Однажды В Атаке Титанов...

— Никогда бы не подумал, что дети способны на такое! — наигранно ужаснулся Алан с хитрой улыбкой на лице, вкручивая в бочину старенького коричневого шкафа последний болт. — Вот ведь вандалы малолетние. Насупившаяся маленькая девочка, на вид лет десяти, что стояла в углу комнаты то и дело шмыгая покрасневшим носом, посмотрела на Хардмана исподлобья. Ну а как иначе? Мало того, что мама отругала почем зря, так ещё пришёл какой-то дядя и тоже начал причитать. Конечно же, она безусловно знала этого «дядю», но всё же! — И не говори, нефрит души моей. — устало вздохнула Агарфья, стоя у стола и начищая картофель на суп. — Только мать за порог – они уже на ушах стоят! Ремень бы взять и нахлестать. Женщина, в данный момент, внутренне была раздражена до глубины души. Стоило только ей уйти из дома буквально на полчаса, чтобы по талону получить ежемесячную долю продуктов на свою семью, как её младшая дочка устроила самый настоящий погром и чуть не довела её до сердечного приступа! Придя домой, Агарфья от ужаса даже выронила корзину продуктов из рук: огромный шкаф с вещами лежал на дверцах, а его бочина отколотая с болтами и кусками древесины, от него чуть поодаль. В этот миг сердце бедной женщины пропустило страшный удар, она на секунду представила, что там, под шкафом, может быть насмерть придавленная её дочь! Подбежав к упавшей громадине, она попыталась её поднять. Ей удалось всего ничего, но между шкафом и полом образовалась щель примерно с кулак. Убедившись, что её дочери там нет, она облегченно выдохнула, позже, закрыв лицо, залилась слезами, даже не вставая с пола. Кто бы знал, как она перепугалась! В то время, сама девочка спряталась во дворе дома, испугавшись того, что крепко отхватит от матери за содеянное. А ведь она просто хотела достать свою старую детскую игрушку, которая однажды, видимо, почему-то упала со шкафа и оказалась застрявшей в небольшой щели между ним и стеной. — Агарфья, ну зачем же сразу так жестоко? Она впредь так не будет, верно, Айюми? Не пугай так больше маму. — закончив свою работу над ремонтом многострадального шкафа, парень отставил ящик с инструментами в сторону, чтобы он не мешался в проходе. Подойдя к девочке, Алан присел перед ней на корточки. — Как же ты умудрилась такую громадину уронить? Вот именно этот вопрос сейчас мучал Хардмана как никакой другой. Даже вопрос о том, как появилась вселенная автоматически ушёл на второй план: маленькая девочка уронила огромный тяжелый шкаф! Да даже ему, взрослому семнадцатилетнему парню, такое будет еле под силу, если учесть какие, буквально несвойственные ему усилия пришлось приложить, чтобы поднять эту махину на место! Удачно же он, в коем-то веке, решил проведать тётушку! Заходит весь на позитиве в её дом, а женщина сидит у здоровенного, сломанного, упавшего на пол шкафа и тихо всхлипывает. Не на шутку испугавшись такого состояния горячо любимой тётушки, Алан незамедлительно начал было допрашивать Агарфью, что же случилось, почему эта махина лежит на полу и где прохлаждаются её муж и старший сын? Ответ он не получил, так как женщина была слишком сильно напугана и просто махнула рукой, но шкаф он, надрываясь, кое-как поднял на место. Потом Хардману пришлось ещё бежать до своей старой заброшенной мастерской за инструментами, что не успел перенести к Леви, чтобы прикрутить на место выбитую бочину. Когда он вернулся, сама виновница происшествия уже была дома, отруганная и поставленная в угол. В ответ на вопрос Алана, Айюми упорно молчала, всё так же волчонком смотря исподлобья, просверливая в улыбающемся парне дырку. В руках она крепко сжимала свою старенькую тряпичную самодельную куклу, которая вся была покрыта пылью и частично паутиной, из-за того, что слишком долго лежала за шкафом, являясь самым настоящим пылесборником. — Ну же, Айюми... — жалобно протянул юноша, пытаясь хоть как-то разговорить наотрез отказавшуюся с ним беседовать, девочку. Он действительно очень хотел получить ответ на свой вопрос, потому что все его назревшие в голове теории насчёт этого казуса он тут же счёл совершенно парадоксальными. — Ой, да черт с ней. — недовольно фыркнула Агарфья, уложив в большую тарелку с холодной водой последнюю начищенную картофелину, позже откладывая нож. — Пусть не говорит. Придёт вот отец, всё ему расскажу. Услышав эти слова, страха в девочке ни на грамм не прибавилось, чем свидетельствовала её всё та же непреклонность. Сразу видно, что папа, в плане воспитательных процессов, вообще в этом доме не авторитет. — Не надо никому ничего рассказывать. — Хардман протянул руку и коснулся макушки Айюми, слегка поглаживая её мягкие редкие волосы. — Просто сейчас она пообещает, что больше не будет так делать и поможет маме собрать вывалившиеся из шкафа вещи с пола, хорошо? — Хорошо. — буркнула девочка и отвела взгляд, посмотрев на хаотично раскиданные вещи. — Вот и чудно! — воспрявший духом парень подскочил на ноги и ярко улыбнулся дочери Агарфьи. — Я тоже помогу. На удивление, вещи получилось собрать довольно быстро. Изначально Хардман думал немного иначе, созерцая эту кучу, пока чинил бок шкафа. Когда все вещи, сложенные квадратиками, были уложены на свои законные места, Айюми убежала в другую комнату играть со своей добытой куклой, а Алан сел на стул около стола, за которым готовила ужин Агарфья. — Милая девочка. — улыбнулся юноша, смерив ласковым взглядом проход, в котором несколькими секундами ранее скрылась Айюми. — Хоть и с характером. — Конечно, моя же дочь. — самодовольно фыркнула Агарфья, улыбнувшись Алану в ответ, продолжая заниматься подготовкой овощей. — В женихи даже не думай набиваться. — А ведь так хотелось... — поддержав веселую ноту женщины, охнул брюнет, наигранно хватаясь за своё «в дребезги разбитое» сердце. — Как жестоко, Агарфья! — Повезет же твоей будущей жене. — невзначай с мягкой улыбкой произнесла женщина, не отрываясь от чистки моркови. — И на все руки мастер, и на лицо красивый, и добрый, и с детьми умеет общаться. Каждая девушка мечтала бы о таком муже... — Тётушка! — перебивая Агарфью, выкрикнул раскрасневшийся от смущения брюнет. — Рано ещё мне о таком думать! — Почему это «рано»? — вопросительно выгнула бровь женщина, кинув крайне недоуменный взгляд на юношу. — Потому что рано! — покраснев пуще прежнего, Хардман спрятал своё лицо в ладонях и согнулся так, чтобы Агарфья его таким не видела. Эта тема его действительно сильно застала врасплох и очень смутила, да так, что он залился краской до кончиков ушей. Наверное из-за того, что в прошлой своей жизни Алан не пользовался как таковой популярностью среди представительниц прекрасного пола. Несомненно, на лицо юноша был привлекателен, хорошо учился, не грубил старшим и, возможно, нравился какой-нибудь милой девочке, но ему было не до этого. Целью Алана, твёрдой установкой, было получать хорошие оценки, выйти в круглые отличники, стараться изо всех сил, чтобы поступить в очень перспективное учебное заведение на выбранную профессию и быть в состоянии выбиться в люди. О каких девушках и отношениях могла идти речь, когда решалась его дальнейшая судьба, его будущее? Конечно, в свой пубертатный период — период полового созревания, он уже начитался очень интересной, по его тогдашнему мнению, литературы с разных источников и даже побывал на сайтах с определенным контентом для определенных действий. В то время, если его кто-то и интересовал помимо горячо обожаемой химии, то это были нарисованные тяночки. О большем даже речи быть не могло. — Как знаешь. — пожала плечами женщина, ножом нарезая морковку на разделочной доске. После этой фразы повисло неловкое молчание. Хардман, более менее придя в себя, всё же отнял ладони от своего лица и вновь выпрямился, придумывая уже новую тему для разговора. Спустя некоторое время, он подвинулся со стулом ближе к столу и любопытными глазами посмотрел на Агарфью. — А как вы оказались в Подземном Городе? Вопрос юноши заставил женщину остановиться и медленно повернуть голову в сторону Алана. В его глазах читался ничем не прикрытый интерес. А ведь действительно — если судить по семье этой женщины, то было более чем очевидно, что они живут в Подземном Городе недолго, что уж там говорить о рождении кого-то здесь. Об этом даже свидетельствовало то, что все члены семьи, носившую фамилию Хедер, были абсолютно здоровы и не страдали болезнью костей из-за недостатка солнечного света. — Если тебе так интересно, то я расскажу. — дама отложила нож, которым ещё несколько мгновений назад нарезала овощи в похлёбку, и, подвинув к себе свободный стул за спинку, села на него. — Ещё год назад я, мой муж и мои дети жили на поверхности, в районе Трост. Это небольшой город, расположенный на южном краю стены Роза, помимо таких городов как Утопия, Каранес и Хлорба. В один день в нашем доме случился страшный пожар... — женщина сделала небольшую паузу, а после, немного переведя дыхание, глубоко вздохнула. — Благо в тот раз нас не было дома и никто не пострадал. Мы вернулись вечером с пикника к сгоревшим остаткам своего дома, которые отчаянно пытались потушить пришедшие на помощь соседи и служащие гарнизона. У нас не осталось ни документов, ни жилья. Правительство ничем не помогло нам, им не было до нашей семьи никого дела. Потом нас, бездомных и голодных, схватила военная полиция. Чтобы мы не болтались на улицах города, смущая местных жителей своей убогостью, они скинули нас в подземелье, где условия для прожива... — Агарфья... — Алан встал из-за стола и взял женщину за руки, заставляя прервать свой рассказ на половине слова. Её глаза уже увлажнились, а нижняя губа предательски дрогнула, показывая, как ей тяжело об этом рассказывать. Создавалось впечатление, что она скоро заплачет. — Не нужно больше... Прости, что спросил. — Как скажешь, мальчик мой. — грустно улыбнулась Агарфья, стирая с уголков глаз уже успевшую выступить влагу. Такая трагичная история заставила сердце юноши болезненно сжаться. Стоит горю только случиться — никто не поможет. Твоё состояние и твой жалкий вид высмеют, даже не подумав, что, случись с ними то же самое, они будут втоптаны в эту же самую грязь. Будут захлёбываться в этой пучине своей беспомощности, в безысходности, никто не придет на помощь и не протянет руку. А правительству дела никакого нет до чужого горя — все из своего положения стараются извлечь выгоду, а остальное так, пустяки. — Я...ну...пойду тогда... — юноша неловко потёр кончиками пальцами шею и глупо улыбнулся, выгоняя из своей головы столь тяжёлые мысли, делая вид, что с интересом рассматривает свои сапоги. — Останься, скоро будет готов ужин. — Ох, спасибо... Но я не голоден. — поспешил заверить женщину парень и, спиной вперёд, неспеша направился к выходу из дома. — Ну беги тогда. Заходи почаще! *** — Сегодня Алан был дома один. — начала Изабель, заложив руки за голову и весело улыбаясь двум своим спутникам. — Интересно, что он натворил в этот раз? Идущий возле девушки Фарлан задумчиво посмотрел на виднеющийся из-за угла моста дом Аккермана. — Ну, по крайней мере, дом стоит на месте и вроде бы даже не дымится. — повернувшись к Изабель, хмыкнул Чёрч. — Значит, его просто нет дома. — незаинтересованно бросил Леви. А ведь действительно, Алан по большей части напоминал либо шкодливого ребёнка, либо большого пакостного кота. Стоит троице только уйти на очередную свою миссию, Хардман тут же принимается за какие-нибудь очередные, так называемые, тестирования своих новых изобретений. С собой они его не брали по нескольким простым причинам, главной из которых являлось то, что юноша практически не умел пользоваться приводом маневрирования. Конечно, успехи у него наблюдались, но всё же этого было недостаточно. Вот так и получалось, что каждый раз по возвращению домой Леви, Фарлан и Изабель ожидали какие-нибудь последствия новой выходки члена своей шайки. Безусловно, не каждый эксперимент Алана был грандиозным провалом, но если такое и случалось, то всем приходилось несладко, в том числе и виновнику. Казалось бы, даже Леви успел раз двадцать пожалеть о том, что у него вообще когда-то повернулся язык предложить этому горе-ученому переехать жить к нему в дом и присоединиться к его банде. Фарлан вновь перевел взгляд обратно на их жилище, а после нахмурился, замедляя шаг и давая знак остальным сделать то же самое, махнув рукой. — Подождите-ка... Троица остановилась. Около их дома, перед крыльцом, стоял незнакомый седой мужчина. Рост его был примерно средний, одет он в белую рубашку и жилет, поверх которого был накинут тёмно-серый длинный плащ. Сразу, особо не задумываясь, можно было сделать вывод, что этот тип далеко не здешний. — Что ты здесь забыл, старик? — первая поинтересовалась Изабель, особо не чуя никакого подвоха. — Нужно чего? Мужчина, ещё несколькими мгновениями ранее покорно дожидавшийся этих троих, поднял взгляд и, удостоверившись в том, что это те самые люди, которые ему нужны, незамедлительно пояснил: — У меня для вас есть работа. — А вы домом, случаем, не ошиблись? — ухмыльнувшись, Фарлан бросил на старика в плаще насмешливый взгляд. — Мы отнюдь не волонтеры. — Я не с пустыми руками. — Идите домой. — неспеша вышагивая вперёд, хладнокровно отрезал Леви. В его взгляде читалась всё та же незаинтересованность, что и до этого, но в глубине души парень почувствовал какой-то подвох. С чего бы какому-то незнакомому старику заявляться на порог его дома с предложением о работе? Более того, как он вообще узнал, где его дом? Чуть нахмурив брови, брюнет продолжил идти. Следом за Аккерманом последовали и Чёрч с Магнолией. — Между делом. — вновь начал мужчина, поворачиваясь лицом к уходящей троице и вводя её своей последующей фразой в ещё больший ступор. — Ваш труд уже оплачен. — Что ты несёшь? Мы в первый раз тебя видим. — Леви уже остановился у самой двери, ожидающе смотря на старика с высокого крыльца. Изабель так же остановилась, недоуменно разглядывая незнакомца, но в разговоре уже не участвуя. — Это верно. Тут они замечают стоящую возле дома в нескольких десятках метров большую карету, к которой ещё двое незнакомых людей отводили совершенно не сопротивляющегося члена их шайки, держа под руки с двух сторон. — Ян! — ошарашенно выкрикивает Фарлан, руками вцепляясь в перила крыльца. — Его нога уже на пределе. — продолжил незнакомый мужчина, переводя свой взгляд на Аккермана. — Ему необходимо получить лечение на поверхности. И ты знаешь об этом, Леви. — Что это значит? — Фарлан недоумевающе смотрит на старика в ожидании ответа. — Я вроде бы уже сказал, что это плата за вашу работу. О деталях сейчас поговорим? — Хорошо. — соглашается Леви и вновь спускается с крыльца. — Прошу последовать со мной на лестницу. Там нас уже ждут. За Аккерманом последовали и Изабель и Фарлан. Они неспеша двинулись к лестнице в сопровождении этого странного мужчины, на всякий случай соблюдая безопасную дистанцию. Яну помогли аккуратно сесть в карету, после чего она тоже удалилась из поля зрения. Через несколько минут по абсолютной опустевшей улице раздались торопливые шаги. — Что ещё за стена Роза? — бубнил себе под нос длинноволосый брюнет, потирая переносицу и поправляя лямку своей сумки на плече. — Странно у них тут всё. Стены какие-то, Титаны... Ладно, спрошу у кого-нибудь дома. Поднявшись по поскрипывающим деревянным ступенькам, парень отворил дверь и шагнул через порог, тут же её за собой закрывая и кидая сумку с плеча на пол. — Я дома! — громко крикнул Алан, и поднял ногу, снимая с неё сапог. — В гости к Агарфье ходил, простите, что не предупредил заранее. Сняв свою обувь, Хардман поставил её у порога рядом с брошенной ранее сумкой. Встречать его никто не вышел; в доме, к удивлению, стояла полная тишина, которую не нарушали даже никакие звуки с улицы. — М? Никого? — парень спешно прошел в гостиную, заглядывая в неё через дверной косяк. — И где они тогда? Обычно к этому времени они всегда уже дома. Как странно… По какой-то причине, странное чувство, наравне с беспокойством, холодным комом начало разрастаться внутри, но Алан попытался его отогнать. Если раскрывать все карты, то Хардман уже давно начал замечать за собой мимолётные вспышки паники, иногда появляющиеся на ровном месте. Совсем редкие и слабые, но от того не менее пугающие. И сейчас был как раз тот случай, когда за считанные секунды в мыслях Алана эти вспышки бросались из одной крайности в другую, от «что-то случилось!», до «они решили меня бросить!» Парень, конечно, мозгами понимал, что, во-первых, Леви, Фарлан и Изабель в случае чего смогут не только постоять за себя и друг за друга, но и таких люлей навешают обидчикам, что те ещё лет десять отхаркиваться кровью будут, а, во-вторых, с какого перепуга им бросать его? Ещё и хороший дом оставлять в придачу? Но мимолётный страх всё равно умудрялся зацепиться своими коготками где-то на задворках сознания и время от времени высовывал свой нос, загоняя бедного парня в тернии воспоминаний о своей прошлой жизни и самокопания. Он всегда пытался найти всему происходящему с ним логическое объяснение. Возможно, у него такие редкие панические атаки возникали на почве ранее пережитого стресса. Всё то, чему Алан не мог найти никакого объяснения, он списывал на свои, так называемые, «беды с бошкой». Для банального успокоения души этого вполне хватало, даже, можно сказать, с избытком. Хотя, возможно, так оно и есть, и парень действительно тронулся умом. В очередной раз загоняя себя в угол, он уже охотно в это верил. От крайне тяжёлых мрачных мыслей, Хардмана отвлёк мягкий шелест крыльев и гурчание. — О, так вот ты где? Соскучилась? — расплывшись в по-детски радостной улыбке, Алан присел рядом с приземлившейся ранее птицей. Филька, так назвали голубя после долгого спора Изабель и Алан. Гурча и тихо стукая коготками по полу, она подошла чуть ли не вплотную к брюнету, и, помогая себе взмахом крыльев, запрыгнула «родителю» на колени. — Я тоже соскучился. — Хардман наклонился и, прикрыв глаза, с мягкой улыбкой ласково потёрся лбом о пушистую голову питомицы. Голубка тут же любовно прихватила кончиком клюва парня за длинную отросшую чёлку, нежно оттягивая и пощипывая волосы, тихонько гурча. — Я тебя тоже люблю. *** — Леви, что будем делать? — Фарлан нахмурился ещё сильнее, чем при разговоре с графом. — А ты как думаешь? Выполним заказ и в конце убьем Эрвина Смита. — холодно бросил Леви и, вздохнув, остановился. Поразмышляв о чём-то ещё буквально несколько секунд, Аккерман развернулся лицом к плетущимся сзади Фарлану и Изабель и смерил их задумчивым взглядом. — Братик? — осторожно подала голос рыжеволосая, недоуменно хлопнув глазами. — Алан не должен об этом ничего знать. — уверенно заключает брюнет. — Не смейте ему ни о чём проболтаться. — Что?! — от услышанного из уст Аккермана, Чёрч изумлённо распахнул глаза и чуть не подавился воздухом. — Леви, н-неужели ты хочешь… оставить его тут?! Леви от какого громкого заявления даже удивлённо вскинул брови. — Что за чушь ты несёшь? Нет конечно. — брюнет устало вздохнул и под всё такой же недоумевающий взгляд своих товарищей, неспеша отошёл к стене ближайшего строения, разворачиваясь и опираясь на неё спиной. — Он слишком мягкосердечный и эмоциональный. — Ты прав… — недолго раздумывая, ответил Фарлан и удручённо качнул головой. Все трое понимали, что такой человек как Алан не сможет спокойно жить после убийства человека и, чего доброго, вероятнее всего попытается сорвать всю операцию, даже если на кону будет стоять жизнь на поверхности. Но больше всего их пугала сама мысль о том, что подобное может и вовсе сломать парня. Хардман хоть и был иногда занозой в одном причинном месте, но он был самым что ни есть настоящим человеком. Алан ценил жизнь и, несмотря на своё проживание в таком дерьме как Подземный город, это не сломило его, не изуродовало, как большинство Подземного населения, где проживали по большему счету одни отбросы, что физические, что моральные. Он не стал чёрствым и жестоким, не топтал жизни других ради собственной выгоды. А уж тем более не был способен на убийство, пусть даже и не своими руками, а лишь косвенным соучастием. Что там говорить об убийстве человека, если парень буквально несколько дней назад разрыдался, когда нашёл на улице мертвого мышонка? И не просто нашёл, а подобрал и принёс домой, со слезами на глазах умоляя похоронить найдёныша. — Мы не будем ему ничего говорить. — снова повторил Леви, скрещивая руки на груди. — Мы поступим по-другому. — Что ты предлагаешь, братик? — поинтересовалась Изабель, подходя к брюнету. — Неужели мы будем его обманывать? — «Недоговоривать» и «обманывать» – это две совершенно разные вещи, Изабель. — слегка раздражённо выдохнул Фарлан, покосившись на подругу. Если честно, его тоже никаким образом не впечатляла перспектива что-то утаивать от Хардмана, но, будучи парнем смышлёным, он всё-таки понимал, что эта мера была необходима и так будет лучше и для них, и для самого юноши. — Всё равно ничего не понимаю. — надулась девушка. — Что мы тогда ему скажем, раз нельзя рассказывать о нашей цели? Как поступим? — Он давно хотел ещё отправиться с нами на миссию. — подал голос Аккерман, хладнокровно рассуждая. — Если мы дадим ему такую возможность, он даже спрашивать ни о чем не станет. Поднявшись на поверхность, мы сами найдем документ, а после прикончим Смита, не вмешивая в это всё Алана. Узнает он позже, да и нашим планам это уже помешать не сможет. Фарлан и Изабель переглянулись, а после согласно кивнули. — Хорошо. — отозвался Чёрч. — Мы ничего ему говорить не будем и поступим, как ты сказал. Всё же так будет правильно. — Мы об этом знать наверняка не можем. — Леви отошёл на несколько шагов от холодной стены и двинулся в сторону дома. — Идём. По прибытию домой троица обнаружила Хардмана в своей комнате, с головой занявшимся очередной своей разработкой. В его комнате как всегда был полный хаос: абсолютно ничего не изменилось после того, как он переехал в новое место обитания. Естественно, Алан и тут все загадил — а чего, собственно, от него ожидалось? Горбатого только могила исправит. — Опять тратишь время на очередную бесполезную ерунду? Спокойный голос облокотившегося рукой о дверной косяк Аккермана заставил длинноволосого юношу вздрогнуть и резко развернуться на стуле, ослепительно улыбаясь вошедшему брюнету. — Ой, я и не заметил, что вы вернулись. — не переставая глупо улыбаться, Хардман неловко почесал затылок. — Вы сегодня были долго. Я уже начал беспокоиться. Всё хорошо? В ответ на вопрос Леви чуть склонил голову вперёд, кивая. В эту секунду в дверном проёме показалась голова Изабель. — Алан! А ты кормил Фильку? — заглядывая, девушка вопросительно выгнула бровь и чуть улыбнулась. — Кормил. — парень поднялся со стула и потянулся, так как мышцы затекли от долгого сидения будучи практически без движения. — Её крылья, кстати, уже практически здоровы. Она так быстро поправилась! — глаза Хардмана заблестели. Ещё бы! Он так выхаживал этого несчастного голубя. — А вы ужинать не собираетесь? — кашлянув, громко спросил Фарлан, заставляя находящихся в «лаборатории» людей повернуть головы на его голос. — Идём-идём-идём... — быстро выпалил юноша и, подорвавшись, с места, поднырнул под руку Леви и выскочил из своей комнаты прямо в кухню, где заботливый Фарлан уже поставил на стол кастрюлю с ранее им же подогретой похлебкой. Рассмеявшись в голос от такой реакции товарища, Магнолия последовала вслед за ним, а потом это же и проделал Леви, закатив глаза от такой чрезмерной активности. За обеденным столом то и повисло то самое тяжёлое, гнетущее молчание, что нарушали только звуки касания ложек о тарелки. Обычно такого никогда не случалось — всегда кто-то из четверки заводил тему для разговора, которую продолжали развивать остальные. Но не в этот раз. Алан, будучи парнем до абсурдного наблюдательным, стал замечать то, что Изабель и Фарлан как-то странно время от времени переглядывались. Иногда они кидали многозначительные взгляды на него, но когда это замечал Хардман и поднимал голову, они сразу утыкались каждый в свою тарелку, делая вид, что такого не было вовсе. Леви же, в свою очередь, спокойно занимался приемом пищи, в своём поведении не выдавая ничего особо необычного, или того, что могло бы насторожить. Только может быть он казался юноше задумчивее, чем раньше, но это можно не брать в поле зрения. В очередной раз поймав на себе взгляд Магнолии, Алан настороженно прищурился и посмотрел ей в глаза. Как и ожидалось, девушка, немного растерявшись, отвела взгляд как ни в чём не бывало. — Что-то случилось? — всё-таки решившись выяснить причину такого странного поведения, поинтересовался Хардман. — Ничего. — резко оборвал Фарлан, и, нахмурившись, перевел взгляд на Магнолию. Услышав вопрос Алана и смекнув, что к чему, Леви одарил обоих друзей тяжёлым взглядом, сжав губы в тонкую полоску. «Они что-то скрывают...» — подумал Алан и снова подозрительно покосился на троицу. — Алан. — закончив есть, Леви поднял взгляд на задумавшегося парня и отодвинулся на стуле от стола, собираясь подняться. — А? — Завтра ты идёшь с нами на дело. — спокойно проговаривает Аккерман, чем приковывает к себе сразу три пары удивленых глаз. От услышанного Хардман чуть не выронил ложку из рук. — Правда?! — Алан воодушевленно вскочил вслед за вставшим из-за стола Леви. — Да. Глаза парня ярко загорелись, словно у ребёнка. — Ура!!!