Другими глазами

Джессика Мур щелкает выключателем, и свет вспыхивает под потолком. Моментально слепит и ее, и мальчишек. Они отшатываются друг от друга с поспешностью, наводящей на мысль о преступниках и о тайне. Если бы это был кто-то другой, наверное, имело бы смысл ревновать. Но это всего лишь старший брат Сэма — она сразу узнала красавчика с фотографии, которую Винчестер зачем-то прячет в старой книжке, написанной на древней латыни. Она нашла ее случайно во время уборки и ни слова тогда из нее не сумела понять. — Джесс? Прости, малышка. Мы тебя разбудили. Это — Дин. — Твой брат? Сэм краснеет до самых ушей, румянец смущения стекает с шеи под футболку на ключицы и грудь, и Джессика Мур... Определенно хотела бы понять хоть чуточку больше. — Так эта красотка — твоя подружка! — присвистывает старший из братьев. Слишком нарочито и показушно, слишком слащаво. Она переступает неловко. По полу как-то слишком сильно сквозит. — Надо же, Сэмми, я впечатлен! Хороша! Миленькая футболка, мне нравится, — Дин ощупывает ее нахальным взглядом. Изумруд под сенью длиннющих золотистых ресниц. Девчонки наверняка выстраиваются в очередь, как за автографом к суперзвезде, чтобы провести с таким красавчиком вечер. — П-пойду надену что-нибудь, — Джесс не верит этому взгляду ни на секунду. Там скрыто многое — напускное веселье, озорная хитринка, бравада, злость, даже страх. Вот только — ни искорки интереса к ней, стоящей тут перед ним полуголой. Здесь, в этом доме, он замечает только одно. Одного. И это нельзя игнорировать, не заметить. — Ни в коем случае, дорогая, это было бы преступлением, — Дин продолжает паясничать. Он играет в игру, правил которой она не может понять. Как и причины — зачем вообще он играет? И не узна́ет — понимает вдруг так же ясно, как то, что прямо сейчас в этой комнате становится лишней. Помехой. Потому что Сэм, несмотря на очевидное напряжение, на то, что сжался, как для прыжка на врага, и ощетинился при этом, как ежик, в присутствии брата стал совершенно другим — точно сбросил с плеч гранитную плиту, что годы давила, прижимала к земле, не давала выпрямить спину. А теперь первый раз получилось вдохнуть полной грудью. Из-за неожиданной встречи с братом, вломившимся ночью в их дом? А Сэм ведь о семье и не рассказывал никогда. Так, пару раз вскользь заикался. — Говори здесь, при ней, — он хорохорится и даже отходит от брата, демонстративно приобнимает подругу. Она в ответ кладет ладонь ему на плечо. Не знак собственности, не демонстративность, увольте. Лишь символ поддержки. Напоминание о том, что Сэм всегда может на нее положиться. — От Джессики у меня нет секретов. "Да правда, что ли?" — иронию в лучистом, каком-то сверкающем взгляде Дин даже не старается скрыть. Он твердит что-то про пропажу отца, про охоту. Он явно вкладывает второй, третий смыслы, прячет их между строк — как фокусник голубей в рукаве. Мышцы Сэма каменеют у нее под ладонью. — Джесс, прости, нам надо выйти, — раздельно и механически, уже куда-то мимо нее, не слыша даже собственный голос, не помня, что здесь есть она — прямо сейчас. Сэм Винчестер шагает следом за братом, как будто ослеп. Нет. Даже не так. Словно Дин Винчестер держит в руках невидимый повод, которым давным-давно очень крепко привязал брата к себе. И не отпустил до сих пор. "Не отпустит", — шепчет кто-то грустно в ее голове. Не отпустит, потому что эта братская встреча расставила все по местам. Пазл сложился, соединились две отломленные половинки. Разве могло бы показаться такое? Как будто они — отражения друг друга. Как будто даже дышат синхронно. Как будто до появления Дина Сэм даже не жил. Мальчишки выходят за дверь, и в комнате становится пусто. Джессика собирается было закрыть распахнутое на ночь окно — от сквозняка ноги уже почти превратились в ледышки. Но... даже пошевелиться не может, потому что слышит жаркий, сбившийся, задыхающийся шепот. Речитативом, мелодией, ритмом, молитвой. Напевом, что похож на гипноз. — Сэм. Сэмми. Мой Сэмми... Ох, Сэм... — Тише, Дин. Ты сдурел? Увидят. — Плевать, пускай смотрят. Дурею... Так далеко и так долго. Возвращайся. Ты нужен мне. Не могу работать один. — Врешь, все ты можешь. — Да, — смешок после короткой паузы. Ласковый, теплый. — Но без тебя не хочу. Сэм толкает брата к боку чьего-то фургона. Их почти заслоняет широкий, разлапистый дуб, но Джессика все равно видит, как хищный и собранный Дин Винчестер поддается ему, как тянется навстречу, как к солнцу, и поднимает лицо. Как в глазах его отражаются звезды. Одна ночь и короткая, нежданная встреча, которая расставляет все по местам. — Это всегда были лишь мы. — Дин, не начинай. — Ты поедешь? — Поеду. Не потому, что он снова исчез, а чтобы не отпускать тебя одного. Мало ли что ты решишь натворить в этот раз. — Ты имеешь в виду, не сорвет ли мне крышу, если ты опять меня бросишь? — почему-то, несмотря на насмешливый тон, Дин Винчестер совсем не представляется ей веселым. А упрямую складку меж бровей Сэма она сейчас и с закрытыми глазами могла бы увидеть. А еще — решительно поджатые губы. — Мне в понедельник надо будет вернуться. Я поступаю в колледж. — Да ладно, малыш. Ты же знаешь, что я всегда гордился твоими непревзойденно гениальными мозгами. — Ты знаешь, почему я уехал. — Хотел учиться... То, что это фигня — понятно даже ей, которая совершенно не в курсе. Не знает, что случилось тогда. Что сделал кто-то из них? Почему Сэм сбежал, перечеркнув свою жизнь. Отказался. Джесс отступает вглубь комнаты, прижимая ладони к пылающим жаром щекам. Это Сэм? Ее сдержанный и уравновешенный бойфренд? Это правда он. Вот это — именно он. Теперь такой, каким всегда был. Настоящий. Приехал брат, и ребус разгадан. "Это всегда были мы". Были вы. Были, будете, есть. Безусловно. Джессика ждет еще пару десятков минут возвращения Сэма. Тот, торопясь и все время зыркая на окно, собирает какие-то вещи в рюкзак. Швыряет, не глядя, футболки и запасные джинсы, белье и носки, зубную пасту и щетку, зарядку от телефона. Старенький, медленный ноутбук. Он улыбается — уже виновато, — рассказывая про отца, который иногда охотится на лосей, набрав заранее алкоголя, и просто надо найти его где-то в охотничьем домике и вернуть. — Такой пустяк, ерунда. Не беспокойся, все будет в порядке. Я скоро вернусь... Вот только старший брат, заполучив его на пассажирское сиденье своей пижонской машины, уже никогда не отпустит. А Сэм? Захочет ли он опять уходить, чтобы не видеться с братом месяцами, годами? Да и Дин никогда не согласится примерить роль Джека Твиста. Не то терпение, не тот темперамент. А еще бешено-яростное, единоличное: "Не трогать! Мое!", что прячется неумело под голливудской улыбкой. — Будь осторожен и за меня не волнуйся, — привстав на цыпочки, Джесс целует его коротко в щеку. Уже прикидывая, какие вещи нужно будет собрать. Кажется, в соседнем общежитии у девочек было свободное место. Ей представляется, что это — неплохое решение. Странно. Почему-то даже не грустно. Как будто она ждала чего-то такого давно.