***
Когда пришло время перевоплощений в образы, в клубе начался полнейший хаос: толкучка в служебке, споры, кто первый должен переодеваться и кому дольше гримироваться, поиски внезапно понадобившихся вещей и, наконец, жалобы на неудобные или плохо сидящие костюмы. — Напомните мне больше никогда не работать с Колином, — взвыл Драко, пока Джинни ставила ему волосы вверх. — Мы же специально выбирали по размерам! — Не вписались в стандарты, подумаешь! — хмыкнула Джинни, поворачивая его голову к зеркалу. Фред придерживал спадавшие шаровары, пока Верити ушивала их прямо на нём. — Было бы хуже, если бы не получилось влезть, — оптимистично заметил он. — Стой, а снять-то я их смогу? — спросил он у Верити. Гермиона, перебиравшая коробку с нитками, фыркнула. От сравнивания бесконечных оттенков зеленого с рубахой Вуди в глазах начинало рябить, и, наплевав на поиски идеального совпадения, она отложила в сторону первую попавшуюся катушку. В служебку ворвался Ли. — Не опоздал, что ли? — задыхаясь, спросил он, окинув взглядом присутствовавших. — К шести же нужно было, — недоумённо произнёс он, подойдя к кулеру и набрав воды. — Стелла в пробке, а у нас… — Драко махнул рукой, беззвучно ругнувшись в лицо собственному отражению. — Надевай костюм, короче. Ли подошёл к напольной вешалке и стал перебирать комплекты. — Какой мой? — Пират, — протянула Джинни таким тоном, словно они двадцать лет в браке, а он до сих пор не запомнил, куда нужно класть носки. От всей этой неорганизованности Гермионе хотелось биться головой о стену. Ребята, конечно, быстро ориентировались и не унывали, но все эти «будто бы внезапные» проблемы можно было предусмотреть. — Кто следующий? — громко спросила Джинни, наказав Драко не трогать волосы. Джордж в костюме Шляпника заглянул в дверной проём. — А что раздаёте? — Мозги, сердца и храбрость, — отозвался Фред. — У меня этого добра с излишком, — устроившись на диване, изрёк Джордж, расчёсывая парик. — Идём, — окликнула Джинни Гермиону. — Все пока заняты. Распустив волосы, Гермиона села на освободившееся место у зеркала и вручила Джинни расчёску. — Что это за симпатичный профессор был вчера с тобой? — спросила та, отделяя пробор. — Профессор? — Мне показалось, он похож на кого-то из учебника по Античной истории, — подмигнула Джинни. — А там одни философы и математики. Ну, и очки ещё эти… Может, издалека Дэвид и впрямь был похож на древних учёных или брутального профессора из фильмов для взрослых. У Гермионы были вопросы к тому, как работала вчера её нетрезвая логика. Она явно не учла, что намерение порисоваться только перед Драко не сделает её невидимой для остальных, зато превратит эту встречу в повод для обсуждения. — Это наш фотограф на эти выходные, — как можно спокойнее ответила она. — Всего лишь фотограф? — с загадочной улыбкой переспросила Луна, повязывая фартук поверх голубого платья. Гермиона сделала вид, что не услышала этого. Она вспомнила, как жаловалась Луне, что пришла на свидание, но Драко и её спутник были заинтересованы друг в друге гораздо больше, чем в ней. Тогда-то она и заказала стаут — чтобы запить чем-нибудь обжигающий виски и не менее жгучую досаду от непробиваемого упрямства Драко. С каждой минутой в служебке становилось всё шумнее и жарче. Разговоры перескакивали с одной темы на другую, разбавляясь мелкими перебранками и взрывами хохота. Туда-сюда летали части костюмов, а вместе с ними и баллончики с антистатиком и лаками. Несмотря на то, что Гермиона сопротивлялась излишним заморочкам с таким бешеным расписанием дел, специально для неё Луна сделала лотосы-оригами, которые прикрепили к заколкам и которые теперь украшали её волосы, сплетённые в две тугие голландские косы. С появлением Стеллы всё стало ещё суетливее и громче. Верити, закончив с костюмами, повела Драко гримироваться на улицу, потому что краска из баллончиков покрывала цветной пылью всё вокруг. Джордж хихикал и жаловался на щекотку от кисточек, пока Луна красила его лицо. Джинни, распустившая папильотки, обильно поливала кудри лаком и подсказывала Вуди, чем можно набить сапоги не по размеру. Гермиона под руководством Стеллы, занятой Фредом, покрывала лицо и шею блестящей серой краской в тон своей блузке. Один только Ли, облачившись в пиратский костюм и нацепив вместо повязки на глаз маску для сна, растянулся на диване и всем своим видом выражал спокойствие дзен-буддиста.***
Устроившись с ноутбуком Драко за столиком у фортепиано, Гермиона сверлила взглядом таблицы с финансовым планированием и статистикой за прошлые месяцы. По сравнению с утром состояние было куда лучше, но мозг никак не хотел вникать в суть всех этих цифр и хоть что-нибудь анализировать. Все были поглощены своими делами, и у неё возникла мысль, что никто не видит, чем она на самом деле занимается. Можно было делать что угодно. Например, спокойно прошерстить файлы и историю поиска — вдруг нашлось бы что-то интересное и способное объяснить и слова Блейза, и переобувания Драко. Гермиона кликнула на значок браузера, но тут же закрыла его. Её бросило в жар от страха перед самой собой. Неужели она в самом деле была готова вот так влезть на чужую территорию? — Дэвид пришёл? — выскочив из служебки, крикнул Драко, поправляя на себе тогу. Гермиона покачала головой и посмотрела на часы. Оставалось сорок минут до начала смены, запас у него ещё был. — Может, позвонишь? Вдруг заблудился или в пробке? «Вот же дерьмо!» — пронеслось в её голове. Они общались только в чате Тиндера, и она не включила уведомления. Открыв приложение, она обнаружила несколько сообщений. «Освободился пораньше, можем поехать вместе» — два часа назад. «Я на месте, но дверь закрыта» — полчаса назад. Гермиона быстро спустилась в холл. Вряд ли Дэвид стал бы торчать столько у входа, но проверить стоило. Провозившись с замками на двери, она открыла её и выглянула на улицу. Маленький мальчик на противоположной стороне дороги уставился на неё и стал показывать пальцем в её сторону, дёргая за рукав мать. Гермиона тут же скрылась за дверью, вспомнив, что выглядит, как рептилия. Упав в кресло, она набрала Дэвиду сообщение. В глубине души она надеялась, что он посчитал всё это тупым розыгрышем и уже слишком далеко уехал, чтобы возвращаться. И ожидала, что в ответном сообщении он назовет её и Драко придурками, с которыми лучше не связываться. «Зашёл в магазин на соседней улице. Скоро буду», — написал Дэвид. Гермиона закрыла глаза, откинулась на спинку кресла и стала биться о неё затылком. Какого чёрта он такой правильный и обязательный? «А если бы тебя просил кто-то, с кем ты хочешь переспать?» — со скепсисом отозвался внутренний голос. — «Не стоит считать его благородным рыцарем, он просто мыслит стратегически и пытается увеличить свои шансы». От этой мысли проще не становилось. — Медитируешь? Она открыла глаза и увидела перед собой Шляпника-Джорджа с подносом в руках. — Вроде того. — Бутерброд или тарталетку хочешь? — Вот если бы от них можно было уменьшиться до размеров муравья… — мечтательно протянула Гермиона. В дверь постучали, и она пошла открывать. Дэвид был без очков, и его глаза казались намного больше, чем утром. Или так на него подействовал её грим. — Не узнал? — с надеждой спросила она, пропуская его внутрь. — Только по ушкам, — сказал Дэвид, поправляя сумки на плече. — Становится традицией, да? Шестерёнки в голове со скрежетом начали ход. Она вспомнила, что про себя назвала Дэвида «бородачом-фетишистом», потому что при встрече он сделал комплимент форме её ушей и даже заявил, что узнал её по ним. Это случилось как раз в тот момент, когда её сознание немного прояснилось и она, собираясь удрать с назначенной встречи, прошла мимо него. — Дэвид, — протянул он ладонь Джорджу. — Наслышан, — покивал тот, яростно потряхивая его руку. — Имею в виду, что Гермиона тебя очень расхваливала. Она беззвучно спросила: «Что ты несёшь?» и бросила на него возмущённый взгляд. — Я Джордж, кстати, и меня сейчас убьют, — метнув в её сторону ответный взгляд, он сделал драматическую паузу, — если в гримёрке не появится еда. Приподняв шляпу, он подмигнул и стал подниматься наверх. Дэвид повернулся к ней с немного ошалевшим видом. — Он просто в роли, пытается быть безумным, — пояснила Гермиона. «Надеюсь», — добавила она про себя, потому что никак иначе поведение Джорджа объяснить не могла. — Ты как? — поинтересовался Дэвид. — Пьянки после двадцати пяти — тот ещё отстой, — пожаловалась она. — Думаешь, что будет весело, а получаешь только страдания и сожаления. И она почти не иронизировала. — Я про работу твою. Ты говорила, что у тебя проблемы с боссом и коллективом. Они типа все такие? — Дэвид кивнул наверх — туда, где недавно скрылся Джордж. — О, нет-нет, я тут… — Гермиона хотела сказать: «Не работаю», но тогда всё становилось ещё запутаннее. Нужно было тщательнее фильтровать информацию, которую можно было ему скормить. — Я не этих ребят имела в виду. Долго объяснять, пойдём! Оставив Дэвида на растерзание ребятам, Гермиона выцепила Драко и отвела его подальше. — Слушай, я не буду просить его ещё и насчёт завтра, — прошептала она. — Ну зачем ты это начинаешь сейчас? — простонал Драко. Будь он настоящим Аидом, наверняка бы воспламенился. — Я просто не могу. Слова не идут, понимаешь? «Эй, мы с тобой скоро разбежимся, но побудь нашим рабом ещё денёк», так? — покривлялась она, продолжая говорить шёпотом. — Просто будь милой и намекни, что хочешь провести время вместе, но завтра весь день тебе нужно быть здесь, — закатил глаза Драко. — Можешь ещё сказать, что тут на вечеринках куча парней и кто-то постоянно пытается подкатить из-за того, что сидишь одна — он сам захочет поприсутствовать, заодно и камеру захватит. «А ты лучше меня разбираешься, как мужиками крутить», — подумала Гермиона. — Всё станет слишком сложно, Драко, а у нас с ним и так не всё просто, ты же в курсе! Хотя внешне он казался спокойным, широко раздувавшиеся ноздри и заигравшие на скулах желваки выдавали его злость. — Ты пообещала, что отложишь свои драмы — я поверил и расслабился. А мог потратить сегодняшний день на поиски фотографа. Теперь, когда до следующей смены меньше суток осталось, точно станет сложно найти замену, — процедил Драко. — Я поищу, — попыталась успокоить его Гермиона. Она была готова обзванивать все контакты. — Попробуй, — кивнул Драко со скептическим смешком. — Может, когда поймёшь, что это не плюнуть и растереть, начнёшь серьёзнее относиться к обещаниям, которые касаются нашей работы. — Почему ты выставляешь меня виноватой? — возмутилась Гермиона. — Я пытаюсь предложить другое решение. — Я тебя не обвиняю. — Он по-свойски похлопал её по плечу. — Просто привык, что здесь можно на каждого положиться, и ожидал того же от тебя. Сам виноват. Гермиона почувствовала, как в носу защипало, а горло сдавило так, что стало трудно дышать. — Значит так, — собравшись с духом, проговорила она. — Я могу быть милой, чтобы Дэвид был расположен к таким разговорам. Это максимум. Деловое предложение с тебя. Включишь свои мужские штучки, — съязвила она, чтобы хоть как-то закрыться от чувства обиды. — Идёт, — кивнул Драко. Бросив всё, Гермиона вышла во двор, закуривая на ходу. Руки подрагивали от напряжения. Она не понимала, почему её так задели слова Драко и почему, несмотря ни на что, она снова пошла ему навстречу. Заняв тележку, она вдыхала и выдыхала дым и задавалась вопросом, всегда ли её дружба с Драко были похожей на адреналиновые горки, где она ощущала себя то его покровительницей и благодетелем, то недостойной его внимания букашкой, и только в редкие моменты кем-то равным. Время делало старые воспоминания похожими на обточенные морскими волнами куски стекла — мутными и сглаженными. Может, она всегда смотрела на него и их отношения сквозь очки, в которых вместо линз были такие стёкла?***
Из-за огоньков гирлянд в банках, украшавших столы, и приглушённого зелёновато-синего освещения создавалось ощущение, что вечеринка проходила в сумеречном лесу. Народу в зале всё прибывало. К удивлению Гермионы, довольно много гостей были в костюмах, и судя по тому, что не все из них облачились в принцев и принцесс, дело было не только в скидках на проходку и выпивку. Хотя Драко и обещал посидеть над расчётами вместе, поймать его и усадить рядом с собой было нереально. Он был нарасхват, общался с посетителями и наверняка чувствовал себя кинозвездой из-за количества желающих сделать с селфи с Аидом. Так что Гермиона заняла место у края барной стойки и в одиночку работала над планом. — Не скучаешь? — спросил Дэвид. Гермиона порадовалась, что её лицо покрыто гримом: так точно невозможно было увидеть, как к щекам приливает краска. После идиотской перепалки с Драко она вернулась к Дэвиду и пыталась «быть милой». Каким-то образом их разговор ни о чём перешёл к её просьбам рассказать историю, которую он отказывался обсуждать за завтраком. Так она и вспомнила, что во время медленного танца попросила его потрогать бороду, сказав «у меня никогда не было с бородатыми», а затем стала расспрашивать, как он ест и приходится ли ему мыть бороду после каждого перекуса. Всё бы ничего, но когда он пошутил, что если не мыть её неделю, то можно насобирать обед, Гермиона с громким «фу, подкатило!» побежала в уборную с прижатой ко рту ладонью. Виски и пиво, залитые поверх нескольких бокалов вина, вместе с покачиваниями на танцполе сыграли с ней злую шутку, и даже после всех объяснений Гермиона испытывала жуткую неловкость. Так что о «Фанте» она спрашивать не рискнула. — Куда уж там, — откликнулась она. — Посмотри, где мы находимся — безумный шабаш! Перемешанные в странные компании персонажи разных сказок, мультфильмов и комиксов, — ещё и с кучей двойников, — пьющие, толкавшиеся у танцпола, преследующие друг друга с камерами смартфонов, участвующие в поисках парной туфли для Золушки, действительно создавали впечатление, что происходящее — некая мистерия или горячечный сон. — Прикольно, как по мне, — улыбнулся Дэвид. — Не каждый день такое увидишь. — Он навёл камеру на эльфийку, потягивавшую вино. — Над чем работаешь? — Да так… Статистику веду, — соврала Гермиона. — И что говорит твоя статистика? — Посещаемость костюмированных вечеринок феноменальна. Похоже, люди питают сильную тягу к перевоплощениям, — сочиняла на ходу Гермиона. — Почему, как считаешь? — Ты должна знать ответ, — усмехнулся Дэвид, указав на её лицо. — Что чувствуешь в другом образе? Этот вопрос сбил её с толку. Хотя она и была в гриме, её ощущения не слишком поменялись. — Кожа не дышит под краской, — ответила она. — Я про другое. Ментально. — Да ничего, я ведь просто за компанию накрасилась, — отмахнулась Гермиона. — Ну, вот и одна из причин, — сказал Дэвид, сфотографировав Верити, порхавшую в образе Динь-Динь между столиками. — Кому-то хочется почувствовать себя причастным, а кто-то… — Он задумчиво погладил бороду, оглядывая зал. — Вот как думаешь, тот парень в костюме Шрека как вообще живёт, чем занимается? — Вряд ли пугает всех своим ором, купается в грязи и таскается везде с другом-ослом, — хмыкнула Гермиона. — Хотя… — Насколько я по своей работе могу судить, людям нужно иногда отрываться от себя в том виде, который они встречают каждое утро в зеркале, — с азартом говорил Дэвид, не отрываясь от съёмки. — Увидеть, что ты можешь быть другим, знаешь? Это… — Дэйв, приятель, там у арки нужно поснимать, — вклинился Драко, подойдя к ним. Тот покорно кивнул и позволил себя увести. Гермиона вернулась к ноутбуку и понадеялась, что Драко начнёт обрабатывать Дэвида насчёт дополнительной смены в её отсутствие. Если говорить о причастности — то ей совсем не хотелось иметь к этому отношения. Когда началась основная программа, Гермиона, заправившись безалкогольным «Отравленным яблочком» и забросив ноутбук в служебку, отправилась искать Драко, чтобы сообщить, что на расчёте бюджета хотела бы сегодня закончить работать. Обычно такие задачи не сильно её выматывали, но шумная обстановка не слишком способствовала концентрации. Вдобавок в зале было душно — ребята не просчитались, ожидая наплыв посетителей, но не учли размеры зала. Протискиваясь сквозь толпу, Гермиона высматривала синюю шевелюру Аида. Кто-то схватил её и потянул на себя, и она уже собралась отбиваться, но, обернувшись, увидела Дэвида. — Не делай больше так, — сказала она. — Я могла тебе врезать. — Прости! — Дэвид вскинул руки вверх. — Может, хочешь чего-нибудь? — спросил он, кивнув в сторону бара. — Оказаться в тишине в пенной ванне и с ведром клубничного мороженого, — сказала Гермиона, специально выбрав то, что в меню бара не значилось. Даже в специальном «сказочном». — Ты Драко не видел? — Был во дворе. Кивнув, Гермиона стала пробираться к выходу. Ожидая увидеть Драко, треплющимся с кем-нибудь за столиком, она удивилась, когда застала его стоящим у арки и благословлявшим на брак фею и длинноволосого парня «в гражданском». — Обменяйтесь клятвами, — сказал он, протянув тряпичный мешочек. «Молодожёны» по очереди выудили свёрнутые трубочками листочки. — Клянусь… Ха-ха-ха! — Фея согнулась пополам, повиснув на руке парня. — Можно мне другую клятву? — задыхаясь, спросила она. — Что там? — поинтересовался жених, попытавшись заглянуть в её листочек. — Я даже на один день тебе это не пообещаю! — продолжала хихикать фея, уворачиваясь и пряча свою клятву. Драко, едва сохранявший невозмутимый вид, подобающий его роли, снова протянул ей мешочек, но она замотала головой и, давясь от смеха, сообщила, что у них обнаружилось непреодолимое препятствие, и парочка удалилась под аплодисменты сидевших за столиками людей. Гермиона собиралась подойти к Драко, но следующие «жених» и «невеста» опередили её. Драко снова начал зачитывать благословение. Поняв, что это может затянуться надолго — слишком уж много во дворе собралось людей, — она отправила ему сообщение и вернулась в клуб. Её место оказалось занято, и Гермиона следила за выступлением группы, пристроившись рядом с дверью служебки. По всей видимости, таблички с предупреждениями вроде «Вход воспрещён» или «Только для персонала» создавали вокруг себя особую зону — на небольшом пятачке поблизости никто не толпился. Завидев издалека крупную фигуру Дэвида, движущуюся в её сторону, Гермиона заметалась. То, что вокруг неё было относительно свободно, становилось препятствием для того, чтобы незаметно удрать, слиться с толпой или скрыться за дверью. Наверняка попытка демонстративно избежать встречи не вписывалась в понятие «быть милой». Дэвид неотвратимо приближался, и во всём этом сказочном царстве не было ни одного артефакта, позволившего бы ей стать невидимкой. — Пенную ванну сюда доставлять отказались, но кое-что всё-таки смогли, — сказал он, достав из-за спины бумажный пакет и протянув ей. Слегка шокированная этим представлением, Гермиона с опаской заглянула в пакет и увидела ведёрко с клубничным мороженым, на котором лежал чехол с сервировочным набором. — Ого, — только и смогла произнести она. — Так ты фея-крёстная под прикрытием? Он смущённо улыбнулся. — Думал, я скорее похож на Чудовище. А ты, случаем, не Белль? — Не-е-ет, — протянула Гермиона, пресекая возможность намекнуть на сказочные поцелуи. — Я то ещё чудовище! — В подтверждение она показала на своё лицо. — Хочешь, вместе поедим? Как братья по несчастью. Дэвид усмехнулся и похлопал себя по животу: — Стараюсь не есть такие штуки по вечерам. Поправив камеру, он развернулся и стал снимать сцену. — Дэвид, — окликнула его Гермиона, оправившись от удивления. — Спасибо, это очень приятно, и я не помню, когда в последний раз ела мороженое, но… — Если ты забыла, как его есть, то лучше приступить сейчас, пока не растаяло. Только ложки-вилки не забудь вернуть в бар, а то меня оштрафуют. Пока Гермиона раздумывала над тем, как объяснить ему, что такие знаки внимания ставят их обоих в неловкую ситуацию ожидания взаимности, Дэвид ушёл в другой конец зала. Немного постояв, она расплылась в улыбке. Почувствовать себя капризным ребенком, о котором позаботились, было чертовски приятно. Ей действительно можно было поесть в одиночестве столько мороженого, сколько влезет — это не было роскошью, но ощущалось именно так. «Может, потому что сама себе такие глупости ты бы не позволила?» — озадачился внутренний голос. Устроившись на диване в служебке, она ложка за ложкой неторопливо опустошала ведёрко. Почувствовав, что вот-вот лопнет или впадёт в сахарную кому, Гермиона прикрыла глаза и запрокинула голову на спинку дивана. Услышав, что дверь распахнулась, она лениво повернулась на звук. Влетевший в комнату Фред сбросил пояс со шпагой, встал перед зеркалом и, задрав рубаху, принялся ощупывать свою грудь. — Ты тут не один, если что, — подала голос Гермиона. — Твою мать, говорящая змея! — с притворным ужасом воскликнул он и принялся рыться в ящиках стола. Гермиона фыркнула. Следовало ожидать, что он не упустит возможности отпускать шуточки на эту тему. — У тебя всё нормально? — Она взглянула на часы. — Перерыв вроде ещё не скоро. — Пластырь или липкую ленту не видела? — прошипел Фред, перетряхивая один из пластиковых контейнеров, стоявших на столе. — Где-то тут валялись. — У меня есть пластыри, только они для мозолей. Гермиона потянулась к своей сумке и порылась во внутреннем кармане. — Какие-то особенные, что ли? — Вроде того, чтобы кожу не сдирало обувью, — она бросила ему упаковку. — А зачем змеям обувь? — изучая этикетку, пробормотал Фред. Он снял защитную пленку, снова задрал рубаху и свободной рукой прилепил пластырь. — Ты натёр сосок? — хихикнула Гермиона. — Это смешно, по-твоему? — возмутился Фред, приглаживая силиконовый овал к груди. — Не очень, я знаю, что это такое, — всё ещё посмеивалась она. — Хочешь холод приложить? Она подошла к нему и протянула мороженое. — Класс! Примотать бы к себе, — с блаженной улыбкой застонал Фред, обнимая ведёрко. — Откуда это? — Феи наколдовали за хорошее поведение. Давай, пошути что-нибудь ещё про змей, — подначивала Гермиона, оперевшись на стол и разглядывая в зеркале рисунок чешуи на коже, чёрные ноздри-щели и длинную чёрную полоску рта. — Что мы от холода впадаем в спячку и по идее я должна быть в отрубе. Или что у нас нет рук, чтобы есть ложкой. — Ну, ты меня опередила, — развёл он руками, поставив ведёрко на стол. Повисла тишина. Гермиона покосилась на отражение Фреда, затягивавшего пояс, и поймала себя на том, что слишком уж засматривается на чёрную подводку вокруг голубых глаз, придирчиво скользивших взглядом по складкам рубахи. — Ты бы второй тоже заклеил, — посоветовала она. — Похоже, что вышивка натирает, а она у тебя с двух сторон. И вообще стоило сначала чем-нибудь спиртовым протереть кожу, чтобы лучше держалось. Да и мало ли, воспаление начнется. — Вовремя вспомнила! — цокнул Фред. — Доживу как-нибудь до перерыва, надеюсь, — в последний раз одёрнув рубаху, сказал он и направился к выходу. — Спасибо за помощь! — Постой, — окликнула его Гермиона. — Это считается за доброе дело? Мы ведь так и не рассчитались с тобой. — Сойдёт, — подмигнул он и скрылся за дверью. Сама она так не считала. Ему явно пришлось постараться больше с диктофонной записью. Вчера, сидя в пабе, она хотела наконец ответить на то ночное сообщение и даже принялась писать, что такое с ней не прокатит и нужно говорить прямо, а не строить витиеватые загадки. Ей казалось очевидным, что Фред требовал что-то для себя, но спихивал всю ответственность на её совесть, проверяя на великодушие и щедрость. После пары бокалов вина ей пришла мысль проучить его: сделать что-нибудь хорошее для кого-нибудь другого — как и следовало из его сообщения, если читать дословно. Спустя ещё пару бокалов нарисовался способ. Она сообщила бармену, что собирается сделать кое-что хорошее, и добавила сначала пятьдесят процентов сверху счёта, а потом расщедрилась и на все сто. Пытаясь сравнить ощущения, Гермиона пришла к выводу, что существенной разницы между чаевыми и пожертвованным куском пластыря не было. Объективно оценить «хорошесть» того и другого было нельзя. Но она чувствовала, что поступила верно, решив умолчать об истории с чаевыми и не пытаться проучить ею Фреда.***
Вечеринка была в самом разгаре. Заняв освободившийся табурет с той стороны бара, что была ближе к сцене, Гермиона слушала уже знакомые после вечера в кинотеатре песни и пыталась наслаждаться бездельем. Свободное место появилось благодаря Дэвиду, который обосновался рядом с камерой, установленной на штативе. То ли его профессиональные нужды были достаточно весомым аргументом для кучки студентов-косплееров, тусовавшихся здесь перед ними, то ли спорить с бритоголовым бородачом-тяжеловесом никому особо не хотелось. — Как смотришь на то, чтобы после всего этого спрятаться в каком-нибудь чудовищном отеле с джакузи и чудовищным видом на город? — спросил Дэвид, потягивая джин-тоник. Этого следовало ожидать, подумала Гермиона. Не джакузи, но намёков на совместное продолжение вечера. Теперь ей точно предстояло извиваться всеми способами, чтобы угодить и Драко, и Дэвиду, и самой не переломаться от этих пируэтов. — Думаю, будет чудовищным предательством оставлять кота одного на ночь, — протянула она. — И вообще это слишком, мне не по карману такие отели. Хотя Гермиона и не верила в приметы и обряды, в этот момент она скрестила пальцы и, будто мантру, повторяла про себя: «Пусть он не спорит». — Я все беру на себя. Так что? — Мы ведь оба понимаем, что если поедем, то явно не для того, чтобы лежать в джакузи или смотреть в окна, — серьёзным тоном произнесла Гермиона, чтобы он не принял это за кокетство. — Ты этого не хочешь? — спросил Дэвид не то удивленно, не то растерянно. — Мы знакомы пару дней, я думаю, что мы недостаточно близки. Гермиона нервничала из-за того, какую чушь приходилось пороть — будто они не в Тиндере познакомились, будто не в её анкете написано, с какими целями она там сидит, и будто не она может оказаться в постели с человеком, которого знает пару часов. «Раньше надо было думать, когда искала себе случайную жилетку с таким профилем!» — язвил внутренний голос. — О, понимаю, я слишком тороплю события, — виновато покивал Дэвид. — Отвык. Гермиона резко обернулась к нему. — В каком смысле? — У меня были долгие отношения, так что я не помню, как всё начинать. Хотя, будет честнее, если сказать «не знаю». — Хорошая «открывашка», — засмеялась Гермиона. — Думаю, она работает. Девушки выкладывают, что им нравится, и ты для каждой становишься идеалом, да? — Я говорил серьёзно, — насупился Дэвид. — А ты правда считаешь, что такое может сработать? — спустя минуту раздумий оживился он. Гермиона пожала плечами. — В любом случае это лучше однотипных подкатов. Знал бы ты, сколько парней говорят фразами из методичек! А что случилось с твоими прошлыми отношениями? — без особого интереса спросила она. Всё-таки нужно было продолжать «быть милой», пока Драко не притащит свою задницу с деловым предложением. — Просто мы оба выросли и оказались слишком разными людьми, — задумчиво вращая в руке стакан, ответил Дэвид. Это можно было понять. Примерно так у неё постепенно отвалились все друзья. Гермиона сочувственно покивала. — Долго были вместе? — Почти одиннадцать лет. Со школы встречались. — С ума сойти, — вырвалось у неё. — Как можно было столько времени не замечать, что что-то не так? — Разные графики. Если брать в расчет только те дни, когда удавалось быть вместе, получится не так уж и много. Они оба замолкли на какое-то время. Гермиона расслабилась и решила, что Дэвид распереживался об утраченном и решил свернуть тему. — Я готов учиться заново, — сказал он. — Поможешь? «Господи, почему я такая дура?» — вопрошала Гермиона. — «Почему меня дёрнуло вчера ехать сюда, а не домой?». — Боюсь, учитель из меня так себе. Опыта не то чтобы… Она задумалась над тем, как могла бы описать свой опыт. Вряд ли хоть что-то из этого можно было назвать отношениями. Она не особо обращала внимание на попытки флирта и ухаживаний со стороны её партнёров, полагая, что те, как и она, прекрасно осознают ритуальную условность всех этих «заходов», соблюдение которых позволит скорее оказаться в горизонтальной плоскости. Просто кто-то был скучнее и следовал наставлениям старых пикаперов, кто-то оригинальничал и пытался впечатлить, а кто-то сразу переходил к грязным разговорчикам — но на исходную цель и конечные результаты это не влияло. Между ней и очередным парнем почти всегда был негласный договор, что первичный отбор привлекательности они прошли ещё когда случился «мэтч», и этого было достаточно для развлечений на одну ночь без возможности повтора и продолжения. Ни к чему было расшаркиваться и украшать уши романтической лапшой. Дэвид был исключением из всех её правил. Их «мэтч» случился только из-за того, что она искала, кому пожаловаться на работу и одиночество, и раздавала лайки всем подряд, не разглядывая профили. Она не была намерена встречаться с ним в реальной жизни и уж тем более проводить столько времени рядом. — В общем, я в этом не особо хороша, — заключила она. — Тогда, может, будем учиться вместе? В зале на мгновение потух свет, а затем включились красные прожекторы вокруг сцены. Ли начал отстукивать ритм в тарелки, почти сразу к нему подключился Фред с гитарой, и они стали наигрывать какое-то очень знакомое Гермионе вступление, которое всё никак не развивалось. — Не думал, что рэгги сейчас кто-то слушает, — протянул Дэвид. — Никогда не понимал, как под него двигаться. В игру вступил Джордж, добавив размеренное звучание баса, и почти сразу Фред нажал на педаль, провёл пальцами по грифу, извлекая перегруженный вой струн, и прорычал в микрофон: — Р-р-роксен! Это было совсем не похоже на Стинга. И уж точно не было похоже на обычный голос Фреда. Гермиона не поверила своим ушам и от неожиданности рассмеялась. — Ты чего? — покосился на неё Дэвид. — Тебе это не кажется забавным? — отдышавшись, спросила Гермиона. — Такая песня на такой вечеринке? Ребята сильно ускорили темп и добавили тяжёлых примочек, из-за чего расслабленное звучание оригинала The Police превратилось в панковскую истерику, которая лишь усиливалась воплями «Роксен!» на разный лад. — Я не знаю, не слышал её раньше, — отозвался Дэвид Она решила, что он шутит, но его сосредоточенное лицо и попытки кивать в такт подтверждали, что для него это что-то новенькое. Очередное «Роксен!» прозвучало так, будто кто-то наступил коту на хвост, и Гермиона снова заулыбалась, вспомнив, что у Кота на сцене хвоста не было. — А что ты слушаешь обычно? — Она решила увести тему, чтобы больше не возвращаться к предложениям насчёт развития отношений. — Я музыку включаю только когда занимаюсь обработкой или с дизайном зависаю. Что-то без слов, чтобы не отвлекаться. — Интересно, — без особой искренности ответила Гермиона. — А я наоборот не могу без слов. Создаётся ощущение, что ты не один, когда слышишь чей-то голос. На этот раз Фред слишком эротично простонал «Роксен!» с раскатистым «р» и протяжным «с», добавив в конце всхлип. У Гермионы перехватило дыхание и она почувствовала бегущие по рукам мурашки. Зал одобрительно загудел, тут и там прозвучали присвистывания. — Не думал об этом, — Дэвид потёр бороду. — Надо попробовать. С Саймоном я, конечно, не один, но иногда хочется чувствовать присутствие кого-то более разумного. — Саймон — это кот, верно? — уточнила Гермиона, на время потеряв нить разговора. Дэвид довольно покивал. — А у тебя есть кто-нибудь? — Со вчерашнего дня фикус появился, — фыркнула Гермиона. — Наверное, мне тоже хотелось «присутствия», но это максимум, что я могу себе позволить. Арендодатель против животных, да и я… — Она замолкла, отвлёкшись на песню. — С моим образом жизни это сложно. — А если бы появилась возможность? — Завела бы лабрадора. В детстве я часто пробиралась на задний двор к соседям, чтобы поиграть с их собакой. Её улыбка медленно угасла, и в груди защемило от воспоминаний о расставании с Альбой, когда Гилланы решили перебраться в Штаты. Родителям буквально пришлось оттаскивать её от машины, чтобы она перестала обнимать собаку и позволила увезти её. И она ещё долго хранила у себя ошейник с оставшимися на нём светлыми волосками — то единственное, что ей досталось на память об Альбе. Впрочем, было ещё кое-что: разочаровывающее осознание, что какой бы глубокой ни была твоя привязанность — в конечном счёте она не имеет ни смысла, ни силы и оставит тебя наедине с болью. — Всё в порядке? — Дэвид тронул её за плечо. — Да. Выйду подышать, — сдавленным голосом произнесла Гермиона, стараясь не столкнуться с ним взглядом. Дождавшись перерыва между песнями, она проскочила к двери и выбралась во двор. Шмыгая носом и часто моргая, Гермиона уселась на тележку и старалась выровнять дыхание. Она ощупала карманы и вспомнила, что сигареты остались в служебке. «Глупая, это всего лишь собака. Она даже не была твоей», — ругала она себя за излишнюю чувствительность. — «И сейчас потечёт весь грим. Если уж и плакать, то дома. Просто соберись». Дурацкое свербение в носу не проходило, а горло будто скрутило судорогой. Гермиона снова попыталась выровнять дыхание. Один, два, три, четыре. Один, два… Из её груди вырвалось рыдание. Слезы полились неукротимым потоком, застилая зрение. — Эй-эй-эй, что случилось? — прозвучал сверху голос Джинни. Следом раздался быстрый стук шагов по лестнице и асфальту. Гермиона отвернулась, пряча лицо, будто это могло спасти от того, чтобы быть застуканной. Горячая рука тяжело опустилась на плечи. Джинни прижала её к себе, и Гермиона сдалась слезам полностью. — Тебя этот твой профессор обидел? У Гермионы хватило сил только качнуть головой в сторону. — Уже хорошо, — бодро отозвалась Джинни, растирая её плечо. — А то бы без насилия с нашей стороны не обошлось. — Я платье тебе испачкаю, — давясь рыданиями, выговорила Гермиона, пытаясь отстраниться. — Всё равно стирать, пачкай. Прикроюсь плащом. Джинни мягко гладила её по голове одной рукой и всё так же крепко держала другой. Гермиона не была уверена, сколько они так просидели, пока Джинни не ослабила хватку. — Закурю, ты не против? Гермиона, пытаясь утереть лицо тыльной стороной ладони, кивнула. Джинни вытащила из поясной сумки пачку и зажигалку. — У твоего костюма нет плаща. — Нет, — улыбнулась Джинни, снова закинув руку ей на плечо. — Но я знаю, у кого можно отжать. Она сделала несколько затяжек почти без пауз и щелчком отправила окурок в урну. — Нужно вернуться, Верити там одна долго не продержится. — Конечно. — Не пропадёшь тут? — уперев руки в бока, спросила Джинни. — Может прислать кого посидеть с тобой? — Я тоже сейчас вернусь, — восстанавливая дыхание, отрывисто сказала Гермиона. — Что там с лицом? — Ну… — Джинни склонила голову набок в оценивающем жесте. — Аквагрим теперь больше «аква», чем «грим». Хочешь, попрошу Хосе пустить тебя через кухню? Так ближе до туалета. Гермиона решила, что лучше так, чем идти через весь клуб, и Джинни повела её за собой.***
Гермиона разглядывала раскрасневшееся после нескольких умываний лицо и стирала куском бумажного полотенца остатки чёрной краски вокруг глаз. Девушка, поправлявшая макияж рядом с ней, молча протянула пачку специальных салфеток, и она вытащила пару штук, чтобы окончательно привести себя в порядок. После обильного слезопролития на душе стало легче. Конечно, дело было не в собаке — Гермиона была уверена, что не настолько чувствительна, чтобы так рыдать спустя пару десятков лет. Свою «истерику» она могла объяснить только этой грёбаной неделей, сожравшей последние силы. Она никогда не сомневалась, что продлит свой контракт. Но когда его действие закончилось, когда она отработала каждый фунт, что когда-то одолжил ей Люциус Малфой на покрытие долгов, когда впереди замаячила свобода выбора, а впечатления от тёрок с Филлипсом всё ещё были свежи — всё посыпалось. Ей захотелось взять тайм-аут. Причём такой, при котором она бы никому не была обязана. Когда босс вызвал её к себе с вопросом, почему новый контракт до сих пор не подписан, хотя лежит у неё на столе целую неделю, она не придумала ничего лучше и попросила заключить его после отпуска, соврав про ворох личных проблем, с которыми невозможно ничего планировать. После допроса от Малфоя-старшего, который она едва выдержала, ей удалось убедить его, что это будет лучшим выходом, и она фактически перестала быть частью компании до тех пор, пока не подпишет новый контракт. Получив то, чего так старательно добивалась, Гермиона ощутила не свободу, а чувство потерянности, помноженное на страхи, сомнения и самоупрёки. Их она и пыталась утопить вчера, направляясь в паб. — Что случилось? — обеспокоенно спросил Дэвид, когда она вернулась в зал. — Я что-то не то сказал? — Я просто слишком устала, — заняв прежнее место, ответила Гермиона. — Вот крышку и сорвало на ровном месте. Он подошёл ближе и обнял её. Гермиона не стала возражать и просто уткнулась лицом в его грудь, вдыхала пряно-свежий запах одеколона, чем-то напоминавший парфюм её отца, и наслаждалась теплом и тяжестью рук на её плечах и спине. В её жизни давно не было простых объятий — из-за этого она начала сильнее захлёбываться слезами, когда её обняла Джинни. И из-за этого не могла отлипнуть сейчас от Дэвида. Все, кроме Фреда, покинули сцену, и он, сменив гитару на акустическую, объявил последнюю песню. Гермиона чуть отстранилась от Дэвида, повернув лицо так, чтобы было удобно смотреть. Слушая знакомую мелодию из клипа The Smashing Pumpkins с «Путешествием на Луну», она с теплом вспоминала тот вечер в «крутом» кинотеатре Сэма и не обращала внимания на подкравшегося в темноте Драко, вставшего справа от Дэвида и перешёптывающегося с ним. В зале стали зажигаться фонарики телефонов, которых становилось больше с каждой секундой, и перед тем, как Вуди приглушил освещение на сцене, Гермиона успела заметить причудливую улыбку на кошачьем лице Фреда. Грим не мог скрыть неподдельно-детскую радость. Наблюдая за этими огоньками, внимая музыке и словам и ощущая прикосновения, Гермиона чувствовала, как чёрная дыра в её груди жадно впитывает весь этот свет и никак не может насытиться. Ей стало жаль себя за то, что в её жизни в последние пару лет не было моментов, когда она могла испытать что-то похожее, из-за чего эта пустота разрасталась и поглощала её изнутри. «Believe in me as I believe in you tonight» — подпевал весь зал под последние аккорды. Свет погас и на экране появился человек, которого Гермиона, как и все остальные, видела сегодня в новостных лентах — приглашённый священник, читавший проповедь на королевской свадьбе. «Мартин Лютер Кинг-младший однажды сказал, и я цитирую: мы должны открыть для себя силу любви. Искупительную силу любви, — раздавался вокруг глубокий спокойный голос. — И когда мы это сделаем, мы превратим этот старый мир в новый мир, ибо любовь — это единственный путь». Неужели это и была та затея, которой Фред и Джинни отказывались делиться с остальным? Гермиона взглянула на Драко и по его вытянутому от удивления лицу поняла, что такого он тоже не ожидал. «О, есть сила, сила в любви. Не только в её романтических формах, но в любом проявлении любви. Есть что-то особенное, особый смысл, в том, когда тебя любят — и ты это знаешь, — упоённо продолжал проповедник, взмахивая руками. — Когда кто-то заботится о тебе — и ты это знаешь. Когда ты любишь — и показываешь это. Это ощущается как что-то правильное, и тому есть причина. Она связана с источником. Мы были созданы силой любви, и наши жизни предназначались — и предназначены — быть прожитыми в этой любви. Вот почему мы здесь».