Кролик в разведке

      — Хейла! — не успела Торрес увести лошадь в стойло, как услышала за спиной знакомый звонкий голос. Казалось, она не слышала Джоанну тысячу лет. Девушка обернулась: на нее бежала худощавая фигура в кадетской форме. Длинные русые кудряшки развевались за спиной. Старшая Торрес раскрыла руки для объятий, и сестра с удовольствием в них прыгнула. Чувствовать родную душу, по которой так скучала, было великолепно.       — Ты так похудела! Разведчиков совсем не кормят? — Джоанна обеспокоенно посмотрела на сестру, — И волосы обрезала! Вот это да…       — Не переживай, со мной все в порядке. Лучше расскажи, как ты, цветочек, — улыбаясь, Хейла заправила вечно мешающиеся кудри за ухо юного солдата.       — Только после тренировки, прости, нас тут строго держат. Я освобожусь на обеде, сможем даже выбраться в город, — Джоанна не смогла задержаться надолго: кто-то из друзей уже махал ей рукой вдалеке. Как Хейла и думала: ее младшая сестренка настолько общительный комочек оптимизма, что обольстит любого.       Ей показали комнату. Капитан не давал никаких заданий, следовательно, можно было прогуляться, коротая свободное время. До обеда было пару часов, а город находился в шаговой доступности. Торрес вспомнила, что до сих пор носит одежду ребят элитного отряда. Идеальный момент, чтобы прикупить что-нибудь свое и больше не краснеть перед лучшими разведчиками корпуса.       Города стены Роза значительно отличались от населенных пунктов Марии: дома были более богатыми и не разваливались от дуновения ветра, а на стеллажах торговцев лежало гораздо больше разнообразного товара.       Прогулка по узким улочкам возвращала давно забытое чувство свободы и гармонии: она была одна, не голодала, хорошо себя чувствовала и довольствовалась жизнью. Что еще нужно для счастья? Внимание привлекла блузка молочного цвета из струящегося материала на одной из витрин. Торрес подошла ближе. В этом городе не было предвзятого отношения к военным, и Хейла могла спокойно поговорить с продавщицей. Женщина оказалась очень приятной, они проговорили довольно долго, и в итоге та помогла разведчице подобрать полный новый наряд, и счастливая девушка побежала обратно в Кадетское училище, чтобы похвастаться сестре.       Комнаты капитана и подчиненной находились по соседству, и получилось так, что переодевшаяся Хейла закрывала дверь снаружи как раз в тот момент, когда капитан покидал свои покои. Равнодушный взгляд Леви упал на открытые ключицы девушки, затем спустился к шраму от зубов Ханджи на предплечье и ниже, останавливаясь на великолепной юбке глубокого синего цвета, заканчивающейся чуть выше тонких щиколоток. Талия Торрес контрастировала с широкими бедрами и была акцентирована светлой лентой. Сзади она повязала небольшой бант. Капитан, не меняя привычное выражение лица, еще пару раз оглядел девушку сверху вниз, не ожидая того, что у нее есть вкус. Он же и прервал молчаливую сцену, отвернувшись и уходя прочь, оставляя Хейлу в полном недоумении. Девушка не стала придавать этому большое значение: привычное поведение Леви. Ее больше волновала встреча с сестрой.       Джоанна была очень удивлена новому образу Хейлы. Она и раньше светилась от счастья, что увидела сестру, а здесь и вовсе улыбка не сходила с ее лица.       — Булочки с корицей! Покупайте свежие булочки! — мужчина стоял за прилавком и зазывал покупателей, будто аромата сладкого хлеба и корицы было недостаточно.       — Ох, корица… — вдохновленно и с ноткой зависти произнесла младшая. Хейла буквально слышала урчание в животе сестры. Такое ощущение, что Джоанна была голодная постоянно, и никакое количество еды не могло ее насытить. Разведчица почесала висок, размышляя, сколько еще монет она может потратить. Конечно, сбережения были, но на зарплату рядового военного нельзя было особо разгуляться. Более того, они купили еще несколько вещей, и оставалось откровенно немного. Но для таких сокровенных и редких моментов с сестрой не было жалко серебра.       — Одну булку, пожалуйста, — девушка рылась в кошельке и уже достала деньги, как ее руку накрыла знакомая горячая ладонь, опуская обратно.       — Дайте две, — строгий голос лидера элитного отряда оказался явью. Он заплатил и подал булочки девушкам.       — Спасибо, капитан Леви! А вы не хотите? — Джоанна принялась жевать вкуснейший десерт. Она, в отличие от старшей сестры, совершенно не удивилась появлению сильнейшего воина человечества здесь, рядом с ними. Хейла была благодарна мужчине за помощь, но не надеялась делить с ним и встречу с сестрой.       — Не люблю сладкое.       — Капитан, ваше совещание разве не должно быть в самом разгаре? — старшая Торрес не скрывала своих намерений.       — А тебе есть до этого дело, Кролик? — пусть лицо Леви не выражало эмоций, внутри он ухмылялся, в чем разведчица не сомневалась. Внутреннюю улыбку мужчины выразил звонкий смех младшей сестры.       — Погуляйте с нами, сэр, — предложение Джоанны повергло старшую в шок.       — Хорошо, — от ответа капитана она и вовсе чуть не уронила сладкую булку.       Когда эти двое успели стать лучшими подругами? Джоанна, светясь в своей привычной манере, что-то рассказывала им обоим. Было непривычно видеть капитана в гражданской одежде, вот так гуляющего по улице и покупающего малознакомой девушке разного рода вкусности. Надо отметить, что Леви тоже был довольно неплохо одет: в классические серые брюки была заправлена рубашка нежно-голубого цвета, а сверху красовался жилет, подчеркивающий спортивную фигуру мужчины. Образ отлично сочетался с синей юбкой старшей Торрес. Она невольно ловила себя на мысли, что сейчас они выглядят, скорее, как родители, а не как коллеги. Джоанна всегда отличалась гиперреактивностью, нескончаемой позитивной энергией и слегка детским поведением. Она могла легко позволить себе приобнять сильнейшего воина человечества или попробовать угостить его чем-то сладким, на что он заботливо трепал ее по русым кудрям и шел дальше, слушая истории. Младшая не выпускала из рук ладонь сестры, время от времени беззаботно раскачивая ее. Хейла знала, что за маской оптимизма скрываются какие-либо сложности и тоска по ней, единственной отдушине, с кем она может быть собой.       — Джоанна, возвращайся до отбоя, я уговорил Шадиса отпустить вас ненадолго, — Леви ближе к вечеру покинул их компанию, — тебя тоже касается, Кролик.       — Пф, Кролик, — каждый раз слыша фальшивую и такую забавную фамилию Хейлы, младшая закатывалась со смеху.       — Есть, сэр, — улыбнувшись, Торрес повернулась к сестре. Прогулка оказалась неожиданно приятной. Леви даже не язвил по отношению к Джоанне, будто не хотел ненароком задеть.       — Хочешь встретить закат у дерева на вершине? — старшая давно приметила красивое место, которое открывало вид на весь город. Одинокий дуб стоял посреди поляны на вершине склона. Обычно там паслись животные, но вечером их загоняли по дворам, поэтому сейчас место было свободно. До заката оставалось недолго, и девушки поспешили туда.

***

      Леви отошел на безопасное расстояние, чтобы следить за сестрами Торрес было удобно и незаметно. Еще во время прогулки он услышал разговор двоих торговцев. Крупные плечистые мужчины переговаривались между собой, поглядывая на Хейлу. Они обсуждали, не это ли та девка, которая спаслась четыре года назад от нападения на дом Торрес. «Подозрительно похожа на отца семьи, главного ублюдка» — рассуждал первый, мясной продавец с топором в руке. «Да, такие же спокойные глаза. Смотрит, а сама думает, кого бы лучше на дыбе растянуть» — в полголоса отвечал второй, торговец овощами. Капитан хотел заманить их в переулок и объяснить, что у жирных свиней слишком мало мозгов для таких выводов, но сильнейшего воина человечества и так часто узнавали на улице, это вызвало бы подозрения и еще больше слухов про Разведкорпус, репутация которого была не лучшей. Проще было наказать девушкам прийти пораньше в училище и исподтишка посмотреть, насколько реальными были те угрозы.       Капитан дошел с ними до дерева и присел за одним из больших валунов, оценивая обстановку и невольно слушая разговоры сестер. Младшая ему нравилась. Она напоминала Изабель огоньками в глазах и своей потребностью все трогать: вечно так и норовит взять капитана под локоть или поделиться десертом, которые были ему не по душе. По старшей Торрес было видно, как она заботится и беспокоится за младшую, хоть и скрывает, чтобы не казаться матерью. Была готова отдать остатки зарплаты, лишь бы побаловать маленькую обжору.       — А что у тебя с капитаном Леви? — мужчину отвлек от мыслей упоминание его имени.       — Ох, тебе, наверное, лучше знать, раз ты что-то увидела, а, маленькая сваха? — Хейлу совершенно не смутил вопрос, она даже посмеялась. Капитан в свою очередь недоумевал, почему каждый второй видит что-то между ними.       — Ему понравился твой наряд.       — Ну, тебе же тоже понравился.       — Да, но он держится от тебя слишком отстраненно и специально не смотрит в твою сторону.       — Джоанна, когда люди держатся на расстоянии, это ведь наоборот говорит о том, что между ними ничего нет. Я не совсем тебя понимаю.       — Да потому что ты совсем не смыслишь в мальчиках. Вот я сразу все вижу, а тебе нужно сто раз объяснять.       — Так ты у нас эксперт по мальчикам, да? — послышался смех. Хейла щекотала младшую. Обычно так делают в общении с детьми, чтобы избежать неудобного вопроса.       — Нет, я серьезно. Что ты чувствуешь?       — Я… Я не знаю, солнце, — Торрес тяжело вздохнула, а сердце капитана почему-то начало биться быстрее, — с ним очень комфортно. Можно молчать, но все равно понимать друг друга. Такого еще ни с кем не было. Кроме тебя, конечно. Он часто наказывает, но благодаря этому я стала сильнее в бою и лучше в уборке. Когда я ухожу в поле по ночам, свет в его кабинете постоянно горит. Ни разу не видела, чтобы он спал. Хочется помочь, но я не близкий человек, а всего лишь подчиненная. Это запрещено уставом. Да и не за чем. Все станет только сложнее.       — Мда, все плохо, — заключила Джоанна задумчиво.       — Не думай об этом. Меня все устраивает, — голос Хейлы был грустный. Сразу стало понятно, что она лжет.       Капитан больше не хотел слушать. Он и сам чувствовал то же самое, но не знал, что это. Не хотел думать, а хотел спрятать эти мысли подальше. Привязаться — значит потерять бдительность и обрекать солдат на верную смерть. На нем слишком большая ответственность для такой слабости, как чувства. Видимо, никакой угрозы не предвидится, он в очередной раз все надумал. Успокоившись, капитан незаметно ушел, оставив разговоры сестер личными.

***

      Хейла проводила Джоанну до казарм, пожелав той спокойной ночи. День выдался просто замечательным, и завершал его августовский звездопад. Девушка решила прогуляться еще немного, засмотревшись на небо. Она дошла до конца территории, когда заметила еле слышимое шуршание и мычание где-то в темноте.       Сжав кулаки и насупившись, разведчица решительно направилась прямиком в темноту. Но не успела она сделать и пары шагов, как причина беспокойства сама настигла ее. Двое высоких широкоплечих мужчин держали миниатюрную девушку-солдата, прикрыв рот ладонью и подставив к горлу нож. Она плакала, но следовала шаг в шаг с ними. Мужчины явно были какими-то работягами из города: не в форме, да и выглядели совершенно не спортивно, пусть и были крупными. Когда лунный свет пролился на три фигуры, Хейла смогла лучше рассмотреть каждую. В рыжей зеленоглазой девушке с длинными хвостиками она узнала одну из подруг Джоанны. Она была даже ниже старшей Торрес, хотя та не отличалась высоким ростом. А вот нарушители порядка выглядели знакомо: тот, кто держал нож и ладонь у горла кадета, продавал яблоки за одним из прилавков во время прогулки по городу. Серые хищные глаза, плохая кожа и каштановые короткие волосы создавали образ абсолютно не примечательного жителя города за стеной Роза.       — Ты Торрес, — второй подал голос первым, — и не отнекивайся. Твой папаша сыграл с тобой плохую шутку и сделал похожей на себя. Если хочешь, чтобы мы отпустили девку, встань на ее место, уродливая сука.       Лидером казался именно говорливый. Его баритон четко сочетался с образом «плохого парня»: темные волосы были зачесаны назад, животный взгляд карих глаз требовал крови, а ухмылка выражала ликование, ожидая победу над воображаемым врагом.       — Пожалуйста, отпустите девушку, — тон Хейлы был спокойный, она не отрывала сосредоточенных глаз от главаря, — мы можем спокойно поговорить. Мне жаль, что из-за моих предков пострадал кто-то близкий для вас, но с этим покончено. Я не поддерживаю деятельность своего рода.       Она вытянула вперед руку с раскрытой ладонью, как бы показывая мирные намерения. Нельзя было допустить, чтобы пострадал невинный человек.       — Я пойду с вами. Только не причиняйте ей вреда.       Темноволосый мужчина в костюме кивнул продавцу овощей, и тот, убрав лезвие от горла испуганной девушки, толкнул ее к ногам Торрес. Та подхватила солдата и прошептала на ухо: «Третья комната на втором этаже мужского корпуса». Вытирая слезы, девушка побежала прочь.       — Вяжи, — прозвучал приказ, и сероглазый вооруженный мужчина подошел к Хейле. Та покорно протянула руки, все еще исподлобья глядя на второго. Было понятно, что они задумали мстить. Торрес не хотела рисковать жизнями еще не опытных часовых или молодых солдат в казармах, развязывая бойню. Более того, в душе все еще скреблось чувство вины за предков. Затянутый узел на запястьях, затем резкий удар коленом в живот — и Хейла упала, корчась от боли. Сильная рука подняла голову девушки за волосы.       — Конечно, ты не поддерживаешь дело рода. Но, думаешь, если ты это скажешь, мы оставим тебя в живых? Пришло время расплаты, — баритон похитителя подрагивал, видимо, от радости.       Продавец овощей завязал также ноги, не оставляя надежду на отпор со стороны Торрес. Он закинул небольшую ношу на плечо, предварительно ударом лишив ее сознания.       Хейла очнулась на холодных камнях в неизвестном помещении. Окон не было, значит, это подвал. Голова болела, а во рту был привкус крови. Она увидела перед собой туфли, а затем почувствовала, как кто-то тянет ее за блузку, ставя на колени.       — Ты не заслуживаешь даже стула. Говорят, это тоже хорошая пытка, но нужно посоветоваться с тобой, а? Как нравилось издеваться над добрыми людьми твоему папке-палачу, не припомнишь? Ваша ничтожная семья уродов погубила наших отцов! Теперь почувствуй себя на их месте. Давай начнем с простого, — мужчина в костюме схватил девушку за горло, оставляя после себя багровые пятна на нежной коже девушки. Та не могла сопротивляться. Не потому, что не хватало навыков, нет. А потому, что отчаяние парализовало ее с головы до ног. Вот она, расплата. Говорила ты себе, Торрес, что сделаешь все, чтобы загладить вину предков — получай. Для кого-то искупление выглядит именно так.       Удары пришлись по ребрам. Благо, сильный торс, приобретенный в Разведкорпусе, принимал их на себя, защищая кости. Но боли от этого меньше не становилось. Дыхание осложнялось, а мучитель все никак не успокаивался, переходя с на одной стороны туловища, на другую. Лицо он практически не трогал — такова была политика и отца Хейлы. Это для того, чтобы можно было скрыть побои под одеждой. Удивительно, что старик считал это гуманным. Девушка закашляла, не в силах больше терпеть, и похититель решил перейти на следующий уровень.       Он отлучился, давая шанс отдышаться и немного прийти в себя. Но спустя пару минут Хейла поняла, что это было только приветствие: мужчина с зализанными волосами держал в руках пару длинных деревянных прутов. Розги. Девушка не скрывала страха в глазах. Хотелось убежать, спрятаться, отказаться от фамилии и даже памяти навечно, лишь бы не чувствовать рассекающие удары на своем теле.       — Мне не нужно объяснять тебе, что это, — сладостно произнес мужчина, заглядывая в лицо Торрес. Девушка дрожала, стиснув зубы. Сердце буквально сжалось, уходя в пятки.       Он снял пиджак, закатал рукава рубашки и встал позади жертвы. Разведчица напряглась и зажмурилась, готовясь к пытке. В мгновение длинная тонкая ветка рассекла воздух, а затем прошлась всей длинной по ткани блузки и плоти девушки, оставляя после себя тонкий разрез бледной плоти. Горела вся половина спины. Хейла не смогла сдержать истошного крика. Рана щипала, сочилась вязкой красной жидкостью. Молочный элемент одежды отлично отражал кровавое пятно. С каждым новым ударом мышцы отдавали резкой болью. Дышать, не то, что двигаться, было невероятно больно. Слезы лились ручьем, а разведчица по-прежнему ничего не могла поделать. Она периодически теряла сознание, но стакан воды в лицо приводил ее в чувства. Боль снова просыпалась. Хейла не знала, сколько времени все это длилось. Она не слышала ничего: только приглушенный зловещий смех ее личного палача и звонкий «фьють» перед новым рассечением. Казалось, даже собственный крик стал немым.       В глазах темнело при каждом движении. Хейла понимала, что теряет сознание от боли, но если она перестанет бороться, то умрет, ведь мужчина явно вошел во вкус. Ей никто не поможет. Какая ирония: палачи своими действиями породили таких же уродов, и теперь они мстят. Душу резало осознание, что она этого заслуживает. Семьи этих мужчин пострадали, и теперь поколение мстит за своих предков. «Челядь», как называл их отец, наконец обрела не только свободу без страха, но и ярость, присущую раненому, обозленному существу. В свое время папа Хейлы с инструментами пыток в руках стоял над близкими людьми этих несчастных. Теперь казалось справедливым, что ситуация изменилась. По крайней мере, многие горожане и даже военные были бы рады при виде этой картины: отпрыск их врагов на коленях плюется кровью не в силах сопротивляться. Только у этой Торрес ещё были незаконченные дела, и она не могла уйти из жизни вот так. По крайней мере, не сейчас.       — А теперь пришло время развлечься по-настоящему, — высокий мужчина, отбросив розги и вооружившись ножом, перерезал верёвки, сковывающие колени и голени Торрес, затем схватил ее за шею, не боясь придушить, и повалил на спину, склоняясь над девушкой. Она в очередной раз крикнула от ощущений оголенных мышц, которые резали на живую. Тело потного противного мужика с силой прижалось к груди Хейлы. Она могла чувствовать сумасшедший, беспорядочный ритм его сердца. Палач протиснул ладонь между ног девушки и нажал на внутреннюю часть бедра, прижимая ее ногу к земле. Хейла понимала, что происходит. Страх дрожью прошёлся по всему телу, оставляя после себя дикое напряжение и прилив адреналина. Нет. Больше терпеть нельзя.       Рука, державшая бедро, потянулась к ширинке. Это шанс! Глаза Торрес распахнулись, казалось, что боль временно отступила, или она просто перестала ее чувствовать. Она вложила все оставшиеся силы в колено и рывком ударила неудавшегося насильника рядом с костями таза. Это место довольно нежное, там много мягких тканей и нервных окончаний. И реакция мужчины это подтвердила: он закричал от боли, инстинктивно убрал руку с шеи и перевалился на бок. Теперь ноги Торрес были свободны, а к холодному полу ничего не прижимало. Она встала. Отросшие волосы лезли в лицо, глаза закрывались, голова, как и все тело, гудела от боли. Хейла пошатывалась. Было совсем немного времени, чтобы прийти в себя, ведь борьба за выживание только начинается, а из боевого арсенала против двоих крупных мужчин с холодным оружием у девушки были только ноги. Хорошо, что регулярные тренировки с УПМ сделали их достаточно сильными.       Пока первый мучитель отходил от болевого шока в результате попытки изнасилования, второй с оскорблениями и поднятым ножом кинулся на военную. Впервые Торрес была благодарна отцу за изнурительные тренировки: пусть и превосходящие по силе, но не имеющие навыков, мужланы уступали в бою профессиональной военной. Сейчас было незачем кого-то жалеть: это не спарринг с сослуживцами, а настоящая угроза жизни. Девушка, казалось, впервые пошла в атаку в полную силу.       Один удар ногой выбил нож-зубочистку из рук похитителя, а второй пришелся прямо в живот, и заставил мужчину согнуться, отойдя назад. Из-за дикой боли, которой отдавал каждый синяк и порез, по бокам взора была чернота. Хейла могла видеть только происходящее впереди. Она тяжело дышала, время от времени приходилось махать головой из стороны в сторону, приводя саму себя в чувства. Этим воспользовался самый кровожадный из ублюдков, который смог встать после удара по тазу. Он схватил девушку со спины, но получил удар в грудь локтями. Однако, этого было недостаточно, и его руки сильнее сжали Торрес. Дышать стало еще труднее, она понимала, что задыхается. Тем временем, второй мучитель оклемался. Его кулак прилетел прямо в живот девушки. Разведчица закашляла кровью. Кто знает, что бы случилось дальше, не выполни сообразительная девушка-курсант инструкции Торрес и не позови на помощь сильнейшего воина человечества.       Звон металла прокатился по комнате, а затем порез на боку одного из разбойников дал о себе знать. Мужчина перекрыл рукой рану, попутно издавая вопль. Он упал, и из-за его спины показался виновник пореза. Леви испепелял взглядом мужика, державшего Торрес. Он смотрел на него, как на животное, и пока тот соображал, что же произошло, капитан молниеносно снес его с ног ударом прямо в лицо. Руки разжались, и Хейла упала, наконец способная дышать. Сознание стало немного более ясным, и девушка накинулась на раненного похитителя, который снова собирался вступить в схватку с незваным гостем. Разведчица зарядила коленом по челюсти, и тот упал без сознания. Минус один. Она повернула голову назад, где капитан уже добивал молящего о прощении разбойника. Леви не скрывал ярости: он скалился, нанося один удар за другим, не жалея собственных костяшек. Казалось, он никогда не насытится, но спустя несколько минут разведчик добил обидчика до потери сознания.       В комнате повисла тишина. Леви, не обращая внимание на запятнанные в крови руки, кинулся к спутнице, которая все это время наблюдала за действиями капитана не в силах встать.       — Хейла… — он впервые назвал ее по имени, но девушка, находящаяся в полуобморочном состоянии, не обратила на это внимание.       Капитан опустился на колени рядом с ней, чтобы осмотреть: новая блузка была расстегнута, разорвана от ударов розгами по спине и безвозвратно испорчена кровью; прекрасная синяя юбка тоже не подлежала восстановлению, а по всему телу ниже шеи красовалось множество небольших ранений и еще бурых синяков. Его взгляд на секунду стал испуганным, а сердце сжалось. Что они с ней сделали… Нет. Что она позволила им с собой сделать? Торрес прекрасно владела навыками боя, уж намного лучше этих необразованных мужланов. При желании она бы от них мокрого места не оставила.       — Дура, — капитан аккуратно положил окровавленные ладони на ее щеки, убирая с лица отросшие волосы. Надо подстричь, совсем забывает за собой следить. Девушка лишь слабо улыбнулась. Она обхватила связанными руками его кисти.       — Спасибо.       — Идти можешь?       — Да.       Леви разрезал последние веревки и помог ей встать, придерживая за талию. Они, не торопясь, пошли прочь из этого ужасного места. Сражаясь с титанами, Хейла и забыла, какими жестокими бывают люди. Это пугало гораздо сильнее огромных монстров. Однако, нельзя забывать, что именно ее род несет ответственность за подобные выходки. Человек, потерявший родную душу, будет мстить. Но если проливать кровь за каждого погибшего, в конце концов человечество исчезнет. На выходе Торрес обернулась, глядя на два тела без сознания.       — Простите… — прошептала она.       Капитан привел Хейлу во временно личную комнату. Девушка заметила, что боль уже не такая яркая, а взгляд теперь чистый, без черной радужки по краям. Леви снял жилет и рубашку, скинув вещи на пол. Он вздохнул: опять отстирывать от крови. Хотелось сходить в душ и смыть с себя отметины этих тупых свиней, но нужно было первым делом обработать все раны Торрес. Та сидела, буравя взглядом пол.       — Тебе нужно обработать раны и помыться, — капитан подошел к девушке, аккуратно помогая ей встать, — давай, поднимайся, не будь куском дерьма, как те уличные псы.       Леви отвел Хейлу в ванную, помог раздеться до белья. Окажись кто-нибудь в комнате, он бы подумал совершенно не о том, что мужчина помогает подчиненной привести себя в порядок. Но ни у кого из них сейчас и мысли не было о подобном. Девушка не обращала внимание на голый торс разведчика, а сильнейший воин человечества не видел перед собой полуобнаженную подчиненную — он замечал лишь ее раны, о которых скорее нужно позаботиться. Капитан усадил Торрес в ванную и заботливо проводил мокрой тряпкой по особо грязным местам, убирая свежую кровь. Впервые капитан не чувствовал ее привычный букет лилий: его перебивал запах железа и пыли. Мыться полноценно не было нужды: это причинило бы больше боли, чем пользы. Девушка напрягалась, пыхтела и сжимала зубы почти при каждом движении. Оно и было понятно, потрепали ее знатно.       — Терпи, — командовал Леви, — хочешь превратиться в гниющий комок мяса?       — Нет… Ай! — Торрес терпела, как могла.       После ванной он принялся обрабатывать раны. Пришлось сходить в лазарет за бинтами и йодом. Сидя при тусклом мягком свете посреди комнаты, Хейла промазывала йодом ноги и руки, а капитан — спину, самое больное. На хрупкой бледной спине девушки были самые длинные и глубокие раны. Рука нападавшего точно не жалела жертву. Смотря на все это, Леви пробирала злость: какой ничтожной тварью нужно быть, чтобы так без сожаления забить даже не своего врага, а его дочь? Капитан наверняка знал, что Торрес не полезет в драку первой. Ее бесящая фраза «Я не разделяю взглядов моей семьи» звучала перед каждым, кто ее узнает. Выходит, эта псина нарочно причиняла ей боль. А наивная идиотка и не сопротивлялась, пока не поняла, что ее вот-вот убьют.       — Ты позволила им издеваться над собой, — низкий и холодный голос Леви звучал над самым ухом, что пробирало Торрес до дрожи, — совсем мозгов нет?       — Их желания можно понять, — Хейла говорила тихо, немного хрипела, — Мой отец пытал и убивал их родственников.       — Они расправились с твоей семьей, и им было мало. Это их проблемы. Ты сама приняла на себя клеймо рода, если не пыталась их остановить, — капитан снова был зол, — хватит расплачиваться за чужие действия, у тебя никогда этого не получится. Ты — отдельный человек, даже собственные грехи искупить не успеешь. Живи по своему пути, перед тобой открыты любые дороги. Но вместо изучения нового ты предпочитаешь быть жертвой каких-то свиней, купаясь в грязи вместе с ними. Нравится всю жизнь быть мишенью и нести огромный мешок дерьма своих предков? Пожалуйста. Но тогда в Разведотряде тебе делать нечего. Возвращайся в тот кабак и дальше делай массаж вонючим мужланам.       Девушка не ожидала такой речи от капитана. Она остановилась от перевязывания ран и просто сверлила взглядом пол, прокручивая в голове каждое слово Леви. Даже боль временно не давала о себе знать.       — Но… Разве я не несу ответственность за поступки семьи?       — Они уже поплатились.       Капитан был чертовски прав. Разве жизнь стоит того, чтобы тратить ее на сожаления о том, чего она даже не делала? Разве у нее нет собственных желаний? Разве она сама не достойна быть счастливой? Хейла ведь с самого начала не принимала идеологию родственников. Так почему она должна платить за их поступки?       — Да, верно, — задумчиво произнесла она. Торрес была благодарна Леви, но не могла произнести это вслух.       С последней раной было покончено. Капитан сказал, что разведчица может лечь на его постели, и дал ей свою одежду до утра. Снова. Было очень неловко: Леви с самой первой встречи приходится заботиться о ней, как о маленькой девочке. А вдруг ему это в тягость? На душе снова стало грузно. Провалявшись некоторое время, девушка уснула.       

***

      Торрес распахнула глаза. Паническая атака снова застала её в самый неподходящий момент. По правде говоря, со времени прибытия в Разведотряд они стали чаще. Стресс от регулярных вылазок провоцировал кошмары в виде воспоминаний о прошлой мучительной жизни, бессовестно портя жизнь настоящую, а вечерние события были жестким триггером.       — Нет, только не сейчас… — Хейла уже понимала происходящее. На этот случай в корпусе всегда стоял стакан воды (и капитан имел ту же привычку), но здесь комната была слишком большая, чтобы просто дотянуться. Нужно было встать.       Поздно. Дыхание прерывалось, при каждой попытке отдавая резкой болью в груди. Сердце сжалось, нагоняя страх. Казалось, весь организм дал сбой и просто перестал работать, уступая место дикой панике. Торрес было сложно пошевелиться. Дрожь от перевозбуждения нервной системы заполонила все тело. Она медленно, прилагая много усилий, перевернулась на бок и упёрлась ладонью в кровать, надеясь встать. Было сложно, но, хватаясь за горло и корчась от боли, Хейла сползла с кровати. Девушка попыталась подняться на ноги, попутно смахивая слезы. Нужно было бороться с навязчивыми мыслями, но это казалось невозможным: мозг полностью завис, посылая сигналы о скорой смерти. Именно так работает паническая атака, и это чертовски бесило. Разведчица встала на полусогнутые ноги и медленно, шаг за шагом, боясь упасть, пошла в сторону стола за стаканом воды. До него близко, но тело не слушалось: Торрес уже добралась на расстояние вытянутой руки от помощи, но дрожащая кисть неряшливо опрокинула кружку. Следом подкосились и ноги.       Девушка упала, но вместо дощатого пола почувствовала сильные руки. Кажется, борясь с приступом паники, разведчица не заметила, как к ней зашел капитан. Он снова стал ее спасением.       Леви мягко опустил Хейлу на пол и, торопясь, набрал в стакан воды, присел напротив. Придерживая голову, он наклонил ёмкость к ее губам, заставляя пить. Торрес сделала пару глотков.       Внезапно разведчик прижал ее к себе, оставив одну руку на затылке, а второй обхватив верхнюю часть спины. Разведчица не могла даже ответить на объятия: она положила голову ему на плечо, продолжая плакать. Воздуха стало хватать чуть больше, но сердце все ещё бешено колотилось. Воспоминания о том, как мать держала ее, пока отец применял самые изощренные орудия пыток на невинных людях, мучали Хейлу.       — За что… — произнесла девушка, то ли в пустоту, то ли капитану, — Почему родители заставляли меня смотреть на пытки людей? Почему я должна была слышать их крики? Я чудовище… — голос дрожал.       В тот момент Торрес не волновало, что капитан ведёт себя совершенно неестественно: Леви, которого знали все, мог поддержать, подав платок, выслушав, или просто ласково погладив по голове. Но никто не видел и не чувствовал его объятий.       Разведчик слушал, зарываясь пальцами в густые каштановые волосы. Было чертовски неприятно смотреть на Торрес в такие моменты: он снова чувствовал, как в его собственное сердце медленно вводили тонкую длинную иглу, которая заставляла душу кровить при каждом движении. Он сам причинял людям боль ещё будучи ребенком, некоторых и вовсе убивал. Но это всегда было ради того, чтобы выжить. Пытать, бить и заставлять собственного ребенка смотреть, получая искреннее удовольствие — даже для Леви это было слишком. Капитану казалось несправедливым, что откровенно хороший человек страдает с самого детства по вине кучки сумасшедших придурков. И, в конце концов, он жутко испугался, когда бледная от страха девушка забежала в его комнату и рассказала, что случилось. Его опасения все-таки оказались верны. Нужно было просто остаться с ними, и тогда наверняка все бы обошлось.       — Ты не виновата, — мелодичный низкий голос мужчины успокаивал. Хейле понемногу становилось лучше. Тепло чужого тела, сильные руки, которые время от времени поглаживали волосы, запах морозной свежести и свежей травы — казалось, это все, что ей было сейчас нужно.       — Останься, пожалуйста, — прошептала Торрес.       — Хорошо, — услышала она такой же шепот в ответ.       Хейла подняла дрожащие руки, обнимая спину Леви и чувствуя вечно напряжённые мышцы. Девушка зарылась носом в шею черноволосого воина, прикрывая глаза. Она впервые не стеснялась положения, даже обратилась к капитану неофициально, но понимала, что утром будет жалеть. Устав запрещает отношения между разными званиями, а Торрес и не надеялась. Все, что было нужно сейчас, она получила. Человек, который, казалось бы, относится к ней со всей строгостью, заваливая наказаниями и часто грубо обращаясь, разделял ее самые большие страхи, не давая провалиться в пучину ненависти к себе.       — Прости, что ты видишь меня такой, — солдату не было дозволено показывать слабости.       Капитан промолчал. Торрес уже видела его в подобном состоянии. Было бы несправедливо, не помоги он ей в этот раз. Леви продолжал обнимать девушку, пока ее дыхание не стало окончательно ровным, а слезы не прекратились. Было неловко признаться самому себе, но ему нравилось быть рядом. Временами сильнейший воин человечества хотел снова почувствовать весенние лилии на коже. В бытовой жизни он старался не находиться близко к ней: боялся привязаться. Однако только сейчас он понял, что это случилось. Пусть это пугало и бесило одновременно, факт остается фактом. Нужно поговорить с Эрвином, когда они вернутся.       Хейла окончательно успокоилась, но все еще не спала. Леви немного отпрянул, смотря на подчиненную. В голове проносились ее движения: как она скачет на лошади, как ласково убирает волосы с лица сестры, как завороженно смотрит на руки капитана, как мимолётно заглядывает в его глаза, тут же отворачиваясь. Он вспомнил свои же слова: «Мое отношение к ней не особенное» — и понял, что постепенно это становится ложью. Капитан не мог позволить себе таких вольностей, как обнимать подчиненную посреди ночи, с трепетом слушать биение ее сердца и желать снова почувствовать ее запах. Это было недопустимо по меньшей мере потому, что все, кого он когда-либо ценил, рано или поздно уходили.       Девушка смотрела в ответ в голубые глаза и не могла понять, что хочет от нее капитан: его брови, как всегда, были немного нахмурены, а взгляд бегал по всему лицу Торрес, будто что-то искал. Леви был чем-то обеспокоен? С ней что-то не так? Хейла растерялась и потянула руки к волосам, лежавшим на лице. Наверное, дело в них.       — Отросли… — задумчиво сказала она, убирая пряди за уши.       — Я постригу, — такого ответа Хейла никак не ожидала.       — Было бы замечательно, — голос перешел в шепот.       Они не отрывали взглядов друг от друга. Кто знает, ночь ли так пьяно действовала на разведчиков, или эмоции от кровавого приключения. Торрес вдруг поняла: для нее никто не делал больше, чем ворчливый и грубый капитан элитного отряда. Он негласно оберегал ее на вылазках, заставлял выкладываться на полную на тренировках, заваривал самый вкусный чай и делил с ней как счастливые, так и несчастные моменты, хотя сам переживал неимоверную боль в душе. И ей хотелось дальше находиться рядом с этим человеком. Не потому, что он заботился о ней. По правде говоря, она и сама пока не знала причины. Просто с ним было невероятно комфортно, даже если капитан отчитывал или заставлял выполнять наказание, девушка никогда не чувствовала в нем злости к себе. В голову пришли слова бабушки из Даупера: «Как на алмаз, который вот-вот украдут».       Хейла все еще чувствовала ладонь Леви на затылке. Девушка протянула руку, мягко обхватила запястье капитана и потянула вниз, заставляя его выпустить пальцы из каштановых волос. Она понимала, что, возможно, следующее действие будет безумным, но если она этого не сделает, то будет жалеть. Сухие от обезвоживания губы Торрес накрыли нежные губы Леви. Если раньше сердце билось в бешенном темпе, то сейчас оно, казалось, вовсе остановилось. Тело бросило в жар, на щеках выступил румянец. Девушка прикрыла глаза, ожидая, что через мгновенье сильные руки оттолкнут ее, но этого не случилось. Леви ответил, и, похоже, ему нравилось. Их губы не размыкались дольше, чем на полсекунды, чтобы слиться в еще более глубоком поцелуе. Рука, лежавшая на спине Хейлы, напряглась и прижала ее к телу капитана, но любое прикосновение отдавало дикой болью, и девушка скривилась, нехотя отстраняясь от лица мужчины.       — Ложись обратно, — губы Леви находились все еще слишком близко к Торрес, она могла чувствовать горячее дыхание при разговоре, — завтра нам рано выезжать.       — Есть, — осознавая произошедшее, ей было стыдно смотреть в глаза капитана, боясь реакции. Она уже свободно ходила, капитан мог приказать ей уйти в свою комнату, но он сказал ей остаться именно в его кровати. Просидев недвусмысленно близко еще пару минут, Леви помог девушке подняться и скрылся в соседней комнате с письменным столом. Каждый остался наедине с собой, чтобы подумать над всем, что происходило в данный момент.