Почему я влюбился в своего вожатого?

После утомительного знакомства весь отряд направился в комнаты. По счастливому совпадению, Антон оказался в одной комнате с Димой, чему был несказанно рад. Также с ними жил тот самый Сережа Матвиенко, который, как рассказывал Дима, неплохой чел в плохой компании, и два его друга. Антон относился к Сереге с опасением – такой человек всякое может выкинуть, но пока что Матвиенко вел себя очень даже вежливо и дружелюбно. – Тоха, ты первый раз, да? – спросил он, когда Шастун только зашел в комнату вместе с Димой. Как он узнал его имя было неясно, зато подкрепляло теорию, что у Сережи много связей.Единственное, что действительно доставляло дискомфорт, так это постоянные пошлые шутки парней, явно не умеющих в другой юмор. Антон вжимал голову в плечи каждый раз, когда слышал очередную искрометную шутейку от Сереги и его компании. Дима, как настоящий приличный молодой человек сидел на углу кровати и не реагировал, а вот в Шастуне закипала злость, которая медленно переходила в пассивную агрессию. Возникать на ребят не очень хотелось. Новый коллектив, все дела, но злость и неприязнь закипали в сердце, заставляя его сжимать кулаки и закатывать глаза. Постепенно шум в палатах затихал, а затем послышался громкий голос Арсения, уведомляющий, что ребятам пора ложиться спать. Естественно, никто и не собирался. Неуклюже перевалившись, Дима перелез на кровать к Антону и слегка подпрыгнул. – Как тебе здесь? – он широко улыбнулся. – Вполне неплохо, – Шастун нежно улыбнулся и опустил голову на подушку. – Эй, пацаны, – окликнул их кто-то с другого конца комнаты, – будете в бутылочку? Антон сразу не понял, что это был Сережа, а затем опешил. – Что? – недоумевающе спросил он и широко раскрыл глаза. – Девки обещали прийти, – продолжил парень, – Уломать бы их пососаться. – А давайте! – Позов слез с кровати и уселся на пол, а за ним со своих кроватей сползли остальные мальчики. Они, вероятно, отчаянно старались быть потише, но получалось у них очень плохо. Шастун последний опустился рядом с другом и наблюдал за весельем мальчиков. Дверь притворилась и в комнату зашли четыре ну очень симпатичные девочки. Одной из них была Ульяна, что приглянулась Антону во время заезда, поэтому он значительно повеселел. – Проходите, – прошептал Матвиенко, – живее только. – Будете в бутылочку? Было видно, как они замялись, но все же прошли в комнату, вероятно, чтобы не спалили дежурившие в коридоре вожатые. В груди Антона приятно закололо, когда Ульяна присела рядом с ним. От нее пахло так вкусно и нежно, что Шастун даже подумал, что это может и влюбиться. Честно говоря, ему было неимоверно важно, как пахнет человек, поэтому своей фавориткой он определено выделил эту брюнетку в очках с красной оправой. – Я не против, – пожала плечами одна из девушек. Все остальные, кроме Ульяны согласились на авантюру, но именно эта девушка замялась, пытаясь решиться. – Ну дава-а-а-ай, – протянул Сережа и сделал милое личико. Она прикусила губу и посмотрела вниз. Набравшись смелости, Шастун все-таки произнес: – Пожалуйста! Он прикоснулся к руке Ульяны. Она подняла глаза и взглянула на него. Щеки покрылись румянцем у обоих, поэтому девушка поспешила отвести взгляд и сказала: – Хорошо, давайте. Шастун был доволен тем, что именно он упросил девушку. Он горделиво вскинул голову и ухмыльнулся. В это же время один из парней уже потянулся за полу выпитой бутылкой газировки, посильнее её закрыл и поставил в середину. – Ну, давайте я что-ли, первый, – Сережа крутанул колу. Все внимательно наблюдали за тем, как быстро она крутится, а затем останавливаться прямо напротив Димы. – Кхм, – кашлянул Позов, – Если на твой пол, то целуешься с девушкой, сидящей от него слева. – Да, я знаю, – Матвиенко почесал затылок и резко обернулся на миловидную особу. Неловкая ситуация немного остудила его пыл, но он все равно прильнул к ее губам, затягивая в короткий поцелуй. Ребята крутили раз за разом и, к счастью, на Антона не попадали. Каждый поворот служил поводом для громкого смеха и хлопков. Мальчики и девочки громко хохотали и поддерживали целовавшихся, забыв про правила. – Твоя очередь! – одна из девочек тыкнула пальцем в Шастуна. Щеки снова покрылись пунцовой краской. – Наконец-то очередь нашего скромного девственника! – крикнул Матвиенко, – Ебашь! И Антон крутанул. Он внимательно испепелял взглядом бутылку, что все никак не останавливалась, в груди всё закипало, заставляя парня нервничать ещё больше. Он закрыл глаза и старался не думать о том, на кого попадет. – О! – воскликнул Дима, – Ульяна! Шастун широко улыбнулся и открыл глаза. Горлышко было направлено в сторону девушки, сидящий рядом с ним. Он ухмыльнулся увидев, что и она залита румянцем. Взяв инициативу в свои руки, Антон приблизился к Ульяне и примкнул к её губам. Целовалась девушка не очень умело: она то покусывала его губы не вовремя, то водила языком где не надо, но все же Шастун был доволен своей удачей. Понимая, что воздух заканчивается, Антон в последний раз впился Ульяне в губы посильнее. – Добрый вечер, молодые люди, – донёсся голос из дверного проема. Шастун тут же отпрянул от девушки и посмотрел на источник звука. На пороге стоял Арсений. Он облокотился на косяк и скрестил руки на груди, лицо у него было суровое, казалось, что каждая мышца напряжена. Антон подметил, что вероятно девушкам нравится, когда Попов такой серьезный, ведь выглядел он невероятно сексуально, но сейчас не время для восхваления Арсения. – Это первый и последний раз, – строго проговорил он, выделяя каждое слово, – быстро по палатам и кроватям. Арсений открыл дверь пошире, придерживая её для выходящих девушек. Антон поймал на себе взгляд Ульяны, но не смог поднять глаз. Ему было стыдно именно перед Арсом, что невероятно странно. Парень сам не понимал, что чувствует, но ощущение были такими, словно он провинился, причем очень сильно. Антон лёг на кровать и укрылся легким одеялом. Под ним было ну очень холодно, поэтому он поджал под себя ноги и обнял, чтобы хоть как-то согреться. После того как их спалили, Сережа лишь сказал пару слов на ухо своему дружку, а затем тоже лег и довольно быстро уснул. Но Шастун не мог. Колющее чувство вины затаилось у него под сердцем, а режущая печаль затуманила мозг. Арсений был таким далёким, хотелось быть с ним ближе. Хотелось делать так, чтобы он не ругался. Хотелось делать так, как он скажет.