Однажды В Атаке Титанов...

— И долго ты будешь прижимать его к животу? Он так помрёт. Услышав произнесенную Аккерманом фразу, девушка вздрогнула от неожиданности и удивлённо округлила свои и так большие глаза. — Но! Я думала, так ему будет теплее! — незнакомка аккуратно убрала руки от своего живота, разворачивая тем самым птенца. Он был совсем ещё пуховым и находился завёрнутым в какую-то ткань, формирующую подобие гнезда. «Голубь что ли?» — Алан оглядел птенчика со стороны. Птенец, будто почувствовав изучающий взгляд Хардмана, повернул голову и уставился своими чёрными глазами-бусинками на парня. «Ну точно, голубь». — А что случилось с этой птицей? —  Фарлан отошёл от дверного косяка и тоже оглядел птенца, который сидел неподвижно, смотря на Алана. — Она заблудилась и попала сюда. — смотря на птенчика, девушка тепло улыбнулась — Поэтому я захотела показать ей путь на поверхность. — Только не говори мне, что ты пыталась пробраться по лестнице только ради этого.  — лицо Фарлана от удивления вытянулись, а брови взметнусь вверх. Лестница на поверхность находилась под строгой охраной, а пройти по ней стоило немалого состояния. Все жители Подземного города уже давно уяснили, что если пытаться пробраться по ней не заплатив, то арест — это даже самое мягкое из наказаний, с прелестями которого могут познакомить нарушителя. Леви наблюдал со спокойным лицом, просто слушая их разговор. — Этот малый хотел бы парить в небесах вместо того чтобы томиться здесь, в трущобах. — девушка аккуратно, едва касаясь подушечками пальцев, погладила птенца по голове. — Так-то оно так. — Фарлан присел рядом с девочкой на корточки, осматривая птицу. — Но у него, кажется, крыло ранено. — А? — от услышанного девушка тут же побелела и принялась тоже осматривать птенца. С виду можно сказать, что ничего необычного, но если присмотреться внимательнее, то можно заметить, что у птицы крылья находятся в неестественном положении, не так, как у здоровых собратьев. — Пациентик! — Хардман негромко хлопнул в ладоши, после потирая их между собой. — Дай-ка его мне. Девушка удивлённо уставилась на длинноволосого, а после, всё-таки решившись, передала ему в руки ткань с птенцом. Забрав пернатую тушку, Алан аккуратно переместил пациента на круглый стол, за которым до этого сидел с Леви. — Леви, можешь принести пожалуйста пластырь и что-нибудь наподобие ножниц? — Алан достал малыша из тряпочного гнёздышка, укладывая на деревянную поверхность, после взял за мягонькие бока. Леви молча кивнул и пошёл куда-то вглубь дома искать всё необходимое. — Не знал, что ты умеешь лечить птиц… — потупив взгляд, Фарлан потёр шею ладонью. — А я и не умею. — улыбнулся Хардман, поглаживая большим пальцем птенца по головке. — Моя бабушка умела, а я просто немного запомнил, что надо делать. Про бабушку Алан не врал. У него действительно в прошлой жизни была бабушка со стороны отца. Женщина строгая и неразговорчивая, но очень мудрая. Парню было лет семь, когда мать сбагрила его на лето к незнакомой до сего момента родственнице. Возможно, именно те три месяца были самыми счастливыми в жизни Хардмана за долгие годы. Тем летом он наконец-то впервые  почувствовал хоть и своеобразную, но всё же заботу, да и деревенская местность ему нравилась куда больше, чем тот серый городок, в котором он жил. Однажды к бабушке в курятник забралась лиса. Придушить, правда, никого не успела, бабушка спугнула, но вот одну из кур потрепать эта негодница всё же умудрилась. Наседка, пытаясь спастись от хищника, сильно повредила крыло, тогда то бабушка и показала Алану как оказывать помощь животному в такой ситуации. — Ножниц не нашёл, но, думаю, ножа будет достаточно. — Аккерман положил на стол катушку с лейкопластырем и небольшой нож. — Что-нибудь ещё? — Ты прям мои мысли прочитал. Подержи-ка. — брюнет впихнул птенца Леви в руки. — И аккуратно зажми этому герою клюв. Аккерман, согласно кивнув, послушно выполнил просьбу, пальцами зажимая птице кончик клюва ниже ноздрей. — Зачем вы ему клюв зажимаете?! — девушка подбежала к столу, испуганно наблюдая за действиями парней. — Чтобы он меня или его не цапнул. — кивнув в сторону Леви, Алан взял в руки катушку, отматывая длинный кусок пластыря. — Кстати, ты тоже можешь помочь. — Я? — девочка аж подпрыгнула от такого неожиданного предложения. — Ты или Фарлан. В общем, кто хочет. — Хардман пожал плечами. — Нужно, пока Леви его держит, освободить и зафиксировать крылья. — Я помогу. — сидящий до этого на диване Чёрч, решительно встал и хотел было подойти к столу, но девушка остановила его жестом и выпрямившись, подошла сама. — Я это сделаю. — Хвалю за решительность. — Алан улыбнулся краешками губ, взяв в руки нож. — Если сделаешь всё точно как я скажу, то больно ему не будет, да и сама эта процедура довольно быстрая. — Хорошо. Что делать? — Сначала освободи оба крыла, а ты, Леви его не отпускай, держи за бока. — рассчитав на глаз, Хардман отрезал ножом длинную полоску пластыря. Девушка очень аккуратно вытащила одно из крыльев из под ладоней Аккермана, а потом и второе. — Так, теперь положи концы крыльев ему поверх спины внахлёст и приподними хвост чтобы получился, как бы, пучок. Девушка кивнула. Сначала было трудно из-за навязчивого страха навредить, но стоило только подумать о том, что птенец может никогда больше не взлететь, если кости срастутся не так как нужно, как она тут же взяла себя в руки. Сейчас судьба этого малыша в их руках, и это девочка прекрасно понимала, а значит нельзя страху позволить взять над собой верх. — Молодец, держи. — Алан наклонился к птенцу и крепко, но аккуратно начал фиксировать хвост с задними перьями крыльев, в несколько слоёв. — Всё? — Нет ещё в районе плеч надо зафиксировать. — Хардман отрезал очень длинную полоску лейкопластыря. — Леви, ты ещё держи, а ты — парень кивнул в сторону девушки. — Можешь отпускать. Девочка послушно отпустила крылья и отошла немного в сторону. Длинноволосый склонился над животинкой и начал фиксировать пластырь вокруг локтя птенчика, стягивая к основанию хвоста и начиная делать новый слой. Через пару минут Алан проделал те же манипуляции с другим крылом. — Всё, всем спасибо, хорошо поработали. — брюнет ярко улыбнулся, забирая горемыку из рук Аккермана и передавая его в руки девушки. — С-спасибо..! — покраснев от смущения, девочка бережно забрала малыша. — Т-ты очень добрый. Точно! Как тебя зовут? Меня Изабель! — О, будешь Иззи. Меня зовут Алан. А этот вечно хмурый тойтерьер – Леви. — мило улыбаясь Алан кивком головы указал на Леви, который, по всей видимости, немного подзавис от слова «тойтерьер», потом Хардман указал на Чёрча. — А он Феофан. — Сам ты Феофан! — недовольно бросил русоволосый, взметнув взгляд на крайне довольно улыбающегося Алана. — Я – Фарлан. — А чем тебе великий мастер монументальных фресковых росписей не понравился? — Кто?! Каво?! — Фарлан, явно не ожидавший подобного, неприлично открыл рот от удивления. — Алан, Фарлан. — будто невзначай повторяет Изабель. — И братишка Леви! Очнувшись от раздумий, Аккерман немного нахмурил брови, переведя взгляд на девушку. — Братишка? — Пожалуйста, выслушайте! Я хочу присоединиться к вам! — внезапно выпалила Изабель. Три пары удивлённых глаз уставились на девушку. — Чегось? — Вы ведь используете приводы маневрирования! Я вас видела! — голос девушки меняется на более задумчивый, а губы трогает лёгкая улыбка. — И мне стало очень завидно. Вы парите словно птицы. Я тоже хочу научиться использовать привод! — Что думаешь? — немного задумавшись, Фарлан поворачивается в сторону Леви. Аккерман со вздохом поднялся из-за стола и уверенными шагами направился в сторону двери, ведущей на задний двор. — Прошу! — Если так этого хочешь, то сперва научись эти штуки чистить. — Леви перевёл взгляд на задумавшегося Алана. — Пошли. — А? — Мы не закончили с тренировкой. — Аккерман открыл дверь и больше не оборачиваясь, вышел на задний двор. — Ты садист! — Алан мученически взвыл, но всё таки последовал за Леви. Таким образом в их «опасной преступной группировке» появился новый член. Правда, тот самый член был совсем без члена, но это не помешало Изабель Магнолии влиться в новый коллектив и даже, можно сказать, завести друзей. Дни их проходили весьма и весьма насыщенно, скучать не приходилось вовсе. Утром, обычно, Леви всех щедро награждал списком дел, которые они должны были сделать до обеденного времени. В этот список, в обязательном порядке, входила ежедневная уборка дома, а именно борьба с пылью на стенах и других поверхностях, подметание пола во всех без исключения комнатах, его же последующее мытьё, затем проветривание. Хотя многого это проветривание не давало: воздух в Подземном Городе был отнюдь не свежим, иногда затхлым, а в некоторых районах и вообще стоял дьявольский смрад от человеческих испражнений. Когда все дела по дому были сделаны и при проверке качества уборки Аккерман оставался удовлетворен, то с обеда до самого вечера он и Фарлан брали на себя то, чтобы научить Алана и Изабель маневрировать в воздухе на приводах. И если девушка старалась изо всех сил и у нее были заметные продвижения в этом деле, то Алана можно было вообще уже смело назвать безнадежным — его полеты на УПМ с криками и вверх тормашками стали обязательной составляющей вечера нашей святой троицы. Конечно, Хардман, подобно Изабель, старался научиться маневрировать ничуть не меньше, но, черт возьми, ни одна его попытка не привела ни к чему более менее путному. Все его потуги кончались тем, что он либо вис на тросах головой вниз, теряя равновесие, которым и так вообще не мог похвастаться, либо врезался всем телом в какое-нибудь строение, путая верхние спусковые крючки с нижними. Вместо того, чтобы выбросить тросы с гарпунами, дурацкое устройство радостно выбрасывало больше газа, создавая радиоактивную тягу и запуская бедного юношу в полет с последующей поездкой на какой-нибудь из частей собственного тела. Казалось бы, не стоило бы и дальше пытаться, но как бы ни так. Алан, весь в ссадинах, ушибах, вставал и пытался пролететь ещё хотя бы пару метров, но Леви и Фарлан ему уже не давали это сделать, потому что оба отчётливо понимали — длинноволосый наровит таки угробить и себя, и сам привод. И даже на этом цирк не кончился, более того, главный клоун оказался умнее всех — он стащил устройство пространственного маневрирования, которое принадлежало кому-то из членов их банды, так как своё было уже, мягко говоря, потрёпанным, и, преисполнившись уверенности, принялся за «улучшения» и «доработку». Вот только каково было всеобщее удивление, когда привод Хардмана сначала странно затарахтел, потом заскрипел, как несмазанная телега, а потом из сопла выбросил столб какого-то ярко-зеленого газа неизвестного происхождения. При всем этом действии из канатно-пусковой установки, срывая резьбу, вылетели все гайки, а затем, выбив крышку, и вовсе, вентилятор. Тогда Алан сильно получил. Рад бы он был получить по шее, но судьба распорядилась немного по-другому, получил он как раз задание отмыть весь в дом без чьей либо помощи и починить УПМ, чтобы оно могло функционировать как и раньше, без сюрпризов в виде выпавших деталей. Со временем, вкусив все прелести всевозможных последствий и «изощеренных» наказаний, Алан более менее научился пользоваться приводом маневрирования. Полеты его были изначально на короткие дистанции, потом этот показатель повышали. Научившаяся к тому времени отлично маневрировать Изабель стала его курировать вместо Леви и Фарлана — у них и без этого делов хватало с лихвой. Единственным, чем Алан мог действительно похвастаться, с три короба не навирая, так это разве что рукопашкой, где у парня дела обстояли более менее хорошо. Леви хоть и изматывал Алана долгими изнурительными тренировками, с которых Хардман периодически пытался тихонько улизнуть, но дрался он уже куда лучше. Один раз у него даже получилось уложить на лопатки Фарлана, который, по многочисленным просьбам Хардмана, всё же согласился поучаствовать с ним в спарринге. Именно из-за этого случая парень ещё очень долго сиял от радости как начищенный самовар, от неё же чуть ли не выпрыгивая из собственных штанов. Алан был безусловно счастлив. У него появилась, хоть и своеобразная, но всё же семья. Люди, которыми он дорожил, и которые дорожили им. Об этом он раньше мог только, разве что, мечтать, но теперь парень просто расцвёл на глазах. Хардман бы ни за что на свете не променял бы ни секунды проведённого времени с этими людьми на что-то другое, и не важно, были эти моменты хорошими или плохими, он ценил все, он все хранил в своей памяти, каждый раз вспоминая о них с улыбкой на лице. Хотя он и немного обижался из-за того, что Леви, Фарлан и Изабель не брали его с собой на «дела», которые, к слову, у них случались довольно часто.  А сегодня его в наказание за «небольшой» эксперимент с дымящейся шашкой вообще заставили драить весь дом одному! Ну подумаешь, дым немного красится и воняет, зато какой эффект — весь дом задымило так, что даже собственного носа видно не было! Раньше дым либо охватывал небольшую территорию, либо слишком быстро оседал, а этот держался аж целых полчаса!  Хардман смело мог заявить, что тестирование трифторнитрозометана прошло более чем успешно. Хотя с «красивой химией» парень более или менее наигрался на праке по качественному анализу в десятом классе СУНЦа, синий газ для него оказался на порядок эстетически привлекательнее, чем просто обычный белый или черный. Получить дым из газа ему особого труда не составило. Второе являлось химическим веществом находящимся в газообразном агрегатном состоянии. Алан просто перевел это коллоидную систему, что представляло собой огромное число микроскопических твёрдых частиц, суспендированных в газе. А ведь это был самый настоящий прорыв! Правда, ни самому химику, ни трём другим жильцам радостно от подобного прорыва совсем не было. Особенно когда их, словно тараканов, вытравил из дома газ синего цвета с резким запахом гнили. И ладно, если они успели бы выбежать быстро на улицу! Но как бы не так. Газ распространился по всему жилищу с невероятной скоростью, а ядовито синяя пелена, через которую нельзя было ничего разглядеть, не давала пробиться до спасительного выхода. Так и получилось, что они, задыхаясь в невероятной вони, спотыкались то об мебель, то об друг друга, то натыкались носом на стены. Благо Изабель случайно налетела на дверь и, выбив её, чуть не свалилась с лестницы на улицу.  А потом Хардману пришлось испуганно удирать от очень разозленного Леви, из-за, как понял Алан из редких цензурных промежутков всей тирады Аккермана, попытки отравления их и дома, стены которого были покрыты коркой синего налёта.  Алан грустно вздохнул, отжимая тряпку в органическом растворителе. Да, дело было в том, что этот самый трифторнитрозометан является очень плохо растворимым в воде. В качестве растворителя парень использовал обычный спирт, хотя керосин подходил для этого дела куда лучше, но что-то ему подсказывало, что керосин с поверхностей он будет оттирать дольше, чем синеву. — Подумаешь немного испачкалось. Отмывается же. — брюнет обиженно надул щёки, продолжая усиленно оттирать синий налёт с пола. — А я, может быть, тоже полетать хочу…