда находил способы защитить свою семью и тех, кто мне дорог. И ты останешься моей семьей. Несмотря ни на что, ты знаешь это. Даже если он станет ко мне ближе, ты всегда будешь под моей защитой, пока сам не захочешь уйти, — голос Чонгука был спокойным. Но даже если ему было в какой-то степени горько от этого, таков был уговор. Отпустить его, когда Чимин пожелает.       — Или пока я не предам тебя. Я помню, Чонгук. Ты только… Будь честен с самим собой. Если ты и правда что-то чувствуешь к нему, тебе следует приблизить его к себе как можно скорее. Даже если он мне не нравится, это не значит, что я желаю ему зла.       Чонгук сухо усмехнулся и кивнул. Он прекрасно понимал, о чем говорит Чимин. Он и сам весь день думает об этом, но говорить Тэхену о произошедшем не хочется. Казалось, несмотря на все, через что омеге пришлось пройти, он так и остался тепличной розой, которую нужно защищать от сквозняков. И вряд ли этой розе понравится рассказ о том, что у дома Чонов выбросили изуродованный труп, похожий на него. Скорее отпугнет. А отпугивать его от себя Чонгук не хотел. Даже не смотря на опасность. Жадность ли это или эгоистичность, но терять омегу в его планы не входило. Ни сейчас, ни потом. Даже если Ким Тэхен об этом пока что не знал.

***

      Удобно устроившись в кресле, поджав под себя ногу, вторую Тэхен без зазрения совести перекинул через плечо сидящего на полу альфы. Чонгук, к слову, против не был, скользя по икре пальцами, забираясь ими под брючину, он сосредоточенно читал привезенные омегой документы, внимательно скользя глазами по строчкам, чтобы уж точно ничего не упустить из виду.       — Кто твой бухгалтер? Тебе нужно его уволить, потому что он совсем не умеет считать. Очень много ошибок, вообще не понимаю, как ты еще не разорился с такими расчетами, — Тэхен почесал затылок, приподняв бровь и тяжело вздохнул. — Я не разберу это и за одну ночь. Мне нужна вся финансовая документация за месяц. А лучше за текущий год. Так кто твой бухгалтер?       — Ты видишь его перед собой прямо сейчас. Я собираю отчеты за пару недель и все просчитываю, — фыркнул Чонгук. Отец, кажется, научил его всему, но не считать деньги. Да и, если уж быть честным, на уроках по бухгалтерии парень всегда едва ли не спал, думал о чем угодно, но только не о глупом, скучном счете. Именно поэтому за ним часто приходилось пересчитывать тому же Хосоку, когда суммы совсем уж неприлично не сходились с реальными показателями. Кто же знал, что абсолютно неуравновешенный и неусидчивый Хосок может быть намного лучше своего брата в чем-то подобном?       Тэхен рассмеялся и заправил за уши все еще влажные после душа волосы Чонгука.       — Почему не наймешь кого-нибудь, кто в этом что-то понимает?       — Хосок обычно занят другим. А из тех, кому я доверяю, в этом разбираешься только ты. Но мы с тобой знакомы не так уж долго, чтобы я попросил твоей помощи раньше, — хмыкнул Чонгук.       — Так ты доверяешь мне? Буду иметь в виду. Такая честь!       Тэхен тихо засмеялся, а Чонгук не смог сдержать легкой улыбки. Слышать его смех, особенно после того, что он видел этим утром, было даже необходимо. Альфа бы никогда не подумал, что будет испытывать что-то подобное, но чувства, бьющиеся в груди вместе с сердцем, были приятными.       — Уже второй раз слышу от тебя что-то про «красивое место». Расскажешь мне о нем? — Чонгук не отрывал взгляда от документа и разговор его не отвлекал. Даже наоборот, поговорить с ним хотелось.       — Нет, это мое тайное убежище, о котором никто не знает. Если вдруг ты обидишь меня, должно же у меня быть место, куда я смогу от тебя сбежать.       Больше задавать вопросов не было смысла. У каждого из них были свои секреты, Чонгук это понимал, но почему-то был уверен в том, что секреты Тэхена безопасны, что он просто не может задумать ничего, что в какой-то степени может навредить Чонгуку и его семье.       — Ладно, договоры от Мун и Ли можешь подписывать со спокойной душой. Там все нормально. Они дают тебе прописанную сумму, ты используешь эти деньги на строительство и после предоставляешь им отчет, что на расширение было выдано такое-то количество денег, потратил столько, прикрепляешь чеки, расчеты. Потом помогу тебе составить его. Только платежные документы не выбрасывай. Смету делает Джуно или ты? — поинтересовался альфа, отложив договор и взяв в руки бумаги от Чхве. Вот уж с кем следует быть осторожным.       — Я начал, Джуно закончит. Кстати! Я от тебя тоже хочу договор, — сказал Тэхен, вдруг осознав, что договорился о юридической подоплеке вопроса со всеми, кроме Чонгука.       — Договор уже составлен. Но он в моем кабинете, а я не хочу никуда идти, — просто ответил альфа и для убедительности мягко огладил ногу Тэ от щиколотки до колена.       Тэхен только кивнул. Ничего страшного, он изучит и подпишет его чуть позже, а сейчас не помешало бы вернуться к цифрам, от которых, признаться, уже немного устали глаза. Но он ведь обещал Чонгуку помочь с этим. Да и прикосновения к коже были приятны, так что менять положение даже не хотелось.       Несколько минут они провели в полной тишине, но нарушил эту идиллию негромкий смех Чонгука. Тэхен удивленно глянул в его сторону, чуть опустив крышку ноутбука, и нахмурился.       — Эй? Что там такого смешного? — поинтересовался он, пару раз легонько ударив Чонгука пяткой, привлекая к себе внимание.       — Чхве… Старый ублюдок, — негромко пробормотал Чон, цокнув языком и протянув договор Тэхену. — Пункт три-семь. Прочти внимательно, — омега взял бумаги в руки и, морщась, внимательно перечитал написанное.       — И что не так? — фыркнул он, недовольно морщась. Тэхен на мгновение почувствовал себя беспросветно глупым.       — Правда не понимаешь? — уточнил Чонгук и забрал документ обратно, указав на нужное предложение. — По формулировке выходит так, что деньги ты берешь у него в долг под проценты, в то время как он должен был выделить тебе сумму на строительство в обмен на убежище в случае военных действий между кланами. Понимаешь?        — Чего, блять? — возмущенно протянул Тэхен, забавно надув губы и, выхватив у Чона договор, не очень удачно швырнул тот в сторону. Однако у несчастного листка были свои планы, и он плавно приземлился обратно на колени Тэхена.       — Вот ублюдок! Он что, считает меня совсем тупым? — продолжал возмущаться омега, но внезапно замолк, кажется, глубоко задумавшись. — Если бы не ты, я бы и не понял. Кажется, я и правда…       — Не неси чепухи, — усмехнулся Чонгук, прерывая гневную тираду омеги, — он сделал это с расчетом на твое незнание документации и нюансов, а не тупость. Когда я только возглавил клан и мне нужны были деньги на закупку дорогостоящего товара для легального бизнеса, я обращался к Чхве. Этот старый идиот выписал мне такие невъебические проценты мелким шрифтом в середине договора, что если бы я его подписал, то отдавал бы до сих пор, — Чонгук рассказывал о былом с легкой улыбкой на губах, хотя тогда у него были почти те же возмущения, что и у Тэ сейчас, только более грозные и раздраженные. — У него такая натура. Со всех пытается стрясти, ты не исключение.       Тэхен расслабился и, немного погодя, потянул губы в слабой улыбке, подписывая те договоры, которые уже просмотрел Чонгук.       — А у кого ты в итоге занимал? — все же поинтересовался он. Чонгук впервые рассказывал что-то из своего прошлого. Это было необычно и навевало странную атмосферу легкости и уюта.       — У него же и занимал. Просто напомнил о том, что я не совсем идиот.       — И он не пытался опять тебя обобрать?       — Нет. Но договор пришлось читать с лупой наперевес. Мелкого шрифта там было много, — рассказал Чонгук, заодно и предостерегая Тэхена.        Тэ, не сдержавшись, громко рассмеялся. Сейчас и представить было сложно, что кто-то может попытаться выкинуть нечто подобное с Чонгуком, а тогда он ведь был столь же неопытен в этих делах. Тоже только начинал свой путь, будучи еще более юным, чем Тэхен сейчас.        Чонгук повернул голову к омеге, услышав его заливистый смех, и качнул головой, потянув губы в улыбке.        — Смешно тебе, да?       — Ага! Как представлю, — хохотнул Тэхен, но уже в следующее мгновение удивленно распахнул глаза, замолчав.       Чонгук, задрав свободную брючину, оставил мягкий поцелуй на его колене, нежно погладив щиколотку, и задержался губами на несколько долгих секунд, прикрыв глаза. Словно пытался прочувствовать каждую неровность мягкой кожи, что в мгновение ока покрылась мурашками от столь нежных прикосновений.       Тэхена волной накрыли растерянность и смущение. Никто и никогда не касался его вот так, никто не целовал его ноги, колени, не касался так нежно, словно сам Тэхен сделан из хрупкого хрусталя. Неверное движение — и он разобьется на миллиарды мелких осколков, что и собрать будет невозможно.       Омега поджал губы и, убрав ноутбук на подлокотник, запустил пальцы в волосы альфы, мягко перебирая черные пряди. Чонгук, словно прирученный дикий зверь, прислонился виском к тому месту, куда совсем недавно прижимался губами, лениво скользя взглядом по строчкам в документе, который держал в руках. Он не думал о том, как это выглядит со стороны. Если бы кто-нибудь когда-нибудь увидел эту картину, то не поверил бы собственным глазам: Чон Чонгук, имя которого угрожающе нависает над каждым неугодным, сидит у ног омеги, целуя их и подставляясь под нежные прикосновения его ладоней.       — Чонгук, — тихо позвал Тэ, услышав в ответ вопросительное мычание, — можно остаться у тебя на ночь?       Его вопрос прозвучал тихо, но как же громок был его смысл.       — Конечно, — так же шепнул в ответ Чон, оставив на его колене еще один нежный поцелуй. — Долго еще будешь сидеть за моими балансами?       — Могу освободиться хоть сейчас, но я обещал тебе помочь, а работы тут непочатый край. Боюсь, чтобы все это сравнять, мне нужно сменить место жительства. Или ты можешь отдать мне все документы с собой, я все разберу дома. Как тебе идея? — Тэхен сохранил все изменения в документах и, закрыв крышку ноутбука, склонился, и провел носом по шее альфы, вдыхая запах его кожи, терпкого геля для душа и влажных волос. Он все же решил закончить с этим на сегодня. Иначе от усталости допустит еще больше ошибок и после вообще не сможет ни с чем разобраться.       — Идея переехать ко мне? Я должен подумать, это слишком неожиданно.       — Нет, отдать мне документы. Или тебе настолько нравится мое прекрасное общество, что ты готов проводить со мной каждый вечер? — омега игриво улыбнулся, отстраняясь, чтобы заглянуть в задумчивое лицо Чонгука. Он сегодня думал о чем-то весь вечер и хоть и был более открыт, чем обычно, но все же что-то его беспокоило. Однако Тэхен решил не допытываться, не лезть в душу. Если Чон захочет, он сам расскажет о своих беспокойствах.       — Мне понадобится пижама? — улыбнулся омега, решив не обращать внимания на то, что Чонгук, вообще-то проигнорировал его вопрос.       Освободив альфу от веса своей ноги, Тэхен поднялся и подошел к шкафу. У него не было здесь одежды для сна, только белье, несколько рубашек и кофт, джинсы и брюки. Ничего, в чем было бы комфортно спать, а спать в одном белье он не любил никогда, да и у Чонгука по ночам всегда было зябко. Так что, недолго думая, парень раскрыл шкаф с той стороны, откуда мужчина обычно доставал рубашки и, стянув с вешалки кипенно-белую, коих здесь было совсем немного, стал переодеваться под задумчивый взгляд альфы.       Чонгук не сводил с него глаз, скользил ими по обнажившейся спине и острым плечам, наблюдал, как лопатки ходят под кожей от движений рук, пока они не скрылись за тканью его рубашки. Но позже взгляд спустился ниже, на ноги. Они у Тэхена были потрясающими. Не тонкие, но изящные, ровные, абсолютно правильной формы. Он весь был настолько идеальным и правильным, что казался нереальным, нарисованным. Казалось, таких людей природа не смеет создавать, но вот его создала. Наверное, специально для того, чтобы он, Чон Чонгук, ощутил себя слабым.       Потому что с Тэхеном он не в силах контролировать желание быть искренним, выпускал наружу то, что всегда считал слабостью. Чувства, как учил отец, удел слабых, недозволенны ему. Они лишь показывают всем остальным, что он такой же человек, как и они, тоже боится потерять кого-то близкого и родного. И он всю жизнь всеми силами избегал этого. Только вот с Тэхеном так почему-то не вышло. Он и сам не заметил, как чары омеги целиком и полностью подчинили его чужой воле.       — Если ты продолжишь смотреть на меня и дальше, я всерьез подумаю, что ты влюбился в меня и не можешь без меня жить, — Тэхен улыбнулся, подойдя ближе, и протянул руку альфе, чтобы тот поднялся, и они легли, наконец, в постель. В одной рубашке было довольно прохладно.       — Неужели ты расстроился бы, если бы узнал, что это так? — словно невзначай поинтересовался Чон, поднимаясь, сжимая в своей руке изящную ладонь Тэхена. И она казалась такой хрупкой в сравнении с его. Хотелось сжать ее покрепче, но в то же время было страшно, вдруг сломает?       — Я бы не расстроился, но очень сильно напрягся, — рассмеялся Тэхен. Но Чонгук был точно уверен, что в его голосе он не услышал и капли искренности. Не было в этих словах того настоящего Ким Тэхена, ладонь которого сейчас держал Чон.       Они легли на кровать, но сегодня Тэ не стал прятать лицо в груди альфы, не отвернулся, чтобы прижаться лопатками к груди. Он лег лицом к Чону и, натянув на плечи одеяло, поднял глаза на мужчину, скользя взглядом по его губам, по ресницам, изучая родинку под губой и на кончике носа, едва заметный шрам на щеке. Они просто смотрели друг на друга, все еще сплетая пальцы под одеялом. Казалось, это похоже на сопливую сцену в подростковой мелодраме, но Чонгук был готов поклясться, что ни один момент его жизни не имел такого же огромного значения, как этот.       — Если бы я сказал, что хочу провести течку с тобой, что бы ты ответил? — совершенно внезапно спросил Чон, наблюдая за реакцией, но лицо напротив оставалось спокойным. На мгновение даже казалось, Тэхен задумался о чем-то своем настолько глубоко, что даже не услышал вопроса, и только было альфа собрался повторить его, как омега лег ближе к нему и заглянул в глаза. Взгляд Тэ был испытующим, он задумчиво поджимал губы, как будто бы пытался понять серьезность намерений.       — Что? — не выдержав, спросил Чон. Немного напрягал тот факт, что Тэхен снова не отвечает на его вопросы сразу же, но он не торопил. Мало ли, о чем омега мог размышлять сейчас?       — Пытаюсь понять, что движет тобой, когда ты спрашиваешь подобные вещи, но не понимаю, — парень закрыл глаза и прижался лбом ко лбу альфы, поджимая губы как-то болезненно, потому что сердце предавало разум. Ему не стоило увлекаться этим мужчиной так сильно, не следовало бы сжимать пальцами его ладонь под одеялом. Нужно было остановиться вовремя, оттолкнуть его от себя сразу, как только он ощутил эту странную тягу, но сейчас было поздно? Наверное, да, потому что сил оторваться у Тэхена не было.       — Я бы сказал, что ты спятил. Но, наверное, согласился бы. Если бы ты предложил. Чисто теоретически.       Чонгук тихо хмыкнул, но больше ничего не сказал. Они поняли друг друга и это главное. Теперь слова стали лишними и обоим хотелось лишь побыть друг с другом наедине, немного забыться на маленьком островке мира и спокойствия, где никто не угрожает, где не может произойти ничего плохого ни с кем из них.       Грядет что-то страшное. Что-то, что все изменит. Это витало в воздухе, оба чувствовали, что перемены висят над их головами, но никто не хотел об этом думать. Не сейчас.       Тэхен не заметил, как вместе с крепкими объятиями Чонгука, его нежно укутал сон.

***

      Гостиная, в которой сидели трое альф, была затянута пеленой сигаретного дыма.       Старик Чхве, закашлявшись, отмахнулся от порции дыма, что была выпущена губами его родного сына, сидящего в соседнем от него кресле.       — Так я могу рассчитывать на Вашу поддержку? — негромко отозвался Енсу, зажимая сигарету губами и внимательно глядя на Чхве Юнхо, что недовольно поджал губы.        — Как ты себе это представляешь? Хочешь, чтобы моя голова полетела вслед за головой идиота Тена? К черту. Я не намерен рисковать. Почему этого не могут сделать другие кланы? Тот же клан Ли, ну, или, чем черт не шутит, клан Мун, — прохрипел старик.       — У других кланов есть не менее важные задачи. Я уже объяснил Вам, что намерен атаковать Чона с нескольких сторон. Подорвать его репутацию перед правительством, лишить надежной опоры и заодно прощупать почву, чтобы знать, как действовать дальше. Вы же не думали, что союз был создан просто так? Если бы я мог сделать все самостоятельно, я бы не просил Вашей помощи. Никого из вас. Мне нужны гарантии того, что Вы и другие кланы помогут мне в этом нелегком деле, а не придут на все готовое.       Енсу замолчал, мельком оглядев сына Чхве, который все это время сидел молча, лишь слушал и иногда усмехался, выдыхая сизый дым. Енсу пока что не мог разглядеть, что за человек предстал перед ним. Чхве Хосоку было уже за тридцать, но он не спешил прибирать к рукам бизнес отца. То ли не был готов, то ли выжидал. По одному взгляду на него было понятно, что двенадцатилетний мальчишка, который в доме Чонов едва не получил пулю от ребенка, испугавшись и обмочившись, давно вырос. В высокого, хорошо сложенного мужчину, темные короткие волосы которого были выстрижены едва ли не под ежик. Взгляд внимательный, осознанный, он смотрел на Енсу все то время, что он сидел здесь, словно что-то взвешивал в своей голове, иногда потирая клановую татуировку на своей шее.       — Мне не избежать наказания, если щенок Чон узнает, что это сделал именно я. Взрыв на складе с боеприпасами… Это не сойдет мне с рук, — недовольно отозвался Чхве, отвернувшись к камину и забарабанив пальцами по подлокотнику.       — Сойдет, если не действовать опрометчиво, — наконец подал голос Хосок, словив на себе внимательный и заинтересованный взгляд Енсу.       — Что ты в этом понимаешь, — тихо фыркнул Юнхо.       — Больше, чем Вы можете себе представить, отец. Я могу высказать свое предложение? — поинтересовался Хосок, потушив сигарету в пепельнице и закинув ногу на ногу.       — Я весь внимание, — отозвался Юн прежде, чем Чхве Юнхо озвучил свой отказ.       — Отлично, — Хосок потянул губы в широкой улыбке. Альфа был вполне симпатичным мужчиной, но о нем до сих пор было мало что известно. Отец то ли тщательно оберегал своего единственного наследника от дел и других глав кланов, то ли держался за власть в своем клане синими пальцами, не желая уступать сыну.       — Мы можем замаскировать взрыв на складе под террористический акт. Скинем с себя ответственность перед правительством, если пошлем туда смертника. Заодно избавимся от свидетелей и соучастников, которым мог бы развязать язык Чон Хосок. Нет человека — нет проблемы. У нас есть те, кто так или иначе готовы пойти на смерть.       — И как ты зашлешь смертника, напичканного тротилом, на его склад, идиот? — тихо фыркнул Чхве, но Хосок, что уже начал говорить, не остановился после оскорбления со стороны отца, внимательно глядя на Енсу.       — Легко. Сыграем на страхе подчиненных Чонгука. Вам доводилось слышать о пероксиде азота? — поинтересовался альфа, вздернув брови, и усмехнулся на короткое покачивание головой со стороны Юна. — Как я и думал. Смесь пероксида азота представляет собой белый порошок с мелкими гранулами. Его нельзя отличить от того же кокса или китайского белого героина, если не пробовать на вкус. Наш человек сможет провезти несколько центнеров пероксида азота на склад под видом наркотиков. Почему я упомянул про страх подчиненных? Ни один из них не осмелится позвонить Чонгуку и уточнить, точно ли он направил на склад крупную поставку наркотиков для последующей продажи. А наш смертник именно об этом им и сообщит. О срочной поставке партии, которую Чон решил перевезти на склад, где отделяется товар на погрузку. Насколько мы знаем, там хранятся боеприпасы, которые клан Чон перепродает военным силам Вьетнама. Ядерные боеголовки, тротил, патроны… После взрыва такой мощности здание сравняется с землей. Он потеряет миллиарды вон. Погибнут люди, и следом за деньгами он потеряет доверие в глазах правительства. Он уже подрывал его не единожды.       Хосок замолчал и, тихо усмехнувшись, хлопнул ладонью по колену.       — Откуда ты все это знаешь? — негромко поинтересовался Енсу, пока Чхве Юнхо недовольно поглядывал на своего сына.       — Ах, это… Наркодилер Чона — талантливый химик. Этот мужчина мой кумир. Пероксидом азота они подорвали поместье Ванов три года назад, когда те решили расширить территорию в сторону Инчхона. Вместо поместья — кратер; Ван, его муж и наследники мертвы, а Инчхон принадлежит Чону. Разве не здорово уничтожить врага его же оружием?       — Ваш сын умеет думать, господин Чхве? Почему Вы прячете его в тени? — усмехнулся Енсу, покачав головой.       — Потому и прячу, — отозвался Юнхо, отпив из стакана виски и глянув в сторону Хосока, что расплылся в самодовольной улыбке. Теперь Енсу не примет отказа. Выхода у него нет.