🌸 ГОЛОВА 🌸
— Куда ты лезешь своими ручонками, шалун? — жеманно хихикнула никак не подыхающая ведьма и притворно смутилась. — Мне там щекотно. Юнги с отвращением поморщился, чуть не бросив дело, но вовремя взял себя в руки и поудобнее уперся ладонью в чужую грудь, продолжая натужно пилить шею. Выходило откровенно плохо. Густая алая кровь хлестала совершенно неестественным фонтанчиком, пачкая рукава до локтей, расплескиваясь по мху и примятой траве и, кажется, тут же впитываясь обратно в тело. Ведьмовские штучки, не иначе… — Топором надо было, балда, — скрипуче засмеялась почти отпиленная голова. Юнги с досадой скривился и утер со лба пот. Подсказывает еще, ехидна. Да, топором было бы значительно легче, но кто ж виноват, что так сложилось? Нельзя везде и всюду таскать с собой полный арсенал оружия, а заранее предугадать, какое именно пригодится на очередной охоте, невозможно. Если ты не ведьма. А Юнги совсем не ведьма, Юнги с некоторых пор скорее… их истребитель. Нет, если говорить честно, Юнги всего пару раз доводилось охотиться на ведьм, его профилем были разного рода дьявольские змии да драконы. С ними уже давно всё чинно-гладко проходило. Без сучка и задоринки. А с ведьмами сложнее, эти стервы хитрее любого змия, к ним надо уникальный подход искать. Вот и получилось, что он при более близкой встрече с давно выслеживаемой добычей со своими арбалетом и мечом оказался как с голыми руками. Стрелы легко пробили сердце, вот только целиться, похоже, надо было не в него… И неудивительно. Какое там у ведьм сердце?.. Когда голова окончательно отделилась от тела, Юнги с облегчением вздохнул, плюхнувшись задом на мох, и устало оглядел лес. Вечерело. Верхушки высоких тонких сосен качались от ветра, почти не касавшегося земли. Со всех сторон слышались шелест и мерное трещание шишек, прогревшихся за день, просохших и раскрывающихся после прошедшего накануне дождя. Прошлогодние оранжевые листья почти скрывали свежую весеннюю зелень. Первый по-настоящему теплый день подходил к концу, обещая скорый расцвет лета. На смену ему спешила приятная ночь, которую Юнги точно проведет за кружечкой доброго вина с ароматной зажаренной в томатах рулькой… Заслужил отдых своим тяжким трудом. За убийство этой ненавистной всем зловредной карги горожане точно наконец признают его героем и начнут уважать. — Эй, охотник, — окликнула голова. Юнги дернулся, нехотя переведя взгляд. Его ужас пробирал от мысли, что ведьма никак не замолчит, вести с ней бесед уж точно не хотелось. — Ты когда-нибудь слышал про ведьмогон? — Что еще за ведьмогон? — Не слышал, — хохотнула голова. — Ну тогда слушай: убить ведьму можно любым оружием, как и всех остальных людей. Но убить живущую в ней магию можно лишь одним способом — пустив по жилам ведьмы сок ведьмогона, поэтому умные люди на нас охотятся только с помощью отравленных стрел. В противном случае магия тут же переберется в новое тело. В ближайшее. — Что ты мне заливаешь, старуха, — отмахнулся Юнги, с трудом поднимаясь и разминая гудящие от такой неприятной работы косточки. — Старуха?! Да мне зимой только сорок лет сравнялось, мерзавец! Еще жить и жить могла… — Старуха, — из вредности повторил Юнги и вытащил из сумки большой застиранный платок. Расстелил по земле и уложил на него отрубленную голову. Если присмотреться, ведьма и правда не выглядела старой. Обычная не юная уже женщина с едва проглянувшей сединой на висках и небольшими морщинками в уголках глаз. Даже не уродливая, как он думал. И почему только ее в городе все старой каргой звали? Впрочем, едва ли кто-то из городских видел ее так близко. — Кончай причитать и подыхай уже, надоело твой мерзкий голос слушать. — А вот не подохну! — огрызнулась голова, даже зубами клацнув. — Еще семь дней не подохну! Будешь знать, как неправильно на ведьм охотиться, тупица деревенский. Возомнят себя героями и милым женщинам головы рубят… — Милым женщинам?! — вспылил Юнги, чуть не пнув голову тяжелым кожаным сапогом. — Это ты-то милая? Пять девушек погубила, холера, и теперь что-то из себя строит! Да таких убить мало! — А среди них, что ли, твоя девка была? — нахально рассмеялась ведьма. — Если хочешь, расскажу, как вернуть. Заживете лучше, чем раньше, лишнего болтать не будет, податливой станет, а с запашком ты быстро свыкнешься. — Стерва… — покачал головой Юнги и затянул узлом углы платка. Подвесив получившийся куль на свой крюк для ловли змей, закинул тот на плечо и подобрал сумку. — Надеюсь, через семь дней тебя на том свете хорошенько отделают за все твои дела. — Все мы за свои дела заплатим. И ты тоже. Кончилось время твоих подвигов, охотник, пришло время плату принимать. Готовь кошель, тебе понравится. Юнги лишь хмыкнул на это и принялся шарить по карманам, ища из чего бы смастерить кляп. Весь последний год его так и преследовали неудачи. Как будто какое-то злое божество по пятам ходило и специально под ноги камушки кидало, с дорожки сбивая. Сначала местный пьянчуга попался в его поставленную на ехидного ящера ловушку, из-за чего ящера сцапал другой охотник. Потом пойманные крылатые змейки расползлись из прохудившейся сумки, пока он отдыхал в таверне после охоты, покусали десятка три прохожих да скрылись в ближайшем лесочке. После огромная жрущая домашних птиц мокрица, издыхая, обляпала вонючими чернилами, вынудив почти всю осень ходить с пятнами на лице. А когда подстреленный им злобный медведь, с ревом гонявший по округе видавших виды мужиков, оказался сбежавшим любимцем графа, Юнги особенно расстроился… пришлось отдать все свои сбережения в качестве «извинения» и забесплатно отработать на полях несколько дней, помогая собирать последний урожай. Впрочем, больше всего его огорчил убитый в середине зимы зазывала-водяной, за которого пришло мстить целое семейство таких же отвратных склизких и клыкастых тварей. Больше двух месяцев прошло, а некоторые укусы никак не заживали. И ладно бы, если б только его покусали, но и тут кое-кому из горожан досталось. Юнги пятнадцать лет занимался охотой, прекрасно знал все тонкости своего ремесла. И, хотя частенько терпел неудачи просто по воле случая, в последнее время оставался в дураках так часто, что уже и правда хотелось самому податься в ведьмаки да принести кровавую жертву какому-нибудь богу, чтобы даровал наконец успехов в работе. В некоторых близлежащих городах и деревнях его уже вообще видеть не хотели. Пора было прервать эту череду неурядиц! Даже с кляпом во рту ведьма никак не унималась, мычала и нудела у него за спиной, сбивая с мыслей. Всю дорогу настроение портила. Зато, как ни странно, кровью не капала, хотя Юнги опасался, проверял несколько раз, но даже платок оставался чистым. Да только что толку с чистой сумы, если ноша такая гадкая? Юнги еще на окраине леса почуял неладное — ведьма вдруг притихла. Замерев у невысокого деревца, он с прищуром осмотрел видневшуюся за лугом окраину города. Ближайшие дома странно покосились, дорожки вздыбились холмиками, тут и там бегали кричащие люди, где-то над крышами поднимался к небу тонкими черными струйками дым. А в небе, разгоняя воздушные облака взмахами мощных крыльев, парил огромный огнедышащий дракон.🌼 ОБИТАТЕЛЬ ЛЕСА 🌼
В тысячный раз горестно вздохнув, Юнги поднял левую руку с арбалетом и выстрелил. Металлическая стрелка наполовину ушла в сосновый ствол точно на ладонь выше предыдущей дырки. Цепочка отметин протянулась от корней уже на пару метров, а злость никак не проходила, так и бурлила обжигающим паром где-то в груди, время от времени затуманивая разум. Отложив арбалет, Юнги протянул ладонь — стрелка зашевелилась, точно живая, выскочила из древесины и сама собой прыгнула в руку. От этого аж слезы навернулись на глаза. Юнги всхлипнул и перевернулся на бок, стискивая злосчастную последнюю стрелку пальцами. — Что, опять?! — взвыла подвешенная на сук голова ведьмы в кульке. — Всю ночь напролет ревел, как малая девчонка, неужто слезы еще не закончились?! Тряпка ты, а не охотник! Жалкая тряпка! Юнги зажмурился, вытирая слезы грязным рукавом. Они и правда никак не кончались. Всю жизнь ведь берег… Что бы ни случалось, терпел и держался стойко, как учили отец с дедом. И раны лечил, едва морщась, и обиды терпел, лишь сжав зубы, и утраты переживал, принимая как неизбежное. С малых лет ни слезинки не проронил, как жизнь ни била. А в эту ночь дошел до предела. Уж целую лужу, наверное, сделал. Ну так не без повода же! — И правильно они решили, остолопы эти, что выгнали тебя из города. Хоть раз что-то умное придумали. Кому такой сопливый охотник сдался? — Помолчи хоть немного, — хрипло выдавил Юнги, со злости кинув стрелкой в светлый куль. Ведьма тихо «айкнула», но причитать не прекратила. — Из-за тебя ведь выгнали. — Из-за меня? Ха! Не ищи крайнего! Только твоя в том вина, что ты, болван, не умеешь свое дело делать. Сам на ведьму пошел, не подготовившись как следует, сам теперь и разгребай ее подарочки. Ишь, хитрый какой, из-за меня… — Да, из-за тебя! Это ты создала тех чудищ, которые на город напали! И, если бы я тебя не убил, точно спустила бы их с цепей не сегодня, так завтра! — В середине осени вообще-то, — деловито поправила ведьма. Юнги хлюпнул носом и сел, хмуро глядя на куль. — Чтобы они уничтожили весь собранный за лето урожай, а новый взрастить уже некогда было. Я ведь не такая тупица, как некоторые, я свои дела хорошенько продумываю, у меня всё учтено было. — Всё учтено? Это ты о чем? — Как это о чем? О монстрах. Ты, гляжу, даже нить разговора проследить не способен. Ну что за ничтожество, честное слово, как ты до сих пор дракону в желудок не угодил, не представляю. О монстрах! Они у меня не просто так созданы и подобраны. Огнедышащий дракон атакует с неба и сжигает всё на своем пути. Гофер, подземный грызун, подбирается внизу, сотрясает землю, уничтожает сады и рушит дома. Кракен в бухте в щепки разносит лодки рыбаков и топит всех, кто пытается спастись по воде. Грифон, мой любимец, хватает и терзает тех, кто сбегает через поля. А волколак… впрочем, не суть. Главное — никто от моих славных чудищ теперь не спасется! Жаль только, я не услышу воплей ужаса и не увижу рек крови, текущих по улицам города. — Какая же ты гадина, — пробормотал Юнги и снова чуть дрожаще вздохнул. — И теперь я стану таким же… — Таким же? — Воротит от мысли, что я получил твою магию. — Юнги снова поднял руку, выброшенная стрелка в который раз послушно скакнула на ладонь. — Гадко это. — Мою? Магия не принадлежит ведьме, ведьма лишь получает возможность использовать и направлять ее так, как пожелает. Потому-то охотники, которые используют ведьмогон, еще большие тупицы, чем ты. Сами отказываются от величайшего дара природы. — Природы… — Юнги поднял ладонь с лежащей между пальцами стрелкой и хорошенько прицелился. Стрелка метнулась, кажется, быстрее, чем из арбалета. «Подстреленная» сосна мстительно ответила сброшенной на голову новоиспеченному колдуну шишкой. — Знают они эту природу, вот и отказываются. Дары Злого Бога хорошему человеку и с доплатой не нужны. Между стволами сосен наконец начали пробиваться уверенные лучики света — солнце поднялось над верхушками кленов да ив. Не раннее уже утро. По-хорошему нужно было бы закидывать сумки на спину да идти через лес к какому-нибудь другому городу, искать себе новое место. Только где ж взять силы, когда жизнь забрала и сломала всё, что ты столько лет пытался выстроить? Вот и лежали набитые под завязку котомки и мешки на сырой земле под соснами. Ждали, когда у хозяина настроение сменится. И не было ясно, сколько еще ждать придется, и чего в итоге они дождутся. На рассвете, когда закончились запасы яблочной самогонки, притихшие глиняные бутыли уже было подумали, что так сиротами и останутся — охотнику вздумалось с собой покончить, да только дрожащие руки слушаться не хотели, неловко выпущенная раньше времени арбалетная стрела цапнула по уху и исчезла, оставив после себя лишь осознание, что даже с этим он справиться не способен. От того и не находилось сил куда-то идти. — Забудь ты эту чушь. Будь это дар Злого Бога, он бы обратно его забрал. Больно надо ему каждого встречного-поперечного магией наделять, тебе бы магия не досталась. Злой Бог на то и Злой… За всё страшную плату берет. — Так, может быть, — неуверенно пробормотал Юнги, подбирая под себя ноги, — он потом и возьмет, почем мне знать? Это было бы очень коварно — против воли и обманом наделить даром, а уж после потребовать плату. Не в духе ли это Злого Бога? — Да нет никакого Злого Бога, — глухо проворчала голова и странно закачалась вместе с кульком, как будто пытаясь спрыгнуть с сучка и укатиться подальше. — Эк ты быстро переобулась! Только что говорила мне про его поступки, а теперь заявила, что нет его? И как тебе верить-то? — А как с тобой, тупой деревенщиной, еще разговаривать?! Приходится опускаться до такого же уровня и про всяких богов говорить, чтобы ты вообще хоть что-то понял. Да только не помогает. С таким непроходимым идиотом я не могу на одном уровне говорить. — Может, прекратишь уже оскорблять меня через слово? Утомила. — Неженка какая, ты посмотри. С какой бы стати мне этого не делать? Юнги поджал плечи. И правда. Больше у ведьмы вообще никаких поводов с ним договариваться не было, раз по его милости ей остались считанные дни на этом свете. Да и пригрозить ей тоже было нечем. Хотя, если подумать… — Не перестанешь — я тебя в костер кину. — Ты хоть представляешь, какой смрад поднимется? — рассмеялась голова. — Сам же задохнешься от этого дыма. — А я его магией от себя отгоню. — Тьфу. Бедная магия, в такие никчемные руки попала, пропадет теперь зазря… — Пропадет? — встрепенулся Юнги, подобравшись и чуть подавшись навстречу. — Ее как-то истратить можно, чтобы закончилась? Как это сделать?! — Не о том я. Нельзя ее истратить. А вот использовать только на всякую ерунду вроде метания стрелок — можно. Неуважение это. Всё равно, что шелковым платьем полы мыть да свиней обтирать. Фу. Со мной эта магия необыкновенные чудеса творила, а с тобой заскучает совсем. Юнги нахмурился. Ну и взгляд у этой ведьмы. Необыкновенные чудеса? Это заколдовать беззащитных монашек, что ли, чудо? Сбить путешественников с пути и отправить в болото? Наслать на работающих в поле крестьян тучи жуков-кровопийц? Похитить и убить несколько безвинных юных девушек? Создать кровожадных монстров, сжигающих дома и огороды? После таких чудес магии уж точно пришло время поскучать! — Она как ребенок, что ли? На месте сидеть не хочет? — Скорее как щенок. Если неправильно воспитывать будешь, быстро превратится в злобную псину и глотку тебе перегрызет. — Как будто ребенок не может вырасти в злого человека и убить, — насупился Юнги, но всё же впечатлился. Почему-то поверил в этот раз. — Слушай, а как же ее правильно воспитывать, чтобы не… ну… — А вот хрен я тебе что скажу. Юнги отвернулся. Ну еще бы. Не было у ведьмы поводов ему помогать… — А если я что-нибудь для тебя взамен сделаю? — тихо спросил Юнги, сам себя ненавидя за эти слова. Но затаившийся в сердце страх шептал, что это может быть его последняя надежда. Раз уж всё разрушено, терять больше нечего. Можно и попробовать договориться с ведьмой. — Расскажешь мне о магии? Научишь с ней сладить? — Да что ты можешь для меня сделать, деревенщина? Мне теперь прямая дорога к предкам. Вот помру спокойненько и встречусь со всеми: и с родителями, и с бабками да дедами, и с тетушкой своей любимой… Ох и хорошая ведьма была, вот у кого поучиться бы, вот кто умел страх наводить на мерзких людишек! — Но я не хочу страх наводить, я хочу просто… Ай! — Юнги махнул рукой и снова отвернулся — нечего всё же с этой каргой разговаривать, уж у нее на уме точно ничего хорошего нет. Еще понаучит гадости всякой, хуже будет. — К чертям тебя, вредная старуха. Могла бы хоть напоследок разок доброе дело сделать… — Кому? Остолопу, который меня убил, так еще и растянул смерть на несколько дней?! А может, еще рассказать тебе, где мой сундук с сокровищами зарыт?! — А у тебя и сокровища есть? — Не твое, дубина, дело. — Да я не собирался их забирать, удивился просто. Юнги хмыкнул. Вообще-то сундук с сокровищами был бы не лишним, как компенсация за все переживания и лишения, настигшие его из-за этой охоты, о которой со стенаниями просили все горожане уже пару лет. Никто ведь ему за работу, само собой, не заплатил. Впрочем, мечты мечтами, а идей, как найти с ведьминой головой общий язык, у него всё равно не было. Единственным разумным планом всё так же оставался поиск нового приюта где-нибудь в далеких краях, куда еще не доползла его дурная слава незадачливого охотника. Он как раз уже почти собирался вставать и собирать свои спасенные из разрушенного дома пожитки, когда заметил приближающуюся тень между кустов. Горящие после пьяной ночи глаза еле различали детали, но Юнги всё же узнал человека. И тот, похоже, тоже прекрасно его узнал. Остановившись неподалеку, Сокджин сложил руки на груди и с прищуром осмотрел сидевшего на земле. Юнги с каким-то стыдом глянул из-под челки. Не то чтобы Сокджин был ему таким уж злобным врагом, но уж точно и не приятелем. Сын колдунов и оборотень-змей, он жил отшельником где-то в лесу, почти не появляясь в городе и не доставляя хлопот… только потому и не порождал ни в чьих душах желание нанять охотника. И всё же не испытывать к нему какую-то неприязнь Юнги не мог. Змей ведь! — А… — дернул бровью Сокджин, — это ты. Я уж думал, опять болотники свою оргию устроили. Вой какой-то всю ночь, рёв, хлюпанье. А это могучий охотник сопли распускал. Ясно. Юнги скривился и отвернулся, облокотившись на собственные колени и подперев щеку ладонью. — Слышал, ты вчера сестренку мою порешал, — продолжил Сокджин, подходя ближе. Юнги нахмурился — куль помалкивал, не подавая голоса, как нарочно затаившись. — Где ты ее дел? — Тело где-то в лесу валяется. Голова вон на сучке висит. Надо — забирай, мне уже плевать. — А?.. — Сокджин удивленно перевел взгляд на светлый куль. «Здравствуй», — ехидно хохотнул тот. — Тьфу ты, черти болотные, она еще жива, что ли?! Ты что, болван, просто так ее убил, без ведьмогона?! — Надо же, а вы просто как две капли воды, — прошипел Юнги, искоса зыркнув на мужчину. Тот уже осторожно заглядывал в куль, видимо, желая убедиться, что не послышалось. Ведьма, едва увидев свет, смачно плюнула брату в лицо. Сокджин тут же затянул узлы платка потуже и с отвращением вытер лицо. — Любезная встреча, ничего не скажешь. Она, что ли, со всеми такая? И с родней тоже? — Не то чтобы мы с сестрой были так уж дружны, — покачал головой Сокджин и на всякий случай отошел, встав с другой стороны от собеседника, подальше от куля. — В детстве были не разлей вода, но потом… — Потом он меня предал, крыса бесхребетная! — взвизгнула ведьма. — Ничтожный предатель! Ты тоже свое еще получишь, выродок бездарный! Помяни мое слово, будешь… Юнги удивленно округлил глаза, слушая льющиеся ручьем проклятия и ругань. Нет. Не со всеми она одинаково общалась. Братца ведьма явно «любила» даже сильнее горожан, на которых натравила четырех монстров. И как только не раздавила каблуком до сих пор? — Ты вчера ее убил? — присев на корточки, тихо спросил Сокджин, даже не пытаясь перебить поток пожеланий в свой адрес. — Только первые сутки прошли? — Да. А что? — Тогда она еще шесть дней будет вот так… — Сокджин кивнул на яростно раскачивающийся куль. — У меня ведьмогон есть, да только поздно, не поможет уже, магия-то ее уже должна была… — Он резко замолчал и перевел на собеседника в момент ставший строгим взгляд. — Ее магия в тебя перебралась, да? — Да, — выдавил Юнги, совсем себе места не находя. И не то чтобы он считал уместным оправдываться и извиняться за это, раз не извинился за убийство сестры… но странное чувство вины давило на плечи. Впрочем, может, они болели от тяжелых сумок и выпитой самогонки, что еще не до конца выветрилась. — Она мне не нужна, можешь как-то ее забрать? Я не хочу быть колдуном. — Не могу. Я не колдун. — В каком смысле? — оторопел Юнги. — Ты же ее брат, ваши родители — колдун и ведьма. Как ты можешь быть не… — Запросто, — усмехнулся Сокджин, присаживаясь. — Часть магии передается лишь первенцу. А я — третий ребенок в семье. — Аааа. Поэтому она назвала тебя… эм, неважно. Но как же тогда ты превращаешься в змея? — А это меня сестренка заколдовала. Хотела, чтобы я помогал ей творить зло, решила, что змей — идеальная форма для помощника ведьмы. Но я, поняв ее планы, отказался и ушел из дома. — Предатель! — вопила голова. — Неправильно звать предателем того, кто никогда не был осознанно на твоей стороне, — возразил Сокджин. — Знаешь, сестра, я даже рад, что тебя наконец убили. У меня бы рука так и не поднялась. Однако… — Он снова посмотрел на охотника. — Кажется, этот подвиг аукнулся тебе особенно горько, да? — Как посмотреть, — хмыкнул Юнги, глянув на груду своих вещей, лежащую в нескольких шагах. — Родной город мне больше не дом. Но ведь это не так страшно, всегда можно найти новый дом. У меня всё еще есть ноги-руки, да и магию я полу… чил… Он стиснул зубы. На лице ни один мускул не дрогнул. Но слезы всё равно покатились по щекам. Сгорая от стыда, Юнги отвернулся, спешно утирая их испачканными в крови и земле рукавами. Что могло быть еще хуже, чем оказаться с позором выдворенным из города? Есть кое-что. Неправильно убить ведьму, выпустить на волю ее монстров, подхватить магию, оказаться с позором и пинками выдворенным из города и в добавок расплакаться перед каким-то оборотнем-змеем. — Ладно, некогда мне тут с тобой болтать, — глухо пробормотал Юнги, поднимаясь и отряхивая брюки. — Меня ждет долгое путешествие. Голову, так и быть, себе забирай. Мне такая собеседница в дороге не очень нужна. — Мать твою… — скривился Сокджин, аж плечами дернув. — А с ухом-то что? Вся шея в крови. Это она тебя так? Промыть и залечить надо. Если колдовскую рану не обработать, проблем не оберешься… — Да нет, — перебил Юнги, махнув рукой и принявшись деловито перебирать котомки, думая, как бы всё это лучше уместить на потерявшую колесо и ось тележку, которая и заставила его остановиться на неприглядном местечке. — Это я сам. — Сам? — Это он застрелиться пытался! — расхохоталась ведьма. Брата она, конечно, ненавидела, но от души радовалась возможности рассказать о глупом человечишке. — Из арбалета своего. Да только охотник из него хреновый. Позорище! — Однако ж тебя подстрелил с первой попытки, — огрызнулся Юнги, выбрав сумку с самыми нужными вещами и закинув ее на плечо. — Видимо, ведьма из тебя еще более хреновая, чем из меня охотник. Нормальная бы так просто не подставилась. — Ой, до чего ж обидно, наверное, из-за такой никчемной ведьмы всё потерять, да? — продолжала веселиться голова. — Там шагах в пятидесяти болото должно быть. Пойди да утопись. Поди, попроще будет, чем застрелиться! Юнги невольно глянул в сторону, с которой слышал кваканья. И тут же тряхнул головой. Нет, с этими мыслями он покончил еще ночью, возвращаться к ним было ни в коем случае нельзя. А потому стоило как можно скорее выбросить из своей жизни злосчастный куль и шагать куда глаза глядят. — Погоди! — окликнул его Сокджин, когда Юнги уже прошел метров пять. — Постой, не спеши так. Может, ты хоть отдохнешь и в порядок себя приведешь? Поешь перед дорогой… — Ты что это, крыса болотная, приютить его вздумал?! — завизжала ведьма. И как только платок не загорелся от ее праведного гнева. — Моего убийцу?! Этого барана безмозглого? Да пусть катится и подохнет в лесу! Может, магия хоть нормального носителя себе найдет! — Кстати, это тоже повод для меня тебе помочь, — покивал Сокджин, осторожно снимая куль с сучка. — Хочу, чтобы магия осталась и прижилась в хорошем человеке. Идем ко мне. Отдохнешь, а я пока расскажу тебе всё самое главное. Юнги немного посмотрел себе под ноги, разглядывая устланный хвоей, листьями и шишками мох. Если даже обманывает, что там этот оборотень сможет ему сделать? Разве что попытается убить, чтобы забрать магию. Но это Юнги уже не пугало, защищаться он умеет. Уж как-нибудь совладает с новой силой, чтобы постоять за себя. А раз так, бояться нечего. — Ладно, — бросил Юнги, оглянувшись и вытянув руку. Все прочие мешки и котомки, послушавшись молчаливого приказа, поднялись в воздух и поплыли между деревьями. — Веди. Только имей в виду, монет у меня почти нет, расплатиться за постой прилично не смогу. — Я с гостей денег не беру, — усмехнулся Сокджин, перекинув ругающийся куль за спину, и зашагал в совсем другую сторону. — Но можешь расплатиться магическими услугами, раз уж ты так быстро осваиваешь новые силы.🐺 ХОЗЯЙКА 🐺
Шли они не очень-то долго, едва с сотню шагов. Неудивительно, что Сокджин слышал ночью его горестные завывания… Поначалу Юнги и не заметил маленький домик, спрятавшийся в густых зарослях кустов. Едва покрывшаяся молодыми листочками крушина и бузина да цветущий желтым можжевельник укрывали его от глаз и сразу намекали, что соваться в такие заросли не стоит. Впрочем, за кустами обнаружился даже небольшой дворик с грядками и покосившимся, похожим на будку, курятником. — Ну да, не замок, — пожал плечами Сокджин, снимая с пугала улыбающуюся тыкву, — но нечего так смотреть. Как будто ты сам в роскоши жил. — Да нет, что ты, — залепетал Юнги и в ужасе содрогнулся, когда Сокджин с размаху насадил куль на заточенную палку вместо тыквы. Ведьма тихо ругнулась, а когда развязанный платок опал на плечи пугала, с прищуром осмотрелась. С такой головой пугало поистине могло напугать до смерти или хотя бы седины. — Ох, чтоб меня… Юнги отвернулся и зажал рот ладонью, чтобы не выблевать многострадальный желудок. — Солнце в глаза светит, — буднично проворчала ведьма. — Ну так закрой их. На что тебе тут глазеть? — Да уж найдется на что, хах. Хочу посмотреть, как один бездарный олух другого магии учить будет. Вот потеха-то. — Будешь вредничать — мешок тебе на голову надену, поняла? — Напугал. Скажи еще, что кляп в рот вставишь… Юнги нахмурился, сквозь вялую ругань услышав странные шорохи где-то в кустах. Это не было похоже на ветер, совсем не было. Скорее — на какого-то зверя. И довольно крупного, судя по тому, как сильно шевелились ветки бузины. Юнги спешно отступил к домику, прямо-таки прилипнув к двери. — У тебя собака есть? — спросил он, скользнув за дверь и выглядывая через щель. — Нет у меня никого, — удивленно ответил Сокджин. — А почему ты… Договорить он не успел — перебили скулеж и тявканье. Из кустов вывалился некрупный грязный волк. Отряхнувшись, он повертел головой и шумно принюхался, потрусив по двору, выискивая что-то на земле и под ближайшими деревцами. — Пошел вон! — совершенно спокойно прикрикнул на него Сокджин, берясь за стоящую у стены тяпку. Щель стала совсем узкой. — Для тебя тут ничего вкусненького нет, брысь! Волк поднял голову, навострив уши, осмотрел человека с оружием и даже не подумал уходить. Вместо этого потоптался вприпрыжку с лапы на лапу, зычно порычал, опустив голову, и вдруг сильно встряхнулся, подняв целое облако пыли и серой шерсти. Выглядело это странно. А когда пыль осела, и вместо волка Юнги увидел вполне обычного парня, в мыслях и вовсе всё смешалось. Еще один оборотень! Молоденький, довольно крепкий, одетый в совсем простенькую старую одежку, до того грязную, что даже трудно было сказать какого она там цвета. Глаза горели, а на приятном лице так и читалась готовность вгрызться в любого, кто встанет на пути. Это было уже слишком для одного дня. — Волчка привел зов природы! — заявил парень, продолжая не обращать на Сокджина особенного внимания и осматриваться, прохаживаясь по двору. Ведьма гаденько хихикала. — Зов… природы? Ты, что ли, поссать сюда прибежал? Шуруй в свой лес кусты метить, шавка блохастая. Тут тебе ловить больше нечего. — Моя хозяйка где-то здесь, — огрызнулся оборотень-волк, ощерившись и показав на удивление ровные и беленькие зубы... напоминающие скорее о кролике, чем о волке, своими выдвинутыми резцами. — Она напугана и грустит. Волчок пришел на помощь своей любимой хозяйке. Сокджин опустил тяпку и перевел взгляд на голову пугала. Ведьма улыбнулась. Оборотень-волк тоже на нее посмотрел. Хмыкнул, склонив голову к плечу, фыркнул и снова огляделся, будто не найдя ничего интересного. — Где моя любимая хозяйка? — Принюхиваясь, парень прошелся вдоль стены и вдруг припал к двери. Юнги плотно закрыл ее и замер, слушая шумное сопение в щель. Сердце почему-то в пятки ушло от такой сцены. — Здесь! Она здесь! Дверь резко распахнулась. Сердце из пяток провалилось прямиком под землю. Парень оглядел спрятавшегося в домике человека, лицо озарила счастливая улыбка. «Хозяйка!» — радостно воскликнул он и стиснул Юнги в крепких объятиях, тихо заскулив. Юнги скривился от запаха грязной псины.