Между тенью и светом

      Алина всегда любила лето в Керамзине. Летом было тепло, и девочка не мерзла в своих тонких дешевых платьях, не куталась по ночам в кое-где порванное одеяло, пытаясь сберечь хоть крохи тепла. Летом солнце освещало дом князя, придавая невзрачным коридорам почти уютный вид. В конце лета созревали яблоки и груши на окрестных фермах, и Мал с Алиной беззастенчиво их воровали. Летом она и Мал частенько сбегали со скучных занятий, часами гуляли по полям, валялись в траве, устраивали игру в догонялки. Мал всегда ей поддавался. Конечно, Ана Куя была недовольна, кричала, ругалась, порола, запирала по разным комнатам. Но Мал всегда находил способ выбраться и прийти к Алине.       Алина любила лето, любила яркое, жаркое солнце, бесстрашно подставляя ему свое лицо, кожа ее к концу лета приобретала бронзовый оттенок, не пугала неестественной бледностью зимы. И даже Ана Куя переставала говорить, какая она болезненная, слабая и никчемная. Впитывая солнечные лучи, Алина словно становилась сильнее, будто бы солнце, чувствуя к девочке странное родство, одаривало ее своей милостью.       Тем летом, уже ближе к осени, когда в воздухе начинало чувствоваться холодное дыхание приближающейся зимы, когда ночи и утра становились холоднее, и на рассвете воздух был стеклянно-прозрачным, когда желтели первые листья в преддверии багрянца осени, в Керамзин приехали гриши. Ребята постарше только руками махали, смотрели с завистью и ненавистью. Их тестировали в прошлые годы, ни одного гриша среди них не оказалось.       Младшенькие смотрели с любопытством и восторгом на яркие наряды, украшенные богатой вышивкой.       Алина и Мал сбежали. Под крики Аны Куи, под одобрительное улюлюканье старших и заливистый смех младших. Они бежали прочь от дома князя, надеясь спрятаться, избежать теста, ведь если кто-то из них гриш, их разделят. Расставание с Малом было для Алины подобно смерти. Она не могла вновь остаться одна, как было раньше.       Девочка помнила ту удушающую тоску беспросветного одиночества, что сжимала горло, не давая дышать, медленно высасывая силы, иссушая тело. Мал ворвался в ее мир, перевернул его с ног на голову. Святые только знают, почему он не отверг ее, как другие, не оттолкнул, не встал в ряды тех, кто дразнил и травил Алину. Он стал ее верным другом, ее опорой в этом мире, чем-то постоянным, незыблемым. Вечным. Алина не могла его потерять.       Но их, конечно, поймали. Под шипение, ругань и тычки Аны Куи привели под строгие очи комиссии из трех гришей. Со страхом, неприязнью и восторгом Алина разглядывала цветные кафтаны: синий, красный и фиолетовый. Она никогда раньше не видела такой дорогой и красивой ткани, даже у князя, который раз в год посещал приют.       - Всего двое в этом году, - льстиво улыбнулась Ана Куя. Мал бросил на нее злобный взгляд исподлобья, Алина поджала губы, сжимая руку друга до боли. Девочка часто дышала, ощущая себя неловко под испытующими и в то же время брезгливыми взглядами. - Это всего лишь небольшой укол, - мягко улыбнулась женщина в фиолетовом, - а потом вы снова побежите играть. Она была уверена, что никто из оборванцев не гриш. Отказники - люди, не обладающие силой. Отказники – сироты. Какая ирония. - Сначала мальчишка, - велел мужчина в синем. Мал сжал руку Алины крепче, зло глядя на приближающегося мужчину, мальчик был готов драться лишь бы не отпускать руку подруги. Но Алина сама отпустила, едва заметно покачала головой. Она была уверена: скоро все закончится. Смешно даже, что кто-то из них, бедных сирот, гриш. Конечно же, нет.       Мала укололи, чем-то похожим на острый коготь, мальчик зашипел, зажимая рукой едва заметно кровоточащий порез. Женщина в красном взмахнула рукой, и от раны не осталось и следа. Приоткрыв рот, Алина смотрела на это. Целитель! Вот это да! И не заметила, как мужчина потянул девочку на себя. Что же, она была готова. Небольшой порез, а потом они снова побегут играть на лугу, если, конечно, Ана Куя отпустит их после выходки с побегом.       Алина покосилась на воспитательницу, та сидела в кресле неестественно прямо, словно проглотила аршин, на гришей демонстративно не смотрела. И, кажется, в целом вся ситуация была ей противна. Она считала гришей мерзостью, едва ли не монстрами из детских сказок.       Ну даже если и не отпустит, решила для себя Алина, они с Малом сбегут снова. Девочка посмотрела на друга, тот подмигнул ей, едва заметно дернув уголком губ в намеке на улыбку.       Мужчина коснулся ее руки, и Алина вздрогнула. Убогая комната вдруг отодвинулась на задний план, выцвели краски, приглушились звуки. Растерянная девочка снова посмотрела на друга, но на его лице была безмятежность. Алина же почувствовала внутри себя нечто, что-то словно рвалось изнутри, подобно волне, шторму, цунами. Что-то большее, чем она сама и в то же время являющееся самой ее сутью, что-то невероятное, теплое, обжигающе горячее, как летнее солнце, которое Алина так любила.       Укол.       И оно вырвалось, сметая на своем пути все преграды, заставляя застонать от боли, пошатнуться от облегчения. Оно вырвалось солнечным светом, ярким лучом, и кожа ее засветилась изнутри. А потом померкла, когда мужчина отшатнулся от нее, глядя на Алину со смесью благоговения и страха.       - Заклинательница солнца, - побелевшими губами прошептала женщина в красном. - О Святые, - вторила ей другая гриш.       А потом начался форменный кошмар, суета, почти паника. Шептала себе под нос молитвы Ана Куя, глядя на Алину с благоговейным страхом.       Девочка бросилась было к Малу, но ее тут же оттащили от друга, который брыкался и кричал, рвался к ней, но его крепко держали. В какой-то момент им удалось схватиться за руки. - Я не хочу! Мал!       Но их снова разделили. Ей не позволили собрать нехитрые вещи. Ее поспешный отъезд скорее напоминал бегство. Словно вспышка яркого света, что чуть не ослепила ее саму четверть часа назад, и вот уже Алина сидит в карете с плотно зашторенными окнами, рядом с ней тот самый мужчина в синем, представившийся Алексеем, а напротив две женщины – Анна и Лидия.       - Это какая-то ошибка, - бормотала испуганная девочка, стараясь даже дышать через раз, - ошибка. Я не могу быть… - она запнулась. Ведь это старые сказки, о которых она читала в немногочисленных книгах в доме князя. - Я не могу быть, - снова прошептала она, - я сирота. Никто. - О нет, дорогая девочка, - Лидия посмотрела на нее с восхищением, - ты та, кого так долго мы ждали. Вся Равка ждала.       Это было похоже на странный сон: поездка в тряской карете, быстрая, суетливая. Гриши шептались между собой, поглядывая на Алину. Она услышала слова: «Дарклинг», «послать весть», «будет доволен», но не придавала этому значения, не могла думать о чем-то, кроме того, как ей страшно, а еще одиноко. Лишь на постоялом дворе, где они оказались уже глубокой ночью, Алина все же решилась спросить, куда ее везут. - В Ос Альту, - ответила Анна, целительница вообще из всех гришей была наиболее дружелюбной.       Она помогла девочке выйти из кареты, проводила ее в комнату, помогла раздеться и умыться. Долго цокала и закатывала глаза, видя ее старое, местами порванное и кое-как зашитое платье. В доме князя сироты постарше сами чинили свои вещи. А восьмилетняя Алина считалась уже достаточно взрослой.       А потом гриш еще и сидела возле нее, что-то тихонько напевая. И Алина на мгновение представила, что она дома, что рядом ее мама. Она заснула почти умиротворенной, ее кожа едва заметно светилась в темноте комнаты.       Утром, едва рассвело, они двинулись дальше, Алина забилась в угол кареты и думала о том, как же она будет добираться обратно, когда выяснится, что это ошибка. Она не может быть Заклинательницей, просто не может. Она же всего лишь сирота из Керамзина, никчемная, слабая, неинтересная. С ней и общались-то только из-за Мала. Да и то не всегда.       Поездка в карете была невыносимой скучной. Окна были зашторены. Из соображений безопасности, как сказал Алексей, хмуро глядя на испуганную девочку. О ней скоро узнают и попытаются убить. Алина настолько впечатлилась его словами, что всю ночь беспокойно спала мучимая кошмарами, в которых за ней гонялись убийцы с большими ножами, как те, которыми разделывали редкое мясо на кухне в приюте. Она ворочалась всю ночь, а утром Анна отчитала Алексея за его неосторожные слова. - Хватит ее пугать! – рявкнула целительница напоследок, а мужчина только глаза закатил в ответ. Наконец, на третий день впереди показалась Ос Альта, столица Равки с ее знаменитыми двойными стенами. - Мы почти дома, - Анна мягко коснулась руки девочки, - ты почти дома, милая.       Алина припала к окну, пытаясь в небольшую щель в шторках разглядеть шумный город с его площадями и улочками, домами и мостовыми. Здесь царили гомон, шум и суета, многочисленные запахи и не всегда приятные проникали даже в карету. Они миновали мост, дома стали богаче, улицы шире, запахи приятнее. Нырнули под какую-то арку, движение кареты замедлилось, а потом и вовсе остановилось. Алина с ужасом посмотрела на Анну, целительница ободряюще улыбнулась девочке, Старкова же забилась в угол кареты. Она не могла туда выйти! Просто не могла! - Ну хватит! – проворчал Алексей, - не время для твоих капризов! Тебя ждет Дарклинг! - Ты снова ее пугаешь, - шикнула на него Анна и потянулась к Алине, - милая, это твой дом, мы все здесь рады тебе. Здесь ты в безопасности, среди друзей, среди семьи. Никто не причинит тебе вреда. Ее слова лились сладкой патокой, дрожащее тельце постепенно расслаблялось. - Ну же, - Анна протянула девочке руку, за которую Алина благодарно схватилась.       Они вместе вышли из кареты. С губ Алины сорвался вздох восхищения. Вокруг сияло солнце, грея кожу, а дворец перед ней взмывал ввысь, ослепляя блеском куполов и красотой формы. Это было так захватывающе красиво, что перехватило дыхание.       Увлеченная разглядыванием великолепного строения, Алина не сразу заметила, как притихли ее сопровождающие, и очнулась только, когда Анна отпустила ее руку, огляделась испуганно. К ним шел высокий молодой мужчина в темном кафтане. Алина подалась назад. От него веяло… жутью ее частых кошмаров, в которых на нее наползали тени, душили ее, не давая дышать, увлекали в свой мрачный хоровод, тянули на дно могилы. Странные сны, жуткие.       Мужчина приближался, можно было рассмотреть красивое лицо, темные глаза, плотно сжатые губы, которые придавали лицу недовольный вид. На мгновение Алина решила, что он недоволен ею, и вся краска отхлынула от ее лица. Когда мужчина приблизился, ее спутники поклонились ему, а девочка так и застыла, не зная, что делать.       - Дарклинг, - Анна улыбнулась, - это Алина Старкова… - Заклинательница солнца, - выдохнул мужчина и присел перед девочкой, глядя на нее со смесью восхищения и неверия. Он откровенно разглядывал ее, жадно, пристально, потом лицо его расслабилось, Алина же взирала настороженно, не зная, как себя вести. Внезапно мужчина хмыкнул. - Ты голодная? Ошарашенная вопросом девочка не сразу поняла, что он обращается к ней. И не сразу ощутила, что ужасно – ужасно! – голодна. Живот предательски заурчал, на щеках заиграл румянец. Какой стыд и позор! Как была бы недовольна Ана Куя! Мужчину же это, казалось, совсем не смутило. Он поднялся, взял ее руку в свою. - Идем, самое время обеда. И повел ее во дворец. ***       Все в одночасье изменилось. Из тени, невидимки, которую замечали только тогда, когда хотелось над кем-то поиздеваться, Алина превратилась в центр внимания. То самое солнце, которое она так любила. Все хотели познакомиться с ней или хотя бы просто увидеть.       Теперь у нее был синий кафтан эфиреалов, но вышивка на нем была золотистая, что отличало ее от остальных заклинателей. Алине нравились занятия по истории и теории Малой науки. Ее восхитило, что то, что в приюте считалось сказкой, выдумкой, или и вовсе происками злых сил, оказалось наукой, логикой, безумно увлекательной, хоть и не всегда понятной. Ее никто больше не ругал, когда она часами пропадала в библиотеке, частенько даже засыпала там. Ей понравились даже физические упражнения, хотя сильной Алина никогда не была. Не была до Ос Альты. В ней вдруг пробудилась какая-то сила, и оказалось, что девочка может быть и сильной, и ловкой, и быстрой, не уступая другим детям. У нее даже появились друзья. И главная среди них – красавица Зоя Назяленская, талантливая шквальная, старше на год. Она просто подошла в один из первых дней к Алине и осталась рядом. Зоя – дочь знатного князя, взяла под опеку маленькую сиротку, греясь в лучах ее славы. Их дружба, искренняя и прочная, не обходилась без элемента соперничества, а еще ссор и обид. Но Алина даже нашла ее приятной, Зоя дала ей стимул быть лучшей во всем, хоть и не во всем получалось.       В первые дни, ошарашенная новыми людьми вокруг, порядками и новой жизнью в целом, Алина даже как-то позабыла о Мале. А когда вспомнила, то устыдилась и принялась писать бесконечные письма, рассказывая другу о своей жизни в Ос Альте. Но шли месяцы, а Мальен ей так и не ответил. Алина тосковала и волновалась, пыталась узнать хоть что-то у приходящей к ней Анны, но целительница не знала ничего.       Анна вообще наведывалась часто, словно привязалась к маленькой сиротке. А девочка, не знавшая материнской ласки, тянулась к мягкой и доброй женщине. Эту дружбу особо не одобряли. В семье гришей дружбы, отнюдь, не было. И даже во время совместной трапезы ордена гришей садились отдельно друг от друга. Но Алине было все равно, когда на нее попробовала надавить Зоя, заметив, что негоже заклинательнице общаться с корпориалом, Алина надменно заявила, что она не просто заклинательница, а Заклинательница солнца, и может делать все, что пожелает. Зоя долго дулась на нее, но потом оттаяла.       Анна рассказывала Алине о Малой науке, о маленьких секретах целителей, об их экспериментах совместно с сердцебитами, зачастую жутких. Будучи талантливой травницей, женщина учила девочку, как составить травяной сбор, как приготовить настойки и декокты, они много гуляли, пропадали в теплицах, выращивая лекарственные травы.       Как-то Алина спросила Анну, зачем ей умение составлять настойки из трав, если она и так с помощью силы может вылечить кого угодно. Целительница улыбнулась мягко, посмотрела на девочку с материнской нежностью. - Травы и настойки – это тоже Малая наука, Алина. Вся наша сила – наука. И мы не всесильны. Когда-то может понадобиться и это. А вообще, - она подмигнула девочке, - я просто очень люблю возиться с землей. Алина хихикнула и бросилась помогать. Ей и самой нравилось в теплицах.       Они с Анной часто ездили в город покупать недостающие ингредиенты, всегда в сопровождении опричников и сердцебитов, - Заклинательница солнца была слишком ценна, чтобы рисковать ее здоровьем и жизнью, отправляя ее без надлежащей охраны куда бы то ни было за пределы Малого дворца. Алина бывала даже в лабораториях корпориалов, рискуя увидеть то, что совсем не предназначалось для детских глаз, но разве можно было становить ее любопытство? Поначалу на нее косились, а потом привыкли. Даже окрестили маленьким лучиком солнца, который оживлял все вокруг себя. Алина словно расцвела, светилась изнутри, часто улыбалась, то тут, то там в Малом дворце можно было услышать ее задорный смех. ***       - Я оставлю тебя тут, милая, дальше сама, - Анна попыталась высвободить руку из детской хватки, но Алина только крепче вцепилась в ладонь целительницы, со страхом глядя на небольшой домик в конце тропинки.       В ее представлении именно так выглядел бы дом злой ведьмы из детских сказок, тех страшилок, которыми их с Малом пугали старшие ребята в приюте.       Анна вздохнула и присела перед девочкой, заправила за ухо, выбившуюся из прически темную прядь, ласково погладила Алину по щеке. - Солнышко, Багра не причинит тебе вреда. Она, - целительница едва заметно улыбнулась, - малоприятная личность, но она поможет тебе раскрыть свой дар. Будь умницей ради меня. Подводить Анну Алина не хотела, поэтому, судорожно вдохнув, она с усилием разжала пальчики, отпуская теплую руку целительницы. Еще раз вздохнула и, сжав руки в кулаки, решительно направилась по тропинке.       Чем ближе был домик, тем сильнее ей хотелось обернуться, броситься назад к Анне, но Алина не могла выглядеть в глазах корпориалки слабой и ее недостойной. А что скажет Зоя, когда узнает, что Алина позорно сбежала от какой-то старухи, как ее насмешливо называла маленькая Назяленская? Да Зоя никогда ей этого не забудет! Нет! Алина не слабее подруги! И не трусиха! Нет! Она – Заклинательница солнца. Она сможет преодолеть свои страхи.       Подойдя к двери, девочка замерла на мгновение, а потом робко постучала, ответа не было. Тогда Алина застучала настойчивее, но снова без ответа. Задышала глубоко, взволнованно. Хорошо же! И толкнула дверь, заходя внутрь. Здесь было душно, влажно и темно, лишь несколько свечей да огонь в камине разбавляли непроглядный мрак, пахло травами, совсем, как у Анны в лаборатории, землей, как в теплицах. И Старкова даже немного расслабилась.       - Здравствуйте? – произнесла нерешительно в темноту. - Закрой дверь! – послышался недовольный окрик, - ты выпускаешь тепло! По мнению маленькой Алины тепло не просто стоило выпустить, тут следовало бы хорошенько проветрить, но она, испуганно вздрогнув, поспешно закрыла дверь. - Подойди! – раздался приказ из темноты. Старкова двинулась на голос. Багра нашлась в кресле возле камина. Алина откровенно разглядывала женщину: красивая, совсем даже не старуха, с темными волосами, в которых серебрились нити седины, уложенными в затейливую прическу, затянутая в черное платье с глухим воротом. Багра в свою очередь так же пристально смотрела на девочку. - Так-так, - задумчиво произнесла женщина, прищурив свои красивые темные глаза, - Заклинательница солнца. Подойди ближе, девочка, дай на тебя посмотреть. Алина сделала шаг ближе, нервно сжимая и разжимая пальцы, облизывая мгновенно пересохшие губы. - Худая и болезненная. Неужели он так плохо тебя кормит? – вскинула бровь Багра, в этот момент своим недовольным тоном напомнив девочке Ану Кую. Кто такой «он» Алина не поняла, а спрашивать побоялась. - Ты немая? – фыркнула Багра, когда девочка ничего ей не ответила. - Нет, - опустила глаза Алина, чувствуя странную робость перед этой женщиной. - Слава Святым! – скривилась Багра, откинула на спинку стула, постучала пальцем по сомкнутым губам, - ну что же. Покажи мне, что ты можешь. Алина растерялась. - Что я могу? - Позови солнце! – рявкнула женщина.       Девочка вздрогнула, прикрыла глаза. Позвать солнце. Она не знала, как это сделать, не знала даже, с чего начать. И тогда решила вспомнить то, что случилось в приюте, потянуться к тому, то было внутри нее, такое теплое и родное, мягкое, жгучее, яркое, то, что было самой ее сутью. Кожа девочки засветилась, в домике стало светло, как днем. Получилось! У нее получилось! Алина победно улыбнулась.       - Мда, - скривилась Багра, - жалкое зрелище, - заставив Алину удивленно распахнуть глаза. Она-то ждала похвалы! Но никак не таких слов. - Что? – выдохнула Алина, теряя концентрацию, снова погружая домик во тьму. - Нам предстоит много работы, - поджала губы Багра.       Иногда Алине казалось, что Багра ее ненавидит. Иногда девочка ее не понимала. Женщина смотрела на нее так пронзительно, словно хотела своим острым взглядом продырявить насквозь, убить, стереть с лица земли. Она редко хвалила, если не ругала, не била по рукам тростью, это уже можно было считать победой.       - Она меня ненавидит, - солнечным и морозным ноябрьским днем жаловалась Алина Зое. Подруга только что хорошенько отделала ее на тренировке у Боткина и выглядела донельзя самодовольно. Но сегодня Старкова даже не замечала этого выражения превосходства на лице Назяленcкой, слишком уж была поглощена воспоминаниями о последнем занятии у Багры. Та кричала, что ее сила не только в том, чтобы снести все на своем пути, требовала работать тоньше, сравнивала ее дар с вышивкой шелковыми нитями, а Алина, по ее словам, ураган, который только и может, что разрушать все вокруг. И в завершение всего выгнала прочь, заявив, что пока девочка не научится вышивать светом, может к ней не являться. - Она всегда такая, - фыркнула Зоя, - старуха всех ненавидит. - Она не старуха, - вдруг возразила Алина - Говорят, - понизила голос подруга, - ей много сотен лет. - Ты врешь! У нее даже морщин нет! – рассмеялась Алина. - И что? – надула губы Зоя, - чем сильнее гриш, тем дольше он живет. Сила подпитывает его, - и, глядя на ошарашенное лицо Старковой, самодовольно заявила, - ты не знала? - Нет, - пробормотала девочка. - Так что мы с тобой, - Зоя обняла подругу, - будем жить очень долго, Али. ***       С Женей Алина столкнулась в коридорах Малого дворца, когда бежала на занятие с Боткиным, куда уже немилосердно опоздала.       Иногда девочка ненавидела свои отдельные покои. Если бы она жила вместе с остальными гришами, то не опоздала бы. Да и до тренировочных залов Боткина было оттуда ближе. Но Алина жила в башне, словно принцесса из сказки, у нее была своя небольшая, но отдельная комната и даже ванная. У нее был потрясающий вид из окна на лес и теплицы, а еще рассветы, закаты и возможность тренироваться, не мешая остальным. А еще одиночество. Алина была со всеми и одновременно снова одна. Она с завистью смотрела на других эфиреалов, которые тренировались в парах, на корпориалов, которые сообща работали в лабораториях и субстанциалов, которые вместе были в своих мастерских. Она была одна, никто не мог тренироваться вместе с ней. Да и как? Что противопоставить свету? Только тени. А Заклинателем теней был лишь генерал Кириган, о котором все в Малом дворце говорили с придыханием и восхищением. Но он был далеко, с армией на северных границах Равки, где активизировались фьерданцы, в самой гуще боевых действий. Да и смешно, если бы он стал тренироваться с маленькой девочкой. Так что Алина тренировалась одна. Пыталась вышивать светом на чернильной ткани ночи. И проспала на занятие.       Алина резко свернула за угол и столкнулась с кем-то, больно ударившись лбом. - Ауч! – взвизгнула девочка, отшатываясь. - Ой! – вторил ей тонкий голос. Алина посмотрела недовольно и замерла. Стоящая перед ней девочка была самой красивой, кого когда-либо видела Старкова: тонкие черты лица, фарфоровая кожа и вьющиеся рыжие волосы, потрясающего оттенка. Одета она была в молочно-белый кафтан, такого цвета Алина еще никогда не видела. - Прости, - пробормотала девочка, - давай помогу. Она потянулась рукой ко лбу Старковой. Алина ощутила покалывание на коже. - Что ты сделала? – удивилась Старкова. - Убрала красноту, - девочка взмахнула рукой, и красный след на ее белом лбу от столкновения тоже исчез. - Ух ты! – восхитилась Алина, - ты… - Портная, - присела в реверансе девочка, - личная портная ее величества королевы Татьяны, Евгения Сафина. Она была так серьезна и мила, что Алина невольно заулыбалась. - Алина Старкова. Заклинательница солнца, - представилась она. Евгения ахнула. - О тебе только и разговоров в Большом дворце! Ой, - испуганно прижала ладонь к губам, - я же спешу по поручению королевы. Алина вторила ей ойканьем, она же сама опаздывает. - Еще увидимся! – махнула рукой       Старкова и поспешила к Боткину, который гонял ее на час дольше, чем остальных, за опоздание.       Дружба с Женей была иной, нежели, чем с Зоей. Никакого соперничества, мягкое общение, полное веселья и невыразимой тоски, что иногда проскальзывала в красивых глазах Сафиной. Зоя ревновала, относилась к Жене с презрением, потому что та была хоть и гришем, но всего лишь прислугой, и ровней Сафину не считала. Алина дружила с обеими, не оставляла попыток подружить их между собой, упорно приглашая и Женю, и Зою на прогулки. Женя на подколки Зои практически не отвечала, Назяленская, не видя сопротивления, распалялась еще больше, а потом затихала, потому что какой интерес мучить того, кто не сопротивляется. Женя рассказывала им о жизни в Большом дворце, о королевской семье, тренировала на них свой дар, что очень нравилось тщеславной Зое. Впрочем, Назяленская была красива без всякого воздействия Малой науки, а Старкова не задумывалась о своей внешности.       Все вокруг твердили ей о ее предназначении, об уничтожении Каньона и спасении Равки, так что, у Алины было о чем подумать и без того, чтобы долго разглядывать себя в зеркале.