Среди могил

Низкое синевато-серое небо стелилось над городом, пытаясь придавить своим мрачным настроением. Но яркие теплые лучики с востока разряжали его влияние, окрашивая все в насыщенные светлые тона. И стройные стволы берез, окруженые ореолом буровато-красных ветвей, и почти черные кустарники чуть тронутые свежей листвой.       Но даже кустарники, что вечно были мрачны в любую погоду, старались как можно дальше оказаться от свежевыкрашенного забора возле которого росли.       Черный же забор не являл из себя ничего примечательного. Обычный кованный забор простого городского кладбища. Не того, что показывают в фильмах или книгах, а самого что ни на есть стандартного. С цветастыми венками, разнообразием надгробий, памятников и крестов и конфетами на них. Было оно не так чтоб часто посещаемым, но и не заброшенным. А вот ухоженным было весьма, не даром кладбищенский сторож ел свой хлеб. Он же работал здесь могильщиком. Был удалой, да умелый. И забор, который надо подкрасит, и листву приберет, и памятник покосившийся поправит. Да и с лопатой управлялся споро.       Кладбищенский работу свою любил, как и место это. Посетителей, правда, что не за вечным покоем сюда являются, не особо жаловал. Особо тех, что поговорить с могилами изволят. Ладно молодёжь запойная или бабулька-одуванчик, что не к кому пришла, ходит хихикает, да по ограде постукивает. Блаженная одним словом. Эти хоть не тревожат почивших. А вот болтуны вполне. И им-то все просто: посидел часок, пожаловался на жизнь окаянную и пошел по своим делам, забывая про усопшего и беседы с ним. А ответственность работнику: бегай-укладывать встревоженного обратно, да ритуалы всяческие проводить. Морока одним словом. Одно хорошо проверками особо не докучают.       Так тихо и спокойно протекали Славины дни. Разбавляемые попойками, с лучшим другом - шаманом, которые тот горделиво величал не иначе как шабашами. И было все так до недавнего времени.       В один из дней на кладбище случился буквально наплыв. Почему? А черт его знает. Может очередная трагедия, а может и просто очередной какой-нибудь надуманный повод. Но фак остается фактом, народа, пришедшего поболтать с умершими, пришло уйма. И каждый хоть словечко, да адресовал покойничку. А этим большего и не надобно.       И как только стало смеркаться, и народ уж разошелся, над землей раздались первые скорбные вопли. Принадлежали они правда пока не мертвецам, а предвкушающему дальнейшую ночь, Славе. Но и другие обитатели этих мест не заставили себя долго ждать.       За сумрачное время в сутках, пришлось переловить целую кучу "шатунов". Некоторых особо неугомонных приходилось укладывать на место отнюдь не по одному разу. Все по тому, что чрезмерное количество энергии направленно было именно в них. И уже часам к двум, могильщик был готов сам лечь в один из гробов и протянуть ноги, а не ловить нарушителей. Физические и моральные силы были на исходе, тогда как внутренний резерв и все возможные амулеты, звенели от переполняющей их мертвой энергии. А он вам не какой-нибудь БУ-шник чтоб ей пользоваться. Да и вообще за умение с таким обращаться по головке не погладят. Уж это Карелин знал не по наслышке.       И вот когда надежда на то, что все пойманы и можно идти, теплилась в груди. Впереди с какого-то замаячил шатающийся силуэт. Собрав остатки воли в кулак, кладбищенский сторож отправился разбираться и с ним.       На удивление все прошло довольно гладко. Хватила одного точного и не особо сильного удара. Лопатой. По темечку. И лысый повалился на прохладную земельку.       Возможно будь Слава менее уставший, или находись раскопанная могила подальше, он бы вспомнил, что трупов таких на кладбище отродясь не водилось. Однако все было именно так, и даже ударенный по голове не мог прояснить ситуацию.       В себя Мирон приходил не охотно. Да и нужно ли? Ветерок приятный по коже проходиться, прохладненько вокруг, да и в глаза свет никакой не долбит. Сказка одним словом. А вот когда на лицо прилетела охапка земли встать захотелось резко. Получилось. Правда не очень грациозно, за счет попавшейся под ноги подушки. Возмущенные возгласы Мирона, которые сопровождали его "восстание", были встречены резким и немного испуганным: "Бля!" сверху.       Славка никак не ожидал, что труп у которого энергию только-только выгребли и которой было не так чтобы много, вдруг встанет да еще и не лестными эпитетами его обложит. Так мало того еще и потребует помочь ему выбраться. И только когда он ошалевше протягивал руку, присмотрелся. Теперь он заметил слишком чистую и новую одежду, пробивающуюся на щеках и лысине щетину, и кровоточащую царапинку на руке. По всем признакам этот мужик был однозначно жив. И судя по неровной походке, тому как он держится за голову, его виду в целом, да и воспоминании о прицельному ударе, у него в лучшем случае ушиб, но скорее сотрясение. - Эй. Мужик, ты себя как чувствуешь?       Ответом на вопрос стало молчание и угрюмый взгляд, который спустя пару мгновений поплыл, а за ним начало обмякать и весь лысый. Перехватив тело на пол пути Славе подумалось, что благотворительностью страдать он не привык, а помогает, на вид более легкому мужику, лишь из-за вбитого в голову правила: "Сам наворотил, сам и разгребай".        А глядя на то как недавний почти-труп, валяется бессознательным мешком на его кровати, дошло две вещи.       Первая: Что разгребать придаться долго и основательно так.       Вторая: Спать ему сегодня негде.