Почему я влюбился в своего вожатого?

Солнечные лучи пробрались в комнату, осветив всё, включая лежащего на кровати Антона. Шаст не знал, сколько прошло времени, с тех пор, как он завалился в комнату, стараясь сдерживать слёзы. Руки тряслись, подняться было сложно. Парень всегда был довольно нервным, но после того, как увидел своего возлюбленного во время поцелуя с девушкой, казалось, что любое переживание – ничтожество. Он никогда не влюблялся настолько сильно. Так, что ноги подкашивались, а сердце не переставало громко и быстро стучать. А сейчас перестало. Боль прорывалась через грудную клетку, в данный момент он не видел иного выхода, кроме как просто уехать отсюда нахуй, забыв все словно страшный сон. Новый приступ истерики, которую парень отчаянно сдерживал, сильной волной накатил опять. Антон направился в ванную, полностью отсутствуя в реальности. Парень сел на пол и закрыл лицо руками. Его трясло, в горле стоял ком, который вот-вот должен был просто разорвать парня, избавив от мучений. Антон энергично схватил с раковины бритву и поднёс к запястью, но прямо перед кожей затормозил. « – Что я сейчас делаю? – истерично кричал голос в голове.» Но сейчас Шаст был слишком слаб, чтобы остановить себя. Он зажмурился и сделал один порез, шипя от боли. Ком в горле медленно растворялся. Из глаз хлынули слёзы, но боль в душе медленно перетекала в физическую, медленной и ослепляющей волной. Всё в этом мире показалось ничтожным, когда лезвие прошло по коже второй раз. Сейчас Антон надавил уже сильнее, поэтому кровь хлынула на пол. Шаст пытался сдерживать крики, поэтому пришлось вжаться в стенку и зажать запястье другой рукой, выкинув бритву. Он быстро поднялся и засунул раны под струю холодной воды из-под крана. Она обжигала, доставляя ужасную боль. Антон зажимал руку, но кровь было очень сложно остановить. Выйдя из ванной, Шаст старался быть максимально осторожным, чтобы не наткнуться на соседей. Парень на цыпочках добрался до своего рюкзака и достал оттуда бинт, который заставила взять мама прямо перед отъездом. Перематывая запястье, Антон не думал ни о чем. Мысли полностью вылетели из его головы, а слезы будто втянулись обратно и застряли где-то между сердцем и лёгкими. Дышать было тяжело, особенно глядя на то, как бинт медленно становился краснее. Неожиданно для парня дверь распахнулась. – Вот ты где! – воскликнул вошедший Арс. – Все на кружки расходятся, я тебя обыскался. Пойдем. Антон резко спрятал руку за спину, но это не осталось без внимания Попова. Только закончив фразу, он подошёл вплотную и потянулся за кистью парня, которую тот спрятал за спину. – Что случилось? – произнес ласково вожатый и одним движением достал руку Шаста и внимательно взглянул. – Откуда это? Ты порезался обо что-то? Попов аккуратно продолжил перебинтовать порезы безинициавного Антона. Его сейчас ничего не волновало. Если буквально сегодня с утра парень заливался пунцовой краской от одного взгляда Арса, то сейчас ему было плевать на то, что вожатый буквально держит его руку и заботливо перематывает её. – Так что случилось, Антон? – Попов поднял голову и взглянул в зеленые глаза парня. Он прекрасно знал, что случилось, а точнее понимал, каким образом Шастун получил эти порезы, но искренне не понимал, что этому поспособствовало и как вожатый не предотвратил инцидент. – Хочешь, я отведу тебя вечером к нашему психологу? – не утихал Арс. Он отпустил запястье Антона и взял его за плечи. – Или можем поговорить вечером вместе? Шаст лишь всхлипнул и начал медленно сползать на пол, но, к счастью, парень стоял возле своей кровати, поэтому просто уселся на неё. Попов протянул свои руки к Шастуну и крепко прижал к себе, поглаживая непослушные волосы Антона. Вожатый положил свою голову парню на плечо тихонько прошептал на ухо: – Надо идти, пойдешь со мной в театральный кружок? От объятий и обжигающего шепота внутри снова что-то вспыхнуло с новой силой. Пламя, возрождающееся внутри, придало Антону сил, поэтому он приподнялся с кровати и молча кивнул вожатому, соглашаясь со всем, что он сказал до этого. * * * Арсений собрал ребят вокруг себя и они вместе отправились в актовый зал, представляющий собой небольшое пространство со сценой и кучей подрипанных красных сидений. Вожатый забрался на середину сцены и громко огласил: – Добро пожаловать в театр Арсения Сергеевича Попова! Он поклонился, широко улыбаясь подопечным. Среди них были Антон, Дима и еще 9 девочек и мальчиков из других отрядов. – Попрошу взять стулья вот там – он указал на угол сцены, – и поставить их в полукруг. Ребята четко выполнили указание Арсения и уселись, предвкушая нечто невообразимое. Арс тоже взял стул и поставил его напротив ребят. – Что же... Мы с вами в конце смены должны будем сыграть спектакль, – объявил Попов и, выслушав восторженные возгласы, улыбнулся, – Но, прежде чем играть, нам с вами нужно потренироваться. Арсений попросил всех назвать свои имена, спросил, кто из какого отряда и громко объявил: – Начнем с прекрасного театрального тренинга! Связывание глазами! – Вожатый ухмыльнулся, – Нет, вам не надо будет представлять другого человека, привязанного к батарее, концепт немного другой. Прямо сейчас мы все смотрим в одну точку, а затем, на счёт три, должны поймать взгляд другого человека и поменяться с ним местами. Сделано это для того, чтобы вы научились взаимодействовать с партнёром на сцене и легко ловили взгляды. Ребята, слово заворожённые, глядели на нового режиссера с открытым ртом, а затем кивнули, показывая, что всё поняли. – Прекрасно, а теперь смотрим на меня, – он улыбнулся и прошелся глазами по всем ребятам, – раз, два, три, начали! Мальчики и девочки панически начали искать взглядом того, кто смотрел бы на них. – Пять, четыре, три, два, – начал обратный отсчет Арсений, – один! Меняйтесь местами с теми, с кем "связались". Антон, без сомнения, поймал взгляд Димы и был доволен собой. Они поменялись местами, после чего Шаст взглянул на Арса с надеждой на одобрение. Попов широко улыбнулся мальчику, а затем перевел взгляд на остальных ребят. – Еще раз? После пары раундов этого упражнения, Арсений показал еще парочку других, что были чуть сложнее, но не менее интересными. Попов счастливо наблюдал, как юные актеры и актрисы старательно выполняли его задания. Особенно Антон. Он старался как никогда, мечтая заполучить внимание Арсения. Парень пытался попросить прощения, исправно работая в театре. – Вы все большие молодцы! – воскликнул Арсений и похлопал в ладоши, – А теперь я предлагаю вам послушать пьесу, которую я написал для нашего с вами спектакля, а затем, основываясь на ваших сегодняшних стараниях распределить роли. Всем было довольно очевидно, кому же достанется протагонист. Во-первых, так, как ебашил Антон, не ебашил никто, а во-вторых, он был действительно самым артистичным. Арсений прочитал сценарий, а затем озвучил роли и, как ожидалось, дал Шасту главную. Парень счастливо улыбнулся и гордо вскинул голову, но потом тут же опустил, боясь показаться заносчивым. В его душе все еще бушевали горечь и обида, но это занятие немного подняло настроение. Антон перестал трястись и даже почти забыл про боль в руке. Но он не забыл про тот ебучий поцелуй. – Арсений Сергеевич! – крикнула самая младшая из новоиспеченных актеров и актрис, – А почему Вы не будете играть в спектакле? – Буду, – кивнул Попов и улыбнулся, – но не с вами. – А с кем? – удивленно спросил один мальчик из пятого отряда. – Все вожатые будут участвовать в отдельном спектакле, не переживайте. Последовали удивленные возгласы, а после них невероятное количество вопросов: – А пьесу для вожатых тоже Вы писали? – А кого Вы играете? – А наши вожатые будут играть? Арсений слегка насладившись вниманием попросил ребят быть потише и произнес: – Участвуют все вожатые, а пьесу писал не я, а Шекспир. Попов усмехнулся. – Это Ромео и Джульетта? – спросил молчавший до этого Антон. Нет, он не был эрудированным, скорее внимательным. Еще при входе в зал, Шаст заметил сценарий для спектакля вожатых, который лежал на одном из стульев. – Верно, – кивнул Арсений. На самом деле, ему было велено никому не говорить про это, но удержаться вожатый не мог, ведь столько будет восторженных криков! – угадайте, кому принадлежит главная роль. Ребята тут же радостно заверешали, восхищаясь Поповым. – Джульетту играешь? – засмеялся Дима. Антон тут же перехватил позитивный настрой и тоже захохотал. – Нет, Димочка, – улыбнулся Арс, – Джульетту играет Алёна, а я Ромео! Все присутствующие вновь захлопали в ладоши, радостно восклицая. Мальчики и девочки были поражены тем, что Арс так много рассказал, но все же счастливы, что это произошло. Не радовался только Антон. Парень потер свое перемотанное запястье и тихо зашипел от боли. – А у вас уже были репетиции? – спросил он. – Да, мы во всю готовимся, чтобы показать вам прекрасный спектакль. Занавес.

«Он отчётливо слышал, как кто-то топает мимо его палаты, тряся листами бумаги. Антон знал, что это был Арсений. Он заметил эти листы бумаги и у Попова, и у Алёны.»

Сегодня с утра эти двое, блять, репетировали ебучий спектакль. Мир вновь рухнул. Сердце неистово стучало, заставляя Антона пережать сильнее свою руку и прикусить губу. В душе все еще сохранялась обида, но теперь Шастун был уверен на 80%, что он, блять, просто зря переживал. Но боль сильными толчками распространялась по телу парня, заставляя его зажмуриться. – Наше занятие теперь точно подошло к концу! – воскликнул Арс, – Учите сценарий, а завтра мы с вами начнем репетиции!