Сон в фиксианскую ночь

      Забвение показалось Норну кратким мигом. И первое, что он увидел внутренним зрением, когда сознание начало выплывать из черноты — золотую мерцающую паутину, живую и теплую. Свет, несомненно, принадлежал связи, и Норн испуганно потянулся к ней, чтобы поскорее проверить, не случилось ли чего с Кимом…       Ким был жив и в порядке, нить, ведущая к нему, была крепкой и теплой, но теперь она не была единственной — рядом дрожали и другие. Вот сослуживцы, вот Всеволод, Алиса, сопланетники… Все, кто имеет для него хоть какое-то значение. И еще чья-то нить, новая, но крепкая, совсем рядом… Непривычное, почти пугающее восприятие… нормального здорового фиксианца. Такого, у которого никто не отнимал право на связь, не ломал эмпатическую систему и не пережимал каналы, чтобы забрать все только себе…       Норн шокировано распахнул глаза и тут же прикрыл их снова — голова чудовищно кружилась.       — Рён, ты здесь?       Не слова даже — импульс, ушедший по той самой ближайшей нити. Одновременно и вопрос, и энергетическая поддержка, если с товарищем по несчастью тоже что-то стряслось.       — Здесь.       Это было сказано уже вслух. Рён проснулся от этого импульса и ответил раньше, чем понял, что вслух его никто не звал.       … так и уснул на полу, ожидая, когда Норн придет в себя… сколько времени прошло?..       — Тебе лучше?       От Норна было странное ощущение, словно он мягко фонит. Как ядро в недрах Сенерии. Только частоты другие, и диапазоны.       — Ты чего делаешь? Непонятно…       — Я и сам не понимаю… Что случилось? Помню, что стало плохо — типичный приступ из прошлого. Обычно он заканчивался фантомным приступом удушья, а тут сверх того началось что-то странное…       Ренгард теперь виделся совсем по-другому: вокруг него закручивались пронзительно-голубые, почти белые разряды, электрические, сухие и острые. Как вокруг какой-нибудь установки под чудовищным напряжением.       — Ты сознание потерял. Мы в медблоке на Аметисте. До Сенерии я боялся тебя не донести. Потом ты лежал, а я уснул. Понятия не имею сколько прошло времени, Аметист сказал, что сообщит, если что-то случится.       — Чувствую себя отлично. Даже лучше, чем отлично. Голова только немного кружится. Еще пара минут, и встану.       Как только головокружение чуть отступило, Норн осторожно сел и осмотрелся. Да, медблок был до боли знакомым, точно дублируя тот, что был в Медузе. Ну и черт с ним. Это совсем другое место и нечего позволять очернять его теням из подсознания.       Он наклонил голову к плечу, вслушиваясь в ощущения. Нет, ему не привиделось. Эмпатическая система действительно заработала в полную силу, так как было еще до Медузы. Даже еще раньше, до самого первого слома.       — Что ты сделал? — растерянно спросил он у Ренгарда. — Внутренняя сеть заработала так, как могла лишь лет тридцать назад. Как будто время назад отмоталось.       Он через связь дотянулся до нити, которая теперь вела к Ренгарду. Наугад отпустил по ней часть своей энергии. Если он не забыл еще, как это делать, частично силы, потраченные на него, у пилота восстановятся.       Рён вздрогнул и немного нервно повернулся к капитану. Уловленный импульс чего-то хорошего. Мысли? Отношение? Как касание без касания.       — Ты опять что-то делаешь или думаешь обо мне? Странное ощущение.       Он улыбнулся.       — Я ничего не делал. Я сначала пытался тебя успокоить, потом попытался как-то связь с Кимом стабилизировать, чтобы он тебя через нее успокоил… но толку никакого не было, ты все равно отключился.       — Это машинально получается. Оно и должно получатся, если эмпатическая система в порядке, что не мой случай от слова совсем… был. Сейчас все работает. Я не знаю, каким вообще чудом, и не взбрыкнет ли оно обратно через несколько минут, но пока что все, с кем я более-менее близко соприкасался, включены в эту паутину. И ты тоже, на данный момент даже гораздо сильнее, чем просто сослуживцы или сопланетники. Поэтому и энергия моя курсирует так, что цепляет и тебя. Если неприятно или мешает, просто скажи, я поставлю щит.       — Оно не мешает. Оно…странно. Но даже приятно, если можно так определить.       Смутился, сам не зная чего.       — Извини, если что-то не так. Я растерялся, когда ты стал задыхаться. Я не знал, что делать…       — Что и понятно. В любом случае, что бы ты ни сделал, мне стало гораздо лучше. И легче, во всех смыслах. Спасибо.       Во взгляде Норна действительно светилась искренняя благодарность. Он осмотрелся и свесил ноги с края капсулы.       — Наверное, нужно закончить осмотр корабля и возвращаться. Сенерия наверняка беспокоится. Да и твой истребитель, наверное, тоже.       — Пока они не выходили на контакт. Мы живы, и они это знают. Так что ждут. Я рад что тебе стало лучше. Если честно я испугался…       Он встал и подошел к фиксианцу.       — В общем, давай сконнектим звездолет с Сенерией, и на взлет. Мы и так тут задержались.       — Да, — Норн легко спрыгнул на пол. — Для создания нужной цепи нам необходимо попасть на мостик. Аметист, предоставь схему твоих помещений.       В воздухе перед капитаном развернулось полупрозрачное голографическое изображение.       — Отлично, это совсем рядом.       Капитанский мостик, к большому облегчению Норна, оказался самым обычным. Уютный, но без излишеств, очень похожий на те, что были и на Сенерии, и на Чайке, и еще много на каких известных ему кораблях. Единственной деталью, заставившей его на секунду испытать дурноту, оказалось прикрепленное над панелью фото. Точно так, как он сам украсил подобное пространство снимками друзей, здесь с классической бумажной фотографии улыбался он сам, а рядом, приобняв его за плечи, стоял молодой голубоглазый землянин с длинными, забранными в хвост волосами. Любимая трансформа Крыса. Норн дернул плечом и отвел взгляд. Не имеет значения. Прошлое — прошлому. Сейчас главное создать нужную связь между Аметистом и Сенерией. Он сел в капитанское кресло и склонился над бортовым компьютером, ожидая, пока запустятся нужные программы.       Вид Крыса был даже симпатичным. Приятное фото, если не знать, что спрятано за ним.       Неслучившееся, несбывшееся…       Рён прикрыл глаза и вышел на связь с Багульником, успокоил его и пояснил, что все идет в рабочем режиме и взлет планируется совсем скоро.       Норн возился в компьютере минут пять, не больше.       — Все, — он довольно хлопнул по себя по колену и встал. — Подтвердить запрос на Сенерии, и Аметист полетит за нами хоть на край Вселенной.       — На край, пожалуй, все-таки не надо, это очень далеко. А вот отсюда, для начала, точно.       Ренгард с облегчением выдохнул.       — Пошли. Багульник действительно заждался. Говорит, ему не нравится ветер. Что-то меняется на планете, и лучше поскорее убраться отсюда.       — Тогда поспешим. Аметист, выведи нас к наружному шлюзу.       Корабль они покидали уже через основной шлюз, по удобному подсвеченному трапу. Несколько минут — и оба стояли возле корабля снаружи.       — Зашли как воры, вышли хозяевами, — тихонько фыркнул Норн. Ситуация его, кажется, забавляла.       Истребитель уже ждал их с запущенными двигателями.       — Он точно влезет на Сенерию? Не будет перегруза? Все-таки, боевая машина…       — Перегруза не будет точно, мы же не на реактивной тяге летим. А вот насчет влезет ли…       Норн оценивающе осмотрел истребитель.       — Если вывести наружу пару спасательных капсул, разместится с легкостью и даже комфортом.       — Их можно перегрузить на Аметист. Все равно он идет порожняком.       Уже в полете Ренгард запустил с борта сканирование местности на предмет изменения рельефа. Здесь это было одним из способов ориентироваться в планетарном времени для построения координат для взлета.       — Когда стартуем, сначала выйдем на дальнюю орбиту. Только оттуда уже будем рассчитывать курс. С поверхности не стоит.       — Доверюсь твоим знаниям об этой планете. Мои здесь стремятся к нулю. Сейчас главное, чтобы наша заплатка выдержала температуру прежде, чем кристаллы начнут делиться и латать брешь. Иначе все закончится печально.       — Выдержит. Я уже чинил похожим методом разорванные дюны одной орбитальной установки.       До Сенерии добрались быстро. Ренгард посадил истребитель вплотную к ней. Багульник сложил крылья в минимальную конфигурацию, заняв на треть меньше места, чем был. Мол, вот так я точно влезу же.       Сенерия, как только они миновали шлюз, обрушилась на Норна, словно лавина.       — Капитан, какого черта?! Ты зачем навесил на меня этот прицеп?!       — Потому что бросить его здесь будет нечестно. — Норн остался спокоен и невозмутим. — Он чист и считает меня капитаном, я не могу его оставить. Открой доступ к грузовой палубе и прими на борт истребитель Ренгарда. Спасательные капсулы выведи наружу, они отправятся на Аметист.       — Это нарушение техники безопасности.       — Здесь это уже не имеет значения.       Скептицизма в молчании корабля было хоть отбавляй, но палубу она открыла без дальнейших пререканий, и по невидимым для людей каналам пробежало приветствие хищному истребителю.       Багульник ответил приветливо эмоциональной волной и аккуратно заехал в транспортный отсек. Собственные двигатели шасси позволяли не включать поле ионного двигателя.       Отчитался пилоту о размещении, и Рён кивнул капитану.       — Ну вот, кажется, все готово. Остается взлетать. И решить, куда мы потом.       — Для начала ты, вроде бы, собирался куда-то доставить его? — Норн кивнул под ноги, подразумевая Багульник, расположившийся сейчас где-то далеко на нижних палубах. — А после… Если честно, не знаю. Мой разлом еще впереди, возвращаться рано. Тебя нужно куда-то доставить? Или предпочтешь путешествовать с нами?       — Да. Для начала — его. Потом… решим. Оставлять тебя без проводника в этом секторе, таком далеком от вашей зоны обитания — плохая идея.       За разговором добрались до мостика. Норн занял свое кресло, от его прикосновения приборная панель ожила. На обзорные экраны опустилось затемнение, и переливы огоньков стали похожи на миниатюрное звездное небо.       — Пристегнись. Или активируй защитное поле. Обычно используется поле, но многие пилоты до сих пор больше доверяют обычным ремням.       Рён предпочел пристегнуться, привычно доверяя больше механике, чем технологиям более высокого уровня. Устроился в кресле, с любопытством наблюдая работу капитана. Все этот было иначе, чем взлет и посадка на том, что можно честно назвать самолетом. Сложнее, многообразнее…       — Правильно, — мельком заметил Норн, увидев, что он предпочел ремни. — Если не претит фиксация, то они надежнее. Поле сбоит чаще. Сенерия, проверка систем жизнеобеспечения.       Где-то в недрах корабля зародилась и пошла распространяться кругами едва заметная вибрация. Норн вывел на один из экранов изображение Аметиста. Воздух вокруг корабля чуть заметно дрожал — Аметист тоже готовился к взлету.       — Все системы в рабочем состоянии, — Сенерия заговорила официально и отстраненно, как и полагается кораблю. — Неисправностей и повреждений не обнаружено.       — Защитные системы? Штатный боекомплект?       — В рабочем состоянии.       — Волновой двигатель к запуску.       Теперь по стенам пробежала не вибрация, а волна странной энергии. Для привычных органов восприятия она была неощутимой, но волоски на коже встали дыбом и где-то внутри черепа возникло странное тянущее ощущение.       — Заряд энергии в двигателе — сто процентов.       — Внешнее защитное поле на максимум. Взлетаем.       Сенерия на слова своего капитана как будто и не отреагировала. На мостике не изменились ни давление, ни сила тяжести, лишь на секунду внутренние органы странно подпрыгнули, будто очутились в невесомости. И только промелькнувшие на экранах слои атмосферы дали понять, что они движутся. Когда осталась позади экзосфера и они вырвались в чистый космос, Сенерия вновь заговорила.       — Выходим на дальнюю орбиту планеты. Аметист идет строго за нами, попыток отклониться от курса не замечено.       — Вот и отлично. Пока останемся на орбите, с дальнейшим курсом разберемся позже.       Корабль замедлился. Поплыла на экранах безжизненная поверхность покинутой ими планеты. Норн почувствовал себя даже неуютно, до того серой и глухой безысходностью от нее тянуло. Хорошо, что они вырвались…       — Ну вот и все, — он откинулся в кресле и довольно улыбнулся. — Отсюда можно и дальнейший путь планировать. Чаю хочешь? У меня чувство, будто озноб какой-то от одного взгляда на эту планету.       Ренгард ждал перегрузок, гравитационных рывков. Но ничего этого не было. Ничего, кроме приятно-будоражащего ощущения работы странного двигателя на странной энергии, непривычной, но по ощущению совершенно безопасной.       На экранах уходящая вниз атмосфера казалась старым немым кино. Почти черно-белым, такими тусклыми были цвета.       Планета издали напоминала мертвый, изъеденный временем череп.       — Гиблое место. Я, конечно, знал с определенного момента что мы уйдем, но там… было жутковато.       — Это с какого именно момента? — с любопытством поинтересовался Норн, с головой нырнув куда-то под панель. — Когда двигатель починили?       — Позже. Когда я капитана Кима услышал. Внешняя связь пробилась к нам, значит не настолько крепко мы увязли на ней. Или увязли, да вывязли. В общем, я тогда почему-то убедился, что мы точно вылетим и выживем.       — Пробилась… Если честно, я сам удивлен. Как и тому, что случилось на Аметисте.       Он вынырнул обратно с двумя уже знакомыми Рёну стаканами с разогревом и протянул ему один.       — Все думаю, как такое возможно. Понимаешь, наша эмпатическая система работает так, что мы чувствуем абсолютно всех сопланетников и тех, кто ими не является, но дорог для нас. После создания семьи, при личной связи, это ощущение уходит на второй план, но полностью не исчезает. В моем случае все было хуже: я заработал слом еще до Медузы, вбирая слишком много чужой боли и не проходя положенную ежегодную профилактику. Немного пришел в себя, и тут же попал к Крысу. И без того покореженные связки были перетянуты на него одного, и всех прочих я чувствовать перестал в принципе. Потом это перевязали на Кима, что было лучше, но тоже не совсем правильно. Однако, сейчас я вполне здоров и снова чувствую все, как обычный взрослый эмпат моей расы. И не понимаю, почему. Что ты сделал там, на Аметисте? Такое чувство, будто просто отменил для меня огромный пласт времени…       Ренгард пожал плечами.       — Я же сказал уже, не знаю. Я вообще пытался стабилизировать твою с Кимом связь — это все, что мне оставалось делать над тобой, плохо воспринимающим реальность. Я работал… но как именно, я тебе не поясню. Сложно такое пояснять, когда тобой в рабочем режиме движет интуиция и удача.       — Плохо, — Норн, нахмурившись, смотрел на переливающиеся на обзорном экране звезды. — Чудес не бывает, а временные парадоксы порой запускаются одним неосторожным словом и имеют более чем сложные последствия. Бывало уже, знаем… Ну да ладно, что будет, то будет.       Он внимательно взглянул на Ренгарда. — У тебя очень изможденный вид. Может, пойдешь отдохнешь? Кают здесь достаточно, с орбиты мы никуда не денемся — Сенерия все контролирует. Несколько часов сна хуже не сделают.       — Не плохо. Я приношу удачу, так что произошедшее не будет во вред ни тебе, ни мне.       Зевнул и кивнул на слова капитана.       — Да. Я думаю, поспать стоит нам обоим. И уже потом будем строить новый курс.       — Тогда пойдем, проведу в жилой отсек. Здесь рядом.       Через минуту они и вправду уже стояли в небольшом уютном коридоре перед рядом дверей.       — Три из них — обжитые, остальные — нет, какую предпочтешь? В необжитых эмпатический холод, что может быть весьма неприятно для эмпата, но, возможно, тебя это не смущает. А в обжитых уютно, но там чужой запах и вещи, и не каждому это приятно.       — Обжитые я оставлю их обитателям, так что возьму новую. Для меня не имеет значения то, что ты называешь эмпатическим холодом. Я не настолько чувствителен к подобным условиям и показателям пространства.       — Ну, хорошо тогда. Три вот эти заняты, остальные все свободны. Внутри они типовые, вроде той, что видели на Аметисте, только без декора. Просто приложи к замку руку, и каюта тебя запомнит. А я тоже спать, глаза закрываются.       Он приложил ладонь к распознавателю самой крайней в ряду каюты, и дверь ушла в сторону, на секунду открыв самую что ни на есть скучную серую обстановку, как будто там никто и не жил.       — Спокойной ночи, — пожелал Норн, шагнув в свою каюту. — И спасибо. Если проснешься первым, Сенерия все организует насчет завтрака, только попроси.       Он махнул на прощание, дверь вернулась на место и отрезала их друг от друга.       …Сначала в душ, отогреться под теплой водой, смыть лишнее напряжение в теле. А вот потом в выбранную комнату, обставленную просто, функционально и светло.       Раздевшись, упасть на плотный матрас, тут же подстроившийся под положение тела.       В голове была спокойная пустота, без гнетущего ощущения невнятной нависшей угрозы, которое так выматывало долгие дни на планете.       Все правильно.       Пилот уснул почти мгновенно, даже не успев выключить свет. Это сделала за него чуткая автоматика каюты.