***
В этот раз Торрес ехала поодаль от капитана: на то, чтобы сдерживать боль, отдающую в спину при верховой езде, уходило много сил. Не прошло и суток с получения травм, так что раны были еще свежие. Они прибыли к месту назначения только к сумеркам. Небольшое озеро не привлекало внимания деревенских и Гарнизона: там водилась только мелкая рыба из-за нехватки простора, и даже разбойники обычно не выбирали его в качестве лагеря по причине невыгодного расположения. Отрешенность от людей играла только на руку забытому месту: водоем был окружен пушистыми столетними деревьями со всех сторон, а вода, кристально чистая, легкими волнами покачивалась от ласкового ветерка. Бирюзовой глади касались ветки деревьев, а трава к берегу даже не была вытоптана: мягкий зеленый ковер обрывался только у края озера. Казалось, сама природа оберегала свой тайник. Жаль, что в сумерках не было видно его во всей красе, но это не мешало наслаждаться прекрасным творением. По озеру плыли розовые от заката облака. Разведчики спешились, наконец позволяя отдохнуть лошадям и себе. Скакуны припали к воде, измотанные дорогой, а для Торрес настала пора сменить бинты, пока не стало совсем темно. — Раздевайся. Мы не сможем развести костер. Сразу заметят. Так что форму нужно оставить сухой, — командовал капитан, расстегивая один ремень за другим. Румянец снова покрыл щеки девушки: на этот раз сильнейший воин человечества остался в одних облегающих трусах. «Да что ж такое…» — пронеслось в голове синхронно с тяжелым вздохом. Торрес сглотнула слюну, стараясь не смотреть на лидера. Где-то в груди зарождалось тепло и медленно распространялось по всему телу. Хейла не знала, почему она каждый раз так реагирует, но это сильно раздражало. Однако, когда Леви повернулся спиной, она не удержалась и жадно рассматривала его аккуратно стриженные волосы, шею, опускаясь ниже к спине, усыпанной мелкими шрамами, и ногам, таким сильным за годы таскания УПМ. Желваки заиграли, а дыхание стало, еле заметно, неровным. Махнув головой из стороны в сторону, разведчица решила поплавать. Все равно раны уже можно было бережно промывать, а спокойная озерная вода подходила для этого лучше всего. Леви рылся в сумке на седле лошади в поисках заживляющей мази. Со временем темнота все больше накрывала пространство, заставляя щуриться. А лунный свет и вовсе слабо проходил через кроны вековых деревьев. Наконец, северная мазь из животного жира оказалась в руках разведчика. Она часто помогала ему скорее встать на ноги после сложных вылазок. Пусть исключительные навыки и хладнокровие дают большое преимущество в бою, но капитан, как и любой человек, оставался лишь конструктором из мышц и кожи, насаженным на кости, как пугало на палку. Он на мгновение замер, повернувшись в сторону Торрес. Девушка плавала, завязав непослушные волосы в высокий пучок. Это позволяло рассмотреть ее шею и плечи в мельчайших подробностях. Использованные бинты лежали на траве около берега. Шум воды — Хейла медленно встала по пояс, прикрывая голую грудь ладонями. Свет луны падал на кожу, а отражение от озерной глади дополнительно освещало некоторые детали. Холодные блики мягко переливались, создавая контраст и выделяя плавную талию и женственную, аккуратную шею. Но весь вид портили красные полосы резанных ран, ночью казавшиеся черными. Взгляд Леви оставался пристальным, сосредоточенным и холодным, но чувства внутри переполнялись противоречиями. Глубокий вздох — и капитан одним движением навел привычное спокойствие в бушующей секунду назад душе. Она лишь солдат. Как множество до нее и после нее. «Всего лишь солдат» — продублировал разведчик в мыслях и направился к спутнице. Прозрачная бирюза мягко обтекала разведчиков, по пояс сидящих в воде. Торрес снова напрягалась и скрипела зубами, время от времени дергаясь, если Леви неаккуратно задевал больное место, на что тот недовольно фыркал. Ранее у него не было подобного опыта, обычно всех раненных (включая его самого) на себя брала четырехглазая. Он мог обработать незначительные порезы и рассечения и ухаживать за ними в дальнейшем, но к повреждениям от розг собственноручно не прикасался. Капитан открыл банку с чудодейственным лекарством. — Фу, — вырвалось тихое недовольство, после чего Хейла инстинктивно помахала рукой около носа. Действительно, мазь, которую использовал капитан, дурно пахла, но помогала здорово. — Открываешь рот, когда не надо, Торрес. Тонкие пальцы с густым гелем впервые прикоснулись к коже девушки, отчего та вздрогнула и выпрямилась, не ожидая холодного лекарства. Она с недоверием, не спуская руки с груди, взглянула на капитана через плечо, желая увидеть, чем же таким он ее мажет. Любопытные каре-зеленые глаза девушки столкнулись с острыми голубыми клинками Леви. Капитан старался быть нежным, но его терпение кончилось. — Хватит. Ведешь себя хуже избалованного спиногрыза, — свободная рука разведчика небрежно толкнула лицо несносной спутницы в прежнее положение, а затем схватила плечо, грубо разворачивая спиной к временному лекарю, — хочешь, чтобы я свернул тебе шею? — Извините, сэр, — Торрес поняла, что сглупила. Все-таки Леви старался, это нужно было понять. От его прикосновений по коже побежали мурашки. Заканчивая процедуру и перевязывая девушку, капитан старался сделать это как можно быстрее. Все это время он подавлял животное желание послать к черту эти раны, заменить ладони на груди Хейлы своими и продолжить то, что они начали прошлой ночью, жадно вдыхая запах лилий и чувствуя ее тело, прижимающееся к его. От знания того, что от разведчицы исходило такое же желание, становилось еще сложнее. Обычно получить физическое удовлетворение для Леви не составляло труда: он видел девушку, которая невинно строила ему глазки, липла к нему, как бы «невзначай» (или вовсе шла напролом), и брал то, что хотел, с согласия участницы. Никаких чувств, прелюдий и самоанализа. Все были довольны, забывая друг о друге на следующий день. Здесь же самая малая загвоздка состояла в том, что это была его подчиненная, с которой он виделся каждый день, а не барышня на одном из чуждых официальных балов или близкая по рангу военная, захотевшая снять напряжение. Самая большая же странность — то, что в этом случае хотелось и эмоций, и прелюдий, и продолжения. Он успел хорошо узнать Торрес: она ценила свои чувства и не могла отдаться кому-то «на один раз». Вернее, могла, но это был не тот случай. В глазах и поступках того, кто желает секса без обязательств, не было ничего, кроме слепого возбуждения и корысти ради цели. Хейла же своими поступками доказывала, что даже не надеется сблизиться физически или ментально — она просто хочет помочь, не рассчитывая на взаимность. Капитан уже встречал таких идиоток и каждый раз переживал, что не может ответить им. Если сердце глухо, нельзя заставить его биться. Сильнейший воин человечества был уверен, что никогда не будет знаком с чувством тепла к кому-то, кроме товарищей. Однако здесь уже все понятно. Оставалось либо признаться самому себе и дать слабину, ставя под угрозу жизни солдат на вылазках, либо подавить чувства, упрямо возвращаясь в прежнее русло, но буквально ломая себя изнутри. Причинить боль себе и новому в жизни человеку или поставить под удар сотни рядовых разведчиков. Если в войне ему не было равных, то в людских отношениях для капитана многое было ново. Наконец, перевязка была закончена. Леви уже не мог дождаться прибытия в штаб, чтобы ему не пришлось заниматься этой работой и видеть Торрес постоянно. — Спасибо, — тихо произнесла разведчица. Ночь заставляла взглянуть на лес по-другому: было безумно красиво, но все-таки холодно. Костер решил бы эту проблему, но добавил новых в лице нежелательного внимания. Поэтому приходилось довольствоваться малым: плащами, парой одеял, которые капитан одолжил в Кадетском корпусе, и теплом собственных тел. По отдельности, конечно. Леви сидел поодаль от берега, облокотившись на толстый удобный ствол. Накрытый одеялом и плащом, первое время он наблюдал за падающими метеорами сквозь густую листву, а потом задремал. По крайней мере, Торрес так показалось. Ей было не привыкать засыпать на улице в августе: ночи, проведенные в поле по глупости, сыграли в ее пользу. Девушке хватало плаща, а вот одеяло, видимо, не помешало бы Леви: мужчина нахмурился, сильнее скрещивая руки под плотной тканью, а нос еле заметно покраснел. Боясь разбудить лидера элитного отряда, девушка кралась на цыпочках в его сторону по мягкой траве. Она заботливо накрыла его вторым одеялом. Хейла не могла оторвать взгляд от мужчины: острые черты лица полностью передавали его упрямый и настойчивый характер, бледная чистая кожа словно шелковая, а уголки губ, как всегда, опущены. Интересной вещью всегда казалась его прическа: черные пряди, которые были длиннее передних, он заправлял за ухо. А что, если бы он отрастил их подлиннее? Собирал бы в хвостик? Вдруг разведчица пришла в себя: она зажмурилась, прогоняя мысли. Реальность пушечным выстрелом ворвалась в голову. — Хватит, Хейла, что ты творишь… — раздраженно прошептала она, отворачиваясь и запуская руки в темные волосы. Девушка развернулась и ринулась в сторону берега, пальцами нервно зачесывая копну назад. Торрес отошла на пару-тройку метров и гуляла из стороны в сторону, не скрывая волнения и массируя разболевшиеся виски. — Как ты вообще можешь думать о таком? — она шепотом ругалась на саму себя, — Почему не Эрд, не Эрвин, не Ханджи, в конце концов? Думай головой, а не другим местом, ты ведь даже смотреть на него спокойно не можешь. И вообще, никаких отношений в разведке… Мы просто солдаты, и встречать кого-то с вылазки рано или поздно придется в повозке с трупами, — Торрес села у воды, обнимая колени и тяжело вздохнув. Было невероятно грустно. Своими речами она разбудила капитана, который слышал больше, чем подразумевалось.***
— Мы захватили трехметрового! Тащите кандалы, вяжите его! — Эрд и Оруо вместе с рядовыми пригвоздили клинками к земле черноволосого титана, пока остальные разведчики занимались тем, что кромсали монстров вокруг, более агрессивных и поворотливых по сравнению с ним. Это был успех: первый пойманный живьем уродец. Ханджи пищала от радости, не способная сдержать слез восхищения, не обращая внимание на косые и откровенно осуждающие взгляды со стороны рядовых солдат. Так как целью этой вылазки являлось привести двух особей, а потери были небольшие, Эрвин решил пойти ва-банк и приказал искать второго подопытного. Спустя некоторое время своеобразная охота была окончена. — Извини, Ханджи, пришлось порезать пару сухожилий и коленные суставы, чтобы не убежал. Ну и ребятам он уже доставил немало хлопот, — Хейла отсоединила ручку УПМ от лезвия, оставляя металл, приковавший к земле кисть пучеглазого чучела. Еще один, на этот раз семиметровый. Он кривлялся и вытягивал короткую шею, искупаемый желанием прожевать аппетитных людей, окружающих его. — Скажи «спасибо», что не прибили к чертям, — Леви с презрением глядел на безмозглое отродье, с силой ударяя подошвой сапог огромную голову, тем временем обращаясь к ученой. Та не могла ничего ответить, пребывая в шоке. Она лишь бегала вместе с Моблитом, помогая солдатам заковывать в цепи нового друга. Очки блестели маниакальной нетерпимостью приступить к экспериментам и выдумывать одну теорию за другой. Такое поле для раздумий, а теперь их можно еще и проверить! Ханджи не верила своим глазам. Не в силах сделать лишнее движение из-за длинных прутьев, выходящих из толстого металлического ошейника, титанам не оставалось ничего, кроме как исходить на слюну и следовать за людьми в зеленых плащах. Мало кто понимал намерения капитана Ханджи и Эрвина: собственноручно привести врага в свое логово вместо того, чтобы хладнокровно убить, как они всегда это делали? Звучит неразумно. Впрочем, в головах рядовых (да и многих старших по званию) не оставалось сомнений в безумии ученой. Во всяком случае, потери не были значительными, и эту операцию можно было считать хорошо выполненной. Главнокомандующий разрешил устроить празднование: вино, пиво и другие напитки. Этого солдатам действительно не хватало. Торрес сняла рубашку, когда в комнату постучали. Стуки Петры она уже узнавала: четыре негромких и быстрых удара тонкими костяшками пальцев. Услышав позволение войти, рыжеволосая открыла тяжелую дверь. — Хейла, вот ты где! Все уже давно собрались в столовой. — Снова задержалась в лазарете. Извини, что заставляю вас ждать, — девушка стояла к разведчице спиной, и Рал могла четко рассмотреть красные полосы на выпирающих лопатках, мышцах по бокам позвоночника. Торрес развернулась вполоборота, заметив молчание. — От твоих ран остались лишь шрамы, но пока еще красные, — задумчиво ответила на немой вопрос Рал, — зато можешь хвастаться перед мужчинами такими «украшениями», — девушка неловко почесала затылок, думая, что сморозила это зря. — Да, прошел всего месяц, довольно быстро затянулись. Может быть, кто-то из легиона и позавидует, — Торрес добродушно улыбнулась, — Я буду через пару минут, спасибо, что ждете! Когда разведчица спустилась в столовую, ее уже встречали элитный отряд и капитаны. Такую теплую и радостную атмосферу после вылазки было сложно представить: румяная Ханджи уже размахивала пинтой и делилась эмоциями, благодаря каждого участника знаменательного события, пока раздраженный Леви пытался ее заткнуть. Восторженные речи ученой в тот момент были громче всего гула от других разведчиков, которые тоже явно были взбудоражены. Эрвин потягивал какой-то крепкий напиток, а ребята отряда увлеченно обсуждали что-то свое, время от времени поглядывая на исследователей. Торрес на мгновение замерла, будто стараясь запомнить момент: невозможно было без улыбки наблюдать за живыми и счастливыми товарищами. Однако, она по своей глупости встала прямо в широких дверях, мешая пройти остальным. Чего и следовало ожидать: Хейла вдруг почувствовала, как тяжелое высокое тело толкает ее сзади. Повернув голову, девушка заметила статную фигуру одного из рядовых. Пусть и младше нее, новичок был ростом с Эрвина, тем более, разговаривал с другом. Немудрено, что не заметил невысокое препятствие в дверях. — Оу, мисс Кролик, прошу простить. И как я мог не заметить такую прекрасную девушку? — рыжеволосый молодой человек отвлекся на недовольную Торрес и усмехнулся. Ее передергивало каждый раз, когда кто-то произносил фальшивую фамилию — уж больно нелепая. И все по прихоти капитана. — Ничего, но впредь смотрите под ноги, — девушка погладила задетое плечо. Членов элитного отряда знали все новобранцы: они помогали ребятам в тренировках, подтачивая и собственные навыки. Это было разумно, капитаны не могли уследить за каждым. Совместными физическими нагрузками главнокомандующий повышал эффективность каждого солдата. Девушка не помнила имени высокого кареглазого курсанта: он никак не выделялся среди толпы, разве что виртуозно управлял УПМ. Но по этой части был Гюнтер. Только сейчас она обратила на него внимание: в вечно прищуренных глазах светил огонек озорства, а короткие волосы старательно зачесаны наверх. Острые черты лица придавали мужественности юному солдату, создавая образ уверенного, дерзкого и амбициозного парня. Впрочем, амбиции переполняли каждого новоприбывшего в Разведкорпус. — Я буду осторожен, — рассмеялся он, поправляя жилет, — но только если позволите угостить вас бокалом вина. Не хотите присоединиться к нашей группе? Хищный прищур карих глаз блеснул ожиданием наживы. Заигрывать со старшей не только по возрасту, но и по званию — а этот парень многое о себе мнит. Хейла многозначительно повела бровью, после чего вежливо отказала, направившись к сослуживцам. Колкое «буду вас ждать» в след заставило на секунду нахмуриться и подумать, что неплохо бы идти до комнаты ночью не одной, но девушка развеяла эти мысли. Вечер прошел весело и насыщенно. Какие только темы не звучали за столом элитного и исследовательского отрядов, но больше всего, конечно, уши вяли от Ханджи. Гюнтер не стеснялся показывать скуку, Оруо — отпускать язвительные комментарии, а остальные и вовсе могли спокойно общаться на отстраненные темы, не обращая внимание на ученую, которая видела Эрвина и Моблита в качестве слушателей. Через пару часов все участники застолья были укутаны в хмельной румянец (кто-то больше, а кто-то меньше), кроме капитана Леви. Потягивая горький джин вместе с Эрвином и имея при этом меньшие габариты, он выглядел совершенно обычно, не подавая и признаков опьянения. В то время как Петра и ее обожатель уже еле сидели, опираясь друг на друга, Эрд и Гюнтер о чем-то жарко спорили с расфокусированным взглядом, а Хейла слушала теории Ханджи и Моблита, главнокомандующий с лидером элитного отряда лишь наблюдали происходящий цирк. В Эрвине было сложно распознать действие крепкого алкоголя: блондин лишь принял более расслабленную позу, подперев щеку кулаком, и скромно улыбался, сохраняя уверенный взгляд. Все еще был сдержанным, вызывая уважение у окружающих солдат. Леви будто и вовсе не пил: скучал, держа стакан в привычной манере. Строгость и концентрация никуда не делись: капитан оставался тем же знакомым всем угрюмым мужчиной. Именно эти двое первыми покинули праздничный стол. Еще через некоторое время ушли (хотя, сложно было назвать это походкой) рыжеволосая разведчица в компании хвастливого Бозарта. Остальная мужская составляющая отряда в лице Эрда и Гюнтера еще немного посидела с Хейлой и исследователями. Поняв, что интересные темы для разговора закончились, они поспешили по комнатам. Торрес не могла позволить себе много пить тем вечером, осушив только пинту пива. Время от времени она чувствовала на себе чей-то взгляд и подозревала в этом высокого новобранца. Настороженность заставляла ее быть всегда на чеку, мешая расслабиться вместе со всеми. Несмотря на то, что столовая еще была полна шумных солдат, Ханджи уже и лыка не вязала, да и заботливый Моблит был недалеко от той же кондиции. Исследователи собрались идти в кабинет, и разведчица решила помочь. — Хейла, слушай… — ученая откровенно путалась в собственных ногах, но все еще улыбалась, — я дал имена этим милашкам, представляешь? Их…их зовут Чик-чипо-ч-чи… — Чикочирони и Альберт! –подхватил Моблит. И правда, они были всегда на одной волне. Наблюдать за удивительным дуэтом двух умов было прямо загляденье. Темноволосая шла посередине, с перекинутыми руками через плечи помощников и придерживаемая за талию с обоих сторон. Она икала, смеялась, забавно похрюкивая и вызывая улыбку у Торрес. Хейла не скрывала, что просто обожает эту безумную женщину. — Да! Чипочекрони и Альберт! — она взбодрилась, поднимая руку вверх и поправляя очки. Горящие факелы бросали мягкие желтые блики, участками освящая коридоры замка. Наконец, показался кабинет Ханджи. Моблит поблагодарил разведчицу за помощь, буквально закидывая на себя хмельное тело и с трудом затаскивая его в кабинет. Физическая нагрузка окончательно выбила из Торрес остатки опьянения. Для нее вечер был закончен. Оставалось вернуться в свою комнату. Завтрашний день с привычным распорядком дня никто не отменял. Через пару дверей был кабинет Эрвина, а этажом ниже — комната Леви. Взглянув в ту сторону, девушка невольно вспомнила события прошедшего месяца: поездку в Кадетский корпус, поцелуй, ночь в лесу. С тех пор отношения капитана и подчиненной никак не изменились: она по-прежнему чувствовала себя с ним комфортно, только вот стыдилась момента, когда дала себе слабину и прикоснулась к губам сильнейшего воина человечества. Стыдилась, но не жалела. Он всем своим поведением показывал, что не заинтересован даже в обсуждении произошедшего, предпочитая забыть. И Торрес была согласна. Они взрослые люди, не за чем было лезть к мужчине с разговорами о чувствах или терзать саму себя. Если бы они захотели, разговор бы давно состоялся, но оба разведчика были не из тех, кто может свободно обсуждать что-то…необычное и новое. Однако, сердце все же трепетало при взгляде на сильные руки, а его движения завораживали. Разведчики общались исключительно по делу, но не бросили привычку изредка равнодушно переглядываться, что бы это ни значило. Хейла лишь раз по собственному желанию приходила в его кабинет: с неловкой просьбой постричь волосы, которые непослушно путались и мешали на тренировках. На ее удивление капитан не отказал: фыркнул, но взялся за задачу. Тем более, он обещал. Горячие руки заботливо собирали темные локоны, невзначай касаясь шеи девушки, отчего у той пробегали мурашки. Казалось, что в прошлой жизни военный был цирюльником — настолько искусно и легко ножницы в его руках скользили по волосам, отрезая ровно столько, сколько задумал мужчина. Они разговаривали лишь о планах тренировок или будущих вылазках. И то, перекидывались парой фраз — Леви отвечал сухо и исчерпывающе, не стесняясь указывать на недочеты Хейлы в своей манере. Та скрипела зубами, но терпела. Ребята элитного отряда считали, что Торрес стрижется сама, но Зое и Смит знали правду. Ханджи проводила перевязки и обрабатывала раны девушки, и в моменты, когда они оставались одни, откровенно лезла в душу. Ей даже не нужно было рассказывать о произошедшем в городке за стеной Роза — ученая была достаточно умна, чтобы догадаться. Для разведчицы это было загадкой, ведь их поведение не изменилось. Или так только казалось? Исследовательница сродни своему роду деятельности анализировала детали поведения капитана, и, видимо, оно было нетипичным по отношению к Хейле. — Порой ты меня пугаешь, Ханджи, — натягивая форму после очередной перевязки рассуждала она, — я не вижу ничего странного в поведении Леви. Он сам по себе…необычный. Что в его случае будет неестественным, я даже не знаю. — Ой, не бери в голову, это просто догадки, — Зое каждый раз отнекивалась. Лишь внимательная к деталям ученая и главнокомандующий-стратег, знающие капитана достаточно долго, могли заметить его новую привычку: теперь, подпирая руками голову, он закрывал пальцами рот. В такой позе человек будет невольно чувствовать запах рук. Лидер элитного отряда, возможно, и не позволял себе привязаться к человеку, но аромат лилий и дуба для него уже стал неотъемлемым. — Ух ты, какая неожиданная встреча. Жаль, вы так и не пожелали выпить вина. От мыслей Торрес отвлек знакомый с недавнего времени приторно сладкий голос. Девушка повернулась. Из тени на нее вышла статная фигура в белой рубашке под костюмным зеленым жилетом. Резные пуговицы и дорогие материалы говорили о достатке семьи. Солдат развел руки и мягко улыбнулся, но хищный прищур выдавал нехорошие намерения. Хейла напряглась. Она не хотела вступать в бой с новобранцем, это могло понести за собой не только наказание, но и шумиху в более высоких кругах, особенно если рыжеволосый и правда был среди них известен. Что вообще такие делают в разведке? — Не люблю вино. Я возвращаюсь в свою комнату, солдат, и вам советую то же самое, — разведчица нахмурилась, отворачиваясь от нежелательного знакомого. Она уже направилась к выходу из коридора, но почувствовала, как он схватил ее за предплечье и с силой развернул к себе. — Говорят, вы хорошо делаете массаж, мисс Кролик. Интересно, а можем ли мы договориться на продолжение? –улыбка расширилась до зубов. Только взглянув на рядового, она поняла, что тот был пьян, пусть и не так, как Ханджи. Порой алкоголь высвобождает наши самые тайные желания и дает наглость их воплотить. Девушка больше не была намерена это терпеть. Вместе с твердым «нет» она ударила ногой в живот юноше. Тот скрутился и убрал хватку, отойдя на пару шагов. Хейла с презрением наблюдала за гримасой боли, быстро сменившуюся на злобу. Этого следовало ожидать. Пьяный смельчак так просто не сдастся. Девушка отвела ногу назад, готовясь удерживать контратаку. — Ах ты шваль! —солдат уже не сдерживался и готов был накинуться на разведчицу, как низкий и строгий голос остановил надвигающийся шторм. — Что здесь происходит? –за спиной юноши стояли Эрвин и Леви. Смиту не нужен был ответ на вопрос. В разозленных голубых глазах читалось понимание всей ситуации. — А ты что, не слышал, что вырвалось из грязного псиного рта? — черноволосый разведчик также испепелял новобранца презрением, — Отродье захотело массаж. — Командующий, капитан, — в мгновенье все негодование (кажется, и опьянение) ушло с лица новобранца, — Прошу прощения за такое недоразумение. Я не знал, что девушка занята. — Это не имеет значения. Ответ «нет» для тебя — пустое слово? — Смит выглядел даже серьезнее обычного. — Никак нет, сэр! — Тогда продолжим разговор завтра. Выполни приказ мисс Кролик и возвращайся в казармы. — Есть! — перед командующим никто не мог устоять. Юноша напрочь забыл о прежних намерениях и отдал честь, после чего, провожаемый тремя парами глаз, побрел к выходу. Торрес не сомневалась, что могла дать отпор, но это был крайний метод, и она обрадовалась, когда увидела своих защитников. Эрвин заботливо поинтересовался, все ли в порядке, положив тяжелую руку девушке на плечо, а капитан молчал, на этот раз буравя взглядом подчиненную. Злость все еще кипела внутри, но кому она была адресована? Приказ главнокомандующего был очевиден — проводить Хейлу до комнаты. Лидеру отряда все равно было по пути. Они молча шли по однообразным каменным коридорам, освещаемые то светом луны, то теплом факелов. — Лучше бы ты так умело обращалась с УПМ, как искала приключения на задницу, — Леви решил нарушить покой. — Я вкладываю все силы в тренировки, капитан, — Торрес стало обидно. Меньше всего снова хотелось слышать, что она недостаточно хороша. Будто она этого не знала. — От твоих сил пользы не больше, чем от ссаного насекомого, — обычно Леви не был с ней настолько строг на пустом месте. Его личная комната находилась на этом этаже, и они как раз были близко. Хейла остановилась, пилила взглядом спину капитана, пока тот не обернулся с привычным равнодушным видом. Она не была из тех, кто требовал от сильнейшего воина человечества объяснений. Но в данный момент обида и чувство несправедливости прожигали грудь изнутри, заставляя эмоции вырываться наружу. Торрес была решительно настроена пусть не получить извинений от капитана, но показать свою позицию. Она правда старалась, все еще выполняя больше физических упражнений, чем ребята. — Сэр, моя нагрузка больше, чем у остальных членов элитного отряда, я совершенствую навыки управления УПМ, читаю книги, которые дает Ханджи. Сегодня мы с вами и Гюнтером втроем поймали семиметрового титана. Ребята хвалят меня, и даже я сама вижу, что становлюсь лучше, но вам всегда недостаточно. Если бы вашим методом был только кнут, вы бы не поощряли других членов отряда, но это не так, — Хейла пристально и твердо смотрела в холодные глаза Леви. Сейчас она больше была похожа на надувшегося ребенка, смотрящего на взрослого, пытаясь показать, что не боится наказания. Они играли в гляделки еще с минуту, пока капитану не надоело: не отрывая раздраженного взгляда, он направился к разведчице, наблюдая, как еще секунду назад разозленная, она становилась удивленной и смущенной от внезапного решения мужчины. Теперь расстояние между ними было неприлично близкое: Хейла инстинктивно положила ладони на грудь разведчика в попытке оградиться, в то время как Леви морально давил своим присутствием. Он схватил ее за запястья и поднял руки над головой. Торрес понимала, что капитан не причинит ей вреда, но сердце начало бешено стучать, пригоняя кровь к щекам. — Строишь из себя жертву, хочешь похвалы, а сама летаешь на УПМ как дохлая курица. Хватит сравнивать себя с другими. Каждый солдат моего отряда проделал огромный путь, терял друзей в бою и жертвовал собой ради других, а ты хочешь добиться того же результата за несколько месяцев? Мочишь штаны в спарринге, руководствуясь тупыми принципами. Ты не сможешь дать отпор, даже если будешь находиться в выгодном положении. Ты — слабое звено, и я не изменил своего мнения. Речь Леви повергла в шок. Торрес стало обиднее прежнего, но не от грубой подачи, а от правдивости, колющей душу. Капитан действительно всегда говорил по делу. Но могла ли она размякнуть и сдаться после обычной критики в ее адрес? Нет. Она впервые разозлилась на сильнейшего воина человечества. — Ах так… — Хейла на секунду прикрыла глаза, затем глубоко вздохнула, чувствуя накапливающийся гнев. Мгновенье — и Торрес с силой одернула руки, всем весом тела напирая вниз, таща за собой капитана. Она начала бой, и Леви его принял. Тени играли, чередуясь с лунным светом. Две фигуры часто меняли положение, Хейла крутилась вокруг мужчины, стараясь напасть быстрее, чем он нанесет удар. Но капитан все-таки был ловчее и сильнее. После того, как девушка получила достаточно оплеух и выдохлась, Леви, дыхание которого даже не сбилось, снова захватил непослушные запястья, но на этот раз смачно припечатал Торрес к стене, дополнительно надавливая бедрами. В нос ударил привычный запах. Они были также близко, как в ту ночь в Кадетском корпусе, но на этот раз смотрели друг на друга не нежно, а разгоряченно. — Выпустила пар? –для капитана было непривычным ловить на себе подобный взгляд подчиненной. Обычно она была спокойна, даже в стрессовых ситуациях. Видимо, он задел ее словами. Но это было не ново. Еще не отдышавшаяся девушка пыталась вырваться, но получалось только ерзать по бедрам лидера. Поняв, что ничего не получится, а эмоции еще не утихли, она доверилась инстинктам и по-настоящему застала мужчину врасплох: кинулась к лицу капитана и со злобой укусила его нижнюю губу. Та покраснела и немного распухла. Леви, не ожидавший такого действия, смотрел на нее с удивлением, не поднимая нахмуренных бровей. Торрес откинула голову к стене, уже более спокойно глядя на капитана и продолжая тяжело дышать. Она сделала то, что хотела — показала твердую позицию, пусть и проиграла. Шансы победить Леви всегда были чертовски малы. Окутанная слепыми эмоциями, Хейла и не заметила, в какой позе они находились. Но, почувствовав на себе вес мужчины и область его паха, девушка осознала всю манящую близость. Дыхание стало ровнее, а возбуждение жаром разлилось по телу, заставляя кровь чуть ли не бурлить в венах. Она видела, что Леви тоже растерялся, не отрывая сомневающегося взгляда от ее губ. Он все еще выглядел хмурым и отчасти злым, но взгляд был затуманен. Одна рука капитана скользнула вниз, наполовину высвобождая из плена Торрес. Это перестало быть мимолетной схваткой в тот момент, когда сильнейший воин человечества обвил талию подчиненной и прижал к ее телу, впиваясь пальцами в кожу. Он чувствовал, как небольшая грудь примыкает к его рубашке, а за ней раздается сумасшедший ритм. Вторая кисть тоже разомкнулась. Леви обхватил ладонью щеку девушки, медленно поглаживая большим пальцем бледные губы. Ему надоело подавлять желание. Хотелось чувствовать каждый сантиметр тела, пока не надоест. Разгоряченная кожа девушки и ее полный ожидания взгляд служили своеобразным согласием. Но Торрес решила выразить его яснее: рот приоткрылся, мокрый язык скользнул по большому пальцу, а завершающий поцелуй прохладных губ вызвал в капитане новую волну возбуждения. Оба понимали: желание, подавляемое уже достаточное количество времени, вот-вот вырвется наружу. И никто не был против. Леви жадно накрыл губы Хейлы. Разведчики сдались.