***
Холодок мурашками прошелся по коже Торрес. Ощущения тепла другого тела, мягкости кожи и безопасности при объятиях сменилось безжизненной тканью, только имитирующей уют, опьяняющий при нахождении с близким человеком. Постепенно прежнее чувство комфорта куда-то ушло, а черная пелена перед глазами становилась все светлее, словно кто-то направил в глаза фонарик. Девушка поморщилась, пробуждаясь. Тело наполнилось энергией, раскатывающейся по каждой клеточке, заставляя кошкой потягиваться в твердой постели. Разведчица открыла глаза. Комната уже была полностью заполнена теплым летним светом, а облака размеренно плыли по небесному морю. Привыкшая вставать с рассветом, Хейла потерялась во времени. Сколько уже натикало? Не проспала ли она подъем? А если и проспала, ищут ли её? Сонливость как рукой сняло. Она вскочила с кровати, обнаруживая себя в одном белье. В голову тяжеленной кувалдой ударило осознание, где она находится, а вслед за ним и воспоминания. Празднование успешной вылазки, пьяный наглый кадет, капитан и…секс. Ночь с собственным лидером! Смущение красной пеленой отразилось на лице, заставляя инстинктивно прикрывать его рукой. Дыхание стало рваным, а растерянный взгляд уставился в точку. События развивались слишком быстро, мозг буквально рвал и метал, а сердце все твердило о своем. Разумные мысли не допускали вольностей в виде чувств к этому человеку: Леви всегда выглядел чёрствым, сосредоточенным на своем и неподступным военным до мозга костей, который, казалось, не способен на нежность и любые другие проявления человечности. Однако сердце кололо, заставляя вспоминать все, что он сделал для девушки из забытого городка. Да и собственные ощущения, какая-то нелепая, но сильная нужда видеть его, пусть просто ощущать присутствие строгого разведчика лишали спокойствия, совершенно сводили с ума. Черт знает, что это: привычка, влюбленность или зависимость. Расхаживая из угла в угол и бормоча что-то себе под нос, Торрес уже позабыла о другой причине беспокойства, но вдруг одернула себя: подъем. Точно. «Нужно поскорее уходить, пока меня не начали искать. Лишь бы сегодня все помирали от похмелья…» — думала разведчица, бегая в поисках формы. Ещё ночью разбросанные по полу, сейчас все документы были аккуратно сложены на столе, будто вчера на нем не сидела разгоряченная девушка. Усмехнувшись, Хейла спешно натягивала облегающие брюки, застегивала рубашку, скакала на одной ноге, влезая в служебные сапоги. Взгляд бегло искал капитана. То ли паранойя, то ли ещё не успокоившиеся гормоны давали о себе знать, но решительно казалось, что в воздухе витал его дух: какая-то строгость отражалась в четко расставленных предметах обихода, идеально чистых мелочах типа дверной ручки или оконных ставней. Ощущение, будто кто-то следил за каждым движением из тени, заставляло сердце биться быстрее, а кровь разгоняться по венам. Но в помещении не было ни души, а за вымытым до блеска стеклом только начинали выползать солдаты, больше проходившие на измученных пленников в форме. Значит, она всё-таки проспала. Придется придумывать отмазки, хотя члены элитного отряда явно не купятся. За шумом собственных рассуждений Хейла не услышала быстрый и решительный топот, раздающийся в коридоре. Но не успела чеканка военных сапог по каменному полу стать ещё громче, как кто-то с внешней стороны совершенно бесцеремонно, с силой толкнул дверь так, что она распахнулась и ударилась о стену комнаты. Сердце в миг ушло в пятки, заставляя тело автоматически развернуться. Если бы у Торрес был хотя бы перочинный нож, он бы точно полетел в сторону незваного гостя. Кто бы это ни был, он уничтожил все шансы провести утро спокойно и остаться незамеченной. Вдруг Леви не хотел афишировать факт связи с подчинённой? Да, наверняка не хотел. Поэтому он ушел, оставив ее в одиночестве и даже не желая разговаривать? Наверное. От урагана мыслей и выводов гнев поднимался к горлу, колко разливаясь внутри. Капитану не нужны были отношения, а теперь Хейла подвела его ещё и тем, что попалась на глаза постороннему, раскрывая все карты. Обидно до скрипа в груди. Ханджи искала Леви, воодушевленная планами по изучению новых питомцев. Хотелось узнать так много всего, и мастерство угрюмого разведчика могло помочь. Абсолютно ослепленная наплывом мыслей и вдохновения, она, не рассчитав силы, отворила тяжелую деревянную дверь, врываясь в личное пространство мужчины. Она знала, как он это ненавидел, но ничего не могла поделать от переизбытка эмоций. — Леви! — протяжно и радостно закричала она, стоя на пороге его комнаты — Ты не представляешь, у меня столько планов на своих красавчиков! Что у них внутри? Слизистая, похожая на человеческую? Какой желудочный сок? Тела они отрыгивают, значит, среда не такая кислотная. Может, есть шанс выбраться из титана живым! Нужен кто-то невысокий и сильный. Ну помоги же мне, прошу! Ты идеально подходишь! Она кричала и размахивала руками, не видя перед собой то ли из-за бликов в очках, то ли из-за наплыва идей и образов. Но, не услышав гневных речей в свой адрес, остановилась, чтобы убедиться, что не разговаривает сама с собой. Вместо озлобленного внезапным визитом коллеги взору открылась лишь напуганная Хейла. Растрепанные волосы, мятая рубашка, не заправленная в брюки, ремни, валяющиеся рядом, и совершенно растерянный, паникующий взгляд — все выставляло ее не в лучшем свете. Торрес была похожа больше на испуганное и раненное животное, ожидающее очередного пинка от прохожих: стояла неподвижно, не спуская глаз с Ханджи, будто надеялась, что, если не шевелиться, она не заметит это сущее недоразумение. Но реакция учёной застала врасплох пуще её появления. Девушка засветилась от счастья, теперь обращённого к Хейле. Слегка покраснев и приподняв брови от удивления, Ханджи в мгновение ока оказалась около Торрес, зажимая ее руки в свои и смотря так, будто та уже выходит замуж. — Наконец-то кто-то, кроме Эрвина, взял нашего чистюлю за яйца! — смеялась та. Намерения у нее были серьезные, хотя ученая заметно преувеличивала. Низкий голос срывался время от времени. — Ты неправильно все понял, Ханджи! — Хейла стояла в ступоре, не зная, как реагировать, — Ничего не было и не будет, ты надумываешь лишнее. — Ох, ну уж не говори мне. А я-то думал, кто у нас в отряде так громко стонет? Оказалось, ты! Захотелось провалиться под землю. Разведчица лишь таращилась на ученую, не говоря ни слова. Способность различать речь куда-то подевалась, словно барьер в ушах мешал воспринимать реальность. Все внутри смешалось в кашу, стремясь вырываться слезами, но стояло комом в горле. Стыд. Сплошной стыд, что ее, серьезную военную, видят такой ничтожной. Что кто-то, кроме капитана, знает ее сокровенные тайны. Конечно, к Ханджи было доверие, но если слышала она, то не факт, что она была единственной. В голову пришел вариант: точным ударом в шею заставить исследовательницу потерять сознание и забыть последние полчаса, тем самым избежав неприятного разговора. Но какой смысл, если весь нижний этаж в курсе, что у кого-то была страстная ночь? Возможно ли вообще стонать так, что звук проникнет через каменные стены? Что-то не складывалось, но страх не позволял рационально мыслить. Ханджи могла услышать, разве что стой она прямо за дверью, но зачем тогда было врать? «Нет. Не хочу больше думать об этом и быть здесь» — возникло в голове желание, и Торрес непременно выполнила его: как в тумане, не заглядывая в глаза ученой, мягко выпустила свои руки из рук девушки и, бормоча невнятное «мне нужно идти», на ватных ногах направилась к выходу. Ханджи лишь удивленно наблюдала, как Хейла, будто в пьяном угаре, охваченная паникой, спешит буквально убежать от разговора. Но и такое простое действие не могло обойтись без происшествий: прямо в проеме ее настиг сам капитан. Разведчица, не успевшая среагировать, тучно врезалась в его грудь, но следом испарилась, не сказав ни слова, оставляя капитанов в недоумении. Леви, чуть не уронивший драгоценный чайник и две чашки, лишь наблюдал, как силуэт становится все меньше в стенах коридора. Боковым зрением он заметил причину беспокойства его подчиненной: Ханджи стояла посреди комнаты, все еще не изменяя положение рук, словно старалась сохранить след и тепло от прикосновений разведчицы. — Что ты, четырехглазое недоразумение, успел натворить, пока меня не было? — холодный взгляд сверкнул ненавистью при переводе глаз на виновницу взбалмошного утра. Лидер мысленно ругал себя за то, что забыл запереть дверь, покидая покои. Теперь, если кто-то увидит помятую разведчицу с синими следами по всему телу (особенно заметных на шее), могут поползти слухи. Капитана они никогда не волновали, а вот чувствительную Торрес могли задеть. Леви раздраженно вздохнул. Он просто хотел провести время за чашкой чая, а вместо этого добавил себе очередную головную боль помимо привычных скучных обязанностей. Так или иначе, еще не было поздно насладиться ароматным напитком. Ученая стояла на его личной территории, где было позволено находиться не каждому, и не должна была увидеть следов прошедшей ночи. По крайней мере, больше, чем уже успела. — Ты, — строго кивнул он в сторону Ханджи, — пойдешь со мной. Не просто так же суешь нос куда попало. Капитан закрыл комнату. Тень огорчения от того, что чашку чая не удалось разделить в компании подчиненной, поселилась в душе. День начался шумно вопреки его ожиданиям. В дверном проеме мелькнули форменные ремни.***
Хейла сидела в ванной, обнимая руками колени. Наконец-то она чувствовала себя уединенно в тесных четырех стенах. Было время подумать, но желательно поторопиться — скоро завтрак, и она должна создать впечатление, что это утро ничем не отличалось от других. Странно, что для нее это оказалось сложно. Спокойное дыхание изредка сменялось глубокими вздохами. В слегка мутноватую воду падали соленые капли. Раньше Торрес не надеялась быть близка с капитаном, но что вдруг изменилось? Разве у нее были ожидания, чтобы их не оправдать? Почему в груди кололо от обиды? Попытки рационализировать чувства, успокоить эмоции проваливались одна за другой, уступая место лишь тупой боли и гневу на саму себя. Кто знал, что желание обрести еще одного близкого человека, приведет к подобному? — Почему он ушел? — шепотом, практически немо произнесла девушка — И зачем вернулся? Хотел, чтобы я поскорее покинула его комнату? Черт, вот же срань… — злость снова вырвалась наружу в виде громкого шлепка ладонью по воде. Брызги мягкими пулями полетели в лицо, охлаждая кожу, но не разум. Ванная точно не помогала. Нужно было выпустить пыл физически, забыться, выбиться из сил. Пожалуй, впервые Хейла благодарила воинский уклад жизни за частые тренировки. Сегодня они должны были отрабатывать полеты, но едва ли солдаты были в состоянии парить над землей без головокружения. И все-таки, оттачивание навыков управления УПМ всегда помогало очистить голову, так как требовало сильной концентрации и много усилий. Повезет, если кто-то из элитного отряда сегодня будет готов составить ей компанию. Взгляд упал на форму. Оставила ремни в комнате Леви. «Прекрасно, еще и писать отчет о пропаже» — вздохнула Торрес. Было невозможно не заметить синеватые и красноватые пятна на теле. На пару мгновений девушка застыла, рассматривая руки, талию, бедра. Пальцы невольно потянулись по цветным следам, поглаживая кожу. Он касался ее везде. Грубо, самозабвенно, страстно. В те моменты хотелось принадлежать ему. Как и во все прочие. На губах словно появился привкус нежных, но настойчивых мужских губ, заставляя провести по ним языком, будто это могло оживить воспоминания. Яркие, наполненные такими необходимыми, но малочисленными чувствами: близостью, комфортом, счастьем. Вот он сидит подле нее во время панической атаки, задумчиво смотрит за горизонт и не говорит ни слова, но тем самым поддерживает. Вот капитан подхватывает ее в воздухе, на первой же вылазке спасая от бездумной и нелепой смерти. А вот он стоит с ней на кухне в охотничьей деревеньке и протягивает бинт при виде порезанного пальца. Все это сопровождалось колкими фразами или фирменным «тч», но все-таки являлось своеобразной заботой. Может, Торрес просто не была готова к не взаимности? Возможно. В голове всплыли слова: «Ты — слабое звено, и я не изменил своего мнения». — Так почему я все еще здесь, капитан? — этот вопрос крутился в мыслях, как и множество других.***
Леви оперся на дверь изнутри, оставляя за ней Ханджи. Предстоящие исследования были утверждены, но у капитана оставалась тема, подлежащая обсуждению. А может, он просто хотел остаться в комфортной обстановке и перестать торопиться хотя бы ненадолго. Эрвин допивал черный напиток и изредка следил за движениями друга. На удивление он казался менее уставшим, чем обычно, но что-то явно его беспокоило. Смит не мог оставить это без внимания. Присущее главнокомандующему любопытство распространялось на все сферы жизни. Порой, даже не его собственной, что бесило сильнейшего воина человечества. Но кто другой, как не Эрвин, располагал полным его доверием и мог удостоиться чести знать о чувствах скрытного капитана? Со временем он привык к грубой подаче информации и теперь умел разглядеть за маской холодности тревожность и эмоции. Блондин прочистил горло, отставляя фарфоровую чашку и привлекая внимание друга. Капитан поднял на того пристальный взгляд, поняв, что главнокомандующий готовится лезть в душу. Еще бы, ведь Зое не могла не рассказать о занимательной утренней встрече, делясь с Эрвином восторгом. — Ты когда-нибудь думал о том, какой была бы наша жизнь без войны? — блондин в своем репертуаре начинал издалека. Он пилил взглядом пол, однако голубые глаза горели интересом с оттенком тоски, — Попадался ли тебе шанс уйти от всего этого, жить среди гражданских? — Мне выпадали шансы лишь не сдохнуть. Как видишь, я использовал каждый. — И ты не хотел зайти дальше? Слова Смита никогда не были бессмысленными. Даже если для собеседника все являлось не более, чем светской беседой, то блондин анализировал каждую мысль, вылетавшую из его уст. Незначительные детали играли важнейшую роль и порой могли открыть завесу тайн, планов и характера. Стратег на войне будет стратегом и в жизни. Капитан, знающий его уже достаточно хорошо и долго, не упускал из виду эту черту характера. Он сел, поудобнее откинувшись на спинку стула. Оба понимали, какой будет предстоящая тема. И пусть Леви внешне раздражался от подобной заботы со стороны друга, внутри понимал, что нуждался в совете. — Какой смысл рассуждать об этом, Эрвин? Пока существуют стены и те твари, которые гуляют за ними, нам не будет покоя. Я никогда не видел для себя мирного существования. — Да… — мимолетная горькая улыбка скользнула по лицу Смита. Он повернулся к окну, оценивая обстановку на улице, — Когда привыкаешь быть военным и вечно гнаться за чем-то недостижимым, обычные люди кажутся чудаками. Последние слова заставили мужчин ненадолго погрузиться в воспоминания. Паузы между ними не несли оттенок неловкости, оставляя комфортную обстановку. — У меня была возможность понять их жизнь. Размеренную и счастливую, — низкий баритон стал насквозь пропитан нескрываемой тоской, — но променял все на мечту, даже не зная, сбудется ли она. Сейчас эта женщина воспитывает прекрасных детей с моим другом. Я рад, что у них все хорошо. Капитан нахмурился, потупив взгляд. Главнокомандующий практически никогда не поднимал эту тему, потому что тот поворот его жизни заставляет сердце кровить, обнажая самые потаенные сожаления. Стало понятно, почему его волнует та же ситуация, разворачивающая вокруг Леви. — Моя жизнь никогда таковой не будет, и ты это знаешь. На мне ответственность за солдат. Привяжусь к кому-либо — не буду места себе находить на вылазках. Не смогу воспринимать ее как рядовую. Да и рано или поздно один из нас сгинет, так или иначе. Будет гнить в желудке титана либо в повозке с трупами. — Ты прав. Но в этом твоя проблема, — Смит гнул свою линию, и, заметив негодующий взгляд разведчика, продолжил, — ты привык держать все под контролем, рассчитывать каждый шаг. Я сам такой же. Но в отношениях всегда двое. Уверен, Хейла понимает риски не хуже тебя. Ты всегда готов пожертвовать собой ради других, но почему не можешь позволить заботу для себя самого? — Потому что это чертова война, Эрвин, — капитан начинал злиться, понимая, что не знает ответ на каверзный вопрос, — Солдаты помирают, как мухи, под нашим командованием. Что, если я не смогу больше уделять внимание работе, и станет только хуже? Какую пользу это принесет человечеству? — А тебе это действительно мешает? Дело лишь в том, что такое решение даст лично тебе. Что плохого в том, чтобы любить хотя бы до того момента, пока судьба тебе позволяет? — Что же ты сам своим советам не последовал? — прямолинейность Леви была резка, но била всегда в точку. Он выжидающе смотрел на блондина, который задумался на секунду. — Я понял это слишком поздно, — его взгляд все еще был направлен на улицу, но Смит видел что-то другое. Отстраненное и предельно больное. Однако, это не был бы главнокомандующий, если бы он не смирился даже с таким, режущим душу, фактом. Поэтому спустя пару мгновений он уже смотрел на друга с привычной добротой и решительностью, слегка улыбаясь. Он принял свою судьбу. Ту, которую выбрал сам. — Ты ведь уже принял решение, не так ли? — продолжил Эрвин, понимая, к чему вообще был этот разговор. Леви из тех, кто просчитывает каждое действие, тщательно взвешивая аргументы. Ему просто нужно было одобрение. Подтверждение, что его желание не безрассудно. Что он также достоин хорошего. — Да, — капитан ответил твердо, еще сильнее нахмурившись, будто собственное решение обременяло. Еще некоторое время мужчины обсуждали насущное: недавний привоз провианта, включая контрабандный чай Военной полиции, сегодняшнее состояние солдат, последующие планы разведки. — Леви, — Эрвин окликнул друга, когда тот уже был в дверях, — порой нужно отбросить в сторону человечность, чтобы победить. Будь готов.***
Хейла шла со склада, поправляя ремни и не понимая, как причина «потеряла» сошла за убедительную, чтобы получить новые. Чувства уже потупились, как клинок после титана, так что стало легче. Капитан не появился на завтраке, что намного облегчало положение, а ребята не стали спрашивать, почему ночью ее не было в комнате. Приятные разговоры, шутки и иногда даже дурачества элитных разведчиков сильно помогли поднять настроение, заставляя даже пару раз улыбнуться. А футболка с высокой стойкой скрывала следы вчерашнего…случая? Торрес уже и не знала, чем считать ту встречу. В столовой витал стойкий запах перегара. Бо́льшая часть разведчиков молча жевали серую кашу с похлебкой, запивая подобием чая. Они действительно выглядели помято, но при этом посмеивались и изредка жаловались, что после таких празднований не дают увольнительный. Начало казаться, что обстановка в легионе дружественная, даже несмотря на соседство с двумя свирепыми титанами. — Ребята, — Хейла обратилась к отряду, отвлекая от разговоров, — я бы хотела полетать сегодня, после тренировки. Не хотите присоединиться? — И чего тебе не терпится? Капитан снова носом ткнул? Вряд ли можно научиться чему-то, если бьешься головой о стену раз за разом и не даешь себе время восстановиться, — Бозард не мог не прокомментировать просьбу. Потирая опухшие глаза и скучающе зевая, он смерил девушку презрительным взглядом. — Тебя помочь попросили, а ты ворчишь, — заступилась Петра, — прости, Хейла, я занятие с новенькими с трудом проведу. Боюсь, что на УПМ здоровья не хватит. Хорошо, что командиры сегодня решили сжалиться. И кстати, в чем-то Оруо прав: ты бы отдохнула, — заботливо улыбнулась та. — Я могу, — подключился Эрд, подбадривая Торрес. Он и Гюнтер выглядели огурчиками в отличие от сослуживцев. Видимо, сказались большие габариты: мужчины пили наравне со всеми, но пьянели гораздо медленнее, — Гюнтер, ты как? Тот бодро кивнул, откусывая горячую хлебную булку. Повара здесь готовили, откровенно говоря, посредственно, но спустя время привыкаешь. Главное — сытно. И мясо стало появляться чаще: аж три-четыре раза в неделю удавалось поесть небольшой кусок перепелки или говядины. Часто недосоленные или вовсе без специй, но и в этом военные шутливо находили плюсы: якобы учишься ценить «настоящий вкус мяса». Пререкания рыжеволосой разведчицы и хвастливого Бозарда, подколы Эрда и в целом располагающая обстановка в кругу разведчиков способствовали некоему успокоению, возвращению в реальность. Вопросы «почему» уже не мучали, но обида и стыд все еще разъедали изнутри, мешая улыбаться. Какая-то пустота еще существовала, мешая сосредоточиться на работе и заставляя время от времени уходить в себя, уставившись в точку. — Эй, — стальной голос казался лишь плодом воображения, но подняв глаза, Торрес увидела Леви, обращающегося к солдатам всей столовой, — через полчаса тренировка в спарринге. Двадцать минут на построение. Наивно было полагать не встретить капитана сегодня. Какую бы стадию не переживали сейчас их отношения, субординация и военная дисциплина стояли прежде всего. Как ни странно, разговаривать с ним не хотелось. Сейчас нужно было понять свои эмоции и хорошенько все обдумать. Создавалось ощущение, что каждому нужно время. Но так считала лишь Торрес. — Вас тоже касается, — повернулся лидер к отряду, — только уберите за собой. — Есть! — ребята все как один поднялись из-за стола и отдали честь. Можно было заметить, как Бозард пошатнулся от резкой смены положения. Голова все еще раскалывалась, но в каком бы состоянии тот ни был, гордость стояла выше рассудка. Они быстро убрали посуду, дожевывая завтрак, и направились к выходу. И если обычно капитан пересекался взглядом с Хейлой, то в этот раз она смотрела перед собой, погруженная в мысли. Запах лилий и дуба шлейфом ударил в нос. Еще зайдя в столовую, он заметил новый комплект ремней. Рука с оставленной ею экипировкой ушла за спину, а пальцы сжались чуть сильнее. Пусть солнце сегодня и не душило жарой, тренировочное поле больше походило на пыточную: разведчики еле перебирали ногами, постоянно вытирали пот с лица, а некоторые даже не старались выполнять упражнения, били вяло или наотмашь. Конечно, было немало и патриотов, отдающихся делу: волевые ребята, которые вчера отказались расслабиться посредством алкоголя, сегодня давали всем фору. Кто знает, было ли это из-за пьянеющих напитков или из-за количества жертв, павших за стенами во имя такой, как всем казалось, смутной цели — парочки титанов. В один день они жрут их товарищей, а в другой прохлаждаются рядом с остальными людьми. Монстры, бездарно погубившие столько светлых жизней, сейчас стали неприкасаемыми. Надежда на успех — все, что оставалось после вылазок. И пусть разум понимал, что такой результат — огромный прорыв для всего Человечества, сердце жаждало мести. Элитный отряд величественно и строго бродил между спаррингующимися парами, проверяя технику и раздавая советы. Они в силу опытности быстрее приходили в себя после вылазок, но не факт, что за улыбкой не прятались те же эмоции, которые не мог скрыть рядовой. Важно было подавать пример стойкости, тем самым поддерживая остальных. Теплый ветер сливался с солнечными лучами и совершенно не охлаждал, а наоборот, заставлял чаще отвлекаться на воду. Трава мягким ковром расстилалась под подошвами ботинок, смягчая падения. Пение птиц, шелест листвы и ржание коней вдалеке создавали рабочую, активную атмосферу. То, что нужно было, чтобы отвлечься, но и это не очень помогало. Хейла невольно искала капитана глазами, то и дело одергивая себя и злясь еще больше. Она время от времени забывалась, просто бродила вдоль занимающихся парней и девушек, смотря под ноги. Но тут боковое зрение застало неправильную стойку, что вывело девушку из раздумий. Худощавый высокий разведчик, на вид не старше восемнадцати, пытался бить, но отчего-то удары приходились всегда мимо или были недостаточно сильными, и он раз за разом оказывался на земле, поверженный более крепким противником. Торрес еще пару минут наблюдала за попытками спарринга, после чего решила помочь. — Ты слишком широко расставил ноги, — она подошла сзади, поправляя позу и похлопывая, чтобы тот встал, как надо, — и локти подними, выпрями спину. Вот так, попробуй со мной. Она встала напротив явно смутившегося юноши, принимая то же положение. Тот почесал затылок, неуверенно наблюдая за наставницей. — Простите, мисс, просто вы…такая низкая, — наконец, решился он высказать свои опасения. И правда, член элитного отряда не внушала надежды на первый взгляд, а рядом с парнем и вовсе еле доставала до плеча. — Не бойся, ты не сделаешь мне больно, — хотелось ободряюще улыбнуться, но вышло что-то наподобие пренебрежения. Парень шумно сглотнул и потряс плечами, снимая напряжение в мышцах. Удар, на этот раз прямой и точечный — и Хейла его отразила, уведя руку в сторону. Молодой разведчик вдохновенно улыбнулся, выпрямляясь и смотря в сторону товарища по спаррингу, на что тот с гордостью поднял большой палец вверх. Благодаря улучшенной технике тело словно стало сильнее. — Так-то лучше, молодец. Продолжайте, — девушка похлопала юношу по плечу и развернулась, намереваясь продолжить работу. Как вдруг где-то впереди промелькнула черная копна волос. Торрес сфокусировала взгляд, машинально разыскивая причину беспокойства, но уже через пару мгновений заметила черноволосую девушку среди бойцов. Шумный и злой выдох вырвался изо рта. «Возьми себя в руки» — твердил раздраженный голос в голове. Мысли змеиным клубком засели внутри, вызывая ураган эмоций. Одно накладывалось на другое: картины кровавых полей, усыпанные трупами в зеленых плащах, собственная ничтожность, лишний раз подтвержденная капитаном вслух, и его странное отношение к ней. Неудачи уже казались постоянным правилом жизни, с которым не удавалось смириться. Девушка стояла среди тренировочного поля, хмурясь и подергивая ногой. Резкий толчок в спину оказался последней каплей. Будто ток прошелся по каждой мышце, заставляя двигаться автоматически, без понимания происходящего. Торрес повернулась, захватывая шею и руку нападавшего, мимолетом поставив подножку, чтобы тот упал, и оказалась сверху. Неожиданный поединок, скорее похожий на избивание, заставил ближайших солдат остановить тренировку, с недоумением таращась на происходящее. Меньше, чем за минуту, Хейла обезвредила привидевшуюся опасность: она возвышалась над разведчиком, дрожавшем и задыхающимся от боли, одной рукой сжимая горло, а другой заламывая его руку за спиной. Заставив его изогнуться в неестественной позе на коленях, она давила подошвой ботинка на спину бедного парня. С каждым мгновением расстояние между позвоночником и рукой медленно увеличивалось, принося еще больше режущей боли. Немой крик застыл на его лице, превращаясь в хрип, ведь женские пальцы давили на горло безо всякой жалости. Искры в каре-зеленых глазах Хейлы погасли, открывая всем совершенно незнакомую, равнодушную и холодную разведчицу. Пусть взгляд был направлен в затылок жертвы, она будто не находилась здесь, окутанная пеленой. Руки и ноги превратились в камень. Сработали четко, прямо как учил отец. Сохраняя какое-то до жути противное и пугающее презрение на лице, она была в шаге от того, чтобы резко дернуть рукой, заставляя плечо выйти из сустава, а предплечье, возможно, и вовсе треснуть под давлением. — Хейла, ты что творишь? Прекрати! –женский волнующийся голос, а затем и ладонь на ее плече в миг привели Торрес в чувства. Глаза широко распахнулись в испуге, в них будто снова пришла жизнь. Девушка отпустила солдата, который сразу же упал на землю, держась за горло и хватая ртом воздух. Торрес же впала в ступор, с открытым ртом взирая на то, до какого состояния довела бедного юношу. Петре пришлось увести ее руки за спину, чтобы остальные перестали паниковать. Успокаивающие фразы рыжеволосой звучали словно сквозь стену. Слезная пелена мешала видеть, но Хейла подавила слабость, проморгавшись. Солдат, попавший под горячую руку, смотрел на нее, как на титана: злобно, непонимающе, почему она это делает. — Прости…не знаю, что на меня нашло, — Хейла было потянулась к нему, но Петра лишь сильнее зажала руки за спиной, отводя ее подальше от людей. Они спешно отошли от толпы, собравшейся вокруг раненного. Наконец, подруга отпустила ее. Подбежали и остальные члены отряда. Они также выглядели обеспокоенно, спрашивали, что случилось. — Ребята, простите, — это все, что разведчица могла сказать, — я правда не в себе. — Ладно, не грузись, — Эрд приободряюще потрепал ее за плечи, — полагаю, сказывается усталость и множество событий. Сегодня тебе лучше не летать на УПМ. Отдохни. — Да, пока еще парочку новеньких не зашибла, — Оруо пусть и был в своем репертуаре, даже в его голосе можно было расслышать беспокойство.***
Леви как обычно наблюдал за тренировкой со стороны. Расслабленная поза и скучающий взгляд говорили о том, что ему нет дела до всего происходящего, но на самом деле капитан следил за каждым движением разведчиков и своего отряда. Вот же желторотики. Вчера были такие активные, когда бегали за новой порцией пива, а сегодня превратились в неуклюжих гусениц. Лидер вздохнул. Ладно. Все-таки совершили успешную вылазку, можно простить амебное состояние. Петра и Оруо тоже не слишком-то резвые, в отличие от остальных троих. Гюнтер и Эрд добросовестно выполняли свою работу: исправляли стойки, показывали новые приемы, объясняли технику. А вот Торрес бродила с отстраненным видом. Леви фыркнул. Хотел было дать наказание, но злиться на нее не получалось. Он поймал себя на мысли, что никогда не мог на нее злиться, ведь она действительно выкладывалась на полную на тренировках, вылазках, даже уборку делала до седьмого пота, сколько бы раз капитан ни находил недочеты. На глаза попался новенький, которого они в Эрвином вчера встретили. Тот с самодовольным видом что-то рассказывал партнеру по спаррингу. До ушей долетели обломки разговора. — Кайл, ты что, правда переспал с ней? — Ага. Как думаешь, почему она сегодня надела футболку с воротом? — парень усмехнулся, гордо поднимая голову и косо глядя в строну потерянной Торрес. Тот лишь присвистнул. Верил каждому слову и слушал с открытым ртом. Что за посмешища эти двое. Сердце капитана забилось быстрее, зарождая злость и заставляя играть желваками. Одернув себя, он принял прежний равнодушный вид. Надо было придумать наказание похуже, чем Эрвин. Главнокомандующий дал ему лишь два наряда подряд часовым, что казалось Леви недостаточным для усвоения урока. Ледяные глаза сверлили наглого парня. Тот в свою очередь уже прекратил заниматься, выпрямившись и просто болтая. — Кстати, ее стиль оправдывает фамилию. Она скачет в «наезднице» как кролик, — на последнем слове Кайл прыснул, и оба расхохотались. Терпение Леви закончилось. Кулаки сжались, а ноги будто сами по себе понесли тело к несносным засранцам. Недалеко началась какая-то заварушка, но это было и к лучшему. Кинув взгляд в сторону собирающихся людей, капитан продолжил путь, скинув все на элитный отряд. Они разберутся, а у него есть дела поважнее. Гнев тлел внутри, костяшки чесались от желания раскрошить довольную морду. — А? Капитан Леви? — молодые люди заметили лидера в паре метров от себя и выпрямились, отдавая честь. Вместо слов в лицо рыжему прилетел кулак. Не изменяя традиции выглядеть безразлично, капитан схватил пребывавшего в шоке новенького за грудки и поднес ближе. — Нравится распускать слухи, грязное отродье? — никто не смел доводить его до такого состояния, но юноша понял это только сейчас. Глаза сильнейшего воина человечества искрили гневом. В свою очередь постоянно горделивая и высокомерная физиономия Кайла теперь выражала только страх. Его опрятность куда-то подевалась, и теперь перед капитаном, истерично держась за его запястья, предстал обыкновенный трусливый мальчишка, который лишь хотел казаться выше, чем другие. Красная дорожка бежала из носа наравне с каплями пота. — Н-нет, сэр! Простите, сэр! — тараторил он в надежде отделаться замечанием. Леви с презрением смотрел на жалкое существо, что вот-вот расплачется. По коже пробежался холодок отвращения, когда его потные ладони схватились за запястья капитана. Он с силой швырнул разведчика на землю. — Вы оба завтра чистите конюшни до блеска, — низкий голос не скрывал нотки злости, — и если еще раз услышу что-то подобное, об этом узнает главнокомандующий. Свободны. — Есть! — парни лишь отдали честь и поспешили удалиться, еще некоторое время провожаемые суровым взглядом. Леви было все равно на слухи о нем самом, и обычно он не лез, если не знал, правда ли это. Здесь же на душе стало противно, будто туда закинули комок опарышей. Торрес бы сделала то же самое на его месте. Он упростил ей задачу. Послышался крик Петры. Когда капитан прошел сквозь толпу, глазам открылась картина напуганного до чертиков парня, испепеляющего взглядом Торрес, и отряда, словно окружающего ее от остальных. — Что здесь происходит? –потребовал объяснения ситуации он. — Хейла немного не рассчитала силы, капитан — Эрд прочеканил как-то неуверенно, будто то, что он видел собственными глазами, было недостоверно. Лидер посмотрел на девушку. Та лишь стыдливо тупила взгляд, все еще инстинктивно избегая общества Леви. Толпа замолчала, ожидая приказа. — Чего встали? Тренировка не окончена. Этого в лазарет, — отчеканил он, и стадо действительно разбрелось по парам, продолжая вяло отрабатывать приемы. — Хейла, идешь со мной, — повернулся капитан к разведчице. Торрес молча направилась за ним, бросив взгляд на ребят отряда. Две фигуры удалились с поля, скрывшись в стенах замка и оставляя элитных разведчиков в недоумении. — Он только что назвал ее по имени? — Оруо, будто боясь быть услышанным, проговорил это как можно тише. Сослуживцы лишь кивнули в ответ, все еще стоя неподвижно. Слишком много шумихи оказалось для обыкновенной тренировки. Топот военных сапог эхом отражался от стен замка. Разведчики молчали всю дорогу, и Торрес чувствовала себя скорее нашкодившим ребенком, чем элитной военной. И уже не в первый раз. Она действительно потеряла контроль. Обида и гнев настолько заполнили душу, что одно единственное прикосновение оказалось иголкой для надутого шарика. Девушка была действительно готова нанести бедному юноше увечья, и, если бы не Петра, лазарет не обошелся бы просто мазями и компрессами. «Надо навестить его позже» — зародилась первая разумная мысль за день. За самобичеванием разведчица и не заметила, как они дошли до цели. Подняв голову, она обнаружила себя у двери в кабинет капитана. Ключ щелкнул в замочной скважине, снова открывая вид на строгое и идеально обставленное убранство. Мужчина прошел вглубь комнаты и с шумным выдохом откинулся на стул, жестом приглашая Хейлу сесть напротив. — Капитан, простите, — Торрес не выдержала молчания и начала разговор, — мне очень жаль, что Ханджи застал то, что вы не хотели бы афишировать, — ее слова звучали с нотками обиды и какого-то принятия. Лидер внимательно оглядел девушку, пытаясь понять, как в этой пустой голове зародилась столь бредовая мысль. Что ещё за «не хотел афишировать»? Ее поза, как и всегда, была идеальна по военным меркам: прямая спина, сложенные на коленях руки — словом, армейская дисциплина. Только вот взгляд пилил пол, что не допускалось при общении со старшим по званию. Давно он не видел в ней этой вычурной субординации даже наедине. В последнее время они чувствовали себя свободно друг с другом, а тут сблизились ещё больше, и вдруг она решила откатить все назад? Что надумала себе эта мини-убийца? — Наедине можешь обращаться ко мне на ты, — его будто не интересовали ни только что случившаяся потасовка, ни утренняя встреча с ученой, — а для Ханджи это не секрет. Узнал бы, рано или поздно. Ещё минуту назад безэмоциональное, сейчас ее выражение лица сменилось на удивленное. Леви практически мог видеть, как волна облегчения прокатилась с головы до ног Торрес, унося за собой тяжёлые валуны негативных эмоций. Девушка обмякла на кресле, запустив руки в волосы. Хотелось взвыть от нелепости ситуации. Леви вел ее по правильному пути: нужно было с самого начала просто озвучить мысли собеседнику, а не копить недовольства и страхи в себе. Ведь так и решаются недосказанности в отношениях. — Я подумала, ты ушел, потому что не хочешь меня видеть, — она освободила темные локоны из плена и отстранённо глядела в окно. Отчего-то смотреть на капитана было неловко или стыдно — теперь уже каждое чувство ставилось под сомнение. Лидер перевел взгляд на подчинённую. Она сидела, откинув тяжёлую от мыслей голову на спинку стула. Глаза были слегка прикрыты. Видимо, очень уставшая. Как и капитан, плохо переносивший хронический недостаток сна. Но невзирая на почти иссякшие силы, нужно было закончить разговор. Леви не хотел оставлять ее одну с этим клубком необоснованных выводов. — Я вышел за чаем, — капитан не отрывал взгляд от подчиненной, в ожидании, когда она, наконец, поймет. В то же мгновение он не мог не отметить красноватый нос с горбинкой, слегка взъерошенные мягкие волосы, кожу, которая ловила на себе солнечные зайчики и оттого казалась еще более прекрасной. Леви и сам не понимал, что нашел в ней. Потерянная в собственных чувствах, не в силах разобраться с режущей болью прошлого, бездумно ставящая других выше себя… На последнем в сердце кольнуло осознание. Капитан слегка вытянулся в лице, отчего морщина на переносице исчезла. Разве он сам не такой же? Оба лежали в руинах собственных мечт, карабкаясь вверх к нормальной жизни. Обоих хватали за ноги и тянули вниз сожаления о сделанном и несделанном. И единственное, что заставляло жить — близкие, ради которых не жалко было отдать тщедушную, ничего не стоящую жизнь. Кто знает, может, продолжать тернистый путь, держась за руки, будет легче? Может, любовь друг к другу придаст им обоим хоть какое-то значение? Он хотел увидеть реакцию, тот момент, когда все проясняется. И действительно, искры в каре-зеленых глазах перелились осознанием и облегчением. Однако, она не двигалась. Думала, что будет дальше? Или размышляла, насколько пустой оказалась ее голова? Пусть молчание между разведчиками не несло оттенка неловкости, Леви более не хотел испытывать свое терпение. Он встал и подошел ближе к Торрес, словив на себе ее растерянный взгляд. Сильные мужские пальцы зарылись в затылок разведчицы, невольно слегка массажируя, и чуть наклонили голову вперед, к опустившемуся до ее лица капитану. А затем он мягко поцеловал ее в лоб. Лидер, наконец, принял решение. Принял в своей жизни Торрес. Когда губы капитана оставили горячий след на лбу Хейлы, все цепи, сковывающие ребра и не дающие дышать, в миг рассыпались. Стало удивительно спокойно, и даже как-то сонно. Он не злится на нее. И не отказывается от нее после секса. Все ее страхи оказались пустыми, а радость от осознания этого факта расцвела прекрасным букетом в душе. Захотелось обнять человека, который за недолгое время уже стал близким, но сил хватило лишь на то, чтобы поднять руку и провести подушечками пальцев вдоль бледной шеи, оставляя след из мурашек. Раньше Торрес и не могла подумать, что Леви — человек, который, казалось, не видит ничего, кроме службы — способен на проявление чувств, и что они вообще у него есть. Девушка призналась сама себе: она обрела что-то невероятно ценное, хоть и не знала наверняка, как с этим быть. — Мне оставить тебя наедине с твоими размышлениями? — находясь неприлично близко и смотря прямо в карие огни, спросил он. — Нет, — прозвучал тихий, но уверенный ответ. — Тогда будешь чай? Девушка лишь кивнула, завороженная голубым морем в глазах, которое, казалось, на мгновение стало теплее и ласковее. Капитан убрал руку с женской головы и принялся к знакомому и успокаивающему ритуалу: приготовлению ароматного напитка. Вскоре в кабинете повис терпкий оттенок дуба и шоколада. Атмосфера, наконец, стала спокойной и уединенной. То, чего Леви ждал с самого утра.