***
Встрепенувшись от сигнала будильника и не сразу поняв, что этот день, как и ближайшие три недели, не обязывает её подниматься с постели в такую рань, Гермиона выключила раздражающий рингтон и, зарывшись в одеяло, попыталась вернуться ко сну. Мысли, угомонившиеся лишь к середине ночи, тут же оживились и принялись терзать её, крича наперебой. То в голову лез разговор с Драко о расширении штата, то напоминала о себе шпилька о сходстве с отцом, выпущенная в его сторону, то вспоминались неловкие выкручивания перед Дэвидом, то подавала голос совесть, упрекавшая за манипуляции его симпатией. Когда память решила, что самое время воспроизвести реакцию на то, как Фред пел «Roxanne», Гермиона отбросила в сторону одеяло и отправилась на кухню. Непривычное зелёное пятно среди невзрачных однотонных стен цепляло взгляд с завидной назойливостью. — И что мне с тобой делать? — устав игнорировать фикус, вздохнула она. Тот ожидаемо молчал, растопырив жесткие овальные листья. Гермиона никогда не держала у себя растения и все её знания о них были связаны с животными: пытаясь доказать родителям, что способна позаботиться о питомце, в детстве она перечитала немало книг о содержании кошек и собак и знала, что определённые растения могут им навредить. — Может, отдать тебя соседям? Потрогав кончиком пальца землю в горшке и ощутив влагу, Гермиона удовлетворённо покивала самой себе: по всей видимости, поливать его пока не нужно. Заправив кофеварку, она проверила сохнувший на вешалке пиджак. Пятна побледнели, но всё ещё были на месте. Вероятно, было лучше отнести его в химчистку. Этот факт даже приободрил: будет, чем заняться. Она вспомнила, что ещё в начале месяца собиралась выбраться в парк, и за завтраком начал вырисовываться примерный маршрут. Хлопья с молоком казались ужасно приторными на вкус, и Гермиона проверила упаковку, чтобы убедиться, что это та же марка, которую она обычно брала. Неужели они всегда были такими? Или она просто привыкла быстро есть по утрам и не успевала прочувствовать вкус? Не осилив порцию, она пообещала себе перекусить чем-то более приличным по пути. По сработавшей на автомате привычке, половина воскресного утра прошла за уборкой. За шумом пылесоса Гермиона не заметила, что Дэвид прислал ей сообщение с пожеланиями доброго утра. Отправив симметричный ответ, она продолжила заниматься своими делами, а после — неторопливыми сборами на прогулку. Выбравшись под рвано-облачное небо и отгородившись от мира наушниками, Гермиона побрела в сторону оживлённой Хай-роуд. Сдав пиджак в химчистку, она перешла дорогу и направилась по Уайт-Харт-лейн, намереваясь дойти до ближайшего парка. Маршрут был знакомым: она ходила на экскурсию в Брюс Касл ещё во времена университета и не раз гуляла по окрестностям старинного поместья, когда переехала в новую квартиру. Резко остановившись напротив кебабной, Гермиона открыла карту, после чего развернулась и зашагала обратно к Хай-роуд. Причина пройти больше и выйти за пределы своего района была донельзя глупой. «Я просто забочусь о своих мозгах и пробую новое», — убеждала себя Гермиона, пытаясь заглушить мысль, что слова Фреда о том, что она не знает город, стали вызовом, на который непременно требовалось ответить. «Выпендриваешься, как и он, вот и всё», — доносился ехидный голос из тёмного уголка сознания. — «Тебе же нужно думать, что ты всё знаешь лучше других». Гермиона заблокировала эту попытку самоанализа и переключилась на обдумывание вчерашнего дня. Отговорка с родителями была откровенно неправдоподобной. Драко не поверил, даже если и сделал вид, что проглотил это, и появившаяся напряжённость была совсем некстати. Гермиона упрекала себя за то, что сорвалась на нём, тем самым обнулив все свои прогибы и уступки. С другой стороны, рассуждала она, если Блейз прав и Драко каким-то образом собирается прикрываться ею, глупо было бы позволить помыкать собой и подставляться. Ожидая зелёного сигнала светофора, Гермиона смотрела на трехэтажный дом из красного кирпича на углу Брантвуд-роуд. Где-то по соседству жили Фред, Джордж и Джинни. Перейдя дорогу, она озиралась по сторонам и вглядывалась в прохожих, ожидая встретить знакомые лица. «Ну и что было бы потом?» — спрашивала она себя. — «Пошла бы с Джинни в паб, будто вы хорошие приятельницы?». Внутри просыпалась тоска. Пускай такое развитие событий было фантастическим, и она скорее бы нашла очередную отговорку в духе «я очень спешу», что-то в глубине души отчаянно хотело верить, что для неё всё ещё возможно и она могла бы стать одной из тех, кто по выходным завтракает весёлой компанией в пабе. Что в какой-то момент резко изменится мир вокруг или она сама — и всё будет так, как рисуют в лёгких семейных комедиях, потому что она устала ощущать себя героиней затянутого и парадоксально скучного триллера. Музыку в наушниках прервал сигнал: Дэвид активизировался и стал спрашивать, как прошла ночь, встретила ли она родителей и какие у них планы на день. Такое участие и интерес к её жизни могли бы быть приятными, если бы не ощущение, что Дэвида становится слишком уж много. От этого хотелось закрыться. Набрав на ходу скупой ответ, Гермиона выключила уведомления из Тиндера и продожила путь, минуя квартал с громоздкими многоэтажками, стоявшими на почтительном расстоянии друг от друга, будто угрюмые чужаки. Кофейни, закусочные, пабы и рестораны, встречавшиеся на каждом шагу вдоль главной улицы, не вызывали желания остановиться и перекусить: несмотря на неудавшийся завтрак, голод не ощущался. Гермиона вспомнила рекламный слоган на пачке хлопьев, обещавший заряд бодрости на весь день. Похоже, в этом производитель не соврал. В памяти всплыли родительские нотации о вреде сахара. Чёртовы хлопья когда-то были недостижимой мечтой именно из-за баек о кариесе, жуткой зависимости и куче страшных болячек. Может, потому она начала их покупать, когда зажила самостоятельной жизнью, хотя не питала особой страсти к сладкому? «Да уж, шикарный знак протеста и достойная мечта», — усмехнулась про себя Гермиона, пытаясь вспомнить, испытала ли хотя бы раз моральное удовольствие от того, что дорвалась до этого запретного плода. Пройдя широкий перекрёсток Фор-стрит и Стерлинг-Уэй и вскоре свернув в сторону тихого спального квартала, граничившего с Пайммс-парком, она задумалась над тем, чтобы созвониться с родителями. Неплохо было бы узнать, как у них дела — будет хотя бы правдоподобнее врать, если Драко поинтересуется. «Там уже поздний вечер», — сказала она самой себе. — «И на прошлые выходные уже созванивались». Преодолев ворота парка, она всё же отправила сообщение с предложением выйти на связь. У ближайшей развилки Гермиона замерла. Не имея ни малейшего представления, куда ведёт каждая тропинка, она полезла было в карты, но входящий звонок помог быстро определиться с выбором. Приняв вызов, она зашагала по аллее вдоль спортивного поля, показавшейся ей более тихой и комфортной для разговоров, нежели дорожки, огибавшие детскую площадку, со стороны которой раздавались восторженные визги, смех и капризные рыдания. Узнав об отпуске, родители стали зазывать её к себе. Но перспектива оказаться на побережье океанского залива и попробовать встать на доску с отцом, который всерьёз увлёкся сёрфингом, или посетить заповедники и винодельни с мамой была очень заманчивой только в воображении. Полететь на другой конец света — это не пальцами щёлкнуть. В памяти до сих пор были свежи воспоминания об университетских каникулах и джетлагах. Каждый раз она на несколько дней сваливалась с температурой, бессонницей и головокружением, так что в последние годы родители сами прилетали на родину, если хотели повидаться — в отличие от неё, они не страдали от смены часовых поясов. Иногда ей казалось, что она в этой семье неродной ребёнок, потому что родители всегда обладали какой-то феноменальной активностью, которая с возрастом и переездом в Мельбурн только выросла. Они с лёгкостью заводили приятелей, проводили время в клубах по интересам, не боялись экстремальных хобби и умудрялись совмещать свои развлечения и поездки с работой и бытом. Сравнивая их насыщенный образ жизни со своим, Гермиона убеждалась, что не так уж они преувеличивали, когда говорили, что она пошла характером в дедушку Фрэнка — нелюдимого брюзгу, которого она не застала при жизни и знала только по рассказам. Но отказывалась и уклонялась от обещаний она не только из-за сложностей путешествия или чувства неполноценности на фоне переживающих вторую молодость родителей. Пока мама в красках описывала какое-то «удивительное озеро», Гермиона поняла, что в ближайшее время ей бы не помешало поставить всё на паузу и разобраться в своей жизни, которая, казалось, была неуправляемой лошадью, взвившейся под ней и грозившей скинуть на жёсткую землю. Отсутствие каких-либо планов на отпуск сейчас было очень кстати. — Такого в Британии не найти! — Тут природа тоже ничего, даже в городе, — сказала Гермиона, переключив камеру и снимая виды вокруг себя: каменный мостик, перекинутый через окружённое деревьями вытянутое озеро, на поверхности которого играли блики солнца. — Люди спортом занимаются, — прокомментировала она появившуюся в кадре со стороны дорожки высокую тощую фигуру с поджатыми к груди руками. — А ты чем-нибудь не увлеклась? — спросила мама. — Йогой собиралась заняться, — ляпнула первое, что пришло на ум, Гермиона, вспомнив Луну. Увидев на экране приблизившегося к мосту бегуна, она сверилась с картинкой реального мира. Слишком поздно для утренних пробежек, но если учитывать, во сколько заканчиваются смены в клубе, утро было понятием относительным. — Люди стали приветливее, — заметил отец, когда бегун помахал рукой в камеру. — Да это… — растерянно произнесла Гермиона, сняв один наушник. — Эй, не хочешь присоединиться? — спросил подбежавший Фред. Он упёрся ладонями в колени и восстанавливал сбитое дыхание. — Так теперь молодёжь подкатывает? — отозвался в ухе отец. — Пап! — цокнула Гермиона. — О, — с усмешкой протянул Фред, взглянув на неё из-под козырька кепки и выпрямившись. — Кажется, ты обозналась. — Я с родителями говорю, — шикнула на него Гермиона, переключая камеру. Фред вскинул руки и побежал дальше. — Это твой друг был? — Да так, знакомый по работе, — сказала Гермиона, глядя ему вслед и отмахиваясь от лёгкого чувства сожаления от столь короткой встречи. — Стоит взять с него пример. — Да-да-да, — вздохнула Гермиона. — Спорт, здоровье, жизнь и все дела. — Стресс влияет на сердце, ты же знаешь… Началась очередная лекция мамы, и Гермиона уже пожалела, что когда-то сказала, что начала курить из-за нервной работы. Теперь любой звонок сводился к этой теме. Слушая вполуха и вяло поддакивая, она разглядывала красное сердце, нарисованное на бетонном парапете, любовалась водой и наблюдала за проплывавшими под мостом утками. Не то чтобы она была не согласна с тем, что набор органов, как и жизнь, у неё имелись в единственном экземпляре. И, быть может, однажды она хотела бы завязать со всем вредным и переключиться на всё полезное. Когда-нибудь, когда в жизни будет больше приятного — чтобы не ощущать пустоту, лишая себя коротких мигов удовольствия от перерывов на кофе и сигареты. Завершив разговор с родителями, Гермиона снова включила музыку и неспешно побрела дальше. Кроны деревьев под светом проглядывавшего сквозь облака солнца, бросали на землю изрешеченные тени, и она пыталась разгадать в неясных контурах что-то осмысленное, будто на карточках Роршаха. «Ты ещё тут?» — прилетело сообщение от Фреда. Гермиона огляделась по сторонам, чтобы приметить ориентиры, но среди этих развилок и одинаковых деревьев сложно было найти что-то бросающееся в глаза. «Не знаю, где точно нахожусь, иду вдоль озера», — ответила она. «Я буду напротив выхода у Парк-роуд, где питьевой фонтанчик и туалет». Гермиона открыла карты, чтобы проверить о том ли самом фонтанчике, что она видела при входе, идёт речь, и продолжила путь по огибавшей озеро дорожке, пока впереди не показался забор, за прутьями которого тянулась вереница цветных террасных домов. В какой-то момент зазвучали уже знакомая мелодия и слова, и она решила, что плейлист пошёл по кругу. Но выключить песню почему-то не хотелось. Что-то в ней вызывало мурашки, сдавливало сердце и заставляло задержать дыхание. Чистый проникновенный голос, с надрывом поющий о готовности собраться по частям и умоляющий доктора дать снотворное, завораживал искренностью и болью. Не дослушав последний припев, Гермиона остановилась посреди дорожки и полезла в сумку за салфетками, чтобы вытереть глаза. «Слишком много слёз за последнее время», — подумала она, поставив музыку на паузу и пытаясь унять внутреннюю дрожь. Такие приступы чувствительности пугали её. Казалось, что-то внутри, удерживающее каждый проглоченный и задавленный порыв эмоций, треснуло, сломалось и перестало справляться с натиском переживаний. Отдышавшись, Гермиона вернулась в начало плейлиста, где треки были пободрее, надеясь, что это поможет если не успокоиться, то хотя бы отвлечься. Подойдя к назначенному месту, она увидела Фреда, расположившегося на лавочке. Заметив её, он спешно убрал под кепку мокрые то ли от пота, то ли от воды из фонтанчика волосы и поднялся с места. — Как поживают твои соски? — спросила она, приблизившись к нему. — Ха-ха, — ровным тоном отчеканил Фред. — А твоя чешуя? — Вся полиняла, как видишь, — скривилась она. — Ты один или вы все тут бегаете? — Один. Джордж сошёл с дистанции ещё в четверг, а Джинни — чёртов гепард. Нарезала быстренько свою норму и побежала домой. Мне выносливости не хватает за ней угнаться. Всё ещё отстаю даже с накруткой, — усмехнулся он, откашлявшись. — Что слушаешь? Гермиона повернула к нему экран телефона, показав обложку трека, и принялась сворачивать наушники. — Неплохо, — одобрительно покивал Фред. — Альбом, с которого она, просто… — Я альбом и слушала, — нетерпеливо прервала она его. — Услышала вчера в такси одну песню, и понеслось. — Хороши ребята, правда? Она покивала, не желая пускаться в подробные обсуждения. Свои впечатления хотелось запрятать подальше даже от самой себя. — Тебе ко скольки в аэропорт? — поинтересовался Фред, достав телефон из кармана мешковатых шорт. — Господи, Драко всех в известность поставил? — возмутилась Гермиона. — Так что? Я перекусить хочу. Зайдём куда-нибудь по дороге, расскажешь, что вчера узнала, если есть время. — Неужели собрался изменять высокой кухне шефа Джорджа? — Он приготовил морковные котлеты, — поморщился Фред, изучая карту. — Не спорю, это съедобно, только не сытно ни фига, а меня после пробежки на жор пробивает. — Заключили новый спор, кто дольше протянет на вегетарианской диете? — Это его новое увлечение. — А, — понимающе заулыбалась Гермиона. — Кажется, я даже знаю, как это увлечение зовут. — Сечёшь тему, — подмигнул Фред. — Ты так и не сказала… — протянул он. — Время у тебя есть? — Предостаточно. Видела по пути сюда забегаловку с бранчами, выглядит прилично, можем туда зайти. — Вот это уже деловой разговор, — хлопнул в ладоши Фред и направился к воротам. — Про Пита и Патрик Драко так ничего и не сказал? — спросила Гермиона. Фред покачал головой, и она продолжила: — Наверное приберёг на вторник. Они возвращались на Фор-стрит уже знакомым ей маршрутом, попутно обсуждая вчерашний разговор с Драко. Новость о расширении штата Фред воспринял спокойно, и Гермиона ещё меньше понимала, почему Драко переживал, что ребята не захотят выделять бюджет на это. — Как думаешь, эти двое сами ушли? — спросила Гермиона, когда они вошли в кофейню. — Вот так резко посреди отпуска решили, что им больше не нужна работа? — Ну да, на первый взгляд странно и неожиданно, — изучая меню, ответил Фред. — Я так вчера и подумал, но, если смотреть трезво, это не что-то исключительное. Когда работает пара, то чаще всего и уходят они вместе. Патриция давно хотела переехать поближе к родителям, у них две гостиницы и ресторан в Брайтоне. А после свадьбы и Пит уже вроде как часть их семейного бизнеса. Зачем им работать в мелком клубе в Лондоне при таком раскладе? — То есть влияние Блейза исключено? — Не совсем, — Фред устало потёр лицо. — Патрик его троюродная сестра, насколько я помню, а Пит раньше с ним работал. И если Блейз действительно им что-то наговорил… — Он в очередной раз отвернулся и приставил ко рту кулак, пытаясь прочистить горло. — Ты не заболел? — Порядок, каждый раз после пробежки першит, — махнул рукой Фред. — Всё-таки столько лет лёгкие коптить… — Сколько? — поинтересовалась Гермиона, продвигаясь в очереди. — С девятнадцати, это… Восемь, получается. И далеко не твои «Данхилл», — фыркнул он. Гермиона удивилась. С появлением стандартных болотно-зелёных пачек последнее, на что можно было обратить внимание, когда стреляешь сигарету — название марки. Она, к примеру, не знала, что курит Фред, и лишь по запаху могла догадываться, что это явно что-то более дешёвое. Сделав заказ, они вышли на улицу. Все места внутри были заняты, и только на импровизированной террасе под темным тентом у входа стояла пара свободных столиков. — Так, — сложив ладони домиком, выдохнула Гермиона. — Пит и Патрик не исчезли, верно? Можно просто обо всём у них узнать, чтобы не гадать. — Справедливо. Возьму это на себя. — Не говори ничего остальным об их уходе, окей? Драко сразу поймёт, что это я разболтала. — Как скажешь, — кивнул Фред. Его безучастный и измождённый вид действовал на нервы. Гермиона не понимала, почему. Ей хотелось как-то подстегнуть его и вовлечь в разговор — в конце концов, это он хотел всё обсудить. — Знаешь, что кажется мне странным? Блейзу заплатили за молчание, но неужели никто из вас до сих пор не пытался поговорить с ним? Вы же вроде все друзья. — Ну… Он сразу отписался от нас во всех соцсетях и ограничил доступ к своим страницам, звонки и сообщения игнорирует, так что теперь его считают засранцем, — ответил Фред. — Вот как, — протянула Гермиона. — Стало быть, на него шансов выйти нет? — Вообще, ты могла бы попробовать, если он тебя ещё не заблокировал. — Он явно будет рад пообщаться с человеком, благодаря которому его слили, — саркастически отозвалась Гермиона. — Это точно, — ухмыльнулся Фред. — Будем надеяться, что Патриция в курсе, где он, и поделится инфой. Но не думаю, что это нам что-то даст. Гермиона открыла свои заметки. — Возможность подловить Драко на лжи, если окажется, что Блейз никуда не уезжал, — напомнила она, долистав до нужного пункта. Фред молчал и заглядывал за обрамленные чёрным деревом стёкла фасада — по всей видимости, высматривал официантку с их заказом. — Похоже, ты с голоду хуже соображаешь, — заключила Гермиона. — И теряю реакцию, так что можешь продолжать язвить. — Лучше подожду, пока принесут еду, чтобы состязаться на равных. Она продолжила изучать заметки, надеясь, что спустя время что-то может показаться более очевидным. — Драко действует слишком хаотично. Сначала предлагает должность мне, потом тебе. Предлагает мне заняться тобой, затем начинает подтягивать тебя сам, и вот теперь эта тема с расширением, хотя до этого настаивал, что будем обходиться своими силами. Выглядит так, будто у него нет плана, и в то же время похоже, что есть. Это путает. — Если на каждый план «А» есть вариант «Б», то ничего удивительного. — Нужно время, чтобы понять, что первый вариант не работает. А Драко будто делает выводы в течение одного дня и резко меняет курс. Можно объяснить это предприимчивостью, конечно, но… Он какой-то дёрганный, не заметил? — Есть что-то такое в последние недели, — согласился Фред. Ему принесли блюдо с полным английским завтраком, и Гермиона невольно вспомнила вчерашнее утро и Дэвида. Живущий в районе станции с говорящим названием Эйнджел, весь такой положительный и готовящий сложные завтраки — если не сказочный герой, то как минимум персонаж жизнеутверждающего социального ролика или рекламы. Слишком уж гладким Дэвид был для реальности. «Может, повышенная волосатость компенсирует эту гладкость», — мысленно усмехнулась Гермиона. — «Создаёт сопротивление, чтобы он не воспарил в небеса». — Что смешного? — недоумевающе спросил Фред. Официантка вернулась и поставила на столик тарелку с яйцами бенедикт и поднос с чайником и чашками. — До сих пор думаю о том, что из всех песен The Police вы выбрали «Roxanne», — слукавила Гермиона. — Скажешь, это было не в тему? — фыркнул Фред, обмакнув кусочек омлета в соусе от фасоли. — В проповеди говорилось про разные формы любви, если ты внимательно слушала. — Ты сейчас этим аргументом извратил всё послание, — засмеялась Гермиона. — Нет, если подумать, — на полном серьёзе откликнулся Фред. — «Искупительная сила любви» — разве это не перекликается с историей Роксен? Перед ней открывается возможность встать на путь к новому миру. — Да-да, — скептически протянула Гермиона, подхватив вилкой салат. — Только вы сначала выбрали песню, а потом уже появился священник. — Значит, это был удачный выбор, — ухмыльнулся Фред. — Я же говорил, что мне везёт? — Ох, ну раз ты такой счастливчик, то какого чёрта переживаешь за клуб? Всё разрулится само по себе. — Если бы так всё и работало… — голос Фреда перешёл в сип. Он налил себе явно не успевший настояться чай и сделал глоток. — Канатоходцев, знаешь ли, тоже можно считать везунчиками. Только они не на одной удаче держатся. Они оба замолкли, расправляясь с едой под шум загруженной дороги. — Я тут подумала… Может статься, что у Драко нет времени проверять гипотезы, вот он и мечется, — сказала Гермиона, вытирая салфеткой перепачканные желтком пальцы. — Он ведь пригласил отца на десятое. Если ему так важно впечатлить его, и он пытается прыгнуть выше головы к его визиту… Это просто глупо. Переменам нужно время. Успеть за три недели — рискованная затея, можно нарушить все процессы и сильно просесть в доходах. — Ты говорила ему об этом? — Он сам должен быть в курсе, если хотя бы немного разбирается в бизнесе. К тому же я уверена, что, если заведу этот разговор, он повторит всё то же самое, что и вчера: посыпемся, если хоть кто-нибудь выйдет из строя. — Не то чтобы он был в этом неправ. Гермиона налила себе чай, размышляя о причинах, по которым Драко мог вести себя так суетливо, и пыталась увязать это со словами Блейза. — Может, в этом вся загвоздка? — предположила она, вслух продолжая внутренний монолог. — Правильные предлоги и неправильные действия. — Не понял, — отозвался Фред, застыв с поднесённым ко рту хэшбрауном. — Всё это может быть частью плана по разорению. Мол, ребята, мы хотели сделать как лучше, но из-за наших решений стали банкротами. Может, планировалось, что решения будут моими, чтобы было на кого свалить вину. Это объяснило бы слова про тонущий корабль и прикрытие. Фред поджал губы, глядя на неё с сомнением. — Хочешь сказать, если бы ты взялась решать наши дела, то действовала бы именно так, чтобы мы разорились? — Нет, но Драко… — Ты как будто просто пытаешься подвязать любую догадку к словам Блейза. — Я пытаюсь понять, что происходит. — Я тоже. Если мы исходим из того, что Драко отдаёт себе отчёт в том, что делает, и собирается повыпендриваться перед отцом, то на кой ему разваливать доходное дело? Гермиона промолчала. Ей не хотелось признавать, что это звучало логично, но разрушало её версию. — Я думаю, — продолжил Фред, — если Драко хочет расширяться, то нам вряд ли грозит закрытие. И он может не брать в расчёт очевидные для тебя вещи просто потому, что сосредоточен на чём-то другом, например. Так что всё-таки стоит ему намекнуть, чем грозит спешка. — А ты сейчас не пытаешься подогнать всё под удобную для тебя версию? С такой точки зрения никаких проблем нет. — Точки зрения… — задумался Фред, отложив в сторону вилку. — Слушай, тебе сказали, что Блейз играл на ставках, нам — что решил переехать. Убедить Блейза продать долю тоже можно было какой-нибудь выдуманной историей, и уже её он мог рассказать мне. Так что его слова могут не иметь ничего общего с реальностью. Если раньше Гермиона и сама придерживалась этой мысли, считая пьяные откровения Блейза бредом, то теперь, когда это озвучил Фред, она заметила одну большую неувязку. — Всё это очень здорово, только зачем нужно было выводить его из игры? — Он косячил в последний месяц работы. Нарушал процессы, если говорить твоими словами. Может, Драко было проще уволить его, чем наседать и пытаться образумить. — Ты вообще на чьей стороне? — сощурилась Гермиона. — Нет никаких сторон, — сказал Фред, отряхнув руки от крошек. — Вернее, их гораздо больше, чем две, и нужно смотреть на ситуацию в целом. Он протянул руку под стол. Раздался треск застёжки-липучки, после чего Фред положил на стол игральные кости. — Носишь кубики с собой на пробежки? — хмыкнула Гермиона. — Это дополнительные к прессу или ты всегда наготове, если рядом окажется кто-нибудь с настолкой? Фред закатил глаза, но от неё не укрылось, как дёрнулся в сторону уголок его рта. — Это талисман, если тебе так интересно. Так вот, факты, которые мы замечаем — на тех сторонах, которые видны в зависимости от угла зрения, — он указал на боковые грани. — Но для понимания нужно смотреть сверху. Едва сдерживая смех от такой пафосной сцены, Гермиона спросила: — Обязательно нужно было устраивать это представление? — У каждого свои недостатки, знаешь ли, — отозвался Фред, сгребая кости в ладонь. — Я люблю порисоваться, а… — он осёкся и потянулся к чайнику. — Ну, продолжай мысль. — По большей части всё зависит от руки, которая бросает кости, а не от наших ожиданий, так что нужно искать логику, по которой действует Драко. — Нет, — протянула Гермиона. — Про недостатки продолжай. — У меня их больше нет, — уклонился Фред, отпив из чашки. — Или я просто не в курсе. Как ни в чём не бывало, он принялся за оставшиеся на тарелке тосты. Гермиона испытывала странное смятение. Он явно собирался отпустить колкость в её сторону, но вдруг передумал. По идее, ей следовало радоваться, однако вместо этого появилась тоска по язвительным комментариям, ставшим уже чем-то привычным. — В своей голове Драко может быть очень даже последовательным, — нарушил молчание Фред, перестав жевать. — Ты говорила, что он хочет, чтобы мы стали самостоятельными. Тогда решение дать нам управляющие должности и набрать ещё людей выглядит как шаг для достижения этой цели. — Ты не задумывался, зачем это нужно? — Драко мог просто устать всё контролировать. Знаешь, в отчётные периоды он становится похожим на зомби, но продолжает всё делать сам, потому что остальные в этом не разбираются. — Ладно, ты прав, нужно обдумать всё, что он делает и говорит, сложить всю информацию. Может быть, мы действительно гоняемся за химерами с этим шифром Блейза, — задумчиво проговорила Гермиона. — Попробую заняться этим сегодня, всё равно делать нечего. — А родители? Драко сказал, ты с ними весь день сегодня тусуешься. Гермиона вздохнула. Держать в голове слишком много вранья было рискованно тем, что однажды что-нибудь да могло прорваться наружу. Придумывать объяснения не хотелось, да и разморённый сытостью мозг не был способен быстро соображать. — Никто ко мне не прилетает, это отмазка, чтобы не пересекаться с Дэвидом в клубе. Думаю, ты достаточно сообразительный, чтобы… — Понял-понял. Никому и ничего, — фыркнул Фред, изобразив, что застёгивает рот на замок. — Надеюсь, этот замочек крепкий. Допивая чай, Гермиона лениво откинулась на спинку стула и бездумно наблюдала за движением автомобилей, сновавшими мимо террасы прохожими и выходящими из кофейни посетителями. Если бы она завтракала так каждый день, то наверняка не смогла бы работать ещё полдня. — Вы поссорились? Гермиона резко повернулась к Фреду. — С чего такие вопросы? — Просто предположил, что поэтому ты не хочешь с ним видеться, — пожал плечами Фред, подлив себе чаю. Раздался рингтон телефона. Гермиона взглянула на экран, увидела незнакомый номер и нехотя приняла звонок. — Гермиона, это срочно, — прозвучал тонкий женский голос, показавшийся смутно знакомым. — С кем я разговариваю? — Это Вайолетт Грин. Прости, если отвлекаю, но тут… — У меня отпуск, — отрезала Гермиона, сбросив звонок. — Лихо ты, — прокомментировал Фред. — У тебя голос, как у робота сделался. — Правда? Таких мелочей Гермиона за собой не замечала, но если она звучала достаточно жёстко — это то, что нужно. У неё не было ни малейшего желания общаться с Вайолетт. Звонок повторился, и она снова сбросила вызов. Почти сразу же телефон опять зазвенел. Гермиона включила беззвучный режим и теперь игнорировала вибрацию. Они рассчитались, отошли от кофейни, пройдя немного в сторону Парк-авеню, и закурили. Сделав первую затяжку, Фред закашлялся. — Это тоже нормально после пробежки? — спросила Гермиона. Она подумала, что если бы ей пришлось выбирать вид спорта, то бег можно было сразу исключить из списка — к чёрту такие спецэффекты. Это не выглядело как что-то, способное улучшить жизнь и здоровье. — В горле пересохло, наверное, — задумчиво повертев в пальцах сигарету, отозвался Фред. Гермиона собиралась сказать, что после такого количества чая процент воды в теле должен роднить его больше с медузами, чем с людьми, но в кармане в очередной раз завибрировал телефон. Такая настойчивость настораживала, и продолжать игнорировать становилось всё сложнее. — Извини, я отвечу, — бросила она Фреду, отойдя подальше. — Выслушай меня, пожалуйста, это важно, — зазвучал голос Вайолетт. — Ну. — Тебе хотят устроить проверку. — Что за бред! — усмехнулась Гермиона. — Снова провокации Филлипса? — Если в твоих контактах и переписках есть что-то такое, что следовало бы почистить, сделай это. — Знаешь, что… — протянула Гермиона, собираясь разразиться гневной тирадой в адрес Вайолетт. — Мистер Малфой считает, что ты работаешь на конкурентов, — перебила её та. — Если обнаружится, что ты сливала инсайды, то тебе грозит штраф, разборки с юристами и, скорее всего, увольнение. Звучало настолько неправдоподобно, что было даже смешно. — Передай Филлипсу, что я обожаю его чувство юмора и ценю находчивость. — Ясно, — раздражённо буркнула Вайолетт. — В понедельник будут проверять учётки и искать контакты с «Хьюз энд Патель». Я тебя предупредила, делай, как посчитаешь нужным. Если нужна будет помощь из офиса, можешь на меня рассчитывать. Вайолетт сбросила звонок. Гермиона ощущала странное умиротворение от того, что находится далеко от всей этой возни. Решение не продлевать контракт перед отпуском наконец-то показалось ей верным — сейчас она даже не была сотрудником компании. По всей видимости, Филлипс об этом не знал и просто решил испоганить ей первые дни отпуска идиотскими розыгрышами. Она вернулась к Фреду и, сделав пару затяжек, впечатала окурок в выемку урны. — Тебе домой? — резко спросила она. — Да, и лучше поторопиться, — сказал Фред, взглянув на экран телефона. Бодрым шагом они пересекли Фор-стрит и двинулись в сторону Тоттенема. — Достали на работе? — Ты уже догадываешься, наверное, с какими… людьми мне приходится иметь дело? — фыркнула Гермиона. — Не понимаю, о чём речь. — Ну разумеется. Не делай вид, что не слышал ту запись. — Именно об этом ты и просила, — пожал плечами Фред. — Знаешь, мне сразу прилетело за то, что я её сделала. — Гермиона замолчала, обдумывая, стоит ли озвучивать то, что рвалось изнутри. — Так что если я вела себя, как кусок дерьма, то это из-за… Тупое оправдание, — усмехнулась она. — Прости, в общем, что разоралась и развернула тебя тогда, — тихо произнесла она, чувствуя, прилив жара к лицу. — И толком не поблагодарила за помощь, хотя ты вовсе не обязан был… Лицо Фреда с недоверчиво вскинутыми бровями рассмешило её. — Странно такое от меня слышать, верно? — Да, похоже на шутку, в которую сложно въехать. Они встали у светофора, дожидаясь зелёного сигнала. Гермиона сделала вид, что чрезвычайно заинтересована цветными квадратами вывески «Лидла» на другой стороне дороги. Она ощущала себя глупой и неуместной с этим внезапным порывом, получив такую реакцию. Даже обидно становилось, что в кои-то веки вылезшая наружу искренность не встретила хотя бы дежурную вежливость или одобрение. — Ты тоже прости, — сказал Фред, когда они пересекли Стерлинг-уэй. — Я, бывает, лезу, когда не просят, со своими… — он неопределённо махнул рукой. — Проехали, да? Гермиона покивала, испытывая большую неловкость, чем прежде. Всё-таки обменяться издёвками, ткнуть друг друга в уязвимые места было бы куда проще и уместнее. И похоже, не только для неё. Фред затих, и без его болтовни окружающее пространство становилось слишком пустым. На Брантвуд-роуд они распрощались, и Гермиона побрела в сторону дома с чувством облегчения из-за того, что висевшая в воздухе необходимость нарушить молчание, за которую никто из них так и не взялся, наконец-то растворилась. — Эй! — окликнул её Фред. — Забыл сказать. Не планируй ничего на вторник. — Драко решил повысить градус ответственности и поручил тебе напоминать всем о собраниях? — отозвалась она с привычным ехидством. — Мы собираемся обсуждать его день рождения после собрания.***
Запустив первое попавшееся в рекомендациях видео и поставив ноутбук на прикроватную тумбочку, Гермиона забралась в постель. То ли дело было в избытке кислорода из-за длительной прогулки и всего пары выкуренных сигарет, то ли единственная чашка кофе за завтраком была слишком малой дозой на фоне привычных четырёх-шести в рабочее время, то ли давала о себе знать накопившаяся усталость: несмотря на выходной, она ощущала себя вымотанной и сонливой. Как бы ей ни хотелось забыть о звонке Вайолетт, мысли упорно возвращались к прозвучавшему названию «Хьюз энд Патель». У Гермионы было ощущение, что она слышала его раньше, но в отрыве от работы. Открыв поисковик, она набрала запрос, и на первой же странице нашла сайт консалтинговой фирмы. Перегруженное оформление создавало впечатление, что сайт не обновлялся с конца нулевых. Гермиона кликнула на раздел «Наши специалисты». Фотографии плохо прогружались, и несколько карточек остались с иконкой битого изображения, так что ей не удалось узнать, как выглядят Элисон Купер, Паулус Пикок и Марк Гибсон. Впрочем, никого с такими именами она не припоминала, и после пары попыток перезагрузить страницу закрыла её. Будь у неё желание связываться с конкурентами, выбирала бы кого-нибудь посовременнее. И определённо не была бы так глупа, чтобы контактировать с ними через рабочую систему, чаты и звонки в которой не были конфиденциальными. К тому же, её точно нельзя было упрекнуть в нелояльности компании. И босс знал это, так что переживать было не о чем: очевидно, что вся эта история с «Хьюз энд Патель» была взята из воздуха. Филлипс снова переступал черту, и хотелось бы, чтобы он получил по заслугам, вот только продумывать планы мести не было никакого желания. Неторопливый рассказ девушки с экрана о новинках кино действовал, как сказка на ночь. Гермиона пару раз приподнимала потяжелевшие веки, когда повествование прерывалось отрывками из трейлеров. Проваливаясь в сон, она подумала, что всё чаще вместо того, чтобы посмотреть фильм или сериал, она обращалась к оценкам, впечатлениям и критике незнакомцев из соцсетей. И вроде бы это даже удовлетворяло интерес и экономило время. Вязкое сознание искажало и продолжало эту мысль, пока не пришло к выводу, что довольно успешными могли бы стать обзоры на секс. — Я ожидал чего-то большего, — донёсся до слуха разочарованный голос, в котором угадывались издевательские нотки, — но придётся смириться с тем, что есть, потому что главное ждёт нас впереди и, уж поверьте, затмит все эти мелочи. Открыв глаза, Гермиона обнаружила, что проспала два часа. — Зачем вообще нужно окно, если из него открывается такой, с позволения сказать, вид? — продолжал наигранно капризничать блогер. Гермиона протянула руку к ноутбуку и поставила видео на паузу. Каким-то образом алгоритмы перекинули её с темы кино на ролики туриста-любителя, разносившего в пух и прах гостиничный номер, в котором он поселился. От этого Гермиона почувствовала только раздражение: отели и гостиницы в её жизни были тесно связаны с сексом, и в последнее время с этим что-то не ладилось. Спустившись на кухню, она подошла к окну, прихватив с собой сигареты. Взгляд снова зацепился за фикус. Закурив, Гермиона взялась за телефон и добавила напоминание узнать об уходе за ним, смиряясь с наличием безмолвного соседа — по крайней мере, пока не найдёт, куда его пристроить. Пальцы по привычке потянулись к значку Тиндера. «Сходим куда-нибудь на этой неделе?» — висело непрочитанным сообщение от Дэвида. «Не могу, родители будут гостить у меня в это время», — набрала ответ Гермиона. По её мнению, такая отговорка выглядела достаточно неубедительно, чтобы он смог прочесть между строк её нежелание продолжать знакомство, но при этом не создавала ненужной напряжённости. «Не отпускают гулять с мальчиками? Или ты боишься оставить их без присмотра?». «Оба варианта». Докурив, Гермиона направилась к холодильнику. Нужно было сообразить что-то на ужин, может даже что-то посложнее разогретой лазаньи — времени для этого теперь было предостаточно. «Как думаешь, я смогу уговорить их?», — написал Дэвид, пока она осматривала замороженный стейк индейки. Следом он прислал ещё сообщение: «Шучу. В клубе-то ты в какой-нибудь день появишься? Статистика требует наблюдений». Гермиона напряглась, пытаясь понять, к чему была эта «статистика», пока не вспомнила, что вчера сама повесила ему на уши эту лапшу. Но куда больше её зацепила сквозившая в словах Дэвида готовность увидеться в клубе — не хватало, чтобы он там прописался надолго. Учитывая, что Драко намекал на такую возможность, ей следовало бы контролировать ситуацию лично и отгонять Драко от Дэвида, а Дэвида от клуба. Она могла бы попросить его отпираться от новых предложений Драко, намекнуть, что тот умеет торговаться и уломает его на низкий прайс, если вовсе не уговорит работать по бартеру, но это выглядело бы слишком топорно. И довольно глупо было говорить так о бизнесе, частью которого она волей-неволей являлась. «А нужно ли вообще что-то предпринимать?» — спросила она себя. В целом, у неё не сложилось впечатления, что Дэвид нуждается в дополнительном заработке. Вероятнее всего, он и сам бы отказал Драко. Со своей стороны она могла лишь подстраховаться: раз Дэвид соглашался выручить их из-за неё, то нужно дать ему понять, что спать они не будут, как бы он ни старался играть в хорошего мальчика. Она принялась набирать сообщение, но остановилась на первой же строчке. Делать это перед сменой было непредусмотрительно. Хотя он говорил, что уже дал Драко обещание выйти сегодня, это могли быть всего лишь слова, попытка лишний раз продемонстрировать свою пушистость. Резкие действия сейчас были чреваты риском оказаться виноватой в отсутствии фотографа. «Отвечу позже», — написала она, решив, как и обещала Драко, отложить драмы на завтра. Вернувшись к ноутбуку, Гермиона создала документ с таблицей. Раз нужно было смотреть на ситуацию «сверху», как выразился Фред, то разрозненные факты должны как минимум быть перед глазами. Она перенесла всё, что было записано в заметках, в первую колонку, но зависла, раз за разом перечитывая получившееся и пытаясь найти концы запутанных нитей. Фред был неправ в своей аналогии с игральными костями — куда лучше для сравнения подошла бы карта местности. Следуя за этой мыслью, Гермиона рассудила, что если город состоит из районов, а те из кварталов, то и факты стоило сгруппировать по тематическим «кварталам», чтобы представилась возможность разглядеть соприкасающиеся границы и пересекающиеся улицы. Она снова пробежалась взглядом по записям и изменила заголовки колонок на «Блейз», «Отец», «Финансы», «Штат» и «Я», а после недолгих размышлений добавила ещё одну колонку — «Верити». Раскидав информацию, она обнаружила, что больше всего строк оказалось в «Финансах» и там же обнаруживались явные противоречия. Если сначала Драко говорил, что терпит убытки и без её помощи просто закроет клуб, то почему спокойно предоставил в следующую встречу документы, которые обличали его во лжи и открывали, что положение дел не настолько трагично? «Ты бы вряд ли пришла, если бы он сказал тебе, как у него всё хорошо, так что это могла быть банальная манипуляция», — ответила она самой себе. — «А когда он решил избавиться от Блейза, нужно было показать тебе или любому другому потенциальному спонсору, что вложение не принесёт убытки». Гермиона вспомнила тот первый визит, когда Драко познакомил её со всеми. Вроде он объявил, что она поможет им выгрести из дерьма. Выходило, что остальные верили в эту легенду и не были в курсе реальной ситуации. Учитывая, что Фред говорил, будто всей документацией занимается Драко — такое вполне могло быть. Она добавила под таблицей напоминание посмотреть, с какой суммы выплачиваются налоги, чтобы выяснить, не липовыми ли были те отчёты, которые она видела. И если всё прозрачно, то почему все были убеждены в дерьмовости положения, а Фред заявлял, что в какие-то месяцы им едва хватало на жизнь? «Думаешь, Фреду можно верить?» — вкрадчиво спрашивал внутренний голос. — «А он не может быть замешан во всём, если Драко так настаивал на том, чтобы вы сошлись? Что лично он сделал для того, чтобы продвинуться в разгадывании этих ребусов? Может, Драко приставил его к тебе, чтобы быть в курсе, насколько ты понимаешь его замыслы, и путать следы?». Это объясняло бы, почему сегодня Фред взял на себя роль адвоката Драко. Прервавшись на перекур, Гермиона всерьёз задумалась над тем, почему вот так сразу решила ему поверить. Она не знала о нём ровным счётом ничего, кроме поверхностной информации об увлечениях и туманных обрывков из рассказов о его прошлом. И это не имело отношения к тому, что происходило сейчас. Все его попытки что-то узнать о ней, согласие пожить, когда приключилась ситуация с Полом, вся эта помощь… Она считала, что он просто накидывает себе баллы, чтобы взамен она помогла ему разобраться с Драко. Но если подумать: разве он и все остальные настолько глупы или бессильны, чтобы не прижать Драко своими силами? Она усмехнулась, представив, что Джинни с присущим ей напором загоняет Драко в угол. Её одной хватило бы, чтобы выбить из него всю правду. Но почему-то до сих пор Фред ничего не предпринял, не задействовал ребят, хотя прошло уже три недели. Гермиона вернулась к таблице, решив добавить седьмую колонку. С него всё началось. Он больше всех возмущался её появлению в клубе. Она похолодела. И почему ей сразу не пришла мысль, что Драко и Фред могли быть заодно? Джинни ведь упоминала, что у этих двоих до клуба была какая-то мутная история с деньгами и помощью. Сам Фред говорил, что Драко манипулировал его прошлым, и это, на первый взгляд, могло доказать, что они находятся по разные стороны. Но почему это не могло быть блефом, чтобы запутать её? А если, например, Драко действительно надавил на него, Фред мог сам заварить всю эту историю — из-за обиды, из чувства мести или… Может, он вовсе не так прост, как кажется: увидел в ней соперника и, подобно Филлипсу, начал плести интриги? Всё-таки Драко сначала предлагал должность арт-директора ей, а после покупки крупной доли она и вовсе получила прямое влияние на бизнес. Впрочем, нельзя было исключать и сговор Фреда с Блейзом. Это объясняло бы, почему о послании Блейза никто не был в курсе — это мог быть всего лишь реквизит для спектакля с одним зрителем. В чём был бы замысел такого сговора — отдельный вопрос. Желание настроить её против Драко, как вариант. Мало ли, вдруг они были не согласны с его планами на будущее клуба и решили помешать их воплощению? Вопросов и предположений было слишком много. Возможно, она начала сходить с ума и её паранойя разрослась до нездоровых масштабов, но теперь было сложнее игнорировать тот факт, что Фред при всей своей заинтересованности в делах клуба, оставался в картине происходящего таким же пробелом, как и Верити. В примечаниях под таблицей появился второй пункт: «Фред. Можно ли доверять? Устроить проверку». Лучше выставить себя мнительной, чем попасться в ловушку из-за наивности. Решив, что вся история Блейза — от ставок до переезда в родные края и дурацкого шифра — была просто проглочена без проверки, Гермиона принялась искать его профили в соцсетях. Сама она давно была от него везде отписана и помнила только, что его ник был похож на слово «balloon». Этого было недостаточно, чтобы просто вбить в поисковую строку — пришлось бы перебирать из тысяч вариантов. Среди подписчиков Драко никого подходящего не было, и Гермиона перешла в профиль клуба, ожидая, что уж там Блейз должен был засветиться. Под афишей акустического вечера при свечах в честь Часа Земли она нашла комментарий от пользователя «Ba1ooBa11a» и кликнула на его ник. Самый свежий пост был опубликован прошлым вечером. Первое фото в карусели запечатлело сиреневые и оранжево-розовые переливы вечернего неба и огни фонарей, отражённые в воде. На втором обнаружился Блейз, принявший расслабленную позу в полосатом кресле-шезлонге и с отстранённым видом глядевший куда-то за рамки кадра. Снимок был сделан так, что фоном служила лишь галька, геометок и хэштегов не было, а восхищённые комментарии были посвящены самому Блейзу, поэтому понять, где именно он находился, было невозможно. Из всех зацепок оставалась только подпись: «второй большой побег в этом безумном году. полный чилл», приправленная тремя смайликами в тёмных очках. Гермиона на всякий случай сохранила эти фотографии, внесла в колонку «Блейз» фразу о побеге, поставила напротив неё знак вопроса и принялась изучать его страницу дальше. Ей показалось странным, что за прошедший год не было ни одного фото из клуба — будто Блейза там никогда и не было. Неужели он настолько обиделся, что просто вычеркнул это время из своей жизни? Пробираясь всё дальше сквозь поток профессиональных портретов, селфи и снимков с тусовок, спустя какое-то время она долистала до времён их выпускного из университета и наткнулась на снимок с поля для гольфа, на котором Блейз позировал с клюшкой с видом профессионального игрока. Гермиона невольно улыбнулась, вспомнив, как он бесился после каждого неудачного удара по мячу, а уже на третьей лунке заявил, что ненавидит все эти игры и вообще предпочитает экстрим, после чего уединился с подружкой, пообещав ей прогулку под стихи битников. Все остальные хихикали, зная, какой экстрим предпочитает Блейз и чем обычно заканчиваются его поэтические перформансы, и делали ставки на то, выпрут ли его с территории клуба за непристойное поведение. Совсем не до смеха стало, когда после игры их компания собралась отметить выпуск и обнаружилось, что эти двое уничтожили всё заказанное на вечер шампанское. Долгое время в воспоминаниях Гермионы об этом дне хранились только моменты, связанные с Драко — как он учил её замахиваться, поправлял хват и стойку, находясь так близко, что она терялась и раз за разом совершала одни и те же ошибки. И как потом он расхваливал её перед остальными, назвав «самой способной». Тогда она решила, что столь очевидную лесть можно объяснить только его симпатией к ней, и весь вечер предвкушала что-то большее, то ожидая знаков внимания с его стороны, то набираясь решимости действовать самой, то всячески пытаясь оказаться с ним наедине. В итоге он уехал с длинноногой и вечно хохочущей Алекс, резко прервав не успевший толком начаться разговор. А она второй раз в жизни напилась до плывущего под ногами пола и разрешила проводить себя до дома вертлявому Бобби, давно подбивавшему к ней клинья. Не так уж и плох был Бобби, подумала Гермиона, спускаясь на кухню. Если быть объективной, то с таким человеком можно было горы свернуть, если бы он участвовал в её бизнесе. Да и как любовник он — теперь было, с чем сравнить, — оказался лучше большей части её «одноразовых» парней. Может потому, что действительно был влюблён и стремился доставить удовольствие. Только после той ночи всё и закончилось, потому что при всех достоинствах у него был один значительный недостаток. Он не был Драко. Проверив размораживающуюся индейку и закурив, Гермиона уставилась в окно, провожая закат и вспоминая, сколько их было — тех, кому она не давала шанса приблизиться, кого игнорировала и отвергала, храня верность своему безответному чувству. Быть может, её нынешняя жизнь была бы совсем другой, если бы рядом был человек, испытывающей к ней хотя бы часть той привязанности и обожания, что она питала к Драко все эти годы. Не было бы всей этой неприязни к глубоким чувствам и близости, стыда за глупые эмоции и надежды, отчаянных и не особо успешных попыток доказать себе, что дело было не в собственной непривлекательности. «У тебя был выбор», — заметил внутренний голос. Отрицать это Гермиона не могла, но было что-то безнадёжное в том, что всего лишь один выбор, сделанный без участия рассудка, подчинял себе всю её жизнь, заставлял отказываться от того, что эта жизнь могла предложить ещё. Самокопания не доставляли ничего приятного. Стоило углубиться в себя, начать анализировать свои чувства и поведение — обнаруживалась неприятная новость: нужно было что-то менять, если текущее положение дел не устраивает. Гермиона решила сбежать от этого в дело, в котором следовало так же усердно покопаться и при этом не испытывать удручения от необходимости исправлять себя.***
Бесплодные попытки придумать, каким образом можно было бы проверить Фреда, затянулись до ночи. Гермиона решила, что самое разумное, что можно сейчас сделать — не делиться с ним своими соображениями, держать при себе новую информацию, если та появится, и наблюдать. Хотя стоило признать, что его вчерашние слова задали ей импульс: часы, проведённые за поиском логики Драко на основе имеющихся фактов, дали как минимум одну версию, объясняющую происходящее в клубе. Пока в ней были пробелы относительно роли Блейза и убеждённости остальных ребят в «дерьмовости» финансового положения клуба. На счёт последнего было слишком много предположений — от самых безобидных до тянувших на обвинения в экономическом преступлении. Для проверки основной версии нужно было дождаться грядущего собрания и сосредоточиться на том, как Драко будет продвигать свои идеи по расширению штата. Да и разросшийся под таблицей список примечаний и вопросов требовал дополнительных сведений, так что планы на ближайшую неделю были грандиозными. Гермиона достала из холодильника остатки лазаньи и отправила их в микроволновку. Вчерашние попытки играть в Шерлока Холмса заставили пожертвовать затеей приготовить индейку — у неё не было миссис Хадсон, которая взяла бы на себя хлопоты по части кухни. «Ты так и не ответила. У тебя всё в порядке?» — прочитала она сообщение от Дэвида, взявшись за телефон. Теперь-то от него можно было избавиться. Чем меньше будет лишнего, тем меньше придётся беспокоиться. «Доброе утро. Нужно было сделать много всего, не продохнуть». «И тебе доброго утра. Надеюсь, это были приятные дела. Как спалось?». Гермиона тяжело вздохнула. Дэвид вёл себя слишком прилипчиво для случайного знакомого. Наверняка вместо крови в его жилах тёк сироп. Она ковырялась вилкой в лотке с лазаньей, размышляя о том, что выглядела такой же раздражающей прилипалой, когда бегала за Драко. Скажи он ей всю правду сразу — может, она бы не потратила на него столько лет, пытаясь разглядеть в размытых границах их общения намёки на большее. «А Дэвид не заслуживает правды, раз уж на то пошло?» — подала голос совесть. «Это совсем другое», — парировала Гермиона. Если уж быть честной с собой, правда не была лекарством. По крайней мере, в её случае. Её вкус был слишком отвратительным, чтобы заставить себя принимать полный курс до излечения — настолько, что проще было мириться с болезненными ощущениями. Так что своим молчанием она даже окажет Дэвиду услугу. Она уже собиралась удалить их чат, но он прислал новое сообщение. «Кстати, у меня есть дело буквально на пять минут. Где и когда тебе сегодня будет удобно пересечься?». Будь это намёком на секс, он бы сильно преувеличил время, подумала Гермиона. Для свидания скорее всего выбивал бы вечер, а не соглашался на любое время. «Что за дело?» — спросила она. «При встрече объясню. Так куда мне приехать?». «Он объяснит тебе, а ты — ему. И не как тогда с Бобби, а с глазу на глаз», — продолжила зудеть совесть. Гермиона закипала. Чёрт с этим Дэвидом, но восставшие вчера воспоминания, похоже, разворошили кладбище с останками той части её, которая сильно страдала, поступая не так, как того требовала мораль. «Ты ведь думала однажды, что отказ Драко был твоим бумерангом за Бобби», — напомнила совесть. Только принципы кармы или новозаветное «как хотите, чтобы с вами поступали…», как показывала жизнь, не всегда работали. Скорее даже были исключением. «Потому что ты запустила этот цикл и никак его не разорвёшь, признай. Мир не всегда казался враждебным, не всегда был раздражающим местом, полным придурков и подлецов». Желая заткнуть этот докучливый голосок и доказать, что в своих выводах она не заблуждалась, а всего лишь смотрит на мир трезво, Гермиона выяснила у Дэвида, где он планирует быть в обед, и принялась собираться.***
Выбравшись из метро, Гермиона зашагала в сторону Ливерпуль-роуд, следуя за указателями, ведущими к рынку Чапел. После почти часовой поездки с пересадками идея назначить встречу там, где удобно Дэвиду, казалась не менее глупой, чем стремление доказать что-то своей совести. Впереди показался скругленный угол трехэтажного дома с белым фасадом и золотые буквы вывески «Ислингтон Таун Хаус». Взглянув на своё отражение в витрине магазина, Гермиона остановилась и стянула с хвоста резинку. Она вспомнила до странного пристальное внимание Дэвида к её ушам и решила на этот раз прикрыть их. Наверняка ей придётся пожалеть об этом при первом порыве ветра, который непременно спутает с трудом расчёсанные волосы. Но с другой стороны, рассудила она, чем непривлекательнее и растрёпаннее будет вид — тем лучше. Дэвид как фотограф должен обладать эстетическим вкусом и, быть может, будет уязвлён таким зрелищем. Она вошла в паб и направилась к стойке, попутно выискивая его среди посетителей, разместившихся на узорчатых диванчиках и табуретах, представлявших собой металлические фляги с кожаными сидушками. Учитывая комплекцию Дэвида, не заметить его было невозможно, и Гермиона расслабилась, решив, что он по какой-то причине не пришёл. — Ку-ку, — раздалось позади, и она чертыхнулась, не успев сделать заказ. — Ты мимо прошла. — Да ладно тебе врать, — хмыкнула она. — Подумаешь, опоздал. — Я сидел там, — Дэвид кивнул в сторону окна за лестницей. — Пойдём. Приятель, второй столик! — улыбнулся он бармену. На тот угол она действительно не обратила внимания. То, что она приняла за окно, оказалось раздвижной дверью, ведущей на летнюю террасу. Под самой лестницей уместились аж два столика. — Ого, где это ты так? — спросил Дэвид, проведя ладонью по её руке. На коже выше локтя красовались пять округлых синяков. Заметив их вчера в душе, Гермиона сама задавалась этим вопросом, пока не вспомнила, что за этот локоть в субботу её подхватил Фред. — Чуть не упала на днях, ерунда, — отмахнулась она. С долей сожаления Гермиона осознала, что в последнее время синяки и царапины являются не свидетельством бурно проведённой ночи, а напоминанием о собственной неустойчивости — и не только в физическом плане. Дэвид чуть отодвинул столик и убрал рюкзак, позволяя ей устроиться на банкетке под причудливой декорацией в виде автомобильных дверей с зеркалами вместо стёкол, а сам расположился на стуле. — Часто тут бываешь? — спросила Гермиона, не решаясь сразу перейти к делу. — В основном, по понедельникам. Не люблю работать из дома, на студию ехать далеко, так что… К ним подошла официантка, и он не договорил. — Пинту «Гиннесса», — торопливо произнесла Гермиона. Намерение взять перерыв после пятничного перепоя разбилось о нервозность, вызванную мыслями о предстоящем разговоре. — Я пока пас, — Дэвид постучал пальцем по высокому стакану с розовой жидкостью и кубиками льда, украшенный веточкой розмарина. — Ты сегодня в очках, — заметила Гермиона, когда официантка удалилась. — Да, линзы надеваю только для работы с камерой, так удобнее. Это ничего? — вскинул брови Дэвид. — Я имею в виду, если у тебя есть предубеждения к очкарикам… Гермиона издала смешок. Он говорил так, будто речь шла о чём-то действительно порицаемом, и в этот момент показался ей застенчивым мальчиком-подростком. — Нет, Дэвид, — выдохнула она. — Они тебе вообще-то идут. — Спасибо. «Не за что. Без них на лице замечаешь только бороду», — съехидничал внутренний голос. — Кажется, мы тут уже больше пяти минут. О каком деле ты говорил? — Ах, да! Дэвид потянулся к рюкзаку, вытащил из него небольшой подарочный пакет и, поставив его перед ней, замер с довольным лицом, всем своим видом выражая ожидание реакции с её стороны. — Что это? — спросила Гермиона, с опаской косясь на пакет и отчаянно желая, чтобы на столе появилась пинта пива. — Посмотри. Гермиона отогнула пальцем край пакета, заглядывая внутрь, и обнаружила композицию из крошечных суккулентов. «Твою мать!» — пронеслось в голове. — Приятели для твоего цветка, чтобы ему не пришлось скучать, когда тебя нет дома, — улыбнулся Дэвид. — Я хотел фиалки взять, но продавец сказал, что они с фикусами плохо уживаются. Представляешь, фикусу вроде как лучше без соседей, он их подавляет. Но вот эти неприхотливые. Он разве что радугу из себя не извергал. И то не факт. — Почему ты решил, что фикус будет скучать? — изобразив пальцами кавычки, поинтересовалась Гермиона, изо всех сил стараясь сохранять доброжелательный вид. — Ты говорила, что взяла его, потому что хотелось присутствия чего-то живого, и я подумал, что других растений у тебя нет. «Такой внимательный, что на его фоне ты — инспектор Лестрейд, а не Шерлок Холмс», — раззадорился внутренний голос. Увидев официантку с подносом, Гермиона мысленно умоляла её направиться к их столику. Едва бокал коснулся поверхности стола, она тут же схватила его и сделала большой глоток. — И ты правда думаешь, что растения могут дружить? Дэвид, неспешно потягивавший свой коктейль, пожал плечами. — У всего живого есть связь. — Мило, — хмыкнула Гермиона. — Спасибо, что позаботился о фикусе. — Тебе нравится? Пора было переходить к основному действию. Она отпила ещё, будто это был не стаут, а эликсир храбрости из сказки про страну Оз. — Дэвид, такие жесты ставят меня в неловкое положение. У меня нет ничего взамен. — А это прилавок? — нахмурился он, проведя ладонью по столу. — Мы взрослые люди, ты ведь понимаешь, о чём я, — отозвалась Гермиона. — Ты вызвался помогать в клубе, хотя даже не знал меня, тащил мою пьяную тушку на себе, готовил завтрак и пытался сделать что-то ещё… Да боже мой — ведро мороженого в клуб заказал! Скажешь, просто так? Порыв широкой души? — Не просто, — с улыбкой покивал Дэвид. — Ты мне понравилась. — Наша официантка мне нравится: она вежливая, улыбается, обслуживает быстро, но мне не хочется помочь ей с заказами или подарить что-то. Дэвид откинулся на спинку стула и уставился на неё немигающим взглядом поверх очков. — Я не догоняю, — сказал он спустя пару минут, — почему ты говоришь так, будто я сделал что-то оскорбительное. Объяснишь? Гермиона снова скрылась за бокалом. Что тут было объяснять? — Это мои личные тараканы, — задумчиво произнесла она. — Так, и? — Ты хочешь, чтобы я выворачивалась наизнанку перед тобой? Мы едва знакомы. Дэвид отвернулся к стеклянной двери, покачал головой и фыркнул. — Это уже смешно, ты ведь и не даёшь возможности приблизиться. Если я просто тебе не нравлюсь — можешь так и сказать, я пойму. «Какой сообразительный!» — восхитился внутренний голос. Правда прилипла к горлу и не стремилась вырваться наружу. — Ты славный парень, я ведь тебе говорила, — сказала Гермиона вместо: «Да, ты мне не нравишься, не нравился, и я тебя просто временно использовала». — Хорошо, — мягко произнёс Дэвид. — Давай в этот раз ты договоришь то, что должно быть после «но»? Я хотя бы буду понимать, что со мной не так. Гермиона молчала, ощущая желание сбежать. Чёртова дверь была очень близко. — Я не такая, как ты. Понимаешь? — Как минимум у тебя нет бороды. — И такого нимба, как у тебя, тоже нет, — пробурчала она, подвинувшись на банкетке ближе к проходу между столиками. — Что? — фыркнул он. — Да, ты слишком положительный, делаешь все эти милые и, наверное, правильные вещи, как идеальный герой романа. Я не говорю, что это плохо, просто найди кого-то нормального, кто будет соответствовать тебе и ценить всё это. Дэвид расхохотался. — Ты какая-то дикая, как будто без людей росла. — Ха-ха, — язвительно откликнулась она, достав кошелёк. — Да брось, я заплачу. — Дэвид, мне в тебе очень понравилось, что ты понимаешь слово «нет». Так что нет, я рассчитаюсь сама. — Гермиона выбралась из-за стола и направилась к стойке. Из паба она вышла, не оглядываясь. Жутко хотелось закурить, и она замедлила шаг, на ходу расстёгивая сумку. Идиотской затеей всё это было. Ощущение от себя было каким-то липким и грязным. Но если Дэвид почувствовал то же самое — со своей задачей она справилась, и он больше не захочет видеться. Остановившись у витрины торгового центра через дорогу, она решила собрать волосы, чтобы случайно не подпалить их сигаретой. — Ты забыла кое-что! — окликнул её Дэвид, протягивая пакет. Гермиона набрала побольше воздуха в грудь, чтобы отшить его в куда более грубой форме, но он одной рукой сгрёб её в охапку и впился в рот кусачим поцелуем с отчётливым хвойным вкусом джина. С трудом отпихнув его, Гермиона отбежала в сторону. Косые взгляды прохожих давали какое-никакое ощущение безопасности. Как и камеры, которые определённо должны были быть по всему периметру торгового центра. — Ты… — задыхаясь, выпалила она. — Какого чёрта ты творишь? — Пытаюсь сбросить нимб и вести себя, как дикарь. Так лучше? На самом деле в «диком» амплуа он казался устрашающим и был похож на медведя или бизона, и Гермиона подумала, что «хорошесть» удачно маскировала грозный внешний вид и очевидную силу. Однако в этот момент куда занимательнее были собственные ощущения. Возможно, сказывалось отсутствие секса, или это внезапное перевоплощение вызвало адреналиновый скачок, а может, Дэвид действительно умел хорошо целоваться, но факт оставался фактом: её это завело. Более того, хотелось повторить, и это при том, что она предпочитала как можно скорее переходить к основному блюду, минуя этап обмена слюной. — Прости, не стоило этого делать, — сказал Дэвид, осторожным шагом приблизившись к ней. — Возьми, — он снова протянул пакет. — Саймон просто сожрёт их, он умудрялся даже кактусы испортить. — Будет жалко, — покивала Гермиона, думая совершенно о другом. — Дэвид… — нерешительно протянула она. — Попробуй теперь с нимбом. Хочу сравнить, как всё-таки лучше. — Знаешь, а мне даже нравится, что ты такая странная, — рассмеялся он. Дэвид приблизился к ней вплотную. Гермиона прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на одних лишь ощущениях. На большой горячей ладони, заскользившей по плечу к шее и зарывшейся в волосах на затылке, которые она так и не успела собрать. На хвойном дыхании, щекотавшем лицо. На неторопливых мягких касаниях губ, заставлявших её приоткрыть рот и желать большего. На дразнящем скольжении языка, который сейчас не пытался ворваться в неё, а лишь проходился кончиком по краю, задевая чувствительные точки. Даже чёртова борода и усы, теревшиеся о её кожу, казались приятной стимуляцией. Не будь они посреди людной улицы, она бы позволила себе застонать от удовольствия. Когда Дэвид отстранился, пару мгновений Гермиона продолжала стоять с закрытыми глазами, надеясь на продолжение. Что бы там ни диктовал разум, тело жаждало только одного. — Всё в порядке? — Да, — выдохнула она, пытаясь прийти в себя. — Думаю только, насколько уместно… — Целоваться на улице? — Попросить тебя встретиться сегодня вечером после всего, что я наговорила.