thantophobia

Колени начинают лихорадочно трястись и, в конце концов, подкашиваются. Три хлипких шага вперёд, за которыми следует падение на шероховатый асфальт. Боль не чувствуется. Её удушающей волной перекрывает ледяная колючая истерика. Желудок лихорадочно скручивается и ползёт вверх, пытаясь протиснуться в горло. - Нет… нет, господи, нет… Изо рта вырывается всхлип, последняя нота подскакивает, словно срываясь с крючка и летя в звенящую пропасть. Джисон дрожащими руками обхватывает обмякшее, потяжелевшее тело. Ещё тёплое. Липкая кровь пропитывает рубашку, течёт по пальцам, забирается в рукава, омывая кожу. - Нет… Очнись, пожалуйста. Плач с бульканьем застревает в глотке, не давая вдохнуть. Джисон гладит его по щеке, зарывается пальцами в волосы, но тот не отвечает. Его полураскрытые глаза пустым взглядом смотрят в пространство, с уголка рта стекает кровь. Руки неподвижными плетьми свисают вниз, костяшками касаясь холодного асфальта. Его больше нет. Джисон прижимает мёртвое тело к себе и надрывно кричит во весь голос. Так, что в ушах начинает звенеть. Пальцы до ломоты сжимают простынь, едва не рвя её, когда Джисон резко садится в кровати и судорожно втягивает в себя воздух. Дышать получается рвано, грудная клетка горит так, как будто её набили раскалёнными камнями. Он трёт её, пытаясь успокоить колотящееся сердце, после чего смотрит на свои покрасневшие ладони. Ему каждый раз кажется, что он чувствует на них настоящую кровь. Джисон с шумным выдохом падает обратно на кровать, утирает со лба холодный пот и плотно сжимает глаза, хмурясь и пытаясь выровнять дыхание. Ночь за ночью по одному и тому же сценарию. Один и тот же кошмар, который рвёт его на куски одинаково сильно. Потому что это был не кошмар. Про кошмары можно забыть, они ничего не значат. Это плохие фильмы, созданные сознанием, разгулявшаяся, пусть и жестокая фантазия. Джисону же без перебоев снилось его несчастное предсказание. Он не знает, за что судьба решила так его наказать ещё до рождения. Обычно все рождались с каким-то хорошим предсказанием в сознании, в крайнем случае непонятным. Его же предсказание означало только адскую боль. Он должен потерять любимого человека, он это чувствует. Каждую ночь Джисон заново переживает этот ужас, этот истеричный страх, эту агонию, от которой рёбра словно дробят тяжёлым молотом. Ни лица, ни имени, ни возраста он не знает, но знает только, что он значит для него так много, что его смерть означает конец всего. Конец его мира. Холодная вода немного приводит в себя. Джисон ополаскивает лицо несколько раз, позволяя каплям затекать за ворот футболки, щёлкает выключателем и возвращается в спальню. Часы на стене показывают шесть утра. Небо на улице уже стало светло-серым, как свежий цемент. Он поправляет сбившуюся простынь и садится. Тело устало, но спать больше не хочется. Сон был худшей частью каждого дня. Несколько лет назад Джисон решил, что не позволит предсказанию сбыться. Он не даст умереть другому человеку из-за того, что судьба его прокляла, он обыграет её. Раз должен умереть его любимый человек, значит он просто не даст такому появиться. Только уловив намёк на какие-то чувства, Джисон строит стену и бежит подальше. У него нет никакого права любить, его любовь слишком дорого обойдётся. По дороге в университет Джисон заходит за своей ежедневной порцией кофе. Знакомый бариста стандартно кивает ему, заметив ещё через окно, и уже подготавливает высокий бумажный стакан. Ему нравится иметь свой маленький рутинный пункт. Каждый день можно поставить галочку в мысленном списке и всё как будто становится нормально, возвращается в колею. Для Джисона день начинается именно с этого момента. Не с ужаса, сводящего горло железным ремнём. У него была острая потребность в светлом постоянстве, чтобы не сойти с ума. Очередная порция душащего тумана накатила на Сеул. Сообщение предупреждает о том, что мелкая пыль будет в воздухе ещё как минимум три дня. Джисон чувствует её на внутренних стенках щёк и полощет рот сладковатым кофе. Окна в университете закрыты, из-за чего немного душно, но лучше уж так, чем дышать непонятными частицами, от которых дерёт горло. Сентябрь, к счастью, выдался нежаркий, иначе они все бы тут спеклись, либо заледенели от холода из кондиционеров. Карандаш лениво чиркает по последней странице тетрадки по политологии. Джисон смотрит на цементное небо за окном и непроизвольно вздыхает. Погода была такая, что не хотелось делать абсолютно ничего. Тело вялое, сознание мутное. Хочется даже не спать, а просто упасть на кровать и растечься по ней, как растекаются медузы, лежащие под палящим солнцем на плоском накалившемся камне. Остальные тоже, кажется, пропитались этим серым унынием. Даже компания, которая обычно сидела на третьем ряду и громко обсуждала матчи по реслингу, никак не напоминала о своём существовании. - Доброе утро, ребята, - преподаватель в тёмно-зелёной водолазке, заправленной в идеально выглаженные брюки, неторопливыми шагами вплывает в аудиторию и кладёт свой кожаный портфель на стол. – Погода сегодня как-то не радует, да? Студенты без энтузиазма угукают, заставляя себя подняться с парт, на которых они полулежали. Преподаватель тем временем достаёт аккуратно сложенный платок, промакивает им уголки губ, откладывает его в сторону и затем открывает в телефоне университетское приложение, ища нужную группу. Проведя перекличку, он слегка щурится, всматриваясь в экран, потом выдыхает «о» сам для себя, кажется, вспомнив что-то. - Вы уже познакомились с новым студентом? Несколько голов поворачивается к парню, который сидел за второй партой среднего ряда. Остальные озадаченно осматриваются, не понимая о ком идёт речь, в том числе и Джисон. Он ничего необычного не заметил, когда входил, хотя не то чтобы он особо смотрел по сторонам. - Правда он не совсем новый, это на самом деле ваш сонбэ. Ну, думаю, он и сам всё расскажет. Пожалуйста. Преподаватель движением руки просит встать. Неизвестный парень поднимается, поправляя пастельно голубую рубашку с воротником стойкой, немного небрежно висящую со спины и заправленную спереди. Он выходит в центр аудитории и поворачивается. Абсолютно чёрные лисьи глаза внимательно пробегаются по незнакомым лицам, изучая реакцию на своё появление. Нижняя губа слегка оттянута назад, но не похоже, что специально, челюсть расслаблена. Всего лишь личная особенность. - Всем привет. Я И Минхо. Мы с вами разминулись на один курс, - сосредоточенный Минхо вдруг с шумом выдыхает через нос, улыбаясь уголками губ. – В прошлом году я неудачно навернулся с лестницы и вот только сейчас полностью восстановился. Так что я продолжаю учёбу с вашим потоком. - У тебя же закрыта сессия за первый семестр? – спрашивает преподаватель. - Да, я на прошлой неделе сдал все экзамены и ректор разрешил мне присоединиться к занятиям. - Что ж, с возвращением. Можешь садиться. Минхо кланяется и идёт обратно к своей парте. Опускаясь, он ловит взгляд Джисона, который всё это время с интересом его рассматривал. Джисон, осознав это, неловко кивает и отворачивается к окну. Наверное, этот парень уже привык к такому с его-то внешностью, так что вряд ли он удивился. Голос у него был звонкий, но при этом умудрялся сохранять в себе какую-то вкрадчивость, поэтому сразу привлекал внимание. На протяжении пары Джисон, который сидел на первом ряду на два стола дальше, несколько раз посматривал на его профиль, после чего решил всё-таки сосредоточиться на лекции, а не заниматься ерундой. На учёбе он помешан не был, однако если неподвижно смотреть в одну точку, то можно запросто вырубиться сидя и получить за это штрафные. Занятие тянулось так же вяло, как все себя чувствовали. На паре по профессиональной психологии новенького не было. Значит он выбрал себе другой предмет. Зато там были друзья Джисона, которые ещё с утра залили в себя по банке энергетика и претендовали на звание самых живых людей во всём кампусе. Хёнджин размахом сбрасывает свой рюкзак на заднюю парту, плюхается следом и через несколько секунд Джисон чуть не подскакивает от неожиданности. По коже головы прошёлся разряд. - Что за херня? – он тут же вскидывает руки. - Кто-то оставил в аудитории. Пальцы нащупывают ободок, который и царапнул его по коже. Двигаясь чуть дальше, они натыкаются на два треугольника, сделанных из ткани, насаженной на проволоки. - Это что, уши? - Ага, ты теперь главная киска на районе, - гогочет Чанбин, сидевший сзади рядом с Хёнджином. - Очень смешно, - фыркает Джисон и разворачивается к ним. – Вы чего такие довольные? С энергетиком навернули чего повеселее? - Лучше. Помнишь, как мы весной выступали с докладом про убийства на почве мести? Препод по судебной экспертизе сказал, что накинет нам по двадцатке к итоговому тесту за это. - Блин, почему криминалистам вечно так везёт? – Джисон тяжело вздыхает. – Преподу по ТМО вообще срать, с чем мы там выступали. - Надо было поступать к нам, чтобы… Слова Хёнджина прерывает преподавательница, которая входит в аудиторию, деловито дробя каблуками по деревянному полу. Разговор приходится отложить на перемену. Психология нравится Джисону намного больше политологии. Здесь он хотя бы может узнать что-то интересное, полезное и связанное с реальной жизнью. Глаза даже не смотрят в окно, а тетрадка не используется в качестве черновика для того, чтобы занять руку. Навеянная мутным днём унылость слегка рассеивается вспышкой внимания. Через полтора часа их компания идёт по коридору, с негодованием обсуждая предметы, на которых набрать баллы тяжелее всего. Джисон слушает, иногда кивая, как замечает появившегося впереди новенького, вышедшего из аудитории. Из кармана его штанов свисают наушники, видимо, засунутые туда не до конца. - Эй, Минхо, у тебя наушники выпали, - Джисон в три больших шага догоняет его, хватая за локоть. – Ещё зацепятся за что-нибудь. Я Джисон, кстати, с политологии. - Спасибо. Минхо подбирает наушники, сворачивает их и убирает в карман поглубже. Он смотрит на Джисона и с его губ вдруг срывается смешок. - Что? - Тебе идёт. Окинув его насмешливым взглядом, он разворачивается и шагает дальше по коридору, вливаясь в гудящую толпу. Брови Джисона озадаченно хмурятся, он не может понять, что его так насмешило. Озарение приходит спустя три секунды. - Эй, подожди, это не моё… - рука тянется в сторону, в которую пошёл Минхо, но тот его уже не слышит, свернув за угол. – Вот вы сволочи. Джисон рывком снимает с головы кошачьи уши, про которые совершенно забыл, и смотрит на своих довольно хихикающих друзей, как на последних предателей. - Сидят на тебе как влитые, мы сами не заметили, - выдавливает через смех Хёнджин, лупя Чанбина по плечу. - Ага, конечно. - Зато тебе отвесили комплимент. Это что за чувак вообще был? - Новенький, сегодня пришёл. Теперь из-за вас будет думать, что я придурок какой-то. - Знать, - поправляет его Чанбин и срывается с места, когда Джисон замахивается на него рукой и бросается следом, матерясь. На следующий день погода такая же понурая. Бариста с заметным пониманием отнёсся к просьбе сделать кофе покрепче. Джисон вертит ярко-жёлтый стакан в руках и выжидательно поднимает голову, когда в аудиторию входит Минхо. В груди теплилась надежда, что он уже забыл про вчерашнее и никак не отреагирует. Однако Минхо ставит рюкзак на стул, вытаскивает тетрадь и, поймав его взгляд, кривит губой. В чёрных глазах загорается ехидство. Не забыл. Джисон собирается, было, подойти к нему и объяснить, как всё было на самом деле, но в этот момент входит преподаватель и приходится остаться на месте. Когда с занятия отпускают, Джисон рукой сметает вещи со стола в рюкзак, и двигается в сторону собирающегося Минхо, как его тянут назад. Одногруппница Сухён просит помочь с волосами, которые зацепились за заклёпку на плече. Когда Джисон поворачивается обратно, новенького в аудитории уже нет. Он не знает, почему так прикопался к идее объяснить тому всё, наверное, не хотелось в чужих глазах быть идиотом, который носит кошачьи уши. Выйдя в коридор, Джисон вытягивает шею, осматриваясь. Среди толпы, двигающейся к лифту, искомой головы не нашлось, зато она в последний момент исчезает в полутёмном лестничном пролёте. Джисон пробирается через людей, пытаясь не упустить его из виду, наступает кому-то на ногу, спешно извиняется и скачет по ступенькам. Минхо спускается аж до первого этажа и Джисон думает, что он идёт в магазин, находящийся напротив местного банка, однако новенький резко сворачивает к заднему выходу, сбивая с толку. Зыбкий серый воздух мгновенно осыпается в лёгких, стоит только выйти на улицу. С каждым вдохом горло покрывалось тонким сухим слоем. Джисон набирает скорость и трусцой добегает до Минхо, наконец, вставая перед ним и заставляя остановиться. - Привет. - Привет, - хмыкает тот, выжидательно осматривая его и пытаясь понять причину разговора. - Это мои друзья нацепили на меня ту фигню. Она не моя, я просто забыл про неё. - То есть ты специально тащился за мной, чтобы сказать об этом? - Хотел прояснить, чтобы ты не подумал всякого, - несколько раз кивает Джисон, переводя дыхание. - Ясно, - Минхо выдыхает с усмешкой и какое-то время изучает его внимательным взглядом. – Есть ещё пары? - Всеобщая история через два окна. - У меня тоже. Есть какие-то планы? - Ну, пожрать бы. - Тогда пошли, - Минхо обходит его и продолжает путь по покрытой песком дороге. - Куда? Там же только лес. Дорога вела в небольшой парк с прудом и скамейками. Он огибал территорию общежитий, а затем переходил в лес, разросшийся по некрутым горам, которые раскинулись на пару километров дальше. - Ага. Прогуляемся. - Там негде поесть. - Так ты идёшь или нет? Джисон озадаченно смотрит в его нетерпеливые глаза. Перспектива тащиться в горы не вызывала особого восторга, хотелось отдохнуть после занятий. Однако любопытство всё же взяло верх. От новенького шла такая уверенность, что казалось, будто он точно знает, что делает. Стало интересно, зачем он вдруг решил отправиться в горы посреди учебного дня. - Мы не потеряемся? - Нет. - Точно? - Я знаю дорогу, расслабься уже, а. - Я тебя совсем не знаю. - Вот и узнаешь. Дорожки в парке сделаны из камней, которые заставляли ступни искривляться при каждом шаге. На скамейке около пруда сидят читающие студенты. Над тёмной гладью, из-под которой выглядывали толстые карпы, вились мошки. Как только берут своё начало ряды деревьев, каменная дорожка сменяется протоптанной тропой с вдавленными травинками. Из-за сплетающихся крон света заметно поубавилось. Пение птиц и цикад стало в разы громче и раздавалось со всех сторон. - Надеюсь, дождь не ливанет, - Джисон со скептицизмом посматривает на цементное небо, которое казалось набухшим и слегка провисшим. - Не должен до вечера, - Минхо поправляет рюкзак за спиной. Дорога постепенно уходила наверх, приходилось становиться на каменные выступы и прилагать усилия для того, чтобы забираться выше. Под ногами трещали сухие ветки, падала сверху труха. Пахло разрытой землёй и кустами отцветающего чубушника. - Долго ещё? – устало выдыхает Джисон пятнадцать минут спустя, чувствуя, как икры начинают гореть. - Почти пришли, - дыхание Минхо тоже слегка сбилось, по виску скатилась капля пота. На шею садится комар и Джисон тут же убивает его с недовольным цоканьем. Не хватало ещё стать местной закуской и ходить чесаться целую неделю. Шнурки цепляются за торчащие снизу маленькие кустарники, к рукаву толстовки прицепилась колючка, от которой остались намертво вплетённые в ткань частицы. Неожиданно дорога идёт вниз, хотя большую часть времени они стабильно поднимались. Идти стало немного легче. В нос ударяет новое соцветие запахов. Тина и влажная грязь. По коже проносится порыв прохладного воздуха. Джисон дёргается, когда из-под его ноги выскакивает лягушка, на которую он едва не наступил. Деревья перед ними начинают редеть. - Это что, озеро? – он удивлённо выдыхает, завидев покачивающуюся воду. - Оно самое. У подножия каменистого берега билась неожиданно синяя вода. Тёмная, больше уходящая в чёрный, но в дневном свете были заметны явные переливы в цвет индиго. Совсем не та зеленоватая жижа, что плескалась в университетском пруду. Сквозь неё можно было даже разглядеть волнующиеся на дне водоросли и мелькающих среди них рыб. - Я понятия не имел, что здесь в округе есть озеро, - Джисон немного наклоняется, всматриваясь в дрожащую гладь. - Тут никогда наших не бывает. Только местные в курсе, - Минхо опускает рюкзак на каменистую поверхность. - А ты местный? - Нет. Просто наткнулся, когда гулял. Джисон поворачивается и видит, что он достаёт какой-то маленький металлический баллон красного цвета и устанавливает его на плоскости. Затем он начинает привинчивать к нему конструкцию из отполированных железок. - Это что? - Газовая плита. В походы, что ли, никогда не ходил? - Нет. - Что ж, поздравляю с первым разом. На верхушке вспыхивает бирюзовый огонь. Минхо снова лезет в рюкзак и на этот раз достаёт оттуда небольшое ведёрко, в которое затем наливает воду из бутылки. Ведро отправляется на плиту. - То есть ты решил сходить в поход посреди учебного дня? - Учебный день - это приговор или что? – Минхо стелет оранжевый плед на валун напротив своеобразного кострища и садится. – Хотел подышать. Разве не приятно? Джисон вдыхает и только сейчас осознаёт, что дерущего чувства в горле больше нет. Воздух среди деревьев был влажный и гладкий, без каких-либо помех заполнял ликующие лёгкие. Банально дышать оказалось действительно приятно. - Вау, нормальный воздух, - Джисон снова вдыхает полной грудью, ловя ощущение, и опускается на камень рядом с ним. – Но всё равно я впервые вижу, чтобы кто-то между парами ходил не в столовку или общагу, а на природу. Часто ты так? - Пару раз приходил, когда два окна подряд было. Голову проветрить, размяться, от людей отдохнуть. - Ты как вообще умудрился с лестницы так упасть, что почти на год слёг? - Оступился и перелетел через перила. Перелом передней части таза, внутреннее кровотечение, палец на руке тоже сломал, когда приземлился, - Минхо фыркает, смотря на левую руку. – Я очень хотел сюда, когда не мог даже с кровати сам встать. Это ощущение беспомощности не описать нормально. Я лежал и представлял, как хожу, и это казалось чем-то нереальным. Оказывается, ходить вот так на своих ногах и быть в состоянии подниматься по всяким выступам – это круто. - Жесть, - тянет Джисон, с сожалением смотря на него. – Наверное, было очень больно. - Представь, что вот вместо этих костей, - Минхо касается его бедра. – Тебе вставили железки, причём раскалённые. И они горячие постоянно. А когда ты двигаешься, например, чтобы тупо повернуться набок, они становятся ещё горячее, сталкиваются друг с другом и вообще режут изнутри. - Всё, хватит, - Джисон отгораживается рукой. – Я никогда ничего не ломал и надеюсь, что не сломаю. - В этом есть и свои плюсы. Получаешь перманентный предсказатель погоды. - В смысле? - Сломанные кости ноют, когда погода меняется. - Вот уж спасибо, мне не сложно открыть прогноз. Минхо посмеивается на его слова, после чего опускается коленями на каменную поверхность перед горелкой. Вода в ведёрке начинала пузыриться. Из рюкзака достаётся аккуратный стеклянный чайник, который ставится рядом. Затем Минхо вытаскивает из маленького кармашка завёрнутый в обёртку с китайскими символами круг. - Это чай такой? - Да, друг из Китая привёз. Внутри оказывается что-то зеленоватого оттенка и вообще напоминает Джисону засушенный прессованный пион. Минхо кладёт его в чайник, после чего натягивает рукав толстовки на ладонь и осторожно заливает сверху бурлящий кипяток. На поверхность тут же бросаются пузырьки воздуха. Непонятный цветок набухает и начинает медленно раскрываться. - Первый раз такое вижу. - Я тоже, - Минхо слегка склоняет голову, рассматривая его. – Подождём, пока заварится. Через пять минут жидкость в чайнике становится янтарной, из носика идёт вьющийся пар. Цветок раскрылся полностью и важно сидел на дне, окутанный крошечными пузырьками. Минхо достаёт синюю железную чашку. - На попутчиков я не рассчитывал, так что будем пить из одной. - Да мне как-то всё равно. На вкус чай оказывается довольно крепким, от него покалывает язык. Однако Джисону нравится. Он осторожно дует и отпивает короткими глотками, после чего отдаёт чашку Минхо. Тот дует на него дольше и сильнее, смешно вытягивая губы и явно не желая обжигаться. - Хорошая бурда, - выносит он свой вердикт. – Не веган, надеюсь? Из рюкзака (Джисону начинает казаться, что он бездонный и при желании там можно найти снегоуборочную машину) появляется упаковка с двумя сэндвичами. Стандартный набор из ветчины, вареного яйца, сыра и майонеза. Джисон жуёт, запивает всё чаем и довольно выдыхает, смотря на покачивающийся лес на том берегу. Вдали среди камышей стоял пожилой рыбак, которому не было до них никакого дела. Свежий ветер приятно трепал волосы. В животе покачивалось разожжённое чаем тепло. От перекуса на природе под аккомпанемент всплесков воды и поющих птиц внутри и правда стало как-то спокойнее. - Ты сказал, что приходишь сюда отдохнуть от людей. Зачем тогда меня позвал? - Не знаю, - Минхо пожимает плечами, подливая в чашку. – Подумал, что ты забавный. - Забавный? – фыркает Джисон, дёргая губой. – Я тебе клоун какой, что ли? - Ты с таким рвением пытался мне доказать, что адекватный, что я сразу тебе не поверил. - Ясно, - Джисон всучивает ему чашку в руки и встаёт. – Сиди и пей свою бурду дальше, я пошёл жить свою неадекватную жизнь. - Да стой ты, - Минхо смеётся, хватая его за рукав. – Я же не говорю, что это плохо. Я не жалею, что позвал тебя. Окинув его оскорблённым взглядом, Джисон всё-таки садится обратно. С порывом ветра по реке проносится завораживающая рябь. - Ну и как тебе поход? - Ничего так. Необычно. - Можем приходить сюда каждую среду, - говорит Минхо, встречаясь с ним чернильными лисьими глазами. – Вернее, я буду приходить, а ты как хочешь. Не заставляю. В кустах недалеко от берега шелестят мелкие коричневые птицы, то выпрыгивающие оттуда, то запрыгивающие обратно внутрь. По глади воды медленно скользят упавшие с деревьев листья с жёлтыми полосами. - Можно, почему нет? – отвечает Джисон, немного подумав. – Будет моя очередь угощать. Вечером, когда по окну барабанит унылый дождь, он вспоминает неожиданную вылазку в горы, прокручивая её в голове. Чистого сочного воздуха уже не хватало. Он вспоминает звонкий голос Минхо, которым тот рассказывал про непрофильные предметы, которые выбрал себе в этом семестре. Парочка у них всё-таки пересеклась. Джисон поворачивается набок, кутаясь в одеяло. Жаль только, что хороший день не спасёт от родного надвигающегося кошмара, где он снова потеряет человека, которого пронизывающе любит, кем бы он ни был.