~
Андрей метался по своей квартире из угла в угол. Он не находил себе места. Все мысли были заняты Лизой. Как она сейчас? Дошла ли до дома? Всё-ли у неё в порядке? — Ёбаный в рот. Может позвонить? — произнёс он, подходя к окну. — А хотя, нахуя. Пчёлкин же дома. Пума устало потёр виски. Сердце сковала неприятная боль, к которой он за столько лет уже привык. На мгновение перед глазами всплыла необычная картина. Они с Лизой шли по какой-то лесной местности. Она шла чуть впереди, держа его за руку и вела за собой, иногда оборачиваясь к нему, чтобы одарить нежной улыбкой. Он послушно шёл за ней, не отрывая взгляда от возлюбленной. Но в один момент она отпустила его руку и побежала, Андрей погнался за ней, пытаясь догнать, но чем дальше он бежал, тем больше терял её из виду, пока она совсем не исчезла и не оставила его одного, среди неизвестности, где нет никого и ничего, где нет её, Лизы. — Лиза…. — сорвалось с его сухих губ. Нужно срочно закурить. Нужно срочно отвлечься. Он взял с подоконника пачку Marlboro, вытянул зубами одну сигарету, но закурить не успел. На всю квартиру раздался звонок домашнего телефона. — Интересно девки пляшут, — он подошёл к телефону и поднял трубку. — Слушаю, — спокойно сказал Андрей, но почему-то его сердце забилось быстрее. — Пума, братка, здорòво. Это Алмаз, — голос Ивана на том конце провода был встревожен, что насторожило Романова. — Здорòво. Что случилось? — Андрюх, тут такое, — Сарычев сглотнул горький ком в горле. Он ясно представлял себе, что почувствует друг узнав о произошедшем и поэтому сказать об этом по телефону не решился. — Что? Говори, блять. Вань, с Лизкой что–то? — Романов вцепился в трубку. Молчание друга его напрягало ещё больше. Алмаз прислонился лбом к холодной стене коридора родительской квартиры Беловых, где сейчас находились вся Бригада, за исключением Пумы и Белого. — Брат, я всё расскажу, только не сейчас. Подтягивайся к Белому, мы все здесь. — А Лиза? Лиза с вами? — его обычно грубоватый голос начал подрагивать. Одна лишь мысль о том, что с Беловой может что-то случится, сводила его с ума и отдавалась пульсацией в висках. Иван завёл руку в свои тёмно-русые волосы и сжал их. Как сказать ему, что ни черта она не с ними? Как сдержать собственную душевную боль, которая разъедала его изнутри, оставляя ожоги? — Братик, подтягивайся. Всё узнаешь, — секунда и в телефонной трубке раздались долгие гудки. Андрей отбросил от себя трубку и со всей силы ударил кулаком об стену. — Сука, — прорычал он и шагнул к вешалке, чтобы взять олимпийку. Захватив ключи, Романов вылетел из квартиры, направляясь к Белому.~
— Ну чё, Пчёлкин, молись, — произнёс Алмаз, холодно смотря в глаза стоящего напротив Пчёлы. — А ещё лучше вешайся, — добавил Воркута, хлопнув блондина по плечу, — Щас ещё и Саня придёт. Тебе вдвойне пиздец.~
Лиза всю дорогу смотрела в окно автомобиля. Перед глазами мелькали знакомые жилые районы, магазины, парки. Где-то на подкорке своего сознания, голубоглазая понимала, что видела это всё, наверное в последний раз, потому что возвращаться обратно в Москву, девушка не планировала. В другом городе, её теперь ждала абсолютно новая жизнь. Красивая, но очень опасная. По щеке медленно скатилась слеза. Она устало закрыла глаза, погружаясь в себя. Вновь и вновь перед ней всплывали образы растерянных, поникших парней и плачущей мамы. Едкое, пожалуй даже удушающее чувство безысходности текло по её венам, а в груди почему-то пылал пожар. Да, именно он. Она начинала злиться. Злиться и ненавидеть. Ненавидеть его и всё, что с ним связано. Абсолютно всё. Лиза резко распахнула глаза и взглянула на кольцо, то самое, подаренное им на выпускном. Металл словно обжигал её кожу. Она тут же сняла кольцо с пальца и убрала его в карман брюк. Стало ли ей легче? Нет. Нежная кожа на её тонкой шее начала гореть огнём. Подвеска. Его подарок. Лиза не думая сорвала украшение с шеи и сжала его в ладони. Сколько же воспоминаний было связано с этими украшениями. Сколько же было счастья и радости в этих моментах. Да, конечно, не обходилось и не без перебранок, но всё было решаемо и забывалось почти сразу же. — Простите, сколько ещё оставалось? — вдруг спросила она у таксиста. — Подъезжаем, — ответил он, на что девушка кивнула и отправила подвеску к кольцу. Тишина давила на ушные перепонки, Лиза вновь кинула взгляд к окну. Показался аэропорт. Несколько минут и машина остановилась на парковке возле пункта назначения. Белова поскорее вышла на улицу и вдохнула полной грудью прохладный воздух. Таксист вышел следом, достал из багажника чемодан девушки и отдал ей. Лиза с благодарностью кивнула и заплатила ему. — Спасибо вам, — мужчина кивнул. — И тебе. Береги себя, дочка. Удачи, — уголки её губ поползли вверх. Она кивнула. — И вам того же. Внезапно прогремел гром и с неба упали первые капли дождя. Лиза подняла глаза кверху и мысленно поблагодарила бога, за то, что додумалась взять с собой зонт. Она отшагнула от таксиста и двинулась к зданию аэропорта, параллельно раскрывая зонт. Дождь расходился не на шутку. Люди вокруг начали суетиться, а Лиза продолжала идти спокойно. Идти на встречу всему новому. Новой жизни. Лиза оказалась возле входа и последний раз обернулась, окинув взглядом знакомые местности. Ну вот и всё. Она решительно зашла в аэропорт.~
— Где она!? — взревел Романов, зайдя в квартиру Беловых, — Где она, блять!? — его карие глаза стали от злости практически чёрными. На встречу ему вышли парни и он, виновник всего, Пчёлкин. Вид у него был мягко говоря не очень. — Брат, остынь, — Фил коснулся рукой его плеча. Пума тут же убрал его руку и стремительно шагнул к Пчёле. Секунда, и Витя получил сильный удар в челюсть. Ответный удар не заставил себя ждать. Завязалась драка. — Сука! — выкрикнул блондин, рьяно отвечая на удары Пумы. — Тварь, убью нахуй! — Андрей не щадил его, в каждый свой новый удар он вкладывал всю ту боль, всю ту злобу, которая накопилась в нём и пылала адским пламенем в груди. — Твою мать, сука! — Пчёлкин смог наконец скинуть с себя брюнета и оказаться сверху, он уже занёс над ним руку, но ударить не успел. Бригадиры, понимая, что если этих двоих не остановить прямо сейчас, то они к чёртовой матери поубивают друг друга нахрен, начали их разнимать. Фил с Парамоном взялись за Пчёлу, с трудом стаскивая его с Романова, а Андрея придержали Космос с Алмазом. Воркута с Серым встали посередине, ну чтобы у двух соперников уж точно не возникало желание ещё по разу съездить друг другу, хотя у них оно, это желание, как раз таки не только уже успело возникнуть, оно и не собиралось утихать. — Всё, братва, брейк! — рявкнул Михаил, смотрят то на разъярённого Пуму, то на не менее злого Пчёлу. — Чё за хуйня здесь происходит! — в квартиру влетел сам хозяин. Саша буквально рычал, а из глаз метали молнии. — Сестра моя где? — грозно крикнул Белов. В ответ молчание. Он крепко сжал кулаки. — Я чё блять не понятно спросил!? — Саша кинул взгляд на Романова, — Пум, ты ему ебальник бил? — брюнет кивнул и аккуратно провёл большим пальцем по разбитой нижней части губы, чуть морщась от неприятных ощущений. — Как видишь, — Андрей высвободился из держащих его рук пацанов и выругавшись, прошёл в соседнюю комнату. В комнату Беловых. В нос сразу же ударил запах её духов. Манящий, сладкий, лёгкий, такой же как и она сама. Он шагнул к кровати и обнаружил лежащий на ней конверт. Аккуратно присев на край постели, Романов взял в руки конверт и распечатал его. Пальцы резко задрожали. «Здравствуйте родные мои. Никогда бы не подумала, что мне придётся писать вам такие строки, ну что поделаешь, не я такая, жизнь такая, а точнее обстоятельства, которые в ней появились. Мне предложили в институте продолжить учёбу в другом городе, там больше перспектив и сразу можно будет начать работать, я долго думала соглашаться или нет, но всё-таки решила рискнуть и поехать. Так что я сейчас далеко, очень далеко и прошу об одном, меня не искать, придёт время, вернусь и всех найду. Мамочка, пожалуйста, не расстраивайся из-за меня, со мной всё будет хорошо, я обещаю, у тебя вон Санька с Катей рядом, они поддержка хорошая, я точно знаю. Мальчики, золотые мои, хорошие, вы у меня вон какие сообразительные, с головой на плечах, у каждого характер через край плещет. Вы всё сможете, у каждого всё получится, вы просто не можете по другому, потому что я в вас верю. Я знаю, вы не часто слышали от меня ласковых слов, но я очень люблю вас, правда, каждого из вас люблю безмерно сильно, не смотря на всё то, что за столько лет нашей дружбы происходило. Вы, главное, обиды на меня не держите. Мне так будет легче. До встречи. Белова Е.Н.» Его карие глаза заблестели от слёз, а в венах закипела кровь. Он читал её письмо уже третий раз, когда в коридоре послышалось: — Белый! Саня, тормози! Андрей усмехнулся. Белов не выдержал. Ожидаемо. — Саня! — Космос с Воркутой ели оттащили Сашу от Пчёлкина. — Гнида! — рявкнул брюнет вновь приближаясь к Вите. — Пчёлкин, я же тебе свою сестру доверил! Самое драгоценное сокровище тебе отдал. А ты, блять, проебал её! — он притянул друга к себе за грудки и прорычал сквозь зубы: — Помнишь, я тебе ещё в 87-ом сказал, не дай бог, сестра из-за тебя хотя-бы одну слезинку проронит — убью собственными руками. Помнишь, нахуй!? — Белый, да выслушай ты меня, блять! — отозвался Пчёла, оттолкнув от себя Белова. — Чё мне нахуй слушать!? — Не целовал я Елисееву, клянусь, ну нахуя мне это надо! — Да поебать мне на Елисееву, плевать кто кого там целовал, а кто нет! Мне похуй, Пчёла! Сестры нет, это единственное, что сейчас меня волнует! — Саша буквально заходился в крике. Его действительно не волновал никто кроме сестры. Елисеева, сейчас, вызывала у него отвращение и ненависть. А Пчёла?...Вопрос. — Я понимаю. Сань, послушай... — блондин начал рассказывать Белому всё то, что рассказал пацанам до прихода Пумы. Романов вслух прочитал последнюю написанную Лизой фразу «До встречи». Сука, так странно, несколько часов назад он провожал её до дома, смотрел в её голубые глаза, обнимал, прижимал к себе, вдыхал запах её пшеничных волос, слушал её голос. А теперь её нет рядом. Словно она в один момент растворилась, исчезла, а всё что было с ней, это простой сон. Он провел рукой по волосам, закрыл глаза и опустил голову, держа в руке её письмо. Его бедное, истерзанное сердце, уже просто изнемогало от боли. Хотелось завыть. Да, именно завыть. Прямо в голос, как одинокий волк воет на луну. — Лизка, Лизка….. — глухо произнёс он, — Что же ты вытворила–то, солнышко. Он поднёс письмо к носу. Даже бумага пахла её духами. Лиза, перед тем как сложить письмо в конверт, правда нанесла немного аромата на бумагу, подумав, что так родные хоть на немного смогут ощутить, что она рядом. Далеко, но рядом. Андрей, с каким- то усталым, тяжёлым, чуждым ему выдохом поднялся с кровати и двинулся к друзьям. Зрелище, конечно, так себе. Пчёлкин что–то то–ли объясняет, то–ли доказывает ничего не понимающему Белову. Брюнет подошёл к Вите, протянул ему письмо и уронил, даже не глядя на него: — Держи. Прочитаешь, выйди на балкон, перетрём с тобой, — Пчёлкин кивнул и забрал непонятный ему лист бумаги из рук Романова. Пума молча ушёл на балкон. Парни даже не пытались сказать ему что-то, знали — бессмысленно. Лучше его не трогать, не до того сейчас. Да и самим было мягко говоря хреново не только на душе, но и вообще. Пчёла направился на кухню. Подальше от всех. Он сел за стол и принялся читать то, что было написано на бумаге. В горле пересохло почти мгновенно. Её почерк. Медленно, вчитываясь, он проходил глазами каждую строчку, каждое слово, написанное его любимой, но так и не нашёл своё имя. Ему казалось, даже обращаясь к пацанам, она будто бы отделила его имя ото всех. Вычеркнула. Забыла. Не захотела упомянуть. Она так отомстила ему за увиденное возле подъезда и наверное была права. Он не достоин её, а тем более, не достоин того, чтобы в прощальном письме, она хотя-бы строчку или фразу отвела ему. Витя прикрыл глаза. Захотелось что-нибудь разбить или перевернуть от злости. Несомненно от неё. Потому что всё то, что кипело сильным ядом внутри, переходило в агрессию, которая, если её не выплеснуть, душила и разрывала его изнутри. Он ненавидел себя и злился на неё. Она увидела то, что не должна была видеть и не увидела того, что нужно было. Она не видела, как он с силой оттолкнул от себя Елисееву, которая выждала его возле подъезда и начала лезть, затирая откровенную чушь. Она не видела, как он наплевав на собственную моральную установку «не бить девушек», всё-таки ударил Лену, отчитав её отборным матом, ясно дал понять, она и в подмётки Лизе не годится. Пчёлкин взглянул на Сергея, который стоял на пороге кухни и наблюдал за ним. Витя поднялся из-за стола и протянул письмо брату. — На, Серёг, читайте, — Киров исподлобья смерил его взглядом, но письмо взял. Блондин, никак не прокомментировав его взгляд, пошёл к Пуме на балкон. Разговор будет серьёзный. Он чувствовал. Андрей курил уже вторую сигарету, нервно выпуская дым. Свежий вечерний воздух остужал его пыл, от этого он потихоньку стал приходить в себя. Позади скрипнула дверь. Пчёлкин пришёл. Он, как и Андрей, затянул сигарету и пристроился рядом с брюнетом. — Ну чё скажешь, Пчёлкин? — сухо спросил Романов, устремив свой взгляд куда–то вдаль на улицу. — Андрюх, я же понимаю, в какой пиздец я вляпался, — начал Витя. Пума хмыкнул. Ну хоть понимает и на этом спасибо. — Это конкретно мой косяк и отвечать за него я буду по полной. Это раз. Два. Ты же наверняка слышал, что я пацанам рассказывал, — брюнет решил ответить ему кивком. — Пум, я этого не хотел. Всем что у меня есть клянусь, не хотел, — Андрей докурил и затушил курок в пепельнице. Непонятное чувство разделяло его на две части, одна яростно желала убить Пчёлкина прямо сейчас и без особого сожаления, а вторая почему–то верила ему. — Знаешь, Пчёл, с одной стороны, моя бы воля, я бы тебя прямо сейчас зашиб чем–нибудь, а с другой, я хочу верить тебе, — Витя понимающе качнул головой, поднося к сухим губам сигарету. — Вить, — вдруг сказал Романов. Пчёлкин вздрогнул и взглянул на брюнета. Они оба были растерянны. Никто не знал, что делать. — Насчёт Елисеевой. Завтра найдём её, сам с неё спрошу. А вот ты… — он мотнул головой и отвернулся к окну, — Блять, пазл–то вообще не складывается. — Андрюх, ты же знаешь как я её люблю, — тихо, совсем другим, безжизненным голосом промолвил Виктор. Пума резко обернулся на него через плечо: — Знаю, — он не сомневался. Пчёлкин любил. Действительно любил. Так же как и он. Её. Одну. Единственную. Свою. Родную. Лизоньку. — Вот поэтому ты ещё жив. Мне очень хочется верить, что ты не при делах, — Пчёла кивнул. Они понимали друг друга. Понимали и то, что чувствовал каждый внутри себя, внутри собственного сердца. Вернувшись к курению, друзья по несчастью обернулись к окну и смотрели на вечернюю Москву. Было непривычно одиноко, несмотря на то, что они были вдвоём. Сильная тоска пробралась уже куда–то в мозг. С Лизой ушло всё. Все беззаботные улыбки, радостный смех, мальчишеский задор в глазах. В один момент им пришлось повзрослеть. Ведь больше никто так тепло не улыбнётся им, никто так не обнимет и не приголубит, никто не отчитает за плохое и не похвалит за хорошее. Без неё, без Лизы, парни словно осиротели, хотя у некоторых из них были полные семьи с родителями, кому-то повезло меньше, росли с матерями, или как Космос рос с отцом, но всё же. Без Лизы было всё не так и они ощутили это слишком сильно.