КоноСуба: Повесть об этом Прекрасном Мире (KonoSuba: A Tale of this Beautiful World)

Я направился в деревню, пока шел, наткнулся на Юн-юн, которая направлялась к дому Мегумин. — Казума-кун — сказала она, подбегая ко мне. — Да, я Кадзума. — Как Мегумин? — Э, ну, в данный момент она спит. — Ее родители ушли продавать зелья, верно? — Э-э-э, да, откуда ты знаешь? — Они всегда это делают ближе к концу месяца. — Ну, да, теперь дома только я и сестры. Юн-юн выглядела слегка обеспокоенной. — Кадзума-кун… — сказала она, подозрительно глядя на меня. Я глубоко вздохнул. — Я знаю, о чем ты думаешь, но я ничего не сделал, Юн-юн. Она слегка покраснела. — Ох, прости, что сомневалась в тебе, Казума-кун. Я приподнял бровь и, скрестив руки на груди, слегка отвел взгляд. — Если бы только она знала, как близка была к тому, чтобы оказаться права… — Итак, если ты присматриваешь за Мегумин, что ты делаешь в деревне? Придя в себя, я ответил: — Я собирался пойти купить немного еды; у них дома ничего нет. Юн-юн нервно рассмеялась. — Обычно этого не происходит, — ответила она, уныло опустив глаза. — Н-но, как там сад? — Ах, сад? — Я вспомнил, где была посажена безмятежная девочка Аквы, и вспомнил, что она делила свой дом с другими растениями и овощами. — Ах да, сад; ну, помимо того, что мне запретили туда ходить, я дал личную клятву никогда туда не ступать. — Ох, точно, безмятежная девочка, — сказала Юн-юн, тоже вспомнив. — Эй, Юн-юн, я знаю, что прошу тебя о многом, но не могла бы ты сходить и проверить их. Честно говоря, я немного беспокоюсь о Мегумин. — Конечно, я и сама планировала навестить ее. — Еще раз спасибо, Юн-юн; ты, кажется, единственный человек, на которого я могу положиться, — небрежно сказал я. Юн-юн покраснела и отпрянула от меня, закрыв лицо руками. — Какая легко смущаемая девушка. Что ж, мне лучше идти. — я начал уходить. — П-подожди, Казума-кун! — сказала Юн-юн, останавливая меня. — Хм? — Я забыла тебе сказать, Рейн-сан отправила обратно все вещи, которые мы оставили в столице, сейчас они у меня дома; может быть, ты сможешь забрать их позже? — Хм, застенчивая Юн-юн приглашает меня к себе домой? — я самодовольно ухмыльнулся. — Юн-юн, что бы Мегумин подумала об этом? Юн-юн запнулась и в ужасе отшатнулась назад. — Н-нет, ты все неправильно понял, Казума-кун, я-я просто… забудь об этом… Я принесу все в дом Мегумин позже! — Юн-юн побежала со всех ног. Я ухмыльнулся; теперь я мог понять, почему Мегумин так любила дразнить ее. Побродив некоторое время по рынку, я купил то, за чем пришел, и вернулся в дом. — Я вернулся! — громко сказал я, входя и закрывая дверь. Гостиная была пуста; я предположил, что Комекко, вероятно, наверху с Юн-юн и Мегумин. Я пошел на кухню и начал убирать большую часть вещей, которые купил. — Я приготовлю хотпот. Я улыбнулся в предвкушении того, что съем его, и продолжил готовить еду. — Комната Мегумин… Я глубоко вдохнула; в воздухе стоял чудесный запах, несомненно, это была стряпня Казумы. Я уставилась на Юн-юн, которая смотрела на меня с детской улыбкой. — Почему ты такая счастливая? Просто смотреть на тебя утомляет меня, Юн-юн, — сказала я, отводя глаза. Юн-юн нахмурилась. — Почему Мегумин всегда так холодна со мной? Не обращая на нее внимания, я переключила свое внимание на Комекко; она лежала поперек моего живота, пуская слюни от насыщенного запаха готовящейся пищи. — Юн-юн, ты могла бы быть счастлива, потому что хочешь снова накормить меня? — поддразнила я. Она надулась в ответ. — Похоже, на этот раз ты более чем в состоянии прокормить себя. — Хм, возможно, тогда я смогу заставить Казуму покормить меня. — Использовать свою болезнь как предлог, чтобы заставить людей что-то делать для тебя, неправильно, Мегумин. — Я не использую свою болезнь в качестве оправдания; это то, о чем я бы попросила в любом случае. Юн-юн покачала головой. — Честно говоря, иногда я забываю, какой бесстыдной может быть Мегумин. — Посмотрев на Комекко, Юн-юн добавила: — Комекко-тян, не становись похожей на свою старшую сестру. Комекко просто посмотрела на Юн-юн и улыбнулась, прежде чем снова уставиться на дверь, пуская слюни. — Как ты смеешь, Юн-юн, Комекко — моя подающая надежды ученица; я не сомневаюсь, что она станет моей преемницей в будущем. — Эта мысль несколько беспокоит. — Для такой, как ты, странной и одинокой Юн-юн, это понятное беспокойство; однако, мы — семья с истинными идеалами Алых Демонов. Юн-юн вздохнула. — Я не странная и не одинокая, — опровергла она. — О, правда? Итак, какие друзья у тебя появились в последнее время? — Я ухмыльнулась, когда спросила об этом. — У меня… у меня есть друзья! — закричала Юн-юн, отчаянно пытаясь доказать свою правоту. — Это еще одно растение? Юн-юн начала плакать, она схватила меня и трясла, причитая. — Почему ты должена быть так груба со мной! Дверь открылась, и Казума просунул голову внутрь. — Эй, еда готова. Комекко выбежала первой. Я оттолкнула Юн-юн и встала. — Казума, Казума, ты можешь меня накормить? — весело спросила я. Он бросил на меня испытующий взгляд. — Ты кажешься более чем в достаточно хорошей- Я упала на колени и закашлялась. — Уф, я не чувствую себя так- — Ты либо кормишь себя сама, либо не ешь. Я схватила его за ноги, когда он попытался уйти. — Казума, пожалуйста! — Эй, что за- Мегумин, перестань плакать, просто накорми себя. Я вцепилась ему в талию и держалась, пока он отчаянно пытался оторвать меня. — Т-ты должен быть в восторге от мысли о том, чтобы накормить меня! — закричала я. — Эй, что, это немного претенциозно с твоей стороны! — Пожалуйста, Казума! — Я отказываюсь, почему бы тебе не попросить Юн-юн сделать это? Юн-юн начала паниковать. — Тск, неважно, — сказала я, отворачиваясь от них обоих. — Тогда я просто умру с голоду. — Ах, действительно, это прискорбно, — начал Казума. — Я приготовил хотпот, так что… — Хотпот! — сказала я рефлекторно, счастье в моем голосе было полностью продемонстрировано. Я быстро взяла себя в руки и отвернулась, скрестив руки на груди. — Должна… удерживать… позиции. — Да, хотпот с лучшим мясом и овощами, которые я смог купить. Я глубоко сглотнула и почувствовала, что начинаю дергаться в предвкушении дегустации и поедания такой изысканной еды. Казума схватил меня за плечи и прошептал на ухо: — Я специально приготовил рогатого кролика и утиное мясо с луком, вяленое в медово-кунжутном соусе. Я быстро оттолкнула его: — Ааа, хорошо! — я упала на колени, признавая свое поражение. Мы все сидели за столом и жадно ели; Казума ел медленно, он улыбался, видя, как мы набрасываемся на еду. Я, в частности, была голодна; съев очень мало за последние дни, наслаждение достаточным количеством вкусной еды было так же хорошо, как любое лекарство. — Эй, Мегумин, — сказала Юн-юн с наполовину набитым едой ртом, — тебе следует притормозить, ты можешь подавиться. Как только она это сказала, я так и сделала; я постучала себя в грудь и сглотнула. Казума и Юн-юн уставились на меня с легким беспокойством. Я впилась взглядом в Юн-юн. — П-почему Мегумин смотрит на меня так, как будто это моя вина? — раздраженно сказала она. Я перевела взгляд на Казуму, который лениво ел и забавно наблюдал за суматохой. — Этого бы не случилось, если бы кто-нибудь просто согласился меня покормить, — сказала я, обвиняюще указывая палочками на Казуму. — Эй, ты можешь остановиться, ты ведешь себя как ребенок, — парировал он, отмахиваясь от меня. Моя бровь дернулась. Я быстро схватила кусок мяса с его тарелки, а затем еще один, прежде чем он успел отреагировать; я торжествующе ухмыльнулась. — Эй! Казума попытался сделать то же самое, но я быстро заблокировала его попытки. Я смеялась, наслаждаясь своей победой, но только для того, чтобы Комекко утащила вдвое больше еды, которую я украла. — Ах, Комекко, нет! — закричала я, на глазах выступили слезы. Было слишком поздно, вся еда, которую она украла, уже исчезла. Моя сестра счастливо смотрела на меня, как будто она никогда ничего не делала. — Ха-ха! — Кадзума рассмеялся. — Так тебе и надо. Через пару минут мы закончили есть; мы все откинулись на спинки своих кресел, потирая животы. — Уф, я так устала, — сказала я, почти сползая со стула. — Мегумин, — сказал Казума, ковыряя палочками в зубах, — Тебе нужно принять ванну; ты еще ни разу ее не принимала, держу пари, от тебя воняет. Я бросила в него свои палочки. — К-казума-кун, это не то, что парень должен говорить девушке, — запротестовала Юн-юн. Казума отмахнулся от нее. — Хотя, возможно, это правда, — сказал он, нахмурившись. Чувствуя себя неловко, я понюхала себя. — Я пахну едой, — сказала я, закрывая глаза. — Вероятно, нам всем не помешает принять ванну, — сказал Казума, откидываясь на спинку стула. — Эй, Юн-юн, не могла бы ты принять ванну с Мегумин и Комекко; я пойду после вас, ребята. — Да, но у меня нет запасной одежды, — ответила Юн-юн. — Хм, и мы знаем, что одежда Мегумин тебе не подойдет. Я сердито посмотрела на него. — Хм, я отказываюсь позволять Юн-юн и ее неоправданно большой и толстой груди купать меня. — Эй! — в гневе возразила Юн-юн. — Перестань быть глупой, как бы мне этого ни хотелось, ты знаешь, к чему это приведет, — ответил Казума. Юн-юн сильно покраснела; и я, и Казума ухмыльнулись ее реакции. — Меня это вполне устраивает- — М-мегумин, как ты можешь быть такой бесстыдной! — Казума — мой парень, так что делать такие вещи совершенно нормально. — Как бы мне ни хотелось согласиться с ней, Юн-юн, я против того, чтобы использовать слабых и больных девочек в своих интересах. Я недоверчиво уставилась на Казуму. — Ты даже не веришь в эту чушь; насколько я помню, не так давно это почти произошло. — Это определенно была ты; ты практически воспользовалась мной! rearing Больная девочка, использующая в своих интересах здорового мальчика; Казума должен гордиться собой. — Р-р-ребята, Комекко-тян здесь, н-не могли бы вы, пожалуйста, не обсуждать такие вещи! — Юн-юн выглядела так, словно вот-вот растает. — Фух, я на самом деле очень устала. — Я обмякла и положила голову на стол. Казума облизал зубы. —Юн-юн, тогда просто поспеши к себе домой и возьми запасной комплект одежды. Я села. Я чувствовала себя очень усталой. — Все в порядке, Юн-юн; я просто быстро приму ванну с Комекко. — Хм… Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила Юн-юн; она была обеспокоена. Я начала задремывать. — Д-да… Я в порядке. Я видела, что Казума внимательно смотрит на меня. — Эй, Мегумин, ты действительно в порядке? — сказал он серьезным тоном. Я глубоко вздохнула. — Я просто чувствую себя очень усталой… Даже Комекко начала смотреть на меня с тревогой. — Онее-тян все еще голодна? — Нет, Комекко, онее-тян в порядке, давай, пойдем примешь ванну, — ответила я, вставая и ведя сестру в ее комнату. Когда Комекко и Мегумин ушли, я посмотрел на Юн-юн; она сделала то же самое. — Она так себя вела с тех пор, как мы вернулись? — спросила она меня. — Становится все хуже, — сообщил я. — С каждым днем она, кажется, быстрее устает и спит дольше. Юн-юн с тревогой уставилась на Мегумин, которая снова появилась из комнаты Комекко и шла со своей младшей сестрой в ванную. — Хм, я скоро вернусь, — сказала Юнюн, вставая из-за стола. Она быстро ушла, оставив меня сидеть в одиночестве. Пока я сидел, размышляя об ухудшающемся состоянии Мегумин, возникло беспокойство, которое преследовало меня, подпитывая пугающие мысли; я покачал головой. Я убрал со стола и направился в ванную. Я стоял у двери и слышал, как Мегумин тихо разговаривает с Комекко. — Ты там в порядке? — спросил я. — Ха-а, да, я в порядке, — ответила Мегумин. Я услышал, как открылась входная дверь; Юн-юн вернулась со своей одеждой и парой рюкзаков, она довольно тяжело дышала. — Все в порядке? — спросила она, подходя ко мне. — Да… я в порядке. — Эй, Мегумин, тебе нужно, чтобы я вошла? — спросила Юн-юн от двери. — Нет, я в порядке, — ответила Мегумин. — Хорошо- — Ах- В ванной комнате послышался стук. — Онее-тян? — обеспокоенно спросила Комекко. — Мегумин! — закричала Юн-юн, врываясь внутрь. Мегумин лежала на полу, потирая затылок. — Я поскользнулась, — сказала она, продолжая массировать больное место. — Аргх… Юн-юн… Я хочу спать… — глаза Мегумин медленно закрылись, она потеряла сознание. — Казума-кун! — крикнула Юн-юн. Я быстро вошел, отводя глаза от обнаженных девушек в комнате; Юн-юн быстро накинула полотенце на Мегумин и Комекко. — Она потеряла сознание, — объяснила Юн-юн. — Она упала? — Онее-тян упала и ударилась головой, — сказала Комекко. Я поднял Мегумин и отнес ее в комнату Комекко. Юн-юн и Комекко последовали за мной. — Черт возьми, — выругался я, — эта девушка доставляет мне столько хлопот. — Я уложил ее на футон. — Я присмотрю за ней, — сказала Юн-юн. — С Онее-тян все будет в порядке? — с тревогой спросила Комекко. — С ней все будет в порядке, — ответил я. — Ей просто нужно немного поспать. Комекко забралась на футон и заснула рядом со своей сестрой. — Я переночую у тебя, Казума-кун, тебе, наверное, стоит немного отдохнуть; ты сегодня довольно много сделал, не так ли? — Сейчас вторая половина дня; немного рановато для сна, но ты права, я чувствую себя довольно уставшим. Я пойду вздремну. — В ту же ночь… — Говорю тебе, я поскользнулась, — сказала Мегумин, она начинала расстраиваться. Ее внимание переключилось на младшую сестру, которая крепко спала рядом с ней; она погладила ее по голове. — Ты знаешь, что я не куплюсь на этот ответ, — сказал я. — Если ты мне не поверишь, тогда мне нечего сказать. — …прекрасно. — …Я только что заметила, но я не видела Аквы и Даркнесс. — Ах, они ненадолго вернулись в Аксель; Аква беспокоилась о Зелле, а Даркнесс сказала, что у нее есть какие-то дела, о которых она должна позаботиться. У Мегумин было тоскующее выражение лица. — Я скучаю по Чомуске. — …да, я тоже; поторопись и поправляйся, чтобы мы могли покончить с этим и вернуться домой, — сказал я полушутя. Она уставилась на меня с удрученным выражением лица, а затем медленно повторила то, что я сказал: — Поторопись и… поправляйся… По какой-то причине мне стало не по себе от того, как она повторила то, что я сказал. — Казума, — сказала она после некоторого молчания, — я устала, я хочу спать… Ты можешь идти? — Хм… Ты хочешь, чтобы я ушел? — я был удивлен; Мегумин просила меня оставить ее в покое. — Уму, я устала. — она быстро легла. — Э-э-э, хорошо. — Я не сержусь на тебя или что-то в этом роде, — пояснила она, — я просто… устала. — Мегумин… — я глубоко вздохнул. — Хорошо. Когда я вышел из комнаты, Юн-юн с надеждой посмотрела на меня. — Не повезло, — сказал я. — Она и меня выгнала. Юн-юн выглядела подавленной. — Может быть, она просто очень устала, Юн-юн. — Мегумин все это время вела себя довольно странно. — Да, но это, вероятно, из-за того, что она больна; в любом случае, нет смысла обсуждать это сейчас. Я иду спать. — Э, хорошо, хорошо… спокойной ночи. Я помахал рукой на прощание и лег спать; я чувствовал себя очень встревоженным, но через некоторое время заставил себя заснуть. То же самое продолжалось в течение следующих четырех дней; Мегумин отказывалась видеть кого-либо из нас, не считая трапезы и ванн, в конечном итоге становясь еще более истощенной и слабой, пока физически не стала неспособной даже есть и мыться самостоятельно. К счастью, к тому времени вернулись Юйюй и Хейзабуро. Юйюй вышла из комнаты, ее глаза горели яростью; это было зрелище, которое заставило меня задрожать от страха. — Эта глупая девчонка! — зарычала она. Я прочистил горло, заставляя ее обратить свое внимание на меня. — Что с ней не так? — спросил я. Алые глаза Юйюй не потускнели, и ее хмурое выражение лица не изменилось. — Очевидно, что она уже некоторое время использует ману. — Подожди — как? Я-Мы — Я и Юн-юн были с ней… — мой голос затих, когда я понял, чем Мегумин занималась последние несколько дней. Я покачал головой, чувствуя себя глупо из-за того, что не заметил этого раньше. — Но зачем ей это делать? Юйюй глубоко вздохнула, она немного успокоилась, но ее глаза все еще гневно сверкали. — Когда я спросила ее, все, что она сказала, это то, что она «хотела поправиться как можно быстрее». Моя кровь застыла, когда Юйюй произнесла эти слова; будучи пугающе наблюдательной, она уловила краткое выражение ужаса на моем лице. — У тебя есть какие-либо причины, по которым она могла говорить такие вещи, Казума… сан? — ее глаза засветились ярче, когда они сфокусировались на мне. Я громко кашлянул и отвел ее взгляд. Говоря очень тихо, я сказал: — Это из-за меня. Она шагнула ко мне; в этот момент Юйюй показалась мне врагом. — Что ты сказал моей дочери? — угрожающе спросила она. Я громко сглотнул и попятился. — Все, что я сказал, это то, что она должна поторопиться и поправиться, чтобы мы могли вернуться в Аксель, простите! — я отступил назад и инстинктивно заблокировал удар. Юйюй снова вздохнула и положила руку на лоб. — Если бы я убила человека, которого она любит, моя дочь обижалась бы на меня всю свою жизнь, так что… иди туда и присматривай за ней. Я попрошу своего мужа приготовить эликсир; на данный момент она настолько слаба, что… — слезы навернулись ей на глаза; Юйюй отвела взгляд. — Пожалуйста, присмотри за ней еще немного, Казума-сан. С этими словами Юйюй ушла. По ее просьбе я вошел в комнату. Мегумин медленно повернула ко мне голову; у нее были темные пятна под глазами и тяжелые мешки. Ее кожа была влажной от пота, а рот и подбородок запачканы засохшей кровью. — Мегумин, — сказал я в ужасе, — что ты наделала? Она слабо позвала меня по имени. Я подошел к ней и сел. — Казума, — сказала она, потянувшись ко мне, ее рука дрогнула, когда она протянула ее. Я схватил ее за руку. — Мегумин, зачем, зачем делать что-то подобное? — тихо спросил я. — И-извини, — ответила она; у нее пошла кровь из носа, — Я… просто… — она громко закашлялась, изо рта потекла кровь. Мегумин глубоко сглотнула, на ее глазах выступили слезы. Я с беспокойством сжал ее руку. — Неважно, просто отдохни. Слезы, которые катились по ее щекам, стали красными от крови. Мегумин вздрогнула, пытаясь вдохнуть, и снова закашлялась, на этот раз сильно. — Ка…зу…ма? — сказала она, и на ее лице отразился ужас, который она испытывала. Я застыл в шоке от того, что с ней случилось. Белки ее глаз начали краснеть и кровоточить сильнее; что происходит?! — Мегумин, — тихо сказал я; я был в полном шоке и благоговении от того, что я наблюдал за происходящим. Она смотрела на него с выражением беспомощности. — Мне больно, — плакала она. — М-мегумин, просто постарайся успокоиться. Она сильно плакала, кровь запачкала подушку и простыни вокруг нее, кончики ее седых волос покраснели. Запах железа наполнил комнату. — Что, черт возьми, с ней происходит, это тоже последствия долга маны? — К-кадзума, — сказала она слабо; ее рука обмякла в моей руке, — Я-я замерзла. — Она… умирает? — я крепче вцепился в ее руку. — Мегумин, просто подожди, твоя мама возвращается с лекарствами, просто подожди еще немного. — я глубоко сглотнул от собственного чувства беспомощности. Что я мог сделать? Мой разум лихорадочно работал в попытке найти ответ. Наконец, Мегумин посмотрела на меня с полной грустью, как будто она жалела меня больше, чем себя. Она сказала: — П-прости, Казума. — Ее глаза дрогнули, они наполнились кровавыми слезами. Она сильно забилась в конвульсиях, и ее вырвало кровью, прежде чем она осталась лежать неподвижно; низкое бульканье неглубоких вдохов наполнило воздух. — Мегумин, — сказал я, и слезы подступили ко мне, когда я была переполнена эмоциями. — Мегумин! — встряхнул я ее. Низкое бульканье продолжалось еще несколько секунд, прежде чем совсем прекратилось. Я быстро прижал голову к ее груди и отскочил назад, задыхаясь от ужаса. — Нет…нет, нет, нет, нет! Я сел и начал давить ей на грудь. — Мегумин, — сказал я, затаив дыхание. Она молчала, когда я начал давить сильнее. — Мегумин… пожалуйста. Нет ответа. — Давай… вернись. Ничего. — Вернись ко мне, черт возьми! — мои слезы капали на ее окровавленный труп. В комнате воцарилась тишина; я мог только слышать свое ворчание, когда неустанно давил на ее грудь. — Пожалуйста, Мегумин, этого достаточно, вернись, пожалуйста! — отчаянно закричал я. Я услышал, как позади меня разбилось стекло; я оглянулся через плечо, не останавливаясь; вернулась мама Мегумин. Юйюй зажала рот в полном отчаянии и разрыдалась. В ответ я надавил сильнее. — Черт возьми, вернись уже! — мой голос надломился. — Ты не можешь уйти вот так! Мои руки начали уставать, но я продолжал идти. — Давай… давай… пожалуйста. — я начал замедляться и вскоре остановился. Мегумин оставалась неподвижной, ее глаза безучастно смотрели в потолок. Я, рыдая, уткнулся лицом ей в грудь.