Перевоспитанию не подлежит

      Без десяти восемь обе банды были в сборе в полном составе. Прибыл и судья (по традиции назначенный на эту «должность» за пару часов до начала схватки), и зрители, окружившие будущее поле боя кольцом, словно трибуны ринг. Народу на каком-то клочке городской свалки столпилась масса — как муравьёв в насыпной кочке.       Окружающее возбуждение было заразительно, и чем более ты не вписывался в это возбуждение, тем более потерянно себя чувствовал.       Голову Майки продолжало тяготить удушливое волнение, но сопротивляться ему он уже перестал. Ну волнуется и волнуется, что теперь-то? Планы Иста прям так на ходу не выведаешь, а Аи на голову не свалится и всё не объяснит — раз причины волнения устранить невозможно, остаётся только смириться и плыть по течению дальше, пока душевный раздрай не уляжется, а все проблемы по мановению волшебной палочки не разрешатся.       — Представители, выйдите вперёд, — твёрдым басистым голосом потребовал сегодняшний судья (главарь Урагири вроде бы).       Трибуны немного затихли, вперёд — в свободное пространство между толпами чёрных и белых курток — вышли два рослых парня, хорошо узнаваемых даже издалека: Дорэй и Дракен — оба заместители главарей в своих бандах.       — Стенка на стенку или пять на пять? Принято, стенками. Правила стандартные: никакого оружия, только кулаки. Последние слова? — ведущий был удивительно боек, и его громкий голос разлетался по всей свалке, как из динамика.       Последних слов обычно не озвучивали — сразу начинали махать кулаками, а там уже и покричать можно, и попроклинать друг друга как следует, но на этот раз заместитель истовского командования всё же разинул варежку:       — Как там Сёчикара поживает? Майки уже обо всём знает?       Кен почти растерялся. Благо, каменное лицо его не выдало.       Вопрос был до того пространный, что подводная мина могла быть где угодно. Одно ясно — им известно о существовании Аи и её связи с Тосвой.       — Да, знает.       Этот ответ по сути ничего в себе не содержал, но Дорэй расплылся в превосходительной улыбке, словно сам факт, что Майки знал Аи, давал ему фору на сто шагов вперёд.       — Знает даже то, что она давным-давно в Исте?       — Да насрать как-то, где она.       — Ты и за Майки говоришь что ли? Если она его девушка, его самолюбие это должно ой как задеть.       Дракена как осенило. Так вот что это — провокация. Причем дилетантская, глупая, буквально напоказ выставленная.       Во-первых, Аи не девушка Майки и никогда ею не была: сама формулировка предложения выдавала блеф с головой; во-вторых, им не было смысла выдавать собственного шпиона, если только это не принесёт им выгоды, а выгоды от разоблачения Аи теперь, перед боем, было кот наплакал.       Хотя если бы сейчас на разговор вышел не он, а Майки, провокация, вероятно, даже сработала бы, но, к счастью, здесь был не Майки, а его зам, и у Рюугуджи мозг пока работал исправно.       — Аи? В Исте? Не смеши. Побредовей ничего спиздануть не хочешь?       Шизука усмехнулся. С его лица не спадала раздражающая улыбка.       — Нечего. Начинаем.       — Начинаем! — вторил судья.       Они вновь отошли друг от друга на приличное расстояние, судья огласил оставшееся до боя время — минута.       — Что он тебе сказал? — из-за того, что говорили они далеко, Майки ничего не расслышал, хотя и должен бы.       — Тренировался в матерной лексике.       Майки посмотрел на него с прищуром, интуитивно догадываясь, что ему врут. Но говорить «правду» Дракен не собирался. Только неконтролируемого Майки им сейчас не хватало.       — Тиховато он тебя поносил, — заметил Сано. Он хотел бы докопаться до правды, но развить тему не успел.       Судья сунул два пальца в рот и сноровисто свистнул, как на спортивном турнире, оповещая о начале схватки.       — Потом поговорим, — пообещал или пригрозил Сано.       Чёткое обозначенное время, традиции, правила, судьи, зрители — всё это лишь создавало видимость порядка, но на деле подобные стычки оставались всё теми же уличными драками, только немного больших масштабов. Один свисток — и всё погружается в неконтролируемый, ничем не регулируемый хаос.       Во время драки редко обращаешь внимание на лицо оппонента (разве что когда целишься по нему кулаком), в остальное же время — ориентируешься по цвету курток, и только.       По ощущениям, бой был не сложнее обычного, если не легче. Майки толком не думал о происходящем вокруг — лупил всех направо и налево, сверяясь только с цветом курток и форменными эмблемами, и чувствовал, как с каждым ударом всё сильнее и сильнее болят костяшки на руках. Он не рассчитывал силу — спускал на ветер почём зря, зная наперёд, что такими темпами скоро устанет.       По-хорошему, первым делом стоило уделать Сенотаку (Майки наблюдал за ним какое-то время до начала), но теперь главаря Иста как след простыл.       А между тем народу вокруг становилось всё меньше и меньше, и в основном оставались именно чёрные куртки. По сути, они уже победили — Ист был разгромлен в рекордно быстрые сроки — но именно быстрота победы его и смущала. Сано осмотрел поваленных в бессознательном или просто слишком покалеченном состоянии на земь противников и прикинул, сколько белых курток валяется среди чёрных. Вот и оно. Истовцев на земле было не больше свастонов, а между тем из Тосвы по большей части все были на ногах — значит, на стороне Иста с самого начала выступило слишком мало. Издалека на глаз количество человек определить сложно, но когда эти люди-человеки валяются на земле — всё становится ясно, как стёклышко.       Майки огляделся, отыскал в толпе низкорослых японских мальчишек мальчишку побольше и покрупнее.       — Кенчик, пизда.       Дракен отвлёкся от поколачивания чужой морды и развернулся к Майки.       — Что случилось?       — Нас наебали, — Майки кивнул на землю, — их слишком мало. Ист по размерам не шибко меньше нас, но их тут едва сто человек наберётся. Сенотаки, кстати, не видно. Думаю, они разбили Ист на две части: одной помотать, второй добить. А, и я не вижу судьи. Если это не подстава, я не ебу, что это.       Дракен тоже осмотрелся и обмозговал услышанное. Выводы были неутешительными.       — Но откуда они приведут подкрепление? Через трибуны не прорвёшься.       — Трибуны… — Майки отвлёкся, чтобы засадить назойливо дорывавшему его парню по лицу, и выдал примерно следующее, когда отбился от этой мошкоры: — Если судья подставной, почему подставными не могут быть и трибуны?       Рюугуджи посмотрел на своего лидера ни то как на гения, ни то как на параноика.       Звучало бредом, но ведь бредом правдоподобным.       — Если трибуны подставные, нам крышка. Человек двести пятьдесят там точно есть.       Майки лёгким движением руки выдернул из толпы свастоновцев какого-то паренька и, удерживая за шиворот, заставил остановиться. Парень быстро сообразил, кто перед ним, и кивнул головой в знак уважения.       — Ты из какого отряда? Звать как?       — Ёнихо Мияму из второго отряда, — отрапортовался парень, смотря при этом на Майки восхищённо, как на живого бога.       — Ага, ясно. Слушай сюда, Ёнихо, во-он там, — Майки тыкнул пальцем в восточную сторону свалки, — сейчас тусуется наш первый отряд. Иди туда, передай их командиру, чтобы был здесь через десять минут. А, и скажи Баджи, чтобы заходил с тыла — нам нужен манёвр.       Парень кивнул, особо ничего не понимая, но уже зная, что передаст всё слово в слово. Глава всея Тосвы лично отдал ему приказ — тут нельзя подкачать.       Майки убедился, что свастоновец без проблем покинул поле боя, и сместил центр внимания на пока смирно сидящих зрителей. А зрители сегодня и правда были подозрительно тихими — ни тебе возгласов поддержки, ни пожеланий скорейшей смерти.       — «Через десять минут в тыл»? Собрался удушить их, когда они на нас нападут?       — Ну а хули мне? Эти суки первые начали.

***

      На старых, сданных в металлолом машинах (вроде той, на крыше которой сейчас восседал Баджи) думается особенно хорошо — всяко лучше чем на всяких там парковых скамеечках и креслах-качалках.       Вот и теперь Баджи думал. Точнее, вспоминал. Если ещё точнее — совмещал оба этих занятия и пытался не запутаться в собственных мыслях.       На днях Майки расспрашивал его про Сёчикара — это было странно; вспомнил про Аи сейчас — ещё страннее.       Состыковать в голове образ зубрилки-отличницы в розовой юбке и образ повзрослевшей девушки, каким-то образом связанной с Тосвой и Истом, оказалось задачей повышенной сложности, это уж точно.       В начальной школе Аи была из тех девчонок, которых на уроках хвалят учителя, и с которыми каждый второй мальчик представляет свой первый поцелуй. Девочка-красавица, девочка-отличница. Разве такая могла связаться с хулиганами? Да и Шин ей просто не позволил бы. Он любил сестру, заботился о ней, всё свободное время уделял ей, а она слушала его, как родителя, и так же горячо его любила. Увлечение бандами Сёчикара-старший не одобрил бы, и Сёчикара-младшая, как всегда, прислушалась бы к нему и порвала бы со всем, что связывало её с хулиганами.       Само то, что Майки сказал, что Аи может быть здесь, в голове Баджи не укладывалось ни в какую. Разве что природным обаянием и харизмой Майки уломал её встречаться, и тогда, если они были вместе, её присутствие здесь было оправдано; но тогда оставалось непонятным, какого они* этот придурочный разрешил привести её силой. Будь она правда девушкой Майки, её бы и пальцем тронуть было нельзя.       — Баджи-сан! — Баджи спустил взгляд с небес на простого смертного. — Мы там нашли кое-кого. Взгляните?       Баджи неохотно спустился с машины, спрыгнул на кучу другого металлолома и, опустив руки в карманы, почапал за парнем. И чем он только сейчас занимается? Руки чешутся надрать кому-нибудь хлебало, но пока Тосва дерётся где-то там, он протирает штаны где-то тут. Ну, уже не протирает, а шлёпает навстречу «важной находке», но сути дела это не меняет.       «Важной находкой» оказался парень: какой-то щупленький заморыш, несмотря на смазливое личико смахивавший на крысёныша, только что вытащенного из выгребной ямы.       — И чё эт за хрен? Какого хера вы зовёте меня из-за таких пиздюков?       Приведший его сюда парень постарался объяснить:       — Так Дракен же вчера говорил, что у них хлюпик в командирах. Этот вроде похож.       Баджи присмотрелся, что-то припомнил. Ну да: куртка истовская, парень побитый, хотя и явный дезертир (бой-то ещё не начался, а он уже слился), к тому же он побит и на морду ничё так — по приметам вроде подходит.       — Ай ладно, похуй. Просто вырубите его. Покажем потом Майки или Дракену, или кому там ещё — пусть сами, короче, разбираются.       Не успел он отдать это распоряжение, как на мусором горизонте замаячила новая свастоновская куртёнка. На этот раз парень был не из его отряда (из второго или четвёртого, вроде бы). Мальчишка запыхался от бега, опёрся о колени и перевёл дух.       — От Майки? — радостно уточнил Баджи. Наконец-то и ему перепадёт парочка истовских рож на избиение!       Парень кивнул — да, от Майки.       — Глава просил передать, чтобы через десять минут Вы были на «стадионе». Зайдите с тыла — им нужен манёвр.       Парень сам едва ли помнил, о чём речь, а вот Баджи догадался сразу. «Зайти с тыла» — ударить противника исподтишка туда, куда он меньше всего ожидает — манёвр что ни на есть нечестный и грязный, но раз Майки принял такое решение, значит, игра Иста была грязна, как сточные воды Линьфэня*.       — Понял, — Баджи, посерьёзнев, кивнул парню, а следом обратился ко всем членам первого отряда, уже ожидавших его указаний, — Группируемся как обычно! Выходим через пять минут!       Ещё кое-какие пояснения, объяснения, и отряд уже сгруппирован. Из всех отрядов дисциплина первого отряда ведёт, хотя его лидер таковой никогда не отличался.       — А, и присмотрите кто-нибудь за этим шкетом. Можете побить, чтоб не свинтил.

***

      Майки оказался прав. Прав от и до во всём, что касалось планов противника. Жаль, он не додумался до этого раньше.       Когда среди чёрных курток не осталось ни одной белой и, по идее, бой должен был быть засчитан Тосве, барьеры с трибун слетели и все зрители, что были за игрушечными ограждениями, хлынули в драку. Майки предупредил командиров, так что все были готовы к нападению, но не к такому напору. Тут и Роба присоединился, и исчезнувший на время Дорэй; среди бывших зрителей Майки узнавал командиров Урагири — банды, главарь который сегодня должен был выступать судьёй. Получается, Ист заранее всё спланировал и договорился с другой бандой, чтобы раздавить Тосву. Низко, да, но план не так уж и плох, с одной только поправкой — если победит Тосва, она поглотит обе эти банды, и ни одна из них уже не сможет восстановиться.       В подобных обстоятельствах думать ни о чём кроме боя уже не получалось, но после опрометчивого спускания сил на ветер Майки так не кстати начинал всё яснее осознавать степень своей усталости. А ведь он всего человек пятьдесят поколотил, не больше.       — Ты чего так запыхался? Херово? — участливость Кена действовала на нервы, хоть Майки и знал, что он говорил это из добрых побуждений.       — Да перенервничал чутка — не рассчитал.       Для Кена было ясно как день, из-за чего он нервничал. Не зря он не стал передавать ему провокацию — Майки бы повёлся на эту удочку, и было бы ещё хуже.       Несмотря на усталость, удары Майки не пропускал и бил так же ловко, как и обычно: Кен был за него спокоен.       Казалось, не званных оппонентов становилось с каждой минутой всё больше. Майки уже с трудом различал в вечерней темноте куртки свастонов от одежды «зрителей». Это угнетало. Не оставалось ничего, кроме как лупить каждого, кого не знал в лицо, и слепо надеяться, что прибытие первого отряда устроит коренной перелом в ходе сражения.       В принципе, надежды на первый отряд не были такими уж «слепыми». По численности он самый многочисленный, да и стараниями Баджи наиболее подготовленный.       Главные герои этого вечера объявились, как и было велено, ровно через десять минут. Появились эпично, со вкусом: Баджи забрался на гору мусора повыше и со своей колокольни звучно обматерил Ист самыми красочными матами, какие нашлись в японском языке. И под аккомпанемент матов своего командира в бой вмешался разбитый на несколько частей первый отряд. Может, по численности Тосва и не выиграла себе перевес, но ответной подлянки в ответ на их крысяничество Ист, похоже, не ожидал. Эффект неожиданности внёс свою лепту, и дело пошло проще.                    Через полчаса заварушка утихла, и бывшее поле боя превратилось в кладбище без мертвецов. С грехом пополам Тосва вытянула этот бой, но побитых было много, слишком много: паре свастоновцев проломили голову, кому-то переломали руки и ноги; всюду была кровь, хорошо заметная на белых куртках. Майки распорядился оттащить тяжело раненных в больницы, остальных — просто подбросить домой.       Этот вечер стал для него тем ещё испытанием. Не только для него, да и вообще для всех. Тосва привыкла играть по правилам, и игра по-чёрному была для неё ударом ниже пояса. И только один человек был всем доволен.       Баджи размял затёкшие от однообразных ударов плечи. Герой этого вечера выглядел потрёпанным, но абсолютно благодушно настроенным.       — Что б вы без меня делали, салаги! Как мы их! Ну как! Прям вах! Давненько такого не было!       Кейске тут единственный улыбался во все тридцать два, как обожравшийся акулёнок. Майки смотрелся на его фоне угрюмым комком нервов.       — Кстати, мне тут дезертира подогнали, — Баджи вдруг вспомнил об этом, хотя какой-то там парень был сейчас самой незначительной его заботой, — гляньте (вы его, вроде как, искали).       Кейске крикнул кому-то из своих и уже через минуту побитого в хлам дезертира притащили на поклон к командованию Тосвы. И Майки, и Дракен — оба его признали. Но, к их удивлению, признали его не только они.       — О, это тот пацан из Темё. Что он тут-то забыл? — голос Мицуи, подобный голосу разума во всех самых запутанных ситуациях, пролил свет на их воспоминания. Ну точно! Темё! Этот парень пытался остановить Кухинчи, когда тот махал битой у Аи перед носом.       Майки переглянулся со своим заместителем, оба вспомнили одно и то же.       — Кохай Аи, значит? — уточнил Сано, и мальчишка активно закивал головой, услышав знакомое имя. — Куда она делась после того, как ты забрал её у борделя?       Лицо парня побелело, как простыня, и, похоже, дело было не в тоне Майки, а в самом вопросе.       Первым заволновался Кен.       — Она цела?       Парень посмотрел забито и зашуганно. У Кена руки зачесались ему вломить, да и у Майки, похоже, тоже.       Перепуганный парень залепетал скороговоркой:       — С Аи-семпай всё в порядке! Конечно в порядке! Она же была со мной: как ей быть не в порядке. Было бы странно, если бы с ней что-то случилось! Нет, конечно нет! Она в порядке! В полном-полном порядке!       — А сейчас она где?       Цвет лица парня стал ещё белее и теперь оттенял серо-поганистым. Он боялся их до того, что готов был грохнуться в обморок.       — Н-не знаю…       Утверждает, что она цела, а между тем понятия не имеет, где она. Или же правдоподобно врёт, чтобы они её не нашли — кто его знает.       Такой тип людей, как этот, и Майки, и Кену всегда был неприятен до отвращения: скользкие трусы, готовые мать продать, лишь бы спастись самому.       — Ладно, тут походу по нулям, — у Рюугуджи не было великого желания торчать тут ещё дольше, а слушать этого хлюпика желания было ещё меньше. — Въебите ему похлеще, как командиру, и закругляемся.       На этом выдержка парня кончилась. Была ли это истерика или нервный срыв, но он расплакался надрывно и отчаянно, словно его резали.       — Нет! Аи-семпай сама виновата! Я тут не при чём! Сёчикара, Сёцу — это всё они, их бейте, не надо меня! — слёзные крики неприятно отдавали по барабанным перепонкам неестественно звонкими нотами.       — По-моему, его слушать бесполезно, — Кен уже начинал уставать от этого спектакля.       Наблюдавшие сцену Баджи, Мицуя и Чифую закивали. Зрелище было не из приятных. Один только Майки продолжил вслушиваться в его слова, как психиатр в россказни сумасшедшего.       — И зачем мне их бить? Сёчикара где-то провинилась?       Ухватившись за его слова, как утопающий за соломинку, парень закивал.       — Да, да, да! Провинилась! Это всё она! Она всё это придумала! Я здесь ни при чём, не надо меня бить!       — Хочешь сказать, она с Истом?       — Да!       — Майки, это уже слишком, — Кен не выдержал и одёрнул его. Ну что за идиот.       — Что «слишком»? Ты сам сказал, что она была с этим хером позавчера, теперь она не выходит на связь, а он говорит, что она с ними! — Майки, уже уставший и нанервничавшийся, прикрикнул на друга.       Рюугуджи был терпелив, как всегда.       — Психи свои угомони, — он положил руку ему на плечо, призывая к спокойствию, словно с секунды на секунду Майки мог сорваться с места, и его непременно надо было остановить. — Она же тебе нравится. Может, немного больше доверия изобразишь?       Майки посмотрел на него озлобленно, словно ему давили на открытую рану. Говорить такое ещё и при других командирах — всё равно что прилюдно залепить пощёчину.       Сано так и чувствовал на себе ошарашенный взгляд Такаши, не менее ошарашенный — Чифую, и наверняка восторженный взгляд Баджи (судя по тому, как задорно Кейске присвистнул, в ближайшее время шутками типа «жених и невеста тили-тили-тесто» вообще можно будет завтракать).       — Да какая теперь разница? Нравится-не нравится, она была с нами только из-за Иста! — Майки честно не понимал, как Кен может не видеть «очевидного». — Не знаю, чего она добивалась, но предательство не прощается. Была бы парнем — уебал бы!       А вот Кен честно не понимал, как можно быть настолько кретином. Обычно влюблённые друг друга оправдывают и не верят очевидному, а этот пытается увидеть то, чего нет, лишь бы её от себя отстранить. Доверия к людям в этом парне и пары грамм не наскребётся.       — А её ты послушать не хочешь?       — Что тут слушать? Тут и так всё ясно. Ты же сам его слышал!       Кен не выдержал этого истеричного бреда и действительно замочил другу подзатыльник.       — Эмоции поуйми, придурочный, и подумай головой (ну, или хотя бы членом — всё равно лучше). Есть девушка, в которую ты втрескался: она забавная, хорошенькая, умная (не знаю, какой ты там её ещё считаешь), и короче, она тебе нравится и причин не доверять ей до этого у тебя нет; а есть дрожащее от страха сыкло из Иста, которое ты второй раз в жизни видишь: оно говорит, что та девушка нассала тебе в уши и как-то там наебала, хотя по делу ни слова. И кому ты, блять, веришь?! Майки, ну ты мозг включи!       Не очень приятно, конечно, когда тебя отчитывают, как пятиклашку за плохие оценки, но в словах Кена было что-то отрезвительное.       — И что ты предлагаешь? — компромиссно поинтересовался Майки, не скрывая в голосе скепсиса.       — Пиздуй к Сёчикаре и поговори с ней. Посмотри, что она тебе скажет, а там уже решай.       — Идти к ней сейчас? — Сано обвёл пальцем заваленную телами свалку, намекая, что, мол, негоже лидеру по бабам шляться, когда тут такое.       — Да ты всё равно ни о чём больше думать не сможешь. Пользы от тебя здесь будет ноль.       — Я не знаю, где она.       — Позвоню Сонг Су. Что-то мне подсказывает, что он в курсе.       Майки посмотрел на Дорэя в отключке, потом на Сенотаку, которому его усилиями теперь требовалось в больницу, и понял, что кроме показаний этого мальца у него на руках больше ничего нет.       — Звони, — всё ещё не до конца примирившись с действительностью, согласился на такой вариант Майки. — Передай, что я разнесу ему бордель, если не скажет, где она.

***

      Аи проспала почти весь день: под вечер вышла из комнаты, перекусила, попила воды и вернулась обратно. В больницу ехать она отказалась наотрез (ни то из упрямства, ни то из страха, что об этом узнают родители). И постоянное напоминание «не рассказывай им». Сонг Су это всё порядком угнетало. С этим миром что-то не так, если уже и пятнадцатилетние дети страдают в одиночестве.       Дракен позвонил ему в десятом часу вечера. От этого звонка сутенёр испытывал необычное чувство, сочетавшее в себе черты облегчения и настороженности.       — Алло?       — Алло, привет, у Аи уже началась смена? — Кен по привычке пошёл напролом. Видимо, за Аи всё-таки забеспокоились.       — Началась, но она сегодня не работает, — и это не ложь. Чёрта с два он подпустит девушку в таком состоянии к документам.       В трубке повисла тишина. Кен кому-то что-то сказал по ту сторону, но Сонг Су не расслышал.       — Ты не знаешь, где она? За неё кое-кто тут очень переживает, — Рюугуджи ойкнул (походу, Майки «кое-кто» его ударил). — Прям пиздец сильно переживает.       Сонг Су мысленно прикинул, сколько ещё лет Аи не будет с ним разговаривать, если сейчас он её сдаст. С одной стороны, она упорно просила его молчать, с другой — в прошлый раз его молчание ничем хорошим не кончилось.

***

Не таким он ожидал увидеть Майки. Никакого тебе трогательного волнения за подругу — только плохо скрываемые злость и нервозность, как у мужа, подозревающего жену в измене и пришедшего в бордель с надеждой и страхом застукать её здесь с любовником.       — Где она? — с порога спросил лидер всея Тосвы. Его голос хрипел, казался сиплым.       Сонг Су заколебался. Он надеялся дать Аи лишнюю поддержку, но Майки, скорее, собирался нагрузить её проблемами или, того хуже, приплести к сегодняшней драке. «Поддержка» — не равно «стресс».       — Для начала скажи, зачем она тебе, — раз уж позвал, можно хотя бы узнать, зачем Майки прилетел сюда за двадцать минут.       Майки начал осознавать настроение собеседника и постарался выглядеть и говорить менее взвинченно.       — Мне надо с ней кое-что обсудить.       — Что именно?       — Это… это личное. Да… личное, — он будто только сейчас открыл для себя это слово и потому повторил его несколько раз. — Это правда важно. Нам надо с ней поговорить.       «Личное», «обсудить», «важно» — либо он собрался признаваться ей в чувствах, либо пришёл выяснять отношения. И думалось Сонг Су, он тут по второму поводу.       — Она ушла.       — Ты сказал Дракену, что она здесь.       — Говорю же — ушла. Буквально десять минут назад.       Майки не верил ему, даже не пытался. И правильно — он ведь лгал.       — Если бы было так, ты бы меня не расспрашивал. Где она? Я пойду по всем комнатам, если не скажешь.       «Настолько надо с ней встретиться?»       По правде говоря, Сонг Су всегда питал к этому парню кое-какую симпатию. Но решающую роль всё же сыграла уверенность Фусимэги в том, что Аи он не навредит.       — Ты можешь дать слово, что не тронешь её?       — Ни пальцем, клянусь, — с пылом пообещал Майки, и по глазам было видно, что он не врёт.       — И без криков.       — За кого ты меня принимаешь? Я, по-твоему, на девушку орать буду?       — Да кто ж вас, подростков, знает. Иди ко мне в кабинет, я её позову.