Фисташко-шоколадное мороженное

Проходит ещё неделя. За это время мы с Арсом неплохо так сдружились. Так как у него нет возможности вставать и ходить по больнице в другие палаты, хожу к нему я. У нас оказалось очень много совместных интересов. Попов слушает такую же музыку, как и я. К примеру: Gorky Park и Сектор Газа. Совмещение моих вкусов мало кто понимал, но с Арсением всё шло куда лучше обычного. Он познакомил меня с радио тапком, и теперь, пока никого рядом с его палатой нет, мы тихо включаем песни тапочка и создаём свою «мини рок группу». Не знаю как это работает, но с ним я чувствую себя таким ребенком, что только и хочется танцевать, да, не умея, петь. Познакомиться с Арсом успели уже и Сережа с Димой. С первым они, кстати, нашли общий язык моментально. Такой злой, но разговорчивый Матвиенко и спокойный слушатель Попов. Идеальный дуэт, как по мне. С Позовым общаются как знакомые, оно и понятно, такой гиперактивный Диман никак не стоит рядом с Арсением. Я в хорошем смысле имею ввиду. Вот и сейчас я беру свой контейнер с едой, которой неприлично много принесла мне мама и радостный в припрыжку скачу к своему…другу? Наверное так. Он — моё единственное развлечение в этой скучной белой «камере». Парни приходят часто, конечно, но только во время посещения, а все остальные часы я один. Уже без стука захожу в палату, так как мне сказали не стучаться, а просто заходить. Кроме меня и врачей здесь все равно никого нет… Кстати, об этом. К Арсу действительно никто не заходил за всё его времяпрепровождения. Я не решался спросить про этот момент, ибо боялся зацепить за что-то живое, но его, по-моему, не особо тревожит этот момент. Либо мне так кажется. — Арс, привет! — Закрываю за собой дверь и сажусь рядом на стул. Ставлю контейнер с едой на тумбочку и перевожу взгляд. — Здравствуй, Антон. — Он снова улыбается, как какое-то солнце среди туч, аж в глазах слепит. И дюже он вежливый со мной, хотя сколько раз я ему не говорил быть попроще, у него это походу как манера речи. — Я же просил не кормить меня, ну… — Ой, не вредничай, ешь. Здесь все равно кормят хуже, чем у меня на работе, так хоть нормальную пищу увидишь. — Открываю для него крышку бокса, даю вилку с самим контейнером и настойчиво прошу употребить в пищу, между прочим, очень вкусный, продукт. — Давай, мама приготовила. Пюре с жареной курицей и баклажанами. Я уже наелся, тебе оставил. Это вторая порция вообще-то. — Спасибо… — Он невинно улыбается и слегка краснеет. Не понял, это че за реакция. Красивое лицо, конечно, не поспоришь, но что-то не так. Сделаю вид, что так и должно быть. — Ты точно наелся? — Арс спрашивает это с таким волнующимся тоном, что мне хочется выть от этого. Нормально же общались, ну ёмаё. Несмотря на эту ситуацию, наш дальнейший разговор идёт плавно и дружелюбно. Как обычно, можно сказать. Я в душе не ведаю, как у него получается постоянно искать темы для наших размышлений, ибо общение 24/7 на протяжении всей недели и без остановок раньше меня дико утомляло и я, как истинный джентльмен, сливался как можно быстрее. Да, это могло показаться некультурно с моей стороны, но кого в 21 веке волнует культура и взаимоотношение к малознакомым людям. Спустя пару часов в дверь стучат. Не успеваю встать с соседней койки, как сразу же входит врач моментально заваливая нас всякими вопросами и замечаниями. Аля, не должен Антоша по больнице колбаской катиться когда захочет, негоже это без разрешения врачей самовольничать. На самом деле этому Антоше, то бишь мне, абсолютно все равно кто и что говорит, ибо в скором времени он умрет от скуки, если у него ещё и общение отберут. К счастью эти наставления прекратились достаточно быстро, так что с Арсением мы спокойно продолжили вести свой диалог. — Антон, ты когда-нибудь влюблялся? — А? Подождите, стоп. Это что за вопросы такие, на которые у меня не найдется ответа. Нет, вообще найдется, и даже очень романтичный, с длинной историей, драматическими поворотами сюжета, любовной линией и печальной, душераздирающей концовкой, однако… Зачем он вообще об этом спросил? — Да. — Если уж отвечать, так честно. Не буду скрывать правду. — Неплохо… — Взгляд Арса темнеет, опускается вниз на свои колени. Его руки сжимают больничное одеяло, а глаза становятся такими грустными и разочарованными, как будто ему только что любовь всего его сердца отказала. Я что-то не так сказал? — Что-то не так? Арсений? — Сажусь рядом с ним на койку и осторожно заглядываю к нему в глаза. Мне кажется, я только в фильмах видел такую печаль и боль. — Расскажи о ней. Я хочу послушать. — Попов слегка улыбается, как будто его насильно заставили. — О ком? А, ты про мою любовь? Это была сочная и горячая штучка во всей моей жизни. Она жила в пяти метрах от моего дома. Я виделся с ней каждое утро, мы вместе шли на работу. Такая красотка, она принимала меня таким, какой я есть. Но она переехала, а отношения на расстоянии я не смог бы вынести. Это была самая вкусная шаурма от Ашота… Вспоминая об этом сотворении богов, я до сих пор понимаю, что не найду ничего и никого лучше в своей жизни. Этот белый соус, вместе с горчицей, жаренная курочка, помидорки и капусточка… Никто её не заменит. — В конце своей горькой истории любви, я трагично смахнул слезу с щеки и актерски увел взгляд в сторону. Спустя несколько секунд со стороны слышится тихий смех. Я расслабляю плечи, и тяжёлое бремя неизвестно чего спадает с них, толком не забравшись. — Все в порядке? — Тихий вопрос, но такой важный в данный момент. Время остановилось, сердце замерло. Я понятия не имею почему этот человек, с которым мы знакомы меньше месяца уже считается таким близким и родным. Как брат, как друг… Нет… Что-то большее. Я не знаю что, но это определенно что-то дорогое, ценное и очень хрупкое. Такое хрупкое, что готово развалиться от малейшего прикосновения чьих-то грязных и порочных рук. Сам по себе Арсений похож на маленькую фарфоровую статуэтку, стоящая на полке и украшающая все вокруг одним своим присутствием. Красивая, белоснежная кукла, которая служит только для сглаживания общего контраста цветов, служит для фотографий и эстетичных картинок в Инстаграмме. Зачем? — Да, Антош, все уже хорошо. — Невинная улыбка озаряет его лицо, глаза светятся как будто маленькому мальчику дали давно желанную игрушку. Что я такого сказал, из-за чего его эмоции стали такими радостными и счастливым. — Арс, у тебя точно все в порядке? Не на людях, а у тебя самого. Попов замирает на месте, размышляет какое-то время и выдает такой же положительный ответ. Но это мимолётная встревоженность насторожила моего внутреннего психолога. Однако, если он не хочет рассказывать, то я не буду давить. *** Ещё спустя несколько дней нас двоих, наконец, выписывают из больницы. Причем меня выгоняли насильно, а Арсения оставляли, но вышел он ранее запланированного срока. Звучит как выход из тюрьмы, почему бы и нет. Только я выхожу на свет, к сожалению не в конце туннеля, как на меня накидываются Серёга с Димой. Мама и отец с сестрой приехать не смогли, т.к. находятся сейчас в другом городе, но я не сильно расстроен. Вспоминать их можно и по оставшимся контейнерам из-под еды, которые моя прекрасная матушка так и не забрала с собой. — Ша-а-аст! — Протянул Позов и очень неудачно повис на мне. Я-то длинный, вопросов нет, но это очкастое чудище своим весом скоро заставит меня стаптываться обратно в землю. — Поз, твою мать, отвисни, задушишь и убьёшь. — Я резко отсоединил его руки от своей шеи, из-за чего он, походу, обиделся. Ну как сказать обиделся, сделал вид. Актер из него так себе. — А вот про мать было лишнее. — Вот это шутканул, вот это да. — Бля, Диман, в натуре, что ты пристал к нему. Бедный Антон, с таким ребенком возится. — Серый, храни тебя все виды богов, честное слово. — Ну че, Тоха, поехали куда-нибудь праздновать твоё возвращение на прекрасную работу. — Его злорадная улыбка могла только меня выбесить. — Да что ты, правда что-ли, как же так! — Я театрально развел руками во все стороны, изображая удивление и негодование. Ну ладно, «негодование» было настоящим. — Кстати, Арсений, верно? Я вроде ничего не путаю? — Матвиенко подошёл ближе к Арсу и пожал ему руку. — Вот, Шаст, смотри. Интеллигентный молодой человек. Поздоровался со мной, а ты мне и «привета» не сказал. — Не обязан. — Я гордо вскинул голову, чтобы показать свою независимость и неприступность. Не долго моя дудка плясала, ибо послышался небольшой хруст в шейном позвонке и резко возникла боль. — Ай, блять. — Стареешь, брат. Не переживай, мы тебе пояс из собачьей шерсти приготовили, если что. Там ещё рыбий и барсучий жир. Бабушка говорила, что он помогает. — Хренов Позов со своими шутками. — Я смотрю у тебя комплекса своего возраста, да, Диман? — Да, после двадцати. — Он ухмыльнулся. Зараза, не повелся на мой сарказм. — Кстати, на счёт Арса. Ты с нами? Вроде вы с Шастом сдружились. — А? Только сейчас Попов подал признаки жизни и своего нахождения тут. Я видел, как он стеснялся находится рядом с кем-то, помимо меня. И это умиляло на самом деле… — Если я вас смущать не буду, то я не против. — Он чуть улыбнулся и наклонил голову. Выглядело это по детски наивно и забавно. — О, плюс один в компанию. Отлично, поехали. — Сережа подошёл к Арсу и по-дружески закинул ему руку на плечо. — Ты не против? Я могу убрать руку. — Нет, все хорошо. — Я видел, что у Арса глаза даже загорелись от такого прибавления людей в компании. Целых двое. — Ну че, погнали. — Диман крикнул нам это, подходя к своей машине. — - Залетайте, сейчас как прокачу. — Не убейся. — Фыркнул Матвиенко, садясь на переднее сиденье, мы с Поповым сели сзади. М-да, чувствую денёк будет весёлым…