* * *
Вот, стоишь себе обычным понедельничным вечером на балконе в своей ссаной однушке, после пар, после смены, уставший как псина последняя. Еще и сигареты в этот раз попались хреновые какие-то, гадкие, потому как в ближайшем супермаркете других не было, на какие-то получше не было денег, а в другой магазин идти было попросту лень. Вот и стоишь, втягиваешь в себя эту гадость, за неимением альтернативы. Хреново всё, если вкратце. Но ты торчишь тут такой, июньский ветерок обдувает приятненько так, а там, на горизонте закат крутой такой, красивый, в общем, достойный паблика Вконтакте с сохранёнками. Смотришь на него, на людей, что внизу куда-то прутся и улыбаешься как торчок какой-то. Вообще-то, вот, если честно, то курю я редко (иначе мне тётя голову оторвёт, чесслово), для этого обычно всегда есть причины. Чаще всего это очередной депресняк. Вот и сейчас я с легкой руки его себе диагностировал. Вы не думайте, я не драматизирую. Просто я из тех людей, которых в народе именуют не иначе, как оптимистами, а я тут уже не первую неделю свою жизнь делю на пару с душевными муками из-за одного маленького подонка по имени Сашка. Я и сейчас, глядя на уже почти совсем ушедшее за горизонт солнце думаю об этом гноме. Пожалуй «гном» для него лучшая трактовка, так как ростик этого существа в действительности составляет не более, чем полтора метра, а еще он постоянно ворчит, всегда недоволен чем-то, при этом смешной такой. Ну, гном же. И вот, этот самый гном заставил меня усомниться на днях в своей, казалось бы, совершенно натуральной ориентации. Чёрт бы его… Я всегда считал себя настоящим натуралом, вниманием девушек никогда не был обделен, а уж Сашку на роль кандидата на свою новую пассию и вовсе никогда не представлял. А тут сложилась такая ситуация: мелкий недавно сдал свой дурацкий экзамен по математике, долго готовился, очень волновался и сдал-таки аж на четвёрку. А я возьми да предложи отпраздновать такое знаменательное событие в компании нескольких бутылок пива. Ну, и есть за мной тупая совершенно особенность по пьяни лезть всяким окружающим меня девушкам в трусы. Ну, к девушкам же! Впрочем, тогда Саня для меня был вполне неплохой девчонкой, тогда меня вообще ничего не смущало. Очнулся я тогда только после того, как получил смачного чапалаха авторства самого Александра после того, как я попытался забраться руками ему под толстовку, пока целовал. Чесслово, даже не знал, что он так умеет. Это ещё чё, я его за эту пощёчину потом еще и благодарил. А Сашка просто делает вид, будто ничего и не было! Я бы тоже хотел. Списал бы всё на ошибку, на дурость с пьяной башкой, сказал бы, что не хотел на самом деле, но, боюсь, соврал бы. Мелкий всегда был сторонником избегания всех проблем, а я так не могу, совсем не могу, вот и торчу на этом балконе уже не первый час, пытаюсь разобраться во всей этой хрени, разложить всё в мозгах по полочкам, но, как и каждый вечер, не могу. Чёрт, еще и холодать начинает…* * *
Пар сегодня было мало, то есть всего три, вау. Надя тоже отгул дала, сказала, чтобы отдыхал, что сама со всем в приюте разберется, как бы я не предлагал помощь. В итоге времени до восьми вечера полным полно и в такой вот перерыв перед работой всё равно надо бы себя чем-то занять. А чем? Ясен пень. Опять докапываться к Сашке и пытаться выяснять так неудобно сложившиеся для нас обоих отношения. Да, я поступил говняно, признаюсь, но я ведь уже сотни раз извинялся и на все это Сашка либо молчит, либо пытается уточнять к чему это я вообще, будто ничего и не было вовсе. Сашка, можно сказать, вышел на заслуженные каникулы. Дополнительные занятия перед последним оставшимся экзаменом он успешно прогуливал, заверяя, что биологию он знает, как свои пять пальцев, так что переживать не о чем. Закрадывается сладкая надежда, что этот экзамен мелкий таки завалит и его самоуверенность получит пинка промеж ног. Биология — она такая. Не самым хитрым способом проскакиваю в Сашкин подъезд, влетаю на нужный этаж и, восстанавливая дыхание, постукиваю металлическими костяшками в дверь нужной мне квартиры. Открывает Катька… вернее, Екатерина Александровна, конечно — Сашкина мама. Такая же не особо высокая женщина, волнистые, светлые, длинные волосы лежат на плечах, серые глаза наивные и добрые, смотрят куда-то в душу, от чего малость стрёмно становится. Ну, по внешности полная Сашкина противоположность, не считая роста. Похоже, гном больше на отца похож. Полторашка рассказывал как-то, что раньше жил в Германии, о том свидетельствует и то, как иногда ломано он говорит. Когда ему было десять, вроде, его родители разошлись. Катька Сашу в Россию увезла, на родину к себе, а Сашин батя так там и остался. — Сашка дома? — спрашиваю, даже не здороваясь. Чего-то как-то не до этого. — Привет. Нет, он буквально, может, полчаса назад ушел в приют… Позвонил бы заранее, не пришлось бы мотаться, — женщина вытягивает ровные губки в миловидной улыбке. — Проблемка только в том, что он телефон с беззвучки не снимает. Президенту соседней страны дозвониться проще будет. Ну, а еще в последнее время он конкретно мои звонки нарочно игнорирует, — вздыхаю и массирую виски, предвкушая, как мне еще и в приют к этим вонючим собакам переться, до туда ходу час, не меньше. — Поругались? — Екатерина Александровна спрашивает уже взволнованно. — Нет… Не совсем… «Поругались» — сильно сказано. Скорее так, просто чуточку холоднее стали друг к другу относиться. Помиримся, не переживайте. Ладно, побегу искать мелкого, надеюсь, снова не разминёмся. Сашкина мама желает удачи напоследок, а я разворачиваюсь и в темпе вальса спускаюсь вниз по лестнице, затем отчаливаю на автобусную остановку. Словить попутный автобус до приюта будет быстрее. Все те двадцать минут, что я ехал, мои мозги опять заняли всякие разные размышления по поводу Сашки. Ну, и немного по поводу его взволнованной мамы. О наклонностях гнома она не в курсе, о том, что мы тогда напились тоже, о чем-то подозрительном между нами тем более. Зато, она знает, что я не только лучший, но и единственный друг ее сына. Такой уж у Сашки выдался характер, что с людьми он сходится ну очень тяжело. Я и сам познакомился с ним во время драки, прямо у Нади под носом. И вот, если бы не она, то мы бы всерьез друг друга довели до «скорой». Вернее, я бы его довел. Сашка слишком маленький и слабенький. Надя же нас не только расцепила, еще и посадила чай вместе пить, там мы и смогли, наконец, поговорить нормально, под пристальным взором моей тётушки. От воспоминаний нашей первой встречи на лицо непроизвольно наползает улыбка, и я чуть не пропускаю свою остановку. Влетаю в помещение приюта чуть не с языком на плече. Здешние все меня тут знают именно как племянника хозяев этой «псарни», так что лишь приветливо здороваются и ничего не говорят на то, что я пробегаю дальше по своим делам. Сашку отыскиваю в вольере с его любимицей. Хромой собачкой породы ВЕО с лично им самим придуманной кличкой — Черри. Псинку этот гном ласково именует малышкой, так вот эта самая «малышка» без шуток крупнее Сашки. Мелкий сидит, воркует и даже не замечает, как я подкрадываюсь сзади. Замечает собака, но, так как она меня никогда особо и недолюбливала, впрочем, как и я ее, предпочитает меня не замечать. Подкрадываюсь еще чуть ближе, пока мелкий на корточках возится у собаки над миской, хватаю его сзади и начинаю щекотать. Гном очень комично, по-девичьи визжит, затем срывается на смех, приправляя его злобным матом в мой адрес. — Эй, а ну-ка признавайся, вы с Надей в сговоре? Это поэтому она мне так настойчиво отгул давала? — постепенно отпускаю злобного зверька и хватаю за запястья, дабы не получить в отместку, после разворачиваю его к себе лицом. Сашка глядит злобно из-под сведенных бровей свободным, от закрывающей половину лица нефтяно-чёрной чёлки, карим глазом. На эмо какого-то смахивает, смешной короче. — Ты совсем что ли сдурел? Хули творишь? — мелкий опять подбирает словечки порезче. Ах, услада для моих ушей. Сарказм. — Ладно, поверю, что это просто совпадение. И то, что ты впервые за неделю тут оказался. Как раз в тот день, когда меня тут нету. — Я прям, надеялся, что не увижу тут твоей белобрысой башки, — шипит сквозь зубы, как белка, у которой любимый орех забрали. Это, кстати, обычные наши отношения. Так вообще всегда, до поцелуя по пьяни тоже так было. Что я говорил о трудном характере этого гнома? — Я же сказал, что я не отстану, пока мы нормально не поговорим? Сказал. Надя не сможет так долго спасать тебя от меня, ей, по-твоему, больше заняться нечем? Мелкий стыдливо отводит взгляд, поджимает губки и перестает так рьяно дергаться. Лёд-таки тронулся. — Я ее не просил, она сама заволновалась и спросила, почему я не появляюсь, сама предложила помочь и чуть не уговорила меня всё рассказать. И отпусти меня, наконец. Мы с тобой об этом уже говорили. Я же сказал, что я не злюсь, сказал, что мы можем просто забыть об этом. Для меня это всё равно ничего не значило. Вот после этих слов я Сашку отпускать точно не намерен. Сжимаю его запястья только сильнее, затем прижимаю к стене вольера, мелкий только больше шипит. — А если для меня значило? И вообще, какого чёрта так реагируешь? Ты же сам, давно еще, сознавался, что ты педик? — мой косяк, фраза подобрана не верно. Гном, кажется, только больше злится. — Педик тут только ты. А я гей, а еще ты не в моем вкусе. Разложив всё по полочкам, этот говнюк не поскупился и ногой заехал в самое ценное, что у меня, как у мужчины, имеется, заставив болезненно застонать и согнуться пополам. Меж тем, пользуясь моментом, этот чёрт вырвался и убежал куда-то. Насрать куда. Мне уже не до него. Дышать глубже, дышать...* * *
Перед работой успеваю забежать домой, чтобы переодеться и привести себя в сравнительный порядок. Дресс-код у нас в баре строгий. Белая рубашка, черные брюки (в моем случае черные джинсы), такого же цвета галстук-бабочка и подтяжки. Отросшие волосы собираю в хвост или шишку, иногда зализываю назад, как сегодня. Гляжу в зеркало перед выходом, а на меня оттуда лупит не выспавшийся хмырь. И без того низко посаженные брови опущены, голубые глаза полуприкрыты, из общей массы волос выбивается одна прядка и лежит на носу, щекочет и бесит, сдуваю ее, а она опять падает. Вот, что значит это его «ты не в моем вкусе»? То есть как? А кто тогда в его вкусе? По-моему голубоглазый блондин мечта любого, ну, любой-то точно.