Now suddenly you're asking for it back
Could you tell me, where'd you get the nerve?
Yeah, you could say you miss all that we had
But I don't really care how bad it hurts
When you broke me first*
Tate McRae - you broke me first
________________________________________
Воздух вокруг меня, казалось, прожигал лёгкие. Каждый вдох был совмещён с невыносимой болью. Видимо, моё разбитое сердце вновь кровоточило в усиленном режиме, захватывая в своей агонии всё тело полностью. Из-за пелены слёз я уже перестала видеть что-либо вокруг, что, в действительности, возможно, даже было и к лучшему. Не хотелось ничего. Лишь чтобы эта самая боль наконец-то прекратилась. Уходи… Уходи… УХОДИ… Одно слово, обязующее мою душу испытывать бесконечные и нестерпимые мучения. Всего лишь пять букв, ломающих кости изнутри, впиваясь в каждую частичку, каждый атом умирающего от чёртовой любви тела. Отвратительно, так сумасшедше отвратительно, что хотелось впиться ногтями себе в глотку, вспарывая её, чтобы в последний раз ощутить невыносимую вспышку и закончить эту пытку, теряя связь с жестоким миром. Я знала, что сделала ему больно. Была уверена, что ничего не будет просто. Осознавала, что разрушила его своими поступками. Он был так же сломан изнутри, как и я. Две стертых в пыль половины одного целого. Он пытался собрать эту пыль заново, формируя из неё что-то абсолютно новое, настолько непохожее на его старую форму, чтобы, не дай Бог, не соединиться с моей. Он отталкивал меня, боясь снова почувствовать себя разбитым, при этом неосознанно уничтожая нас обоих. Самообман. Всё это было чёртовым самообманом. Он искренне верил, что ему будет лучше вдали от меня. Холодная рациональность, которой он руководствовался, не давала ему принимать то, чего он искренне хотел. Я видела боль и отчаяние в его глазах. Я видела любовь и ненависть. Ту тонкую грань, которая была в наших взаимоотношениях с самого начала. Он пытался перекрыть кислород своим чувствам, но не зря глаза человека всегда называли зеркалом души, и в них я видела всё. Его агонию. Его зависимость. Его страх. Миллиард противоречивых чувств и эмоций относительно меня. Любовь. Нездоровую. Отвратительно болезненную, но такую чистую и искреннюю. Нечто светлое, скрытое под толстым налётом боязни вновь открыть своё сердце. Для меня. Он мне не доверял, и было бы грёбанным лицемерием обвинять его в этом. Я предала его ещё в тот момент, когда не открыла ему свои переживания, трусливо сбежав. В том, что чувства Александра были спрятаны глубоко внутри него, была лишь моя вина. Я знала, сколько боли он пережил за всю свою жизнь. Знала, что ему было тяжело впускать меня в свой мир, маленькими шагами пробираясь к его сердцу. Он поверил, а я не смогла. Не дала ему защитить себя от собственных страхов и демонов, хотя он бы не испугался. Он бы был рядом, держа меня за руку, чтобы пройти весь этот путь к новой счастливой жизни. Я искренне боялась, что в очередной раз сделала ошибку. Что вновь потеряю его. Сломаю. Словно он был хрупкой фарфоровой статуэткой в моих руках. Он сам запер себя в старом пыльном серванте, не подпуская к себе никого, а я была тем самым хитрым маленьким ребёнком, норовящим забрать ее, чтобы играть исключительно с ней. И пускай она была уже один раз мной разбита. Пускай ее трещины были скреплены клеем из самоконтроля и видимого отчуждения. Она не потеряла для меня былого шарма и красоты. Он был прекрасен со всеми своими внутренними шрамами. Он был моим. Самым любимым и самым ценным. Не знаю, каким образом вакуум в моей голове сочетался с миллиардом различных мыслей, что проносились на невероятной скорости, не успевая сложиться во что-то полноценное и осознанное, но это было именно так. Я помнила каждую долю секунды из нашего с Алексом несостоявшегося диалога. Помнила, как он обвинил меня в предательстве. Это не было обвинение в привычном для людей понимании. Не было истерик, злости, презрения. Только лишь принятие и отчаяние. Безграничное, всепоглощающее. Я была уверена в том, что не предавала его. Спустя столько времени я всё ещё оставалась преданной своей первой и единственной любви. Не было никого, кто мог бы хоть на сотую часть вызвать во мне ту бурю эмоций, что были с Нильсеном. Да, вокруг меня всегда были заинтересованные в моём внимании парни, но они мне были не интересны. Какой блондин, и о чём вообще говорил Александр, мне оставалось не понятно. Мысленно перебирая все воспоминания, связанные с моим побегом в Америку, я пыталась понять, в какой именно момент Нильсен видел меня с кем-то, кто в его голове стал моим новым объектом внимания. Пустота. Словно всё, что было тогда, стёрли чёртовым обливиэйтом** из любимой мною в детстве серии книг о Гарри Поттере. Мой мозг, кажется, стирал всю ненужную для него информацию, оставляя лишь редкие вспышки прошлого, где я была счастлива с ним. Частичная амнезия? Возможно. Скорее всего, подобная выборка воспоминаний в моей голове доведёт меня до сумасшествия. Лёжа в психиатрической больнице, скованная смирительной рубашкой и проявляя непозволительное для данного заведения буйство, я буду думать лишь о нём. О причине своего попадания туда. О причине каждого моего вздоха. О своей персональной причине жить. Из физического состояния стазиса меня вырвала вибрация телефона. Я сидела в своём рабочем кресле, решив, что находиться в пустой квартире для меня сейчас будет подобно пыткам в подвалах средневековых замков. Больно, одиноко, невыносимо. Сэм. Уведомления о шести пропущенных звонках от друга ярко светились на моём экране. Как я могла их не услышать? Видимо, мысли об Алексе и внутреннее самопоедание были гораздо сильнее всех окружающих меня внешних факторов. Сняв блокировку, я заметила сообщения от Макото и Линд, обеспокоенных моим внезапным уходом с ужина. Открыв диалог с Рэй, я смотрела на буквы, что составляли слова переживания обо мне и злости на моё игнорирование звонков. Пальцы невесомо касаются экрана, набирая лишь скромное «Прости». Затем они тянутся к иконке самолёта, включая режим полёта на смартфоне, а я закрываю глаза и даю новому потоку слёз прорвать плотину контроля над эмоциями. У меня нет сил сегодня что-либо объяснять. Нет сил разговаривать и дать внятное объяснение своим поступкам. Кажется, я опять струсила. Сбежала от всего, игнорируя друзей, в потоке собственной боли. Алекс дал мне отмашку для того, чтобы я вновь поддалась своим страхам, прогнав меня, а я была этому только рада. Согласившись на этот чёртов ужин, я не собиралась бороться за свою любовь. Я была скованна своими личными демонами, что обвивали меня изнутри боязнью к решительным действиям, заставляя соглашаться на боль, что давно стала частью моей жизни. Я слишком давно опустила руки, смирившись с тем, что во мне нет внутренней силы для дальнейшей борьбы. Не ради себя. Я не заслуживаю счастья после всех отвратительных поступков, что совершила под влиянием своих эмоций. Крик из приёмной прервал очередной поток моего самобичевания. - Харрис, я знаю, что ты здесь, - пропитанный гневом голос лучшей подруги раздавался вместе со стуком её тоненьких каблуков. Секунда. Дверь открывается, а на меня смотрит белокурая фурия, сметающая всё на своём пути. Позади неё стоит раскрасневшийся от скорости блондинки и переживаний Макото. Секундное замешательство. Они смотрят на меня, оценивая внешний вид, и ярость на лице Линд сменяется волнением и печалью. В несколько шагов она преодолевает расстояние до того места, где сижу я, и крепко прижимает меня к себе. - Идиотка, - ласковым тоном шепчет она, - какая же ты идиотка, Харрис. Она нежно гладит меня по голове, пока я утыкаюсь ей в плечо, пытаясь спрятать свои красные от слёз глаза. - Агата, - подаёт голос Сэм, - научись брать трубку, пожалуйста. - Макото, заткнись, - злобно шикает на него Рэйчел, - промоем ей мозги попозже, когда она успокоится. - Ты сама неслась сюда, чтобы наорать на неё и открутить ей голову, - парирует парень. - Ты что, не видишь её состояние? Я, конечно, в курсе, что мужчины далеки от понимания всех эмоциональных переживаний, но не настолько же, - фыркает подруга, прижимая меня ещё ближе к себе, - эмоциональный диапазон сродни камню, ей Богу. - Я вообще-то всё ещё тут, - хриплым от истерики голосом произношу я в кожу Линд. - Мы в курсе, - усмехается Макото, - мы же нашли тебя. - Сэмюэль, - практически шипит блондинка, - если ты сейчас же не заткнёшься, то я привяжу тебя к стене и сделаю мишенью для дротиков, заполненных ядом. - Страшная женщина, - почти шёпотом произносит парень, но эти слова всё равно достигают ушей Рэйчел. Судя по звукам, сразу же после этого в него летит что-то, лежавшее поблизости от девушки. Их небольшая перепалка заставляет вырваться из меня смех сквозь слёзы. Несмотря на все мои ошибки прошлого, на всю боль, что я им причинила, эти двое были рядом со мной. Они заставляли меня чувствовать уют и тепло, окружая своей любовью и заботой. Я медленно подняла свой взгляд на друзей. Рэй обеспокоенно смотрела на меня, в то время как Макото, шипя от боли, потирал ушибленное плечо. Под его ногами лежал сломанный степлер. - Я люблю вас, - срывается с моих губ, что после сказанного расплываются в улыбке. - И мы тебя, - усмехнувшись, отвечает Линд, - успокоилась? Вытирая остатки слёз с щёк, я неуверенно кивнула. Рэйчел, немного отодвинувшись, дала мне пространство, чтобы я могла привести себя в порядок. Сэм, злобно поглядывающий в сторону блондинки, приземлился на диванчик у стены моего кабинета. - Я не хотела заставлять вас волноваться, - опустив глаза в пол, произнесла я, - просто мне было слишком больно. - Можешь не углубляться в события ваших с Алексом несостоявшихся переговоров, - горько ухмыльнулась Линд, - сразу же после твоего ухода я допросила его, и под угрозой расправы он выложил мне абсолютно всё. - Он жив? – попыталась улыбнуться я, скрывая свою боль за очередной маской. - Пока что, - ответила в том же духе Рэй, пытаясь поднять мне настроение, - было важнее найти тебя и остановить процесс затопления бизнес-центра потоком твоих слёз, нежели воплощать тот жестокий план пыток, что созрел в моей голове после услышанного. - Я в порядке, - прошептала я, - по крайней мере, скоро буду. - Этот твой порядок доведёт тебя либо до психбольницы, либо до могилы, - словно прочитав мои недавние мысли, произнесла Линд, - не надо обманывать нас, пытаясь успокоить. - Хорошо, - нехотя прошептала я, пытаясь восстановить свой голос после продолжительной истерики, - я просто пока что не готова всё это обсуждать, понимаешь? - Тебе нужно время? – уточняюще поинтересовалась девушка напротив меня, - без проблем. Просто пообещай мне, что мы обязательно с тобой это всё обсудим. Я не хочу, чтобы ты закрывалась в себе. - Ладно, - согласилась я, - но, если вы не возражаете, сейчас я бы хотела побыть одна. - Уверена? – словно сомневаясь, спросила Рэй, - я могу сегодня побыть с тобой, чтобы тебе было легче. - Мне нужно многое обдумать, прежде чем принимать какие-либо решения относительно моей дальнейшей жизни, - я посмотрела подруге прямо в глаза, - поэтому я уверена, что сегодня мне нужно побыть одной. - Поедешь домой? – поинтересовался Сэм, всё это время наблюдавший за нашим с Рэйчел диалогом со стороны. - Останусь здесь, - коротко ответила я, не желая объяснять страх оставаться одной в огромном поместье. - Хорошо, - Линд протянула свою ладонь к моей и нежно её сжала, - обещай, что в случае чего позвонишь мне. Я приеду. В любое время. Я молча кивнула, неуверенно улыбаясь. - Тогда мы пойдём, - Макото подошёл к двери, - пожалуйста, Агата, не закрывайся от нас. - Ладно, - прошептала я с всё той же улыбкой на лице. Обняв меня на прощание, Линд покинула мой кабинет вслед за Сэмом. Тишина. Не гнетущая, нет. Та самая, что даруется тебе, чтобы спокойно вздохнуть и трезво мыслить. После того как мои друзья показали мне, что в любом случае я не останусь одна, мне стало легче. Не в ситуации с Алексом, нет. В общем состоянии. Я ощутила поддержку, заботу и поняла, что у меня всё ещё есть те, кто готовы будут меня вытащить из любого дерьма, если выбраться самостоятельно я уже не в силах. Сделав глубокий вдох, я прикрыла глаза. Я не соврала Рэй, сказав, что мне действительно нужно время для того, чтобы решить, что делать дальше. Я не хотела обсуждать всё произошедшее не только потому, что мне было больно. Я боялась принять окончательное решение под давлением кого-то извне. Наверное, это и было моим первым достаточно храбрым шагом за долгое время. Я уже давно не была той, что стойко принимала любые испытания, идя вперед с высоко поднятой головой. В прошлый раз я слишком быстро сломалась под гнётом личных переживаний и прочих проблем, свалившихся мне на голову. В этот раз я должна перебороть себя. Настало время быть смелее. Не ради себя, нет. Ради единственного человека, что заставляет моё сердце трепетать. Он был так же изранен, как и я. И нас обоих сжирал изнутри страх, что будет больно. Но я сломала его первой, поэтому и бороться должна сама. За счастье. За любовь. За нас. За несколько минут в доме Алекса, благодаря лишь коротким мгновениям, проведённым с ним, я осознала, что он не отпустил прошлое. Оно поглощало его, убивало с каждой секундой всё сильнее. За декорациями стабильной жизни он скрывал свою боль и настоящего себя. Он готов был создать идеальный для всех сценарий своей жизни, чтобы вновь избежать эту боль. Идеальный для всех, кроме него самого. Все ждали от меня, что я снова верну его. Ту самую версию Нильсена, что был открыт и счастлив. Чтобы весь этот театр абсурда в наших с ним жизнях прекратился. Но я понимала, что в любом случае кому-то будет больно. Мне, Алексу, Коре. Здесь не существует такого пути, где бы не пострадали ничьи чувства. Любовь и боль в нашем случае так тесно переплетались между собой, что без существования одного не могло быть второго. Я хотела лишь одного – видеть Алекса счастливым. Не важно, со мной или нет. Сегодня, увидев боль в его глазах, я поняла, что рядом со мной ему невыносимо, но и без меня всё это время он страдал. Если я оставлю всё, как оно есть, то Нильсен так и будет жить, борясь внутри со своими демонами, пытаясь доказать себе и всем вокруг, что он доволен своей жизнью. При этом всё вокруг будет сплошной бутафорией, и все вокруг будут знать это. Изо дня в день будет продолжаться эта нелепая сцена из дешёвой постановки провинциального театра. Неумелые актёры, вроде меня, Алекса, Сэма и Рэйчел, будут произносить свои реплики по наитию, хоть и будут осознавать, что пьеса – клишированная подобие «идеальной жизни», и всё должно быть абсолютно по-другому. Во втором же варианте я могла начать тяжёлый путь искупления своей ошибки. Планомерно, спокойно, шаг за шагом восстанавливая его доверие, и добиться в итоге прощения с его стороны и возможности начать всё с чистого листа. Но, в данном случае, у меня не было шанса на то, чтобы оступиться. Это будет похоже на игру в блэк-джек. Один неверный шаг приведет к перебору. Я должна собрать выигрышную комбинацию, вдумчиво и последовательно планируя каждое своё действие. Не сказать, что я была профи в карточных играх, но на кону стояло бы всё. И если я решусь на этот риск, соберу в своих руках заветные 21 очка, то останусь в выигрыше у хитрого крупье по имени «судьба». Всё или ничего. Здесь нет других вариантов. И, если я решусь на это самое «всё», то пути назад уже не будет. Необходимо будет отбросить в сторону все страхи, которые до сих пор уничтожают меня изнутри. Я обязана буду открыться Алексу. Сделать то, что не смогла несколько лет назад. Будет тяжело, невероятно, и я это знаю. Стану ли я пытаться? Я еще не решила. Я должна была увидеть, что Нильсен способен не только на прощение меня, но и на принятие меня вновь в свою жизнь. Пока что он лишь отталкивал меня, что говорило само за себя. Я должна была заставить его перестать вести себя, словно мы – маленькие дети, и обсудить всё, что так долго убивало нас. Разговор был единственным выходом из сложившейся ситуации. Он же и стал бы первым шагом в долгом пути к возвращению домой. Странно, но именно так бы я назвала наше гипотетическое воссоединение. Я кинула взгляд на часы, висящие на стене, и осознала, что уже была половина девятого вечера. Мне необходимо было ехать домой, как бы я это не оттягивала. Надев на себя сброшенные ранее туфли, я взяла в руки сумку, выключила свет в кабинете и покинула офис.***
Спустя полтора часа я стояла под горячим душем, смывая с себя все тяготы сегодняшнего дня, и пыталась упорядочить все мысли, заполонившие мою голову в сумбурном порядке. Пар окутывал всю ванную комнату, заставляя меня погружаться в некое подобие транса. Спокойствие и расслабление медленно, но верно, захватывали каждую клеточку моего уставшего тела. Аромат шоколадного геля для душа окутывал изнутри мои лёгкие, навевая какие-то светлые воспоминания из детства. Повернув вентиль, я выключила воду и аккуратно ступила на коврик, выходя из ванны. Взяв с вешалки маленькое махровое полотенце, я тщательно отжала влажные волосы, после чего замоталась во второе, что было уже побольше. Проведя ладонью по запотевшему зеркалу, я увидела своё отражение. Распаренная красная кожа, чуть опухшее от сегодняшних слёз лицо и решительный взгляд, что стал для меня самой большим сюрпризом. Неужели, сама того не осознавая, я уже сделала жизненно важный выбор? Кажется, я готова была поставить на кон всё, что у меня было. Пан или пропал. Я готова преодолевать трудности, какими бы они не были, лишь бы добиться такого необходимого для себя и Алекса счастья. Пора было исправлять свои ошибки, стойко принимая все последствия своих неправильных решений. Выйдя из ванной комнаты, я направилась к гардеробу, чтобы надеть на себя вещи для сна, но траекторию моего движения поменяла внезапная вибрация мобильного телефона. Я взяла его в руки, и моё сердце, остановившись на секунду, бешено забилось в грудной клетке. Александр. Это был он. Дрожащими пальцами я сняла блокировку с экрана и открыла пустующий до этого диалог.На любви ничего нельзя построить: она — бегство, боль, минуты восторга или стремительное падение***.
Всего одно сообщение, что грозило оставить меня сегодня без сна. Тараканы в моей голове, словно перебрав с кофеином, забегали с утроенной скоростью. Предложение, которое я не понимала, как должна была воспринимать. Перечитывая его раз за разом, я пыталась вникнуть в его смысл. Все еще не до конца понимая, как на это реагировать, я, почему-то, расплылась в глупой улыбке. Да, цитата была о боли, но он написал мне. Сделал шаг. Дал надежду на построение диалога. Кажется, это был то самый знак, который мне был необходим. Спасибо, Алекс.______________________________________
*Теперь ты вдруг просишь, чтобы всё было, как раньше, Расскажи, откуда ты набрался столько смелости? Да, наверное, ты скучаешь по всему, что было у нас, Но мне плевать, насколько тебе будет больно, Потому что ты первый сломал меня. **Обливиэйт (другие переводы: «забудь», «заклятие забвения» или просто «забвение») (англ. Obliviate) — заклинание изменения памяти из серии романов "Гарри Поттер". Может стереть недавно полученную информацию. Побочный эффект — немного обалдевший вид, и невозможность ориентирования в ситуации, пространстве или времени. Впрочем, в большинстве случаев это скоро проходит. ***Цитата из «Записных книжек» французского писателя и философа Альбера Камю (Тетрадь N4, январь 1942 г. — сентябрь 1945 г.).