Оковы бессчётных чертогов разума

Еще по дороге в спортзал злость сошла на нет, как будто ее и не было, и вместе с тем вернулась способность рассуждать без лишних эмоций. Но направление движения было уже задано, поэтому, основательно помесив грушу и подумав над ситуацией, Мёрдок отправился обратно в офис. Рабочий день продолжался своим обычным чередом… Подкараулив время, когда Карен пошла за чашечкой кофе, Мэтт направился в подсобку, что служила им кухней: – Заваришь мне тоже, пожалуйста? – мужчина прислонился к косяку – У тебя это лучше получается. – Да, без проблем, – согласно кивнула Карен. – Как продвигается дело с Бертиной? Раздобыл справку? – А, да… Совсем про неё забыл, – Мэтт выложил бумажку из внутреннего кармана пиджака к ней на стол и уселся на диван в пустом холле для посетителей. Через минуту Карен принесла две чашечки кофе и, поставив одну на журнальный столик напротив Мэтта, уселась на диван рядом. – Карен, сможешь пробить одного человека? Она работает психиатром в этом же госпитале. – Да, конечно. А в чем проблема? – с Карен всегда и просто, и сложно одновременно. Ей нужны ответы, и она любит докапываться до сути дела, никогда не берясь за работу только потому, что ей сказали что-то сделать. Мэтт вздохнул: – У нас новое расследование, возможно, намечается… – Кофеи гоняете, значит, да? А меня не позвали? – Фогги стоял в двери, угрожающе подбоченившись. – Сначала на кофе не зовут, потом секреты у них от тебя появляются, а потом придешь в один день, а тут уже другая фирма и люди другие ходят вокруг. – Извини, Фогги. Я сейчас исправлюсь, – и Карен с усмешкой ушла на кухню заваривать еще одну кружку кофе. Мэтт не решился рассказывать всю историю целиком, зная что Фогги опять будет недоволен его ночными вылазками, и просто пересказал историю Клэр. На работорговцев у него не было даже малейших зацепок, поэтому, чтобы друзья лишний раз не волновались за него, эту часть он тоже решил пока опустить. – Кей Ньюмин – психиатр, отвечающий за первичный прием и оценку поступающих в госпиталь в отделение психиатрии, поэтому я пока решил начать с неё, – закончил Мэтт свой рассказ, пока они шли из офиса по оживленной улице Бруклина до такси. – Что-то ты сильно издалека начал, – заметил Фогги. – А список больных? – Клэр обещала достать в ближайшее время... За следующие две недели Мэтт, Карен и Фогги прочесали все, что смогли найти по жертвам вируса сумасшествия и по психиатру. По Кей Ньюмин информации практически не было – училась в нескольких мед вузах в небольших городах, выросла в Джорджии, приводов не было… собственно, все что было известно о докторе-психиатре. Со списком больных им повезло чуть больше. Один случай громко освещался прессой – дело о сошедшем с ума серийном маньяке, убивавшем только девушек с татуировками на китайском. Дедушка на старости лет стал чересчур разговорчивым и выдал слишком много деталей с точностью до времени и места, а также точные переводы татуировок своих жертв, что не осталось незамеченным у ведущего его психиатра. Еще пара дел также освещались в прессе – в одном из мужчин опознали убийцу в розыске, в другом – одного торговца оружием, сбежавшего из тюрьмы лет десять назад. Про остальных информации было либо значительно меньше, либо совсем никакой. Больше всего Мэтта интересовал парень пятнадцати лет, но и по нему, кроме нескольких приводов в участок за хулиганство и мелкий разбой ничего не удалось найти. С работорговцами тоже дело не двигалось – Мэтт безрезультатно продолжал копать на фирму информацию, пытаясь найти хоть какие-то зацепки для полиции и налоговой, а также наблюдать за офисами и барами. Он выяснил что часть нелегалов оставляли в городе, на “экспорт” отдавали лишь женщин и детей – основной поток заказов из мужчин отправлялся на какой-то засекреченный объект. Однако никто не мог сказать куда и зачем их отправляют. Двигаясь вверх по карьерной лестнице из работников компании, Мэтт допросил заведующего портовым складом проверенным уже способом – привязав бедолагу за руки к трубе на крыше его же дома и выбивая из того всю необходимую информацию. Которой оказалось удручающе мало. Грузы доставлялись и забирались по ночам без его вмешательства, в его же обязанности входила лишь охрана склада и правильная комплектация товара. На столе каждое утро принтер в автоматическом режиме распечатывал всю информацию, которую ему полагалось знать, и по которой он работал, не задавая лишних вопросов. В конце дня эти документы уничтожались без следа. Единственное, что он мог сказать наверняка – следующим днем должен прийти новый сухогруз, и что партия нелегального товара должна быть очень большой – под него выдали распоряжение освободить и подготовить целый специализированный контейнер с шумоподавлением, а также выделили свое сопровождение и охрану груза. И следующей же ночью Мэтт поджидал товар, притаившись на борту сухогруза в знакомом порту. На судно уже загрузили новую партию товаров вместе с пустым контейнером, и из подъехавшей фуры выкатили большой заколоченный ящик с просверленными в нем дырочками. Ящик грузили максимально осторожно и долго. Очень нервный мужчина-азиат, судя по всему ответственный за груз, бегал из стороны в сторону и ожесточенно жестикулировал, крича что-то по-японски. Вторая бригада грузчиков в это время перетаскивала из фуры ящики с медикаментами, аккумуляторы и какую-то дополнительную медицинскую технику. От всего этого груза, как и от японца в целом резко несло медикаментами и больницей. Большая часть бригады разошлась по складским помещениям после окончания погрузки ящика на борт. Фура давно уехала, и все ящики уже заняли свои места внутри контейнера. С борта корабля по одному стали незаметно пропадать охранники, работники склада и вахтовые на корабле. Пока ящик закатывали в контейнер и распаковывали часть коробок, пространство корабля было уже зачищено. Рядом с контейнером еще оставалось несколько охранников, а внутри японец расколачивал боковую стенку ящика, что-то довольно бормоча себе под нос. И хоть охраны оставалось немного, однако это были профессиональные бойцы, обладающие отличной военной подготовкой. В этом Мэтт убедился на личном опыте, бесшумно спрыгнув прямо между ними с крыши контейнера и начав бой… Вырубив последнего из мужчин, Сорвиголова вернулся на корабль. Японец предпочёл сразу запереться внутри контейнера и явно пережидать нападение там. Мэтт обошел закрытый контейнер, считывая информацию – внутри определялось уже целых два человека вместо одного. Запах медикаментов только усилился за это время и внутри был уже развернут какой-то источник тепла – контейнер успел немного нагреться. Японец-врач (теперь Мэтт не сомневался в том, что это был именно врач) стоял, замерев с пистолетом рядом с дверью и прислушивался. Второе тело лежало неподвижно, и стенки ящика все еще надежно глушили остальные звуки и запахи, забивая эфир медленным гудением электричества. Спустя минут пятнадцать, японец, немного успокоившись и не слыша ничего подозрительного, решился отпереть замок и приоткрыть дверь. Придерживая дверь одной рукой и готовый захлопнуть ее в любой момент, он высунул сначала краешек пистолета, а затем, уже чуть увереннее – вытянутую руку. Врач оказался гражданским лицом, и не представлял никакой угрозы. Он явно держал пистолет в первый раз и даже не снял с предохранителя. Сорвиголова, стоявший рядом, просто сильно пнул дверь – японец тут же выронил пистолет и схватился за ушибленную руку, про всё забыв. Зайдя внутрь и не обращая более внимания на мужчину, Мэтт пошел к странному ящику с “пациентом”. Мужчина же, отходя от Сорвиголовы назад и выставив вперед здоровую руку, мотал головой из стороны в сторону и пытался что-то ему втолковать испуганно-тревожным голосом, то и дело показывая на ящик. Но Мэтт ни слова не понимал из того, что тот говорит. Подойдя ближе, он сразу же узнал “пациента” мобильной больницы и выругался. Внутри медицинской капсулы на пластиковой койке лежала привязанная Кей Ньюмин.