«И все во мне сонно и зыбко. Эти тяжелые мысли, эта зависть и злоба не находят во мне приюта», — Луи, «Волны» Вирджиния Вульф.
≋
Вспышки фотоаппаратов отражаются в голубых бликах стадиона, когда толпа подхватывает слова финальной песни, и Луи шире распахивает глаза. Фанаты невероятно громкие, со стороны они выглядят зачарованными и мечтательными, погружёнными в выступление. Томлинсон машинально встаёт на носочки, находя баланс между атмосферой толпы и самим собой. Звучат последние аккорды финальной песни, и фигуры из красных и синих огоньков, словно разноцветные бабочки, разлетаются по залу. Вспышки вибрирующих цветовых пятен, быстрых, как свет, резко двигаются по его телу, кончики онемевших пальцев в последний раз крепко впиваются в микрофон. Его горло напрягается, связки подтягиваются, настраиваясь на идеальный тон. Мурашки восторга ползут по коже, когда свет подстраивается под музыку. Громкие возгласы сотрясают сцену. Кайф всегда манил его последствиями нечёткости в попытках сфокусировать взгляд и безмолвием гула в голове; словно деликатес, который приводит человека к желанному отсутствию мыслей. Томлинсон машет рукой на прощание и затем наклоняется, касаясь кончиками пальцев ладошек нескольких фанатов, ненароком замечая, что некоторые улыбаются сквозь слёзы. Сердце бешено стучит в груди, пока гитарное соло продолжает звучать на заднем плане. Каждая нота гармонирует с его движениями. Он проходит за кулисы и не может смыть счастливую улыбку с лица, чувствуя, как раскрасневшиеся щёки начинают болеть. Томлинсон неторопливо входит в комнату отдыха, готовый разделить этот кусочек счастья со своей командой. Но там его никто не ждет, одиночество дымкой заполняет пустую комнату. Возбуждение тут же испаряется, живот сжимается ритмичными волнами. Луи делает спасительный вдох. Немногочисленный персонал и работники площадки начинают наводить порядок за кулисами. Увы, ни одного знакомого лица. Уши Луи наполняются зловещей тишиной. Его глаза блуждают в поисках менеджеров, стилиста или даже Оли. Однако, безуспешно. Громкие аплодисменты отдаляются по мере того, как секунды перетекают в минуты, наполненные прозрачной тишиной. Когда Томлинсон проходит дальше по коридору, то наконец замечает нескольких сотрудников его команды. Никто не обращает внимания на его присутствие. Парни стоят спиной друг к другу и, сбившись в кучу, разговаривают приглушёнными голосами. Плотное давление нарастает где-то в шейном отделе позвоночника, словно якорь, намертво притягивая его к холодному полу. Луи машинально пытается выпрямиться. Он оглядывается по сторонам, пытаясь встретиться взглядом с кем-нибудь из персонала. Брайс — один из его новых телохранителей — сразу же приклеивается к нему, только заметив. Чуть впереди он замечает, как мелькают рыжие волосы Меган, её хриплый голос отчаянно бормочет что-то в трубку, но, оглянувшись на Луи, девушка тут же разворачивается и скрывается в его гримерной. Телефон, который она забрала прямо перед выходом на сцену, всё ещё утяжеляет ее карман. Всё замирает, и ни один голос не проникает в вакуум, образовавшийся вокруг Луи. Пространство из тех, с кем он был несколько секунд назад, превратилось в призрак будущего. Версию его самого с татуировками на коже и разбитым сердцем. После объявления ужасных новостей образы, заполнившие его мозг, были смутно похожими. Луи, запертый в маленькой каюте на тонущем корабле. Ни дверей, ни окон, только вода, медленно струящаяся из трещины в стене. Над его головой громко и пронзительно воют красные сигналы тревоги. Предупреждение о том, что опасность уже на пороге, когда бежать некуда. Луи боролся со своими мыслями, вспоминая ночь, когда позвонила его сестра со словами: «Всё плохо, Луи, с мамой что-то не так», где каждое предложение было будто приклеено к нёбу её рта. Тогда всё было тихо, пока не оборвалась связь и не стало слишком громко. Губы Брайса, находившегося в коридоре, дёрнулись и сжались как ракушка, делая тем самым линию его челюсти более выразительной. В свой первый день Брайс с таким же выражением говорил о костюме своей дочери, который она приготовила на Хэллоуин. Томлинсон замирает в коридоре и хватает Брайса за руку, удерживая на месте. Его кисть, вцепившаяся в кожаную куртку, липкая, но он только усиливает хватку, чтобы удержаться на ногах. — Всё плохо? — с горечью спрашивает Луи. Брайс даже не взглянул на него. В коридоре по-прежнему было темно и тихо. Мужчина молча кивает и направляется вперёд, ускоряя шаг. Застыв на месте, Луи смотрит на его спину, на то, как куртка двигается по его широким плечам, подстраиваясь под фигуру. Зубы сильно прикусывают нижнюю губу. Вода продолжает прибывать, нарастая невысокими волнами в районе бедра. Шаги даются с трудом. За дверью гримёрной Луи слышит голос девушки, резкий и жёсткий, ключевые слова «отель» и «новые даты» пронзают его барабанные перепонки. Меган и Марк быстро выпрямляются, когда Луи толкает дверь, заходя внутрь. Паника очевидна. Марк переживает только в том случае, когда речь идёт о смерти. Брайс медленно и осторожно следует за Томлинсоном, как будто тот может сбежать в любую минуту. Меган опускается на диван, аккуратно кладя руки на колени, Марк следом опускается рядом, оставляя между ними небольшое пространство. Луи замечает, как морщины на лбу Марка разглаживаются, словно он пытается взять себя в руки. Всё же он профессионал. Парень вонзает ногти в ладонь, чувствуя во рту металлический привкус. — Марк, — произносит Луи в качестве приветствия. Кивок служит единственным ответом. Томлинсон пересекает комнату и опускается на единственное кресло напротив них. Его ноги раздвигаются, когда он опирается руками о колени, тело прогибается вперёд в попытке сделать глубокий вдох. Луи закрывает глаза, после чего выпрямляется, складывая ладони вместе в своеобразной молитве. Брайс следует его примеру, замирая рядом с Меган и не отрываясь глядя на стену. Его губы всё ещё поджаты. Наступает пауза, никто не осмеливается посмотреть на Луи. — П-произошло что-то с одной из девочек? — заикаясь, спрашивает Томлинсон дрожащим голосом. — Эрни? Вода достигает носа, попадая в уши. Если кто-нибудь заговорит, голоса будут неразборчивыми, бессвязными. Небольшой вентилятор быстро разгоняет ветер по комнате, заставляя волосы на шее Луи встать дыбом. Парень делает глоток солёной воды. — Нет, Луи. Нет… — отвечает девушка, не сводя с него карих глаз. Это должно было его успокоить, но что-то остаётся недосказанным, оно прямо тут, плавает в небытии, словно верёвкой парализуя Меган и её лживое хладнокровие. — Это один из парней, — наконец вмешивается Брайс. Девушка резко оборачивается, её рыжие волосы хлещут по веснушчатому лицу. Марк вздыхает, вяло потирая пальцем правый глаз. Меган снова поворачивается к Луи, продолжая держать эмоции под контролем. Её глаза блуждают по лицу парня, подбородок упрямо взметается вверх, демонстрируя тем самым ещё больше веснушек на шее. Она поправляет рукав своего блейзера, после чего крепко сжимает руки на коленях. Те тут же белеют от напряжения. И прежде чем она произносит его имя, Луи уже знает. Это Гарри. Губы девушки словно в замедленной съёмке произносят имя Стайлса. Томлинсон поворачивается, замечая, как шевелятся губы Марка, когда они начинают спорить. Луи закрывает глаза и начинает рыдать, когда вода достигает рта. Она хлынет в желудок и сжимает лёгкие, искажая реальность. Томлинсон пытается разобрать слова. Придумать ответ. Пытается вызвать отработанную реакцию, однако уже поздно, органы раздулись, а кожа потеряла всякий цвет. Нет нужды в жалком разоблачении собственного позора. Тем не менее, уже поздно. В разгар своей собственной кончины Томлинсон в последний раз делает вдох. Это глубокий вздох. Единственный толчок воздуха, пробивающийся сквозь его зубы, раскрывающий его губы для унизительной демонстрации сгнивших и посиневших лёгких. Жалкий звук, показывающий его унизительное опустошение. Разговоры разом затихают, все трое сидят в пугающей тишине, наблюдая за тем, как Луи падает в бездну. Слишком глубоко, даже не оставляя возможности для отступления. Издалека кораблекрушения не видно. Никаких следов его тела среди серебряных волн. Чайки визжат, пролетая над его головой. Океан ревёт, поглощая жизнь без пелены раскаяния.≋
Они не знают большинства подробностей, новости ещё не дошли до прессы, все просто молчали. Команда сообщила ему только то, что всё серьёзно, и он должен немедленно вылетать в Калифорнию. События развиваются слишком быстро. Томлинсон то появляется, то исчезает, его команда, кажется, двигается вокруг него, превращаясь в размытое пятно; Луи не может догнать, да и не пытается. Когда он добирается до своего гостиничного номера, Оли уже собирает его вещи, поручая ему только принять душ и отдохнуть, пока Меган и Марк спешно бронируют билеты и отменяют предстоящие выступления на оставшуюся часть недели. И когда кто-то протягивает ему телефон, Луи немедленно выключает его. Он вспоминает, как какая-то фигура, вероятно, Оли, крепко обняла его, перед тем как посадить в такси до аэропорта. Луи не мог вымолвить и слова, получая молчаливое понимание в ответ. Томлинсон растерянно моргает, когда понимает, что уже сидит в самолёте. Меган суетится рядом, раскладывая еду и поправляя тёплое одеяло у него на коленях. Луи старается не смотреть ей в глаза — он просто не знает, что нужно сказать. Не отрывая взгляда от своих рук, он начинает ковырять кутикулу на пальцах, замечая, как руки немного дрожат. Ему безумно хочется курить. Время течёт, превращая небо из тёмного в светло-голубое. Ноги колит после долгих часов сидения в кресле, суставы больно щёлкают при малейших движениях. Он не может сомкнуть веки, несмотря на их тяжесть. К тому времени, как они приземляются, цвета из-за слёз кажутся слишком яркими, а шум — невыносимым. Моргать до дрожи больно. Меган практически ведёт Луи за руку через охрану аэропорта, машинально хватая ручную кладь и закидывая её себе на плечо, после чего велит Брайсу заселиться в отель и отвезти вещи. Когда они садятся в машину, девушка протягивает Луи бутылку воды и две белые таблетки. Бледным пасмурным утром больничная стоянка почти пуста. Луи не узнаёт здание, предполагая, что команда Гарри специально выбрала маленькую частную больницу, чтобы обеспечить уединение. Запах стерильности и антисептика мгновенно ударяет в нос. Холодный белый свет гудит над головой, пока они идут по коридору, плитка сияет не совпадающим узором красного, жёлтого и белого цветов. Дрожь тут же пробегает по спине Луи, когда он мельком замечает медсестру, толкающую пустую кровать. На стойке регистрации одинокая медсестра хмурится при их появлении. Меган указывает Луи ожидать её в приёмной, пока она узнаёт все подробности. Вокруг только стулья выцветшего пурпурного цвета. Каждый ряд приклеен к чёрным металлическим стержням. В углу, сжавшись в кресле, сидит пожилой мужчина с закрытыми глазами. Его пальцы сжимают салфетку, а губы шевелятся, беззвучно произнося слова. Это пугает Луи — наблюдение за болью во всех ее красках. Он привык к силе каждого удара, к глубине боли, которая калечит сначала тебя, а затем мгновенно переключается на другого. Такая боль, как правило, не считается преступлением — когда мир наносит тебе настолько жестокий удар, что рана попросту перестаёт заживать. Луи сжимает ноги вместе, обхватывая себя руками, как будто холод распространялся в течение нескольких часов, не позволяя согреться. Когда Меган и медсестра подходят к нему, Луи охватывает тремор. Все коридоры, окрашенные в синий цвет, выглядят одинаково. Зелёные перила по обе стороны стены и узорчатая плитка на полу. Луи становится тяжелее идти с каждым поворотом. Его дыхание вырывается мягкими прерывистыми вздохами. В лифте Меган протягивает руку и хватает его за запястье, заставив резко выдохнуть, пронзив тишину пространства. Медсестра пытается разрядить обстановку какой-то глупостью. Луи не уверен, ради него ли это. Выйдя из лифта, она проводит их через частную зону больницы, где на каждом углу стоят охранники, что резко отличается от предыдущего этажа. Становится ясно, что в больнице строгий протокол для VIP-пациентов. Наконец, они останавливаются перед дверью. Высокий крепкий мужчина тут же кладёт руку на кобуру с пистолетом. Медсестра улыбается, не обращая внимания на странное поведение Луи. Сунув руку в сумочку, Меган достаёт их с Луи документы, но мужчина, взглянув на Томлинсона, тут же отходит в сторону, заставляя девушку обиженно поджать губы. Глаза Луи прикованы к двери, его руки покалывает. Меган нажимает на ручку и затем поворачивается к парню, говоря что-то о том, чтобы тот оставался снаружи. Всё это — булькающий шум для Луи, что-то, что она, возможно, прочитала по выражению его лица, когда отодвинулась и дала ему немного пространства. Томлинсон приближается к двери, опуская глаза. С дрожащими руками в карманах и несколькими долгими вздохами, чувства, наконец, возвращаются, и он аккуратно открывает дверь. Фигура закрывает вид на пациента, безвольно лежащего на кровати. Мелькают очертания ног под белыми простынями. Луи резко поворачивает голову и видит чёрный диван в другом конце комнаты. Резкие выдохи, сотрясающие его грудь, становятся всё сильнее. Ровный писк пронзает его уши, разрывая единственную верёвку, которая держала на плаву. Луи резко оборачивается, делая движение к двери, но его ноги путаются, из-за чего с губ срывается лёгкое ругательство, когда он чуть не валится на пол. Джемма подскакивает и оборачивается. Её глаза расширяются, когда она видит лицо Луи, и тонкие губы мгновенно размыкаются, позволяя вырваться вздоху. Томлинсон прикусывает щёку и покорно машет рукой. — Привет, Джем, — произносит Луи. Его голос подводит его в конце. Лицо застывает в прежнем состоянии, глаза Джеммы скользят по фигуре парня, очевидные мысли проносятся в её голове, прежде чем всё скрывается под тяжёлой вуалью. Морщины в уголках глаз исчезают, когда она нахмуривается, и её взгляд теряет всю теплоту. Ещё один сигнал из прошлого. Луи подавляет дрожь. Джемма вздыхает и делает шаг навстречу. Она осторожно обнимает его за плечи, будто Луи покрыт шипами. Томлинсон отвечает на объятие и по привычке потирает ей спину. Девушка отстраняется, возвращаясь на своё место рядом с Гарри. Второй взгляд: белая повязка, обёрнутая вокруг головы, непослушные тёмные кудри. Глубокая рана на брови, кожа которой ровно сшита вместе. Луи крепко зажмуривается и мысленно считает до трёх. — Как ты? — удаётся выдавить Луи после того, как он удостоверяется, что частицы его тела не разлетятся вдребезги. Он отодвигается подальше от кровати, разглядывая телевизор, вмонтированный в стену. Джемма поднимается и смотрит на него. Зелень в её глазах мерцает на фоне красных ободков, а заплаканные щёки всё ещё сохраняют розовый оттенок. — Нормально, — отвечает девушка, бормоча что-то себе под нос, когда новая слеза скатывается по её лицу, и она вытирает её рукавом свитера. На пряди её каштановых волос остается жёлтый пушок, длинные волосы теперь темнее, чем он помнил. — Я здесь с ним с тех пор, как это случилось. — Энн уже в пути? — спрашивает Луи, не сводя глаз с Джеммы. Она яростно кивает. — Вылетела первым рейсом, должна быть здесь не позднее завтрашнего дня, — хрипит девушка, прочищая горло. — Я была в городе проездом. Мне позвонили, как только я приземлилась, — продолжает она срывающимся голосом, сглатывая слёзы. Что-то выныривает из-под обломков памяти: восьмичасовой перелёт, голос его бабушки, приглушённая голосовая почта. Они нашли её такой, Лу, они сделали всё, что могли. Тонкий голос Джеммы пробуждает его от навязчивых воспоминаний. — Я попросила Джеффа и команду позвонить тебе и мальчикам. Лиам перезвонил мне, когда Эйч был в операционной, Найл приедет через несколько часов. Кровать скрипит, когда она садится у ног Гарри и тянется к его лицу. Трубка, белая лента, потрескавшиеся приоткрытые губы… Луи отводит взгляд на широкое окно, занимающее большую часть стены в другом конце комнаты. — Не ожидала, что ты вообще появишься. Ты — первый, — её слова резкие, кусающие Луи за бока. Ещё одно пятно боли добавляется к остальным. Глаза Томлинсона прикованы к облакам за окном; лёгкие капли дождя бьют в начищенное стекло. — А Зейн? — спрашивает Луи, заставляя себя посмотреть в её сторону. Джемма вздыхает и сурово качает головой. На её губах появляется странная улыбка; выражение, которое он видел у Гарри, когда его расспрашивали о личной жизни. Луи усилием воли прогоняет это воспоминание. — Нет, — её голос жёсткий. Долгая пауза, гудок. На этот раз громче. Луи протиснулся внутрь. — Надеюсь, Найл будет внимателен на дороге, — лениво произносит Луи, подходя ближе к окну и нарочно обходя кровать. Его взгляд перемещается на капли, падающие на стеклянное окно. — Нам не нужны два участника бой-бэнда в отделении неотложной помощи. В этот момент Луи не уверен, что она вообще слушает. Но не рискует взглянуть. — Не стоит тешить самолюбие прессы, — продолжает он, оставаясь без ответа. Томлинсон оборачивается и видит, что Джемма смотрит на него с нескрываемым недовольством. — Ты хочешь знать, что случилось? — на этот раз выражение её лица напоминает ему об Энн, прежде чем оно превращается во что-то угрюмое, что Луи не может описать в отрыве от ее текущего образа. Луи засовывает руки в карманы и снова поворачивается лицом к окну. Его взгляд метается между каждой новой каплей, падающей на стекло, он наблюдает за Джеммой боковым зрением. — По-видимому… он упал, — произносит она едва слышным шёпотом, и Луи не может подобрать слов, чтобы объяснить, что этот разговор вызывает у него физическую боль, поэтому он ничего не отвечает, когда она продолжает: — Он был на балконе своего гостиничного номера и затем, — Джемма делает паузу, собираясь с мыслями, — он, чёрт возьми, упал! — выплёвывает она, сглатывая и яростно тряся головой. Каким-то образом Луи чувствует, что презрение адресовано ему. Томлинсон продолжает растягивать свое мнимое спокойствие так долго, как только может; дальше было некуда. Сопротивление, которое он использует, буквально трещит по швам и может разорваться в любой момент. Луи поворачивается лицом к лицу ещё одной трагедии, которую мир обрушил на него. Словно в замедленной съёмке он просматривает небольшие визуальные клипы один за другим, пробиваясь сквозь ужасные воспоминания, которые все больше укореняются в его голове. Руки Гарри были разных оттенков фиолетового. Чёрной нитью были зашиты все разрывы — слишком много сломанных частей для сборки. Одна рука была туго забинтована до запястья, в другую была воткнута маленькая прозрачная трубочка, прямо под калейдоскопом татуировок. Его грудь почти не двигается, воздух подается через толстую трубку. Глаза кажутся впавшими, окружёнными потемневшей и истончённой кожей. Плотно обёрнутая белая марля скрывает большую часть его тёмных кудрей. Луи знает, что, скорее всего, часть волос была сбрита для операции. Тишина, исходящая от Гарри, тревожит Луи больше всего; Стайлс может быть медленным, может быть монотонным, но никогда не спокойным. Отсутствие движения не совпадает с его жизнью. На долю секунды разум Луи отключается. Он видит перед собой свою маму с приоткрытым ртом, измождённым выражением лица и бледной кожей. Волосы на руке Луи тут же встают дыбом, когда он снова поворачивается к окну, во рту появляется неприятный привкус. — Он приземлился головой на машину, — шмыгает носом Джемма, её голос дрожит. — Доктор Мэдлин сказала, что если бы он приземлился на бетон… — она останавливается, закрывая глаза и вдыхая. Луи быстро кивает, нуждаясь в том, чтобы эта часть разговора была закончена. — Спасибо, что приехал, — внезапно произносит девушка после короткой паузы. Луи резко поднимает взгляд на её лицо. Он не удивлён, что она это сказала, однако слова прозвучали не так утешительно, как следовало бы. Раньше он так хорошо читал эмоции Джеммы, почти так же хорошо, как и Гарри. Томлинсон прослеживает за тем, как она смотрит на брата. Её глаза сужаются, когда она натыкается на повязки на его голове. Девушка нежно гладит его по лицу и затем быстро пожимает плечами. Эмоции никак не позволяют совладать с собой. — Всё нормально. Концерт как раз подошёл к концу. Поэтому так быстро получилось прилететь, — произносит Луи, почёсывая челюсть, поправляя позу и широко расставляя ноги. Слова слишком плавно вытекают из его рта. — Я бы приехал раньше, если бы знал, что тебе приходится справляться с этим в одиночку. — Это не твоя ответственность, — решительно отвечает Джемма, а затем добавляет: — Он больше не твоя ответственность. Луи не вздрагивает, несмотря на резкость слов. — Ты, Энн и Эйч... Он одергивает себя, и глупая улыбка исчезает с его лица. Запястье предательски начинает зудеть, и он чешет его, пока на коже не появляются кровавые полосы. Джемма отводит взгляд, черты её лица становятся жёстче: — Верно, — она встаёт с кровати, небрежно заправляя волосы за ухо. Луи смотрит на свои кроссовки. — Ну, доктор Мэдлин была великолепна. Мы... Двери внезапно распахиваются, заставляя их обоих резко обернуться. В палату входит высокая девушка с маленькой ярко-жёлтой корзинкой в руках. Её длинные, чёрные как смоль волосы собраны в гладкий хвост, глаза выпучены, ресницы трепещут, и она покрепче сжимает корзину. — Ох, простите, — бормочет незнакомка, переводя взгляд с Луи на Джемму. — Охранник впустил меня. — Значит кого-то сегодня уволят, — произносит Джемма себе под нос, но Луи всё равно слышит. Стук каблуков девушки эхом отражается от стен, когда она спешит пройти дальше в комнату, ставя корзину на маленький столик у дивана. — Я Лея, знакомая Гарри, — произносит девушка, лёгкость её голоса не соответствует прежней атмосфере в комнате. Незнакомка поворачивается к Джемме, протягивая руку для приветствия. — Надеюсь, это нормально, что я так скоро приехала. На мгновение облако сдвигается с места, кусок тёплого света ударяет в лицо Леи, отчего девушка тут же поднимает руку, чтобы защитить себя от ярких лучей. — Ерунда, — отвечает Джемма более мягким голосом, чем ранее. — Я Джемма. Сестра Гарри. Спасибо, что пришла. Зная Эйча, люди будут приходить весь день, как только появятся новости. Вся комната вскоре будет заставлена цветами. Широкая улыбка появляется на губах Леи, и её маленький носик мило сморщивается. — Вот почему я принесла тебе кексы и добавила несколько пакетиков ромашкового чая. Внезапно Луи узнаёт её лицо. Он вспоминает фотографии, на которых она и Гарри выходят из клуба, его рука покоится на её пояснице, а её улыбка точно такая же, как сегодня. Он вспоминает, как прокручивал статью, пока лицо Гарри не заставило его остановиться. Луи увеличил изображение и оценил налитые кровью глаза парня, прежде чем уродливый узел сжался в животе, выдернув его из транса. Он фыркнул, отбросил телефон в сторону и проследил за тем, как тот соскользнул с кровати. Дорогой гаджет приземлился на пол с ужасным шлепком. — Ох, ты слишком добра, — отвечает Джемма. Луи хмурится, наблюдая за обменом любезностями. Лея обходит кровать, её наманикюренная рука уже тянется Томлинсону навстречу. — Должно быть, ты... — Луи, — заканчивает парень за неё, рассеянно пожимая ладошку. Её карие глаза широко раскрыты и добры, как у оленёнка. — Приятно познакомиться. — Взаимно! Но я хотела бы, чтобы наше знакомство состоялось при других обстоятельствах, — резко произносит она. — Имеет смысл, что ты опередил меня здесь, учитывая, насколько вы с Гарри близки. — Они не близки, — Джемма скрещивает руки на груди, глядя в сторону. Солнце давно скрылось за облаками. Комната вернулась к своим серым тонам. Наблюдая за ней, Луи машинально прикусывает внутреннюю часть щеки. Лея поворачивается сначала к Джемме, а затем смотрит на Луи, но тот слишком поздно понимает, что должен что-то ответить. — Она права, — произносит Томлинсон, быстро кивая с натянутой улыбкой на губах. — Последние несколько лет мы почти не общались. — Думаю, это что-то должно значить, если ты один из первых прибыл сюда, — Лея делает паузу, её глаза блестят от веселья. — Или, может быть, я слишком доверяю тебе, — смеётся она. Луи машинально улыбается, почёсывая большим пальцем челюсть. — Хорошо, ладно. Джемма игнорирует их. — Значит, ты фанатка 1D? — пробует Луи снова, меняя позу так, чтобы он был полностью повёрнут к ней, широко улыбаясь и прищуривая глаза. Перформативное наслаждение. — Да, у меня был плакат на стене и всё такое, — Лея качает головой, нежно улыбаясь. — Вы с Гарри были моими любимчиками. Луи трудится, чтобы черты его лица остались прежними, и кладёт руку на бедро. Джемма вздыхает, после чего встаёт со своего места и идёт разбирать жёлтую корзину, громко разрывая пластик. — Это бананы? — Джемма смотрит на кексы со снисходительной улыбкой. — Да, они тебе понравятся. Лучшие в городе, — отвечает Лея, после чего снова поворачивается к Луи, её глаза сияют энтузиазмом, — кстати, я всё ещё жду тура в честь воссоединения! На заднем плане Джемма незаметно вытирает руки о свитер и тянется к дозатору с дезинфицирующим средством для рук. Девушка смеётся, её руки всё ещё влажные. Она поворачивается к Лее, как будто эта шутка была лишь только их. — Серьёзно? Злобная волна пробегает по Луи, пузырясь где-то в горле. Он бессилен. Безжалостные слова вырываются у него изо рта: — Ну, есть шанс, что это произойдёт, не так ли? Когда Гарри поправится. Страх охватывает тело Луи. Пальцы рук снова начинает покалывать. Он вытаскивает их из карманов, после чего снова засовывает обратно. Громкий звуковой сигнал заполняет пространство, после чего Джемма резко выходит из комнаты. Лея моргает, глядя на место, где только что сидела Джемма, и указывает на дверь. — Мне наверное стоит... — Нет, — произносит Луи слишком резко, следы гнева всё ещё сжимают его горло. Парень меняет тон: в этом он абсолютный спец. — Посиди с Гарри, а я пойду проверю, как у неё дела. Луи поправляет чёлку и направляется к двери. Дрожь вновь сковывает пальцы. Лея уже устроилась на кровати, легко кладя руку Гарри себе на колени. Луи поворачивается к ней лицом, приоткрывая дверь. — Просто предупреждаю, дорогая, — тихо произносит Томлинсон, — я бы на твоём месте избавился от этой корзины. У Джеммы сильная аллергия. — Ох, на чай или... Дверь за Луи резко захлопывается.