Не первый шанс

- А с чего тебе вообще пришло это в голову? - Гарри обернулся, глядя, как Малфой, странно оглядываясь, осматривает низкие каменные своды, длинный дубовый стол, завешанные кастрюлями, поварешками и сковородами стены. - О… Малфой, а ты вообще был раньше на собственной кухне? Драко моментально взвился, вскакивая с табурета, на котором сидел. - Конечно, был! - помявшись минуту, он продолжил. - Два раза. - Два раза? - доставая, словно по волшебству, из шкафа сливки, яйца, сахар и муку, Гарри улыбался. - И что же это были за исключительные случаи? - Знаешь, я не уверен, что все это - такая уж хорошая идея, - по тому как скрестились руки и гордо вздернулся острый подбородок, Гарри понял, что еще пара неудачных фраз, и его подопечный сбежит, проклиная себя за проявленную доверчивость, а Поттера - за то, что втянул его в эту авантюру. - Эй, - откладывая банку с патокой в сторонку, Гарри осторожно, словно к дикому зверю, сделал шаг навстречу Малфою, - мне правда интересно, как это работает у чистокровных. Когда я был маленьким, я готовил своим родственникам завтрак каждый день. Жарил яичницу с беконом и тосты раньше, чем читать научился, представляешь? Мне правда интересно, как это было у тебя. - Ну… я никогда не жарил яичницу, если ты об этом, а читать научился в четыре года, - поза Малфоя стала чуть менее напряженной. - А что до кухни… Когда мне было шесть, отец наказал меня, и запретил эльфам приносить мне сладкое. Обычно они перед сном приносили мне чашку какао, а тут - нет. Сколько я ни звал домовика, никто не приходил. Тогда я решил дождаться, пока все уснут, и спуститься самому на кухню, чтобы попросить их сделать какао. Думал, вживую они мне не откажут. - И как, вышло? - мягко подтолкнул его Гарри, видя, что блондин задумался. - Нет, - фыркнул он. - они принялись истязать себя, кричать, что это приказ хозяина и нарушить его они не могут, мне стало страшно, и я убежал. А второй раз - в прошлом октябре, когда принимал поместье. Нужно было оценить состояние и понять, что требует ремонта. - Ну смотри, сейчас январь, период стремительно сокращается. Так, не дай Мерлин, дойдешь до того, что станешь сам себе каждое утро варить кофе, - улыбнулся Гарри, понимая, что кризис миновал, побег Малфоя откладывается, и вернулся к подготовке продуктов. - Ты хочешь, чтобы история с самоистязанием домовика при виде меня на кухне повторилась? Боюсь, Риззи меня за такое оскорбление не простит, - Драко засмеялся и присел на край стола. Гарри чувствовал, как от смеха Драко сладко потянуло где-то в груди. Сейчас, в эту минуту было так легко представить, как они могли бы каждый вечер так проводить: собирались бы вечером на кухне, Гарри бы что-то готовил, доверяя Малфою разве что ложку подержать, а Драко рассказывал бы что-то или даже просто читал. Они могли бы проводить вечера у камина, запивая готовку вином, Гарри мог бы кормить Драко мороженым, каждый день разным, и они вместе выбрали бы в итоге любимое. Гарри мотнул головой, отгоняя мысли. Он снял со стены миску, вперемешку засыпая туда ингредиенты. - А что ты сейчас делаешь? - Драко подозрительно наблюдал, как яйца, кусок масла, сахар и мука полетели в миску. - Собираюсь готовить самое вкусное на свете зелье, от которого профессор Снейп удавился бы от зависти, потому что любое его варево на вкус было, как протухший носок. - Очень смешно. Зелья обладают целительным эффектом, для начала, - со своего места Драко пытался рассмотреть содержимое миски. - О, это, поверь мне, тоже. Настроение повышается, мозг работает быстрее и вообще жизнь кажется лучше после приема. Рекомендуется употреблять хотя бы раз день для закрепления эффекта. Пока Гарри старательно все перемешивал, а после по ложечке подливал сливки, Драко подошел ближе, заглянул внутрь, кажется, даже принюхался и отступил назад: - Хочешь сказать, что еда делается так? - не унюхав ничего подозрительного, Драко потянулся было пальцами к содержимому миски, но тут же получил легкий шлепок по ладони и, хмыкнув, отдернул ее. - А как она, по-твоему делается? - Гарри, не отвлекаясь от ритмичных движений ложкой, скосил на него глаза. - Не знаю. Эльфы ее просто наколдовывают? - пожал Драко плечами, хмурясь. - А если нет эльфов? - Никогда об этом не задумывался, - по напрягшейся позе Малфоя Гарри быстро понял, что блондин снова чувствует себя некомфортно и сейчас начнет огрызаться, а потом обязательно попытается удрать подальше от него. Надо было срочно его отвлечь. - Ну вот сейчас и попробуешь сам, - выпалил Поттер, возвращая тесто на стол. - Что я должен делать? - Очень важная задача. Это нужно пожарить, - он протянул ему лоток с яйцами. - Ты же говорил, что никогда не жарил яичницу. Сейчас мы это исправим. Это может считаться за «приготовленный своими руками ужин», как в списке. Драко с сомнением смотрел на яйца. Достал одно из лотка, покрутил в длинных пальцах, положил обратно. - Ты же понимаешь, что я не знаю, как, - тень недовольства набежала на его лицо. - Так я покажу. Бери со стены вот ту плоскую штуку с ручкой, ага, ее. Это сковорода. Разводи огонь, правильно. Ставь на огонь. Теперь нам нужен маленький кусочек масла, - Гарри подошел ближе, вставая рядом с Малфоем и опустил масло на сковороду. Драко с неподдельным интересом наблюдал за происходящим. А Гарри не мог заставить себя сделать шаг назад и отойти от Малфоя. Кажется, еще ни разу в жизни он не был к нему настолько близко. Если сделать шаг в сторону, оказаться у него за спиной, положить руки по обе стороны столешницы, отрезая ему путь к отступлению, то можно было бы потереться носом о его шею и оставить на коже совсем легкий поцелуй. Это все было так близко, и так невозможно. Меж тем масло весело зашкворчало на сковороде, и дрогнувшим голосом Гарри продолжил: - Теперь надо яйца разбить, - выдохнул он, не рискуя говорить громче, чтобы не выдать хрипотцу в голосе. - Мммм… у меня есть проблема, - фыркнул Драко. - У меня тоже, - едва слышно пробормотал Гарри. - Что? - крутивший в руках яйцо Драко недоуменно обернулся. - Нет, ничего. Показать, как? - увидев утвердительный кивок в ответ, Гарри принялся колдовать над сковородой, попутно объясняя Драко каждое свое действие. Когда для непосредственного присутствия в такой близости от блондина не осталось причин, Гарри поспешно отошел в сторону, мысленно пересчитывая кастрюли на стенах, чтобы немного расслабиться. Дальше он лишь подсказывал Драко, что делать, и через каких-то десять минут перед ними на столе стояли две тарелки с дымящимся содержимым. Дождавшись, пока Драко церемонно разложит на дубовом столе приборы, возьмет салфетку, и, вооружившись наконец вилкой, потыкает ею в свою порцию, рассмотрит ее со всех сторон и лишь потом осторожно попробует, Гарри улыбнулся: - Ну что, это считается? - после одного тщательного прожеванного кусочка получив кивок в ответ, он продолжил. - Тогда я отойду на минутку, мне надо письмо отправить. А ты пока посыпь мукой стол, нам это сейчас понадобится. Буквально выскочив из помещения, Гарри отошел подальше от кухни и прижался спиной к холодной стене. Это было тяжело. Тяжелее, чем он думал. Несмотря на то, что пока что никто ни на кого не орал, никто не убегал, ничего не пошло соплохвосту под хвост, видеть Драко таким забавным и открытым было тяжело. Тот искренне смеялся, рассказывал какие-то глупые истории из детства, кажется, первый раз на памяти Гарри. Все начинало повторяться, летом, в больнице, в его голове - он уже это все видел однажды. Это туманило разум, ослабляло контроль. Желание схватить его за отвороты мантии и впиться в губы поцелуем жгло изнутри, желание прижать его к чертовой столешнице и, будто в припадке, тереться о его задницу заставляло ноги слабеть, желание дождаться, пока он сунет свои клятые пальцы в тесто, а потом по одному облизать их наполняло рот слюной. Гарри сполз по стене и сел на пол, поджимая колени к груди. Ему просто нужна была минутка прийти в себя. Он не знал, что может быть так хорошо и так плохо одновременно. Прошло уже почти полгода, как он засыпал и просыпался с мыслями об одном и том же человеке. И он думал, что просто быть рядом будет уже достаточно. Но сейчас он был совсем не уверен, что сможет с собой справиться. С каждым днем ему хотелось больше времени, больше взглядов, больше прикосновений, больше улыбок. И сколько бы он их ни смог урвать, этого было недостаточно. Драко был нужен ему весь, без остатка. Понадобилось какое-то время, прежде чем он смог подняться и вернуться на кухню. Увиденное заставило его замереть на пороге. Все пространство вокруг Малфоя было белым. Еще более белыми, чем обычно, были его волосы, белой была его мантия, нос, щеки и губы тоже все были заляпаны белым. Пол под ногами был белым со следами ботинок. И, в довершение всего, на столешнице гордо возвышалась гора муки. - Я посыпал стол мукой, - довольный результатом, уведомил его Драко. Гарри закусил губу с такой силой, что еще немного и, он был уверен, прокусит до крови. На глазах от сдерживаемого хохота начали наворачиваться слезы. Вот что такое - неверно поставить задачу, предупреждал же его портрет Снейпа. Смеяться было нельзя. Сделав очень глубокий вдох, он еле выдавил: - Да, я вижу. Ты… молодец. Немного переборщил, но это не страшно. И под подозрительным взглядом Малфоя он подобрался к снежному царству поближе, не переставая болтать ни на секунду: - Нам с тобой нужно сделать из теста в миске ровный тонкий круг, но оно липкое. Сейчас мы его обваляем во всей этой муке, ну, только чуть лишнюю уберем. А потом возьмем вон ту круглую палку, скалка называется, и будем его раскатывать по столу. Малфой молча смотрел на Поттера, пока он подбирался, пока забирал из его рук пустой мешок из-под муки, пока стряхивал обратно со стола лишнее, много лишнего: - Я все испортил, да? - между тонких светлых бровей залегла морщинка. Гарри поспешил помотать головой: - Нет, я же не объяснял, для чего и сколько. Все в порядке, бери скалку и за дело, пирог сам себя не приготовит. Он смотрел, как на кончике длинного тонкого носа белеет мучное пятнышко. Хотелось собрать его губами или хотя бы осторожно стереть пальцами. Он боялся, что если притронется сейчас, когда вечно холодный, отстранённый и, откровенно говоря, злобный блондин выглядит таким беспомощным со скалкой в руке, пятном муки на носу и еще одним, размазанным по щеке, то остановиться уже не сможет. Сожмёт его в объятьях, зацелует до распухших губ или, что вероятнее, сразу же просто огребет этой скалкой по хребту. И на этом долгая история его воображаемых отношений с Малфоем закончится. Так что он отошел к столу, уселся на табурет и оттуда, четко формулируя каждое задание и комментируя все происходящее, принялся руководить процессом, не рискуя больше приближаться. Студентом Малфой оказался понятливым, и, не прошло и получаса, как он уже начал огрызаться на слишком подробные инструкции: «Я что, тупой по-твоему, Поттер?». «Нет, ты самый охрененный из всех, кого я знаю, и, возможно, самый красивый на всем белом свете, особенно сейчас», хотелось ответить Гарри. *** Драко ковырялся вилкой в пироге уже добрых полчаса. Начинка давно остыла и загустела, но вкус хуже от этого не стал. Он был даже рад, что Поттер сбежал почти сразу после того, как они закончили готовить. Кажется, первый раз за последние дни он наконец остался один. В кабинете, конечно, ждал ворох неразобранных бумаг, но этот вечер Драко решил посвятить себе и подумать. Ему правда нужно было подумать. События вокруг стали развиваться так быстро, что он не успевал анализировать происходящее, только реагировать и надеяться, что не оступается и не делает ошибок. Всему виной, конечно же, был Поттер, как и всегда. Однако сейчас эта мысль не вызывала злости и раздражения, скорее, легкую усталость. Очкарик всегда умел врываться в жизнь, отметать в сторону любые планы и делать что-то совершенно невообразимое. Например, почему бы и нет, подарить кому-то детеныша гиппогрифа, просто так, по дружбе. Он-то думал, что Поттер просто поможет ему найти нужных людей, а этот… бантиком перевязал. Ведь не может же он не понимать, что это совершенно не равноценный обмен. Драко так и так надо было готовиться к экзаменам, а Поттер не был идиотом, которому приходилось бы каждое движение палочкой разжевывать. Ну и что получалось: поотрабатывать вместе заклинания и гиппогриф. Почти одно и то же. Драко думал о том, что каким бы шокирующим ни был этот жест, но, если это сделал Поттер, то его, Драко, это даже в целом уже не удивляет. Любой другой человек - да, странно, непонятно, тревожно, стоит узнать о цене такой щедрости. А если гиппогрифа дарит Поттер? То Мерлин с ним, не великана ему приволок забавы ради, и на том спасибо. Сегодня жизнь спасает, завтра запрещенное редкое животное дарит, послезавтра учит жарить яичницу. Может, он просто блаженный, и все это время Драко зря себя накручивал? Потому что найти во всех этих действиях хоть какую-то, даже обидную для себя, логику Драко за последние дни отчаялся. Это был просто Поттер, немного дурной, сильный маг, нелепый в своих старых маггловских одеждах, много повидавший, но самый непосредственный человек из всех, кого Малфою доводилось встречать. Ведь тот нет-нет, да и обмолвится, бывает, о своих родственниках. Из его слов Драко смог сделать вывод, что людьми они вряд ли были душевными. Может, и любили очкарика, но держали в строгости. Так что, возможно, ему просто нравится делать то, что хочется, без подоплеки. Но вот почему ему хочется? Стоило ему дойти до этого места в рассуждении, как в окно кабинета раздался стук, отвлекая на себя все внимание. Забрав у замерзшей недовольной совы конверт, Драко быстро вскрыл его. На него пахнуло едва уловимым ароматом духов, и он, выгнув бровь от такого заезженного, но явно романтического жеста, принялся читать записку внутри. «Милый Драко. Помнишь, мы с тобой договорились видеться хотя бы раз в месяц в то время, пока я буду находиться в школе? Профессор Слизнорт с пониманием отнесся к нашим с тобой текущим отношениям и согласился отпустить меня на один день из школы, чтобы я могла тебя навестить. Завтра суббота, так что, если тебе удобно, то я могла бы прибыть сразу после завтрака. Астория.» Он не помнил. Но вряд ли было уместно сейчас сообщать об этом девушке, которой, наверняка, было неловко отпрашиваться по личным делам за пределы Хогвартса в обход правил и также неловко напоминать о себе. Ну что ж, эта суббота была ничем не хуже любой другой. Немного неуместно, конечно, было, что в доме никого, кроме них, не будет, но он будет вести себя прилично, чтобы ничем не смутить свою будущую невесту, так что это, наверняка, не критично. Драко подошел к столу и быстро набросал три записки. Первую, подтверждавшую, что он будет рад видеть Асторию у себя в гостях, он отдал ждавшей ответа сове, которая встряхнулась, окатив его холодными брызгами, прежде чем улететь. Для второй он вызвал домашнего филина. Решив, что стоит на всякий случай предупредить мать, что его предполагаемая невеста планирует завтра его навестить. Драко не то чтобы этим гордился, но думал, что и себя обезопасить тоже стоит. Меньше всего ему потом хотелось иметь дело с разъяренным Гринграссом-старшим, который станет утверждать, что он нарочно заманил дочь в пустой дом, дабы Мерлин знает что с ней сделать. Соблазнить, растлить, убить, ведь он же вчерашний Пожиратель, - нужное подчеркнуть. Третья записка была самой короткой, она предназначалась Поттеру и была просто брошена по каминной сети. «Завтра не приходи, я занят. Спасибо за пирог, он вкусный. Малфой» *** В последние дни Гарри казалось, что на его могиле напишут: «Дрочил, пока не умер.» Там даже про спасение мира ничего не будет, только эти слова. Потому что именно они описывали все его последние вечера и, частично, ночи. Гарри не мог нормально есть, не мог спать и не мог перестать ласкать себя, так как иначе, казалось, просто загорится ярким пламенем. Иногда он просыпался посреди ночи в развороченной постели, весь мокрый, возбужденный до предела и ненавидел себя. И немного - Малфоя. Сегодня он ненавидел в основном Малфоя. Потому что во всем в его жизни в последнее время виноват Малфой. Потому что именно из-за его постоянной близости мозги Гарри плавились и превращались в желе. Потому что ради одного его доброго слова Гарри готов разучить любое заклинание, да хоть море попробовать раздвинуть силой воли. Потому что если ради его улыбки нужно было совершать глупые поступки, Гарри готов был не только умолять Риззи освободить им на вечер кухню, но и потом утешать обиженного эльфа. И еще. Ведь никто не тянул блондина за язык, когда он произносил это до ужаса похабное «папочка». Или оно похабное только у Гарри в голове? Неважно. Слово было произнесено, и оно буквально взорвало сны Гарри. Что только не вытворял в его голове Малфой, произнося это снова, и снова, и снова. Так было вчера, произошло сегодня, и наверняка завтра он снова проснется в липких штанах, все еще слыша «па-а-апочка…», произнесенное нараспев, растягивая первую «а», хриплым шепотом. Гарри покосился на часы - было три часа ночи. Волшебно, он поспал целых четыре часа и больше ему точно не светит. Потому что как только он пытается закрыть глаза, то вновь увидит это: Малфой, у него на коленях, растрепанный и с припухшими губами, в расстегнутой рубашке, одной рукой упирается в колено Гарри позади себя, а второй держит полную ложку мороженого. Слизывает немного и протягивает ему с улыбкой: «Хочешь попробовать, папочка?» И без того пульсирующий член дернулся, вынуждая Гарри, шипя сквозь зубы, запустить руку в пижамные штаны. Определенно, сегодня он ненавидел Малфоя. Ненавидел, пока дрочил, представляя, как вылизывает его рот с привкусом мороженого, и не меньше ненавидел, пока кончал с его именем на губах. Поэтому когда злой, как дементор, который подрался со смертофалдом, Гарри спустился с первыми лучами рассвета в гостиную, он ничего хорошего уже не ожидал от записки, которая сиротливо лежала около каминной решетки. Развернув ее, Гарри сник окончательно. Ну куда он теперь без новой порции горячих образов, что ежедневно поставлял ему Малфой? Вдруг его мужское достоинство теперь загрустит и впадет в затяжную меланхолию? Хотя… если так подумать, возможно, это и к лучшему. Он мог бы встретиться с друзьями, например, или сходить за покупками, почитать материалы к экзамену самостоятельно, одним словом сделать что-то, не пялясь украдкой на Малфоя и не терзая себя хотя бы один день. Воодушевленный этой мыслью, он отправился собираться. На улице был совсем даже не июль, да и в июле, чтобы показаться на людях, нужно что-то посерьезнее наспех очищенных пижамных штанов. Кажется, он был в последний раз в Косом переулке примерно тысячу лет назад, еще в прошлой жизни. Гарри с интересом вертел по сторонам головой. Тут и там мелькали знакомые названия, он с интересом заглядывал в витрины, поглазел на новые метлы, поиграл через стекло с нюхлем, сидящем в витрине «Волшебного зверинца», показывая ему монетку, заглянул согреться в чайную. Отведя глаза при виде пустующей витрины лавки Олливандера, он тряхнул головой и спешно заскочил в соседнюю дверь книжного магазина. «Флориш и Блоттс» встретил его в ранний час приятной тишиной и запахом книг. Гарри подышал на замерзшие пальцы, бесцельно принимаясь бродить среди стеллажей. Сладковатый запах свежих типографских чернил смешивался с пыльным запахом старых листов бумаги и, совсем немного, с запахом кожи, создавая ту особую атмосферу покоя и почтительной тишины, которую можно ощутить лишь в окружении огромного количества книг. Гарри, улыбнувшись, подумал, что для Гермионы как-то так пахла Амортенция. Наконец, содержимое одной из полок его заинтересовало: «Известные анимаги двадцатого столетия», «Оборотни и анимаги: сходства, различия, легенды», «Сорок причин не практиковать анимагию самостоятельно», «Пособие начинающего анимага». Вытянув с полки последнюю книгу, Гарри углубился в чтение. Список требуемых для соблюдения условий и ритуалов поражал. Более сложного колдовства он не встречал, кажется, никогда, но Малфой вот хотел стать анимагом. Безумная, на первый взгляд, идея, но раз уж смог Питер Петтигрю… Прихватив книжицу с собой, он решил, что, по крайней мере, попробует с этим разобраться. Гарри хотел было заскочить по пути к Рону, который помогал брату во «Вредилках», и пригласить его вечером к себе, но на полпути понял, что не готов столкнуться с Джорджем прямо сейчас. Не тогда, когда у него внутри полный раздрай, а тело постоянно находится в приподнятом настроении. Малодушно повернув обратно, когда до «Всевозможных Вредилок Уизли» оставалось каких-то двадцать шагов, Гарри поспешил домой. Ничего страшного, отправит Рону записку. Только вернувшись домой, Гарри понял, что не сможет самостоятельно позаниматься подготовкой к экзамену. Все книги и справочники, которыми он пользовался, оставались в поместье. Гарри взглянул на часы - почти полдень. А это означало, что до прихода Рона предстоит без дела слоняться по дому и смотреть в окошко. На хождение без дела ушло минут десять, еще пять - на то, чтобы выпить принесенный Кикимером чай, окошко отняло минут двадцать. Можно, конечно, повторить это еще десять раз, но ведь… Но ведь если Малфой занят, значит, книги ему все равно ни к чему? Гарри может просто сходить за ними и одолжить на денек. А завтра вернет. Решив, что это не самый плохой план, Поттер отправился к камину. Поместье встретило его оглушающей тишиной. Даже часы на каминной полке, казалось, старались вести себя поделикатнее. Гарри поспешно отряхнул запачканные сажей джинсы, вылез из камина и направился в сторону библиотеки. Точнее, почти направился. Звонкий смех, раздавшийся из смежной комнаты, заставил его резко остановиться и прислушаться. Какого боггарта тут происходит? Боясь даже громко вздохнуть, Гарри обратился в слух. Он не мог разобрать слов, но отчетливо слышал журчание девичьего голоска и тихий смех Драко. Казалось, что девушка что-то уговаривает его сделать, а он раз за разом сопротивляется. Наконец стало слышно, что оборона его дает трещину и по радостному хлопанью в ладоши Гарри понял, что неизвестная добилась своего. Какое-то время ничего не происходило, затем раздался скрип стула по полу, что-то звякнуло. Девушка залепетала что-то совсем ласково, но уже гораздо тише. У Гарри появилось крайне нехорошее предчувствие. Зная, что не должен этого делать, он, тем не менее, бесшумно подкрался ко входу и выглянул в арку. В этот самый момент раздались первые звуки мелодии. Драко сидел за роялем и, закрыв глаза, бегал пальцами по клавишам. Одетый в рубашку и светлые брюки, в распахнутой мантии, со свободно спадающими на лицо волосами, он был настолько красив, что Гарри старался даже не моргать, чтобы получше запечатлеть этот момент. Голова Малфоя наклонялась в такт мелодии, меняющей темп с лиричной на быстрое, злое, даже агрессивное истязание клавиш. Создавалось ощущение, что не музыка звучит сейчас в комнате, а спорят два человека. Один о чем-то смиренно просит, а второй яростно отвергает все его уговоры. Помимо Гарри, у Драко был еще один зритель. Астория Гринграсс, та самая, которая занимала все внимание Малфоя во время рождественского ужина, подошла к роялю и облокотилась на лакированную крышку. Гарри не видел ее лица, но, судя по напряженной позе, она также не спускала глаз с блондина, полностью увлеченного мелодией, которая рвалась из-под его длинных пальцев. Наконец, последняя нота зазвенела в воздухе, Драко приоткрыл глаза и, улыбнувшись, прижал к губам протянутую девушкой ладонь. - Драко, это было чудесно! - ее голос дрогнул. Малфой поднял на нее глаза, собрался было что-то ответить, но тут Гарри осознал, что серые глаза смотрят прямо на него. Смотрят холодно и очень, очень зло. Стремительно развернувшись, он рванул прочь из комнаты, прочь из поместья, прочь от Малфоя, которому он так не вовремя прервал свидание с невестой.