***
Проснувшись на следующее утро, Антон точно осознал, что не хочет видеть сегодняшний спектакль, поэтому все, что он придумал это побег. Глупая, необдуманная мысль, но прямо перед тем, как все вышли из корпуса и направились в актовый зал, Шаст шмыгнул из окна комнаты, которая, слава богу, была на первом этаже, и рванул куда глаза глядят, лишь бы не лицезреть этот дурацкий поцелуй Ромео и Джульетты еще раз. Антон понимал, что это лишь роль и что действительно никаких чувств у Арса к Алёне нет, но жгучая ревность рвала его на куски, заставляя испытывать отвращение от такого, да еще и воспоминания о том утре болезненно резали по сердцу. Шастун наконец остановился, тяжело дыша. Оглядевшись вокруг, парень понял, что оказался в том же месте, где они с Арсом качались на качелях в начале смены. Теплые воспоминания накрыли парня, он прилёг на мягкую траву и закрыл глаза, думая о том, как же все-таки хорошо, что Арсений есть. Час, два, а может и три Шастун пролежал здесь, наслаждаясь летним солнце, обжигающим румяные щеки. Он отпустил все свои проблемы и теперь лишь погружался в нирвану и сладкую расслабленность. – Вот засранец! – послышался чей-то насмешливый голос, – Лежит он здесь. – Ну А-а-арс, – протянул Антон, медленно поднимаясь, – я бы заревновал! Он честно признался и вновь зажмурился от слепящего солнца. – Я тебя глазами искал весь спектакль... – проворчал Арсений, присаживаясь рядом. – А я тебя люблю. – промурчал Шаст и положил голову на колени вожатому, довольно улыбаясь. – И я тебя. – Арсений нежно поцеловал парня в лоб, поднимая голову на безоблачное небо. Тем же вечером был объявлен отъезд, про который Антон благополучно забыл, пока Паша не оповестил всех ребят и вожатых. Шастун все еще не понимал весь масштаб трагедии даже когда садился в автобус возле засыпающего Димы, но когда водитель тронулся, парень вдруг понял, что смена кончилась и, похоже, их интрижка с Поповым тоже.***
Антон выходил из автобуса настолько медленно, насколько позволяла толпа детей, идущих сзади и рвущихся наружу. Но вот он не рвался. Жизнь казалась вновь тусклой и серой, не имеющей никакого смысла, словно запотевшее зеркало. Шастун всхлипнул, осознавая, что теперь еще очень долго не встретиться с Арсением. Наконец, оказавшись на улице, он ощутил, как больно давит душнота города. В горле уже появился ком, а слезы наворачивались сами по себе. – Тох! – окликнул его кто-то сзади. – Извини за все, если что, надеюсь, мы еще встретимся. Это оказался Матвиенко. Шаст точно видел в его глаза сожаление и тоску. Антон крепко обнял бывшего соседа по комнате и быстро отпустил, зная, что ему нужно обнять еще минимум 40 девушек. – Я буду очень сильно скучать. – произнес Шаст, улыбаясь сквозь слезы. – Не реви, чувак! Ещё встретимся! – Серёжа похлопал его по плечу и тут же направился к Маше, с которой целовался на одной из дискотек. Антон вновь остался совсем один, среди всех этих счастливых и одновременно грустных, но по-хорошему грустных, людей. Мальчики и девочки были счастливы наконец вернуться к любящим родителями, к городским друзьям и давали друг-другу обещания встретиться вновь, а он что? В городе сплошной мрак и холод, выедающий душу. Антон отдавал себе отчет, что Арсению он нахуй не нужён. Абсолютно. А Шастун любил Попова всем своим сердцем, любил до потери пульса и был готов на все, лишь бы не потерять этого человека. Как можно было настолько погрязнуть в человеке за две ебучие недели? Антон не знал. Он не понимал, как смог так сильно влюбиться в своего вожатого, парень задавал этот вопрос себе снова и снова, но ответ найти не мог. И вот он стоит посреди толпы обнимающихся людей, плачущих от счастья и сдерживает слёзы горечи и обиды, истошно царапающие его изнутри. Позов болтал с одним из вожатых где-то с края. Шаст, заметив его, тут же подошел и резко обнял, утыкаясь носом в плечо. – Боже, Тох, ты че? – Дима удивился, но отталкивать не стал. – Это твой лучший друг? – спросил собеседник парня. – Да, это Антон. Он просто очень эмоциональный. – Еще как... – простонал Шаст, сильнее зарываясь носом в Диму. – Ты потрясающе играл в спектакле! – произнес вожатый и улыбнулся. – Спасибо. Антон наконец отпрянул, вытирая слёзы. – Я не буду вам мешать. – парень отошел, оставив друзей наедине. – Я никогда не думал, что найду здесь такого прекрасного друга, как ты. – Позов приподнял очки и вытер глаза. – Я тоже! Шастун сильнее вцепился в парня, крепко сжимая его маленькое и пухленькое тельце. – Задушишь! – засмеялся Дима. – Тош, – родной и такой приятный на слух голос окликнул Шастуна, вытаскивая из теплых объятий Позова, – подойди потом ко мне, хорошо? – Я и сейчас могу. – Антон замешкался, но подбежал к позвавшему его Попову. От Арсения пахло вишней. Такой терпкий и кисловатый запах. От Арсения пахло поцелуем по-любви. Это был леденящий душу аромат, как тогда, при первом прикосновении к сладким и бархатным губам. Антон сорвался. Резкий порыв истерики накрыл его с такой силой, что он схватился за Арсения не то, что крепко обнимая его, а пытаясь полностью погрузиться в парня и никогда не отпускать. Он громко плакал и сейчас было все равно что его слышат. – Антош, я клянусь, – нежно и очень тихо шептал Арсений, – Я клянусь, мы будем видеться, я не проживу без тебя, малыш. От слов парня стало значительно легче, но слезы все текли рекой, прогрызая в сердце дыру. – Я не могу... – шипел Антон, отчаянно пытаясь успокоиться, но не выходило. Арс провел рукой по волосам, собрав на ладонь все лучики солнца, которые держали в себе эти чудесные кудряшки. Парень поднял голову Шастуна, что стоял немного наклонившись, чтобы было удобно плакать в Арса, и приблизился к его губам. – Здесь полно людей... – прошептал Антон, медленно осознавая, что тонет в глазах Попова. – Мне плевать. – улыбнулся Арсений и притянул парня к себе, страстно целуя, так, как никогда раньше. Десятки взглядов были обращены на них, десятки возгласов слышали парни, но слишком сильно эти двоя были заняты друг-другом, чтобы обратить хоть крупицу драгоценного внимания на других людей. И наконец Антон нашел ответ на свой главный вопрос. Теперь Шастун точно знал, почему он влюбился в своего вожатого.