ФАК для настоящего писателя: от графомана к профессионалу

Эта глава состоит из двух частей — авторской речи и диалогов. Но я решила их сделать самостоятельными частями, поэтому о диалогах мы поговорим сразу же после этой главы, а пока давайте сделаем небольшую подготовку для нее и обсудим авторскую речь в тексте и авторскую подачу текста. На самом деле, об этом можно говорить долго и много, ломать копья, брызгать слюной в лицо оппоненту, я лишь собрала самые критичные случаи, от которых плюется очень большое число читателей и которые, в свою очередь, обожает очень большое число писателей. Вообще, такого понятия, как виды подачи текста нет, никто никакой классификации не делал и никакой умной мысли по этому поводу не выводил. Точнее есть термин — виды (типы, режимы) повествования, и он даже рассмотрен в учебниках по редактированию, а в Википедии я нашла вот такое определение: Режимы (или типы) повествования — это избираемые автором художественного (прозаического, поэтического, драматического, кинематографического, музыкального и др.) произведения способы воплощения сюжета в тексте. Наррация («рассказывание») как процесс возможна лишь в форме того или иного режима повествования, предполагающего, помимо многих других аспектов, выбор повествовательной точки зрения (например, от первого лица, от третьего лица) и выбор «голоса» нарратора (англ. narrative voice) — определенной техники подачи сюжетной информации (например, с помощью прямого воспроизведения мыслей и чувств персонажа, иллюзии безусловного присутствия нарратора при всех событиях, чтения чужого письма, пересказа с чужих слов, догадок и проч.) Кроме того, режим повествования предполагает конструирование идиолекта нарратора — речевых черт лица, ведущего повествование («рассказчика» или «повествователя»), от нейтрального, стёртого, «нулевого» в плане фразеологии до оригинального, настоящей речевой маски, в наиболее яркой форме воплощаемой в форме сказа, нарративная специфика которого заключается в выстраивании стилистико-дискурсивного противостоянии автора и рассказчика. Ну и так далее. Затем рассматривают повествовательные и временные точки зрения, кто хочет, может почитать дополнительно, мы обо всем этом тоже говорим, но не таким замысловатым языком. Я же хочу рассказать не о том, от какого лица и в каком времени ведется повествование, а о том, как автор выстраивает это самое повествование и какое ощущение идет от текста. Это очень условная классификация, придуманная лично мной и не носящая никакой научной достоверности. Я вам расскажу о разных стилях, если это так можно назвать, написания текста. Как я уже говорила выше, у каждого этого стиля есть свои фанаты, которые читают и пишут только в этом стиле. Я никого не хочу обидеть, все мы разные, и любим разные книги. Возможно, кому-то моя классификация поможет взглянуть на свой текст со стороны и подтянуть его, а кто-то фыркнет и пройдет дальше. Каждому свое. Лично я привыкла к хорошей литературе и хочу читать хорошие работы, а убиваться над беспомощным текстом инфантильной особы как-то не очень хочется, но, повторюсь, каждому свое. Авторская речь В целом, обычно текст пишется разговорным или литературным языком, в зависимости от того, кто у нас автор и каков персонаж. Если текст идет от первого лица, то, как правило, стиль написания становится разговорным, если текст от третьего лица, то литературным или приближенным к нему. В идеале авторская речь должна носить нейтральный характер, не навязывать свою точку зрения читателю, не обвинять злодея, не восхвалять героя. Автор — это человек, который бесстрастно показывает происходящие события, а читатель должен сам решить, на чью сторону он хочет встать. Авторская позиция в тексте должна быть максимально незаметна. Всю мораль своей басни вы должны преподнести так, чтобы читатель сам решил, что именно вот так и будет правильно. Но есть еще несколько видов написания текста, которые травмируют души многих читателей и мою в том числе. Мне бы очень хотелось, чтобы вы научились видеть собственные тексты со стороны и исправлять их, выравнивать, убирать все перегибы и явные завихрения. Розовые сопли Розовыми соплями редакторы между собой называют тексты, от сладости повествования в которых вполне может начаться диабет. Как правило, это тексты любовного содержания, с охами, ахами, вздохами и мусипусичками. Там много ручек, глазок, носиков. Там живут зайчики, белочки и котеночки. В нем литриками льется патока и источается медик из каждой буковки. Читая такой текст, хочется застрелиться. Нет-нет, сначала выпить воды, а потом застрелиться. Уважаемые! Давайте посмотрим реально на вещи. Если вы описываете пару из двух мужиков, то где вы видели, чтобы хотя бы один мужик так себя вел? Даже если один из них истероид по натуре и ведет себя в силу гормонального дисбаланса, как баба в состоянии ПМС, это не отменяет его пола — он мужик. У него есть яйца и член. Он и по морде вдарить может. Один мой друг как-то жаловался, что его партнер, узнав об измене, разбил ему об голову табурет. Я знаю того партнера — более инфантильного жеманного мальчика с повадками блонды из анекдотов лично я до этого еще не встречала. Это настоящая фея в зеленых колготах, падающая в обморок при слове молоток. Но это не мешает ему в случае «опасности» вспоминать на минуточку, какого он пола, и воспитывать своего нерадивого возлюбленного табуретками по жизненно важным частям тела. Женщина в такие моменты обычно бросается рыдать и истерить, она слабая и обиженная, а вот мужики кидаются в драку. Если же вы описываете девушек, то где вы видели, чтобы так разговаривали? Вы пишете текст об умственно-отсталых? Или вы пишете текст для умственно-отсталых? Все эти сюсюсканья очень принижают ваш текст. Все эти суффиксики, пупсечки, мумусички — забудьте о них, если хотите, чтобы вас читали люди с IQ выше единицы. Мужик должен быть мужиком, женщина — женщиной. И еще, по секрету, в жизни мужики очень бесятся, когда с ними сюсюкаются. Не унижайте мужчин своим текстом. Я — ромашка Никогда не замечали, что читаете вы текст и понимаете, что его автор невинен, как дитя, и с таким же незамутненным взглядом на жизнь и сознанием, как у младенца? Обычно такие тексты очень наивны и столь же беспомощны. Это не розовые сопли, это что-то другое. Воздушное. Нежное. Это текст человека, который ни разу не выходил на улицу, не смотрел телевизор, не видел ничего в жизни, который живет в розовом замке, где по розовой лужайке бегают беззаботные розовые пони и какают прекрасной розовой радугой. И это ни разу не комплимент. Я говорю сейчас не о маленьких девочках, пробующих свои силы в писании, я говорю о взрослых девушках и женщинах, опошливших своими опусами такой славный жанр фанфикшена, как флафф. В этих прекрасных произведениях всегда есть место вольной авторской фантазии на любую тему, даже там, где это явно не прокатывает, автор пишет всегда в превосходной степени, очень восторженно и возвышенно. Тут мы имеем, точнее совсем не имеем никакой работы с фактурой — герой с шизофренией выздоравливает, больной с разорванным спинным мозгом начинает ходить. Сюжет в таких текстах понятен с самого начала, герои предсказуемы на пять страниц вперед. Герои встретились, полюбили друг друга, поженились, счастливо прожили всю жизнь и умерли в один день. Даже ссоры у них такие, что вызывают улыбки. Они ходят в своем розовом мирке, а вы все трете глаза, пытаясь содрать эти чудесные розовые очки. Впрочем, есть в этом один плюс — авторы таких произведений уже знают, что не стоит писать, используя уменьшительно-ласкательные суффиксы в каждом слове, но сюжет и само повествование вытягивать не хотят, их вполне устраивают розовые пони на розовой лужайке. Я не говорю сейчас, что надо писать чернуху и резать правду-матку. Я говорю, что все должно быть дозировано. Если вы пишете розовые сопли, то давайте их дозировано. Если вы пишете инфантильно, то… то это уже не лечится. В конце концов, читает же кто-то маленькие любовные романчики с красивыми обложками, почему бы вам не быть теми, кто их пишет? Я ж его любила, а он меня не простил Бесконечная рефлексия от лица героя или автора — это то, от чего малолетние девочки льют крокодиловы слезы и, размазывая сопли по лицу, пишут автору восторженные отзывы о том, как сильно он их ранил в самое сердце. Обычно автор очень нежно относится к таким кускам в своем произведении. Они могут занимать пять-восемь-двадцать страниц, в них, как правило, прокручивается одна и та же мысль по пятому-восьмому-двадцатому разу. И автор становится похож на таракана, которого злой человек накрыл стаканом, а он все бегает и бегает по кругу, рефлексируя на одну и ту же тему. Уже все всё поняли, уже все прониклись, уже начинают скакать по абзацам, а автор все бегает и бегает по кругу, наматывает сопли на кулак своему герою. У меня с одним автором возник очень серьезный конфликт на подобную тему. Я радостно удаляла со страниц текста все страдания авторского героя, ибо еще и пятнадцать абзацев назад было уже поздно останавливаться, вполне хватило бы одного, ну хорошо, двух-трех абзацев, и можно ехать дальше, но автор никак не мог выбраться из своего заколдованного круга и перестать страдать двадцатую страницу подряд. Увидев все тот же текст после выкладки со всеми тщательно ранее удаленными мною страданиями, я несколько прифигела, но промолчала. Смешное началось потом. Ко мне в личку стали писать подружки и знакомые и спрашивать, все ли у меня в порядке с головой, нафига я текст человеку не подчистила, там же об одном и том же на протяжении туевой кучи предложений. А я, понимаете, и сказать ничего не могу, ибо не я же текст выкладывала… В общем, когда автор пошел бегать и по сюжету по кругу и активно рефлексировать, с автором мы расстались. Обратите внимание на один очень важный момент — читателю важно самому что-то додумать, читатель не любит, когда за него додумывают, говорят, разжевывают, кладут в рот и глотают. Читатель не беспомощный овощ, он существо разумное. Если вашему герою надо пострадать, то страдайте один-два абзаца. Не повторяйте много раз одну и ту же мысль на разные лады. Давайте считать, что ваш читатель умный и понимает с первого раза. Ну, окей, туповат, и понимает со второго раза. Ну, хорошо, уговорили, совсем тупой и понимает с третьего раза, но не с пятидесятого же! Более того, пару абзацев у вас может страдать только девушка, парень имеет право страдать всего пару предложений, ибо мужчины — существа примитивные, они не думают много, они действуют. Мы по этому поводу всегда очень ругаемся с моим бетой. Когда я расписываю восторженное состояние персонажа или его грусть-тоску, он макает меня носом в развешенные на бумаге розовые сопельки, а потом нафиг выносит из текста всю мою нежно прописанную лепоту, ворча, что мужики так много не думают. Мужчина — человек конкретный. Он пришел, увидел, победил. И только так. Знаете, чем отличается женщина-водитель от мужчины-водителя? Женщина на дороге более аккуратна и осмотрительна, а мужчина — резок и самоуверен. При этом шансов правильно выйти из аварии у мужчины больше, так как он принимает решение мгновенно и способен на риск, а женщина впадает в панику и начинает совершать хаотичные действия. Не думайте много своим мужчиной и уж тем более не рефлексируйте им долго. Не утомляйте читателя без лишней необходимости. Кроме того, рефлексии сильно снижают динамику текста. Оно вам надо? Меньше пафоса, господа! Еще одна беда некоторых авторов. Есть тексты настолько пафосные, что читать их сидя как-то неловко. В них всё или черное, или белое. Если автор считает главного злодея неправым, то он в каждом предложении будет демонстрировать нам это. Если у автора герой злодей, но очень добрый внутри, то автор вынесет читателю все мозги, доказывая, что убивал-то наш злодей по принуждению (и даст 150 причин того принуждения), а не из любви к искусству. Если, не дай бог, герой спасает мир от вселенской катастрофы, то автор лопнет, но докажет важность происходящего каждому столбу, ибо это ВЕЛИКАЯ ЦЕЛЬ, миссия и прочие высокопарные слова. Не знаю, смотрели ли вы мультик про Цыпленка Цыпу, там был такой милый герой — Хрюн. В конце мульта есть сцена, где главные герои сидят в кинотеатре и смотрят мульт про самих себя, и вот там неуклюжий Хрюн представлен на экране как клыкастый фигуристый кабан, который перед боем с инопланетянами с пафосом в голосе произносит: «Нам надо спасти вселенную или погибнуть! Все хорошо! Я буду жить!» Если не смотрели или не помните, то приведу вам другой пример. Почему мы не очень любим индийское кино? Потому что там все ненатуральное. Мы не верим в происходящее и ржем над пафосными сентенциями героев. Там злодей толкает длинные пафосные речи, размахивая пистолетом перед лицом захваченного в плен героя. Потом герой освобождается, бьет лицо злодею и перед контрольным в голову толкает длинную пафосную речь о том, что театр — храм, а актеры служители, или про место женщины в обществе, или про еще какую-то насущную проблему, но делает он это так, что вызывает гомерический хохот. Еще герои любят пафосно помирать, или пафосно кого-нибудь спасать, или пафосно выгонять своих помощников из помещения, где сейчас будет взрыв/облава/прибежит киллер. В общем, это такой герой, куда деваться, что в его присутствии надо только стоять и называть его по имени-отчеству. Так вот, убирайте пафос из текста. Делайте своего героя или злодея прежде всего человеком, обычным человеком, со своими проблемами и тараканами. Если у вас финальная сцена, где встречаются злодей и герой, то не превращайте ее в индийское кино с индийским мордобоем и индийскими речами минут на сорок. Это выглядит или смешно, или пошло. Какая бы высокая цель не была у вашего персонажа, он будет думать о долге и прочих неприятностях в последнюю очередь. Он может пожертвовать собой, но при этом не будет размышлять высокопарно на эту тему. Представьте себе, что вы стоите на краю обрыва и хотите прыгнуть вниз. Вам надо сделать всего лишь шаг — взять и, не думая, прыгнуть. Чем дольше вы будете думать, тем меньше вероятность, что вы сделаете этот шаг. И уж точно вы не будете в этот момент думать о правительстве, ценах на нефть и о том, как вы спасете своим идиотизмом казну государства от разорения, потому что вам не будут выплачивать пенсию через 35 лет. Помните: «Под самым красивым хвостом павлина скрывается самая обычная куриная жопа. Так что меньше пафоса, господа!» — как говорила великая Фаина Раневская. Паучайте лучше ваших паучат Нравоучения мало кому нравятся. Особенно они не нравятся, когда их произносит не авторитетный для нас человек. Да даже если авторитетный человек навязывает вам свою имху, то чисто из чувства протеста вы с радостью пошлете этого прекрасного авторитета в не очень авторитетное место, ибо нефик. Тут немного другая ситуация, не такая, как с пафосом. Текст, который тебя поучает, вызывает негатив. Читатель должен сам принять решение, ему не надо выводить мораль из события, с ним не надо говорить покровительственным тоном: «А я, чувак, лучше тебя знаю!» Вспомните, какими неприятными кажутся отзывы к работам, произнесенные нравоучительным тоном, как начинает клокотать все внутри и появляется желание ответить автору грубо. Если вы пишете работу на какую-то серьезную тему, то будьте добры так выстроить свою авторскую речь, подведите своего читателя так к основной мысли, чтобы не произнести вслух то, что вы имели ввиду. Не надо брызгать слюной в авторском тексте и писать, что педофилия — это отвратительно. Напишите так, чтобы читатель сам для себя решил, что педофилия — это отвратительно. Не пишите, что убивать плохо, не разводите мораль, не выдавайте пафосные речи, напишите так, чтобы читатель «сам» дошел до этой мысли. Не ставьте себя выше читателя. Будьте одного с ним уровня. POV аффтара Когда я вижу POV автора, POV Маши, POV Глаши, POV Аркаши, я закрываю текст. Если вы фанат этого стиля или пишете в подобном ключе, то пришло ваше время доставать белую простынь и ползти на кладбище. Для того чтобы вы поняли, как это выглядит, приведу простой пример. Представьте себе, что ваша подружка пригласила вас на итоговый концерт в музыкальную школу. Она там выступает в оркестре. Пришли вы такая чудесная, в прекрасном романтичном платьице, с причесочкой, цветочком для подружки, сели в первом ряду и приготовились слушать. Вы вообще любите классическую музыку, а Чайковского в особенности. И вот выходит на сцену оркестр, рассаживается по местам. Выходит дирижер. — Чайковский. Лебединое озеро. Танец маленьких лебедей, — объявляет конферансье. Дирижер взмахивает палочкой. Вы такая поддаетесь вперед… — Скрипки! — вдруг сообщает вам конферансье. Играют одни скрипки. — Тромбон! Играет один тромбон. — Барабан! Бам-бам! И сидите вы такая, как дура, с кривой рожей, и думаете — то ли лыжи не едут, то ли концерт какой-то не такой. Вроде бы все инструменты свои партии играют, а слушать ЭТО невозможно. Только не надо сейчас путать авторскую речь или речь персонажа, от имени которых ведется повествование в тексте. Вот такой POV автора в тексте, допустим на примере басни Крылова, и это правильное написание текста: Мартышка к старости слаба глазами стала; А у людей она слыхала, Что это зло еще не так большой руки: Лишь стоит завести Очки. Очков с полдюжины себе она достала; Вертит Очками так и сяк: То к темю их прижмет, то их на хвост нанижет, То их понюхает, то их полижет; Очки не действуют никак. «Тьфу пропасть!» говорит она: «и тот дурак, Кто слушает людских всех врак: Всё про Очки лишь мне налгали; А проку на́-волос нет в них». Мартышка тут с досады и с печали О камень так хватила их, Что только брызги засверкали. К несчастью, то ж бывает у людей: Как ни полезна вещь,— цены не зная ей, Невежда про нее свой толк всё к худу клонит; А ежели невежда познатней, Так он ее еще и гонит. А вот так выглядит текст, написанный с POVами аффтара: ПОВ ОСЛА Мартышка к старости слаба глазами стала; А у людей она слыхала, Что это зло еще не так большой руки: Лишь стоит завести Очки. Очков с полдюжины себе она достала; Вертит Очками так и сяк: То к темю их прижмет, то их на хвост нанижет, То их понюхает, то их полижет; Очки не действуют никак. ПОВ МАРТЫШКИ «Тьфу пропасть!» говорит она: «и тот дурак, Кто слушает людских всех врак: Всё про Очки лишь мне налгали; А проку на́-волос нет в них». ПОВ АВТОРА Мартышка тут с досады и с печали О камень так хватила их, Что только брызги засверкали. ПОВ ОСЛА К несчастью, то ж бывает у людей: Как ни полезна вещь,— цены не зная ей, Невежда про нее свой толк всё к худу клонит; А ежели невежда познатней, Так он ее еще и гонит. Чувствуете разницу? Подобное написание текста показывает вашу полную бездарность и неспособность к писанию, полное отсутствие умения логически мыслить и складывать текст последовательно в предложения, предложения в сцены, а сцены в сюжет. И он говорит нам о том, что вы за всю свою жизнь, сто пудово не прочитали ни одной приличной книги, ибо если бы вы прочитали хоть одну, вы бы видели, как авторы пишут, и постарались бы сделать что-то аналогичное. Мы с моей подругой-соавтором любим вычитывать тексты друг друга. Однажды она очень на меня сердилась, что кинула мне на вычитку готовый текст, а я за месяц так его и не осилила. Я читала другую работу, жаловалась ей, рыдала, обещала, а потом, чтобы она поняла, как мне тяжело, кинула ей кусок того текста. Она сказала тогда одну очень забавную фразу: «Вот, знаешь, бывают люди глухие, неспособные слышать музыку, но я первый раз вижу слепого человека. Нет, я вот читаю и понимаю, что она очень старалась, придумывала синонимы, закручивала предложения, но такое чувство, что человек в глаза не видел ни одной книги и свой текст сначала кидает в гугль, переводит на китайский, а потом обратно с китайского на русский и так выкладывает. У нее книжная слепота, она не слышит речь, она не чувствует текста». Так вот, девочки и мальчики, прежде чем сесть за написание какого-либо текста, посмотрите, как его пишут более известные товарищи, как строят предложения, как ведут повествование, закручивают диалоги, почитайте, черт возьми, настоящие, живые книги! Это очень развивает начинающего писателя в его нелегком ремесле, потому что, как не каждое трах-бах-барах по клавишам фортепиано можно назвать музыкой, так и не каждый текст стоит показывать людям. Поберегите глаза и мозги ваших читателей. Вот так неплавно мы и подошли к нашим диалогам. Я очень надеюсь, что с авторской речью все более-менее понятно, и вы будете держать эти пункты в голове, когда будете работать над текстом. Глава про диалоги будет доступна, я надеюсь, к вечеру. Это моя любимая тема :)))