Однажды В Атаке Титанов...

Лучи редких уличных фонарей светили сквозь небольшое облупившееся окно, заставляя лежащего на чуть помятой постели парня немного нахмурить брови, прежде чем открыть глаза. Леви уснул совсем уже под утро, и на это было даже несколько причин: первая — это его довольно странная потребность во сне. Аккерман часто без причины страдал бессонницей и спал всего несколько часов за ночь, если повезёт. Вторая — его снова мучала, словно ниоткуда взявшаяся, головная боль. Возможно, в той стычке с головорезами ему так хорошо втащили по лицу, что у него было лёгкое сотрясение мозга. А третьей причиной был грохот, доносившийся с первого этажа дома и нецензурные ругательства его владельца. Леви даже не ожидал то, что Хардман всерьез примется исполнять его приказ сделать качественную уборку до рассвета. Если пораскинуть мозгами, то с чего бы вдруг Алан будет слушаться постороннего человека в своем доме, решившего навести порядки? Простодушный? Или сам понимает, что сгниет в этой грязи рано или поздно? Насчёт второго же Леви очень сомневался — жил всё время Хардман чуть ли не в свинстве, с каждым днём расширяя территории распространения бардака, а за уборкой Аккерман его ещё никогда не видел, проживая с ним под одной крышей уже как пять дней. На втором этаже он в один из дней прибрался сам, чем определено удивил Алана. Но вместо благодарности за уборку, этот длинноволосый ещё попытался дать Леви по щщам, по причине того, что тот больной и должен был находиться в постели и отдыхать, а не мыть полы и вывозить весь хлам. На это Леви лишь дал умнику подзатыльник и кинул пару резких фраз по типу того, что он не свинья, жить в этом загаженном сарае. Потерев подушечками пальцев свой лоб и напряжённо выдохнув, Аккерман сел на постели, спустив ноги и тут же ныряя в обувь. В кровати он нежиться не привык. За эти прошедшие пять дней Леви более менее восстановился. Его раны на руках зарубцевались и подсохли, гематомы от ударов почти рассосались, оставляя на своём месте только лишь редкие желтовато-голубые пятна, даже болевых ощущений практически не было, только в течение дня и, бывало, ночью беспокоили головные боли. Сегодня он решил уйти к себе домой. Алана беспокоить больше не хотелось, да и от помощи его Аккерману становилось как-то не по себе. Он точно знал, что юноша помогает ему из-за жалости. А этого он терпеть не мог. Леви ему безусловно благодарен за всё, хотя в глубине души знал, что с теми здоровяками бы сам справился и помочь был бы себе в состоянии. А тут из него сделали какого-то беспомощного ребенка, помогли, хотя он не просил этого делать, да ещё и за совесть поймали. Поправив стоячий воротник своей белой рубашки и отдернув коричневый жилет вниз, он неспешно двинулся к двери. Открыть её, к удивлению, ничего не помешало: упавшей вчера на проход балки уже не было, как и следов этого казуса на лестнице. Спустившись по скрипучим ступенькам, он обвёл взглядом мастерскую, подмечая, что уже стало немного лучше, чем было до этого. На полу уже не было осколков от разбившихся окон, черной копоти на стенах, шкафа со сгоревшей бочиной и так ещё по мелочи. Конечно, тот чудик бы не убрал все последствия взрыва за одну только ночь. Самого Хардмана он застал обессиленно спящим за своим сломанным верстаком и опять щекой на какой-то раскрытой книге. Его длинные черные волосы змеились по спине, по поверхности стола, обрамляли мертвенно-бледное скуластое лицо с тёмными синяками под глазами, спадали на колени, покоились на сложенных полочкой руках. Аккерман ещё никогда не встречал представителей мужского пола, которые бы имели такой впечатляющей длины шевелюру. Обычно такие длинные волосы носили только женщины, и то, разве что горожанки или представительницы элитного общества. — Как ты ещё за свой пидорский вид не получил по яйцам от местных? — тихо хмыкнул себе под нос Леви, со спокойным выражением лица обводя спящего Алана холодным взглядом. На нем была белая, свободная, даже, можно сказать, большеватая ему рубашка, рукава которой были закатаны до локтей, видимо чтобы не намочить при уброке, черные такие же свободные штаны, тоже закатанные до колен, открывающие вид на худые ноги, поношенные берцы, что были зашнурованы на скорую руку, местами то и дело с пропущенными местами, где должен проходить шнур. От позы, в которой спал юноша, рубашка немного задралась вверх, показывая позвонки и частично впалый живот. Со стороны выглядело неряшливо, но в то же время терпимо, так как одежда была хотя бы чистая. Сам юноша ростом особо не отличался. Леви на глаз как-то прикинул — Алан выше его всего на несколько сантиметров. Так же, по всей видимости, плохо ел и был худой: иначе он никак не мог объяснить все эти торчащие из-под задравшейся рубашки кости, обтянутые болезненно бледной кожей. Хотя его бледность можно было адекватно объяснить — проживание в Подземной столице без единого луча солнечного света делало свое дело. Стоило только что оценившему внешний вид Аккерману развернуться в противоположную сторону от юноши и сделать шаг вперёд, как Алан неожиданно резко поднял голову. С соответствующим звуком рвущейся бумаги, прилипшая к щеке юноши страница наполовину оторвалась от книги и продолжила висеть, пока сам Хардман, промаргиваясь, будто с бодуна, пытался сфокусировать ещё пока сонный взгляд на стоящем в нескольких шагах парне. — Ты куда? — немного охрипшим из-за сна голосом спросил Алан, двумя пальцами убирая повисшую на своей щеке оторванную страницу. Вообще, брюнет никогда не отличался чутким сном, как у образцовой гончей, разбудить его, если он не выспался, было крайне сложно. А тут проснулся от звука шагов, да и ещё при том раскладе, что уснул он только час назад, когда вынес на свалку последнюю на сегодня коробку мусора и рухнул без сил за свой стол, почти сразу отключаясь как голова докоснулась до мягкой книги. — Я домой. — сухо бросил Леви, останавливаясь. Повернув голову профилем и посмотрев через своё плечо, он увидел крайне недоумевающее лицо черноволосого. — Стой-стой-стой... — вскинув указательный палец вперёд, Хардман встал из-за верстака и тут же зацепился за него второй рукой, чуть не упав из-за своих расслабленых, благодаря сну, мышц. — Ты уже уходишь? — Да. Спасибо. Алан почесал затылок и прикусил внутреннюю сторону щеки, всё так же крепко сжимая пальцами край пошарпанного стола. За эти несколько дней он уже успел привыкнуть к этому ворчливому и хмурому типу. К его резким высказываниям, к редким оскорблениям, к поведению. Да даже к тому, как тот необычно держит кружку! Да-да, Хардман находил эту привычку своего соседа довольно интересной, держать кружку пальцами за каемку и отпивать, наклоняя на себя. Сам же парень объяснил это тем, что однажды, когда он взял новую чашку за ручку, она отвалилась от неё и упала с чаем на пол, разлив содержимое и разбившись. Хардману нравилось проявлять заботу, переругиваться, да даже просто общаться с Леви. Стыдно признаться, но юноше этого отчасти не хватало. Простого человеческого общения. Из его нового окружения он по большей мере общался только с одной Агарфьей, да и её мужем, внимая какие-нибудь новые житейские штучки. В прошлом у него были хотя бы одноклассники, с которыми он как никак, но общался. Даже будучи погруженным в учебу с головой, он имел несколько хороших друзей, с которыми часто общался в школе. Тут же было совсем по-другому — убивая время за заказами и новыми разработками он коротал своё время, чувствуя, как сходит с ума ещё больше. Сейчас же, когда Леви решил его покинуть, тот испытывал странные чувства. С одной стороны если он хочет, то пусть идёт, зачем же насильно удерживать человека? А с другой, хотелось крепко схватить за его руку, забить дверь намертво досками и крикнуть во всё горло «Стой! Ты ещё не нагостился, а я не наобщался!» Хардман в упор видел в этом хмуром парне хорошего человека, а таких, по словам Агарфьи в подземелье очень мало, в основном бандиты, для которых забрать чужую жизнь было равносильно вдоху, так же привычно и обыденно. — Хорошо... — поджал губы Алан и глубоко вздохнул. Пора бы уже смириться с клеймом одиночки на своей карме и жить дальше, как-то приспособляясь к этому. Возможно, он уже надоел Леви. Аккерман опустил взгляд, о чем-то задумываясь. Потом он посмотрел на горящую лампу на верстаке, на движущееся на полу колесо, на чертежи и детали, колбы с растворами, вспомнил ту самую взорвавшуюся дымовую шашку. Не все опыты его были удачные, много было побочных действий, но зато какие вещи он делает. У этого юноши феноменальный изобретательский мозг и доброе сердце. Доброе, да и простодушный он до мозга костей, такие здесь по большей части не выживают. Всегда находятся те, которые вытрут ноги об доверие и доброту, которые втопчут в грязь, сравняют с землёй и сломают. При этой мысли внутри Аккермана что-то болезненно сжалось. Да и сам он как-то уже к Алану привыкать начал. Ещё раз выдохнув, он уже сделал несколько уверенных шагов на выход, положив ладонь на ручку двери. Чтобы принять это решение, ему потребовалось всего несколько мгновений. — Долго ещё стоять будешь? Собирайся, пошли. — флегматично бросил Леви и снова обернулся,  посмотрев Алана. Тот в свою очередь потупил взгляд, а после выгнул бровь, крайне недоуменно глядя на Аккермана. — А... — начал было юноша, но запнулся. — А куда собираться? — Точно все последние мозги себе газами вытравил. — раздражённо произнёс парень в ответ, разворачиваясь уже обратно лицом к Хардману. — Ко мне домой. Или так и собираешься жить в этом захолустье, дырявом как решето, не ставя свою жизнь и в хрен собачий и не боясь, что всё это на тебя в один момент завалится? Но учти, хоть один какой-нибудь фокус в пределах мое- — Т-ты... — перебил так и недоговорившего парня Хардман, во все свои глаза уставившись на него. Если он сейчас не спит и правильно расслышал, то Леви приглашает его собрать вещи и переехать жить к нему. — Так мне долго ещё ждать? — уже более спокойно спросил Леви и прислонился спиной к дверному проёму, скрещивая руки на груди. Его не бросят... Глаза немного защипало, нос предательски покраснел, но Алан быстро взял себя в руки, и, шмыгнув, сорвался с места в сторону единственного целого в этом доме шкафа. — Я мигом! Парень подбежал к шкафу и схватил свою сумку, покоящуюся на одной из полок. Потом метнулся к столу, чуть не споткнувшись о плохо прибитую доску, которой сам же заколачивал брешь в полу. Счастье настолько окрылило Хардмана, что он даже не обращал внимания на то, как неаккуратно и бесцеремонно скидывал хрупкие детали в кожаную сумку. Сейчас это даже было не важно. Стоящий у двери Леви даже немного удивился от вида Алана. Он ещё никогда не видел кого-то настолько искренне, чуть ли не по-щенячьи счастливым. Черноволосый буквально летал от стеллажа к стеллажу, от стола к верстаку с улыбкой до самых ушей, спотыкаясь и чуть ли не падая. Парень так резко скидывал вещи, даже такие хрупкие, которые он делал по много часов, очень терпеливо и кропотливо собирая маленькие детальки за деталькой, выпиливая резьбу и выплавляя какие-то участки. Сейчас это всё остервенело летело в сумку. — Я всё! — не переставая улыбаться громко оповестил Алан и застегнул пузатенькую сумку, после вставая рядом с Аккерманом по стойке смирно. — Пошли. — спокойно кинул Леви и толкнул скрипучую дверь от себя, выходя на улицу первым. Хардман выскочил следом. Но стоило парню только спуститься на землю, как вдруг он внезапно застыл как вкопанный. Заметив заминку брюнета Леви, нахмурился и хотел было уже что-то сказать, но его снова бесцеремонно оборвали. — И-ИГОРЬ! — подпрыгнув на месте, парень развернулся и бегом поднялся по ступенькам, забегая обратно в дом, громко хлопая дверью. Уже через несколько мгновений по дому была слышна беготня и деловое ропотание. «Опять что-то забыл?» — пронеслось в мыслях у Леви, прежде чем дверь снова распахнулась. На пороге стоял Алан со своим полукустарником в руках. У герани был плотный ветвящийся стебель, округлые листья и ярко-красные цветки, собранные в соцветия. Цветок, в Подземном Городе, куда не проникает солнечных лучей вовсе. Вначале этому Аккерман был, мягко говоря, удивлен. Хардман носился с этой бедной геранью как с собственным ребенком: поддерживал жизнедеятельность, заменяя солнце подставлял под какие-то лапмы, поливал сомнительными цветными жидкостями, брызгал что-то на листочки и чуть ли не пылинки сдувал со своего «Игоря». А может быть этот цветок нужен ему для каких-нибудь экспериментов? — Теперь точно всё. — с улыбкой выдохнул Алан, удобнее поставив небольшой горшок на своё предплечье и придерживая его рукой. Аккерман кивнул, давая юноше знак следовать за ним.