Лестница в небо.

Пламя поглотило всё и всех. Каждый кричащий голос искажался от боли, но этого не должно было случиться. Произошедшее здесь неестественно. На земле часто свирепствовали пожары: дым поднимался в небо и окрашивал облака в чёрный. Но на самих небесах это невообразимая редкость. Пожары не встречались тысячетелетиями. То, что здесь произошло, могло воплотиться в реальность только благодаря чьей-то руке. Все знали об этом, но никто уже не мог предотвратить трагедию. Для ангелов, павших жертвой пламени, это было мучением. Они чувствовали, как пламя пробивается сквозь одежду и соприкасается с кожей и крыльями. Их раны быстро затягивались, но огонь не отпускал, вновь безнадежно поджигая. Страдания повторялись снова и снова, пока силы их не иссякали. От них в конце концов не оставалось даже пепла. Моменты спокойствия и единения были уничтожены со вспышкой пламени. Дома сгорали дотла, и те, кто смогли выбраться наружу, были встречены адом. Куда ни глянь — выхода нет. Любые пути спасения были перекрыты в считанные минуты. Никто не был в силах найти убежище. От них ничего не оставалось, никто не смог спастись. Пламя захватывало все, запугивая людей. — Чимин, оставайся дома! Я пойду к остальным и попробую помочь, — приказал Юнги и побежал к входной двери. Их дом все еще в безопасности, но это был лишь вопрос времени. Пламя скоро окружит их, и они не смогут летать в густом дыму. — Забудь, я пойду с тобой. Я не оставлю тебя в одиночестве, — возразил Чимин и схватил Юнги за запястье. Теперь, когда воцарился хаос, он не хотел быть один. Нет, он хотел знать, что Юнги ничего не угрожает, и, в худшем случае, они умрут вместе. Могли ли они вообще умереть, если они уже давно ангелы? Был ли это их бесплатный билет в никуда, откуда они больше не вернутся? — Ты останешься здесь! — снова приказал Юнги, вырвал руку из цепкой хватки и толкнул Чимина на пол, прежде чем захлопнул за собой дверь. Чимин этого не ожидал, и ему потребовалось время для осознания происходящего. Он снова поднялся на ноги, каждое движение ему казалось будто отснятым кем-то чужим в замедленной съёмке. Юнги не смог бы далеко уйти за такое короткое время. Чимину срочно нужно пойти за ним. Из-за дыма было невозможно дышать, ветер дул ему в слезящиеся глаза. Летящие угли прожигали маленькие дыры в его одежде, но Чимин не обращал внимания на ожоги. Все, что он мог чувствовать — это пот на лбу и бешеное сердцебиение. Адреналин не отпускал его тело, поэтому любая боль сходила на нет. Где был Юнги? Чимин не сводил с него глаз даже трех минут. Как он мог так быстро исчезнуть? Это невозможно. Он точно где-то здесь. Пламя едва оставляло путь заметным, так что он мог быть всего в нескольких шагах от него. — Юнги! — крикнул Чимин, но быстро пожалел об этом. Как только дым попал в лёгкие, его дыхание полностью перехватило, и лишь жалкий кашель вырвался наружу. Снова и снова его губы шептали имя самого важного ему человека. Даже если он бы все ещё мог произносить его имя, голос был бы заглушен криками. Плач ангелов, пламя и дым окутывают его коконом, из которого Чимин не мог вырваться. Отчаяние охватило его, отчего сердце забилось еще быстрее. Силуэт, который он теперь видел перед собой, мог принадлежать любому ангелу. Только когда он услышал крик, он был на сто процентов уверен, кто подвергся воздействию пламени. Это был Юнги. Чимин узнал бы его болезненный стон среди миллионов. Затем силуэт исчез. Он стал единым целым с дымом, развеваемым ветром. И снова Чимин выкрикнул имя Юнги так громко, как только смог. Он, должно быть, ошибался. Это не мог быть Юнги. Точно, хаос, должно быть, запутал его разум, чтобы Чимин сделал такое предположение. Он не мог потерять Юнги. Это невозможно! Чимин шатко шел по раскаленному полу. Осознание произошедшего поражало его все сильнее и сильнее, пока огонь полностью не окружил его. Выхода не было. Силуэтом был Юнги. Его больше не существовало, и вскоре исчезнет и Чимин. Его ноги подкосились. Водопад слез усилился. Почему это должно было с ними случиться? Кто питал к ним такую ненависть, что поступил так? Чимин проигнорировал тот факт, что пламя было нацелено не только на них. Единственное, что для него имело значение, это то, что он был разлучен с Юнги в последние минуты. Он не хотел быть один, не сейчас. Даже мысль о том, что он может скоро воссоединиться с Юнги, не радовала. Он даже не знал, что произойдет после его смерти в огне. Чимин крепко прищурился, когда почувствовал жжение в груди, и его крылья заболели так же сильно, как в первый день. Земля под ним исчезла. Он, казалось, падал. Было ли это так, что тебя сожгли заживо? Нет, огонь больше не пожирал его тело. Хоть пламя уже не охватывало его, Чимин чувствовал жжение в груди и крыльях. Почему он упал? Все остальные обратились в прах и пепел, но он стал исключением? Чимин держал глаза закрытыми и на мгновение подумал, что вот-вот потеряет сознание. Перед этим он упал на пол. Боль вновь охватила все тело. Запах леса и луга проникал в него и, казалось, очищал легкие. Трава была приятно прохладной, и роса освежила его. Наконец, ощущение жжения исчезло из его груди и крыльев. Чимин осторожно сел, шевеля руками и ногами. Внезапная прохлада повлекла за собой головокружение и головную боль. Несколько ссадин с ожогами украшали нежное тело, но, по крайней мере, он ничего не сломал. Его крылья, должно быть, замедлили скорость падения, хоть и пошевелить ими не удавалось. Они все же спасли его от тяжелых переломов или вовсе неминуемой смерти. Только сейчас Чимин понял: он ещё жив. Его сердце билось в груди, а кровь всё текла по венам. Ему удалось спастись из ада пламени. Состояние Чимина оставляло желать лучшего, но он жив. Взгляд поднялся, и Чимин увидел несколько участков неба между ветвями и листьями деревьев. Выглядело вполне нормально. Люди, наверное, даже не заметили, что небо только что опустилось. На мгновение Чимин задумался, кто же будет заботиться о людях, если в результате они все потеряли своих ангелов-хранителей? Почему боги не могли потушить огонь? Где теперь были ангелы, павшие жертвами пламени? Это осознание проникало в Чимина всё больше и больше. Он был один. Никто не будет его искать. Его скорбь и страдания не интересовали ни одну душу. Всего за несколько минут он потерял всё и всех, кого любил. Это хуже смерти.