По ту сторону мира

Пожалуй, ванная комната — самое лучшее достоинство убежища B06-32. Лишь здесь можно было не только отогреться, но и расслабиться, привести мысли в порядок. Горячая вода отлично этому способствовала. Собственно, именно по этой причине Эмма и Норман сейчас находились здесь. За весь день они очень устали, а горячая ванна — как раз самое то, чтобы расслабиться. Особенно после нескольких недель скитаний по демоническому миру. Поэтому они пришли сюда, как только закончили все свои дела в убежище. Тем более, им хотелось побыть наедине, и это был отличный шанс. Хотелось просто посидеть вдвоём, без лишних глаз. Нет, они очень любили своих братьев и сестёр, но сейчас им хотелось побыть одним. Возможно, о чём-то поговорить. Просто отдохнуть. Норману нравилось сидеть с ней вот так. Это навевало воспоминания о детстве, когда мама купала их всех вместе в одной большой ванне. Тогда они плескались друг в друга водой, пока она не видит. Потом она их ругала, смотрела строго-строго, говорила, что вести себя так нельзя. А им, тогда ещё маленьким детям, было просто весело. И сейчас, вспоминая эти годы, Норман улыбался. Это и правда было чудесное время, и он очень хотел бы вернуться в него. Хотя бы ненадолго ощутить себя тем самым мальчишкой, который беззаботно жил вместе со своей семьёй. Но он также понимал, что как раньше уже не будет никогда. Они выросли, стали старше и серьёзнее. Теперь у них появилась цель, к которой они должны стремиться. И теперь в их жизни нет места веселью. Хотя, это как сказать. Ведь сейчас они находились в безопасном месте, где их точно не найдут. Здесь они могли позволить себе расслабиться. И, возможно, подурачиться немного. Ведь, в конце концов, ничего плохого не случится, если они недолго побудут детьми, верно? «А может, и правда стоит попробовать? Одна игра никому не повредит», — подумал Норман, разглядывая воду в ванне. Ответ не заставил себя долго ждать: попробовать стоило. В конце концов, Эмме и правда не помешало бы отвлечься. А эта игра — именно то, что нужно. Норман как можно тише, чтобы не привлечь к себе внимание, повернулся к Эмме. Он уже приготовился зачерпнуть воду и плеснуть в неё, но вдруг остановился. Он заметил на её руках что-то красное. Приглядевшись повнимательнее, он понял: порезы. Они были яркие, но, кажется, неглубокие. Какие-то были в районе запястий, какие-то чуть выше, на предплечьях. И, судя по всему, они были оставлены совсем недавно. Когда Норман понял это, он чуть нахмурился. Что всё это значит? Откуда взялись эти порезы? Почему он об этом ничего не знал? И, что самое главное, зачем Эмма это сделала? — Эмма, — осторожно позвал Норман, придвинувшись к ней поближе. Его голос звучал обеспокоенно, и она сразу это почувствовала, из-за чего несколько напряглась, прижала руки к себе, таким образом попытавшись скрыть порезы. Он это заметил, и ему это совсем не понравилось. — Да? — неуверенно отозвалась Эмма. Чувствовалось, что она напряжена. Она явно понимала, о чём будет этот разговор, и ей это не нравилось. Но отступать Норман был уже не намерен. Он хотел выяснить, зачем она делает себе больно. — Скажи мне, что это? — всё так же осторожно спросил он, взглядом указывая на её руки. Он видел, что она прекрасно понимает, о чём речь. Вот только она почему-то решила скосить на дурочку. — О чём ты, Норман? Я не понимаю… — Эмма нервно улыбнулась. Руки она плотнее прижала к телу, тщетно пытаясь скрыть следы от порезов. Бесполезно. Норман уже всё увидел, и потому был серьёзно настроен узнать, в чём причина. — Вот об этом, — он уже не выдержал и схватил её за руку, после чего потянул на себя, тем самым открывая порезы. — Эмма, что это значит? — более громко и строго спросил он, заглядывая прямо ей в глаза. Эмма опустила взгляд, до боли закусила нижнюю губу. Её реакция ещё больше не понравилась Норману. Он заметно помрачнел. Он не понимал, что происходит, и это волновало его ещё сильнее. Более того, его очень пугали эти порезы. Это ведь ненормально, когда человек режет себя. И он хотел бы узнать, в чём причина, хотел бы помочь Эмме. Хотел, чтобы она больше не делала себе больно. Он искренне любил её, и потому не хотел, чтобы она чувствовала себя плохо. Вот только она молчала, совсем не говорила, что случилось, и это лишь сильнее заставляло его переживать. Он ведь искренне хотел помочь, но она по какой-то причине отталкивала его. Хотя, чего ещё ожидать от Эммы? Она ещё с детства была даже слишком самостоятельной, не хотела беспокоить близких людей. Вечно держала всё в себе, глупая. Норману никогда не нравилась эта дурацкая привычка. Даже сейчас, когда, казалось бы, они с Эммой сблизились, она не хотела ему ничего говорить. А ведь они прошли столько всего вместе. Они видели друг друга слабыми, беззащитными и беспомощными. Но она всё равно что-то скрывала от него. Нет, так не пойдёт. Норман должен что-то предпринять, причём очень срочно. Сделав глубокий вдох, а затем выдохнув, он осторожно, но крепко взял Эмму за руки. Она нерешительно подняла на него глаза. В её взгляде читалось что-то странное, непонятное, что-то такое, чего Норман раньше там не видел. Но он чувствовал, что она хочет рассказать, просто не может. Боится. Нервничает. Это ощущалось хотя бы в том, как мелко подрагивали её руки. Норман осёкся. Ну конечно, он был слишком резок с ней, естественно, что она испугалась. Ему стоило изначально быть мягче. Вот же дурак… Ей ведь и так плохо, а тут ещё он налетел со своими вопросами. Да ещё и так резко. Поддался порыву эмоций, глупый. Ну и вот о чём он только думал? — Прости… Прости, я не хотел тебя напугать… Просто… — Норман виновато опустил взгляд, закусил губу, чуть сжал её руки. — Просто эти порезы… Я же волнуюсь за тебя, Эмма… Почему ты мне ничего не рассказываешь?.. Почему режешь себя?.. — Прости, просто… — Эмма низко склонила голову, тихо всхлипнула. Когда Норман поднял на неё взгляд, то заметил в уголках её глаз прозрачные капельки слёз. — Просто это всё так сложно… Я каждый день вижу Марка во сне, понимаешь? Он снится мне каждый день… Говорит, что ему больно и страшно, просит помочь… А я… Когда я пытаюсь дотянуться до него, то просто не могу… Он словно бы отдаляется от меня… И сколько бы я ни пыталась, у меня так и не получилось дотронуться до него… — тут она не выдержала и негромко расплакалась. Слёзы маленькими ручейками покатились по щекам, но она даже не собиралась их вытирать. Вместо этого только продолжила рассказывать: — А потом… Потом он просто исчезал, а я просыпалась… После этих кошмаров на душе становилось муторно, и я совсем не знала, как с этим справиться… Но потом я нашла выход… — И этот выход — лезвие? — Угу… Физическая боль хотя бы ненадолго заглушала моральную… — Боже, Эмма… — Норман шокировано прикрыл рот рукой. У него и самого на глазах начали наворачиваться слёзы. Он даже и представить себе не мог, сколько боли держала в себе Эмма. Но страшнее всего было то, что она молчала об этом на протяжении долгого времени. — Но почему ты мне ничего не рассказала? Я уверен, что вместе мы бы обязательно справились с этим… — Прости… Я просто не хотела тебя нагружать… Ты ведь и так постоянно со мной таскаешься… Да и не знала я, как сказать… Норман глубоко вдохнул, а потом вдруг мягко обнял её. Эмма из-за этого вздрогнула, однако после лишь крепче прижалась к нему, уткнулась носом в его плечо. Он прикрыл глаза, поставил подбородок на её макушку. Рукой начал ласково гладить по спине. В его голове невольно вспыхивали картины того, как Эмма оставляет на своих руках порезы. И он вздрагивал каждый раз, стоило ему увидеть лезвие, мелькающее перед тонким запястьем. Он хмурился, кусал губы, но гладить Эмму не переставал. В какой-то момент даже прижал её к себе покрепче. Норман злился на самого себя. Считал, что это он во всём виноват. Ведь это именно он не уследил за ней. Кто знает, как долго Эмма резала себя. Возможно, она делала это ещё в убежище Мьюзики и Сон-Джу. Возможно, она оставляла порезы в тот день, когда они вместе смотрели на звёзды. А может, она делала это даже сегодня. И одному Богу было известно, сколько бы это ещё продолжалось, если бы Норман ничего не заметил. Он даже боялся представить, чтобы было тогда. Быть может, Эмма бы так и продолжила резать себя. А может, она делала бы это до тех пор, пока в один день не переборщила бы и не погибла. Нормана особенно пугала такая вероятность. Меньше всего он хотел, чтобы с ней что-то случилось. Но теперь всё точно будет хорошо. Теперь Норман проследит за тем, чтобы Эмма была в порядке. Он больше не допустит, чтобы она причиняла себе боль. В ванной они просидели достаточно долго. До того самого момента, пока вода не стала совсем ледяной. Только тогда они наконец-то вылезли и, одевшись, молча направились в комнату. Всю дорогу они крепко держались за руки. Эмма иногда прижималась к Норману. Норман в такие моменты ласково гладил её по голове, перебирая рыжие кудряшки. Ей уже стало гораздо лучше, она наконец-то успокоилась, и это не могло его не радовать. А перед самым входом в комнату он шепнул ей на ухо: — Когда будет страшно, крепко сжимай мою руку. —Хорошо… — Эмма коротко кивнула, и они оба скрылись за дверью в комнату. Похоже, сегодня она нашла более эффективное лекарство от боли, чем селфхарм. И теперь она точно знала, к кому обратиться за помощью, если ей плохо.