***
Сердитость, раздражение, лёгкое неприятие — вот, что сейчас чувствовала Сейбер, глядя на Райдера, который решил собрать в саду поместья Айнцбёрнов трёх Слуг. Её недовольство росло понемногу, до тех пор, пока пространство не задрожало и не потрескалось, явив их глазам ещё одно действующее лицо. Оное явно не было человеком: тёмная, густая энергия так и струилась в теле существа, доказывая, что человеком оно быть не может. И всё же, внешность у него была человеческая. Он был… Словно Мерлин, но если её наставник имел куда более тёплую ауру (пусть он и был придурком), то аура вышедшего из разлома была агрессивной, разрушительной, но каким-то чудом державшаяся под контролем. Сейбер тогда не сорвалась лишь по чистой случайности, но не ворчать, не пытаться хоть немного, но задеть его… Это было выше её сил. Уже тогда её начали ставить на место, что ей очень не понравилось. Однако, когда она завуалированно обозначила своё желание… На неё посмотрели уже совсем не так, как раньше: если до её слов в глазах всех, даже Люцифера, читалось уважение (у кого-то в большей степени, у кого-то в меньшей), то уже после оно пропало у всех, и тогда уже Король демонов начал на неё давить. Нет, нельзя было сказать, что он неправ. Он был чертовски прав, рассказав, чем может окончиться для неё её же желание. И это было ещё больнее. Настолько, что струны души Артурии были не просто под напряжением — они грозили оборваться. Не в любой момент, но если её собирались дожимать, у Люцифера были все шансы. И тогда она не сдержалась. Зря. А потом демон сказал ей то, о чём она даже не подозревала. Рыцарь Круглого Стола… На этой Войне?! Этого просто не могло быть правдой! Но червячок сомнений уже грыз её изнутри. Слова Райдера и его действия лишь ещё больше натянули струны, готовые оборваться уже практически в любой момент. Его народ любил и был готов пойти на всё ради своего Короля. А был ли народ Британии пойти на всё ради неё? Крайне спорный вопрос. Уходила с собрания Сейбер в очень подавленном, но решительном настроении. Информация, полученная от Люцифера, требовала подтверждения. Её Мастер, как и Айрисфиль, помогли ей обнаружить Берсеркера и его Мастера. Последний не желал с ней боя, что-то бормоча о «Мастере из Тосака», но сам Берсеркер явно был настроен на бой с Сейбер. И бой был дан. А потом струны всё-таки порвались. Это оказался Ланселот. Действительно обезумевший, действительно её рыцарь. Рыцарь, которого она не смогла узнать даже после снятия шлема. Он… Слишком отличался. Но это определённо был он — Арондайт служил тому подтверждением. Безумие испортило его, и некогда один из самых прекрасных и искуснейших воинов под её началом оказался обезображен. Так не должно было случиться. Но случилось. Артурия убила Ланселота, подарив ему, наконец, покой и наказание, о котором он просил и так страстно желал. Дальнейшее для Сейбер было как в тумане, да и погода была соответствующей — серая, словно выцветшая, как и её идеалы. Девушка уже далеко не так сильно хотела отказываться от Меча, Избирающего Королей. Она просто хотела понять, где же она оступилась, раз самый светлый из её рыцарей, воспитанник самой Вивиан, пал настолько глубоко во тьму, что её сердце начинало болеть только об одной мысли об этом. Впрочем, самая поганая мысль, которая витала в её голове… Мысль, которая не давала ей покоя, не давала отвлечься от мрачных домыслов и предположений… Люцифер был прав. Он был абсолютно прав.***
Из глаз и носа текла кровь, а Стабильность опустилась на семнадцать процентов. Слегка придя в себя, удалось сориентироваться и понять, что прошло либо до ужаса мало времени, либо вообще не прошло, потому что Айрисфиль как утешала понурую Сейбер, так и продолжала утешать её. М-да уж. И как к ним подойти? Зелья у меня нет, кончилось, а кристаллов для покупки новых порций я не набрал — ни времени, ни возможности не было. Ну, придётся, значит, обойтись кое-чем попроще. Нет уж, я к ним не пойду — это было бы верхом глупости, а я, смею надеяться, не совсем уж дурак. Сами придут, вернее, придёт. Начав концентрировать внимание на Сейбер, постепенно усиливал его до состояния, что даже через несколько десятков километров она почувствовала это. О да, резко подскочила, убрав с лица это грустное выражение, принимая оборонительную позицию. Ну, а я, в свою очередь, сменил вектор внимания: если раньше я «наблюдал» просто с любопытством, то теперь обозначил убийственные намерения, подключив жажду крови. Интересно, когда она поймёт, откуда идёт угроза и что нужно делать? Сориентировалась Сейбер быстро, точно определив направление внимания, но оставлять Айрисфиль она явно не собиралась. Цокнув, понял, что просто так Сейбер не придёт. Прекратив давить на Слугу, чем заслужил определённо удивлённое выражение лица, достал из пространственного кармана Ямато и сделал разрез за спиной у себя, который получил продолжение уже около двоих девушек. Стабильность упала ещё на пять процентов, а я надел перчатку с эффектом стазиса. Айнцбёрн не должна меня видеть, иначе будут проблемы, а сама Сейбер явно не оставит её одну. Потому разрез вышел довольно большим, рассчитанным на двоих, а не одну. И девушки не подвели, шагнув в портал, пусть и с сомнением на лицах. И стоило Айрисфиль показаться в поле моего восприятия, я щёлкнул пальцами в перчатке, накладывая на неё стазис. — Что ты сделал, грязный демон?! — резко обнажила Экскалибур Сейбер, направляя его в мою сторону. — Можешь не беспокоиться, это всего лишь стазис, — я не повёл ни мускулом, ни напрягся ни единой мышцей, продолжая смотреть в сторону причала. — Как только я уйду отсюда, заклинание само спадёт. И да, я не грязный, ещё вчера мылся. — Зачем это было? — уже менее, но всё ещё агрессивно поинтересовалась у меня блондинка, опуская меч, но не отзывая его, показывая, что угроза моей жизни всё ещё здесь. — Видишь ли, — я встал с края крыши и развернулся в сторону Сейбер. — Айрисфиль видела меня в этом облике, а я хотел бы избежать некоторых… Инсинуаций и недопониманий, возникших бы, увидь она меня. — Тогда твой вчерашний облик… — начала было Сейбер, но я её перебил. — Всего лишь воздействие Зелья Старения, не бери в голову, — я махнул рукой, проявляя из Инвентаря два бокала и последний бутыль эльфийского вина. — Будешь? — … — некоторое время Сейбер молчала, после чего всё же кивнула. Слегка улыбнувшись, наполнил оба бокала. — А тебе не поплохеет от алкоголя? — Нет, с чего ты взяла? — ответил я на банальный вопрос, отхлебнув немного. Хорошее вино, надо будет потом снова закупить партейку, как на Аукцион выставят. — Я тебе даже больше скажу — чревоугодие далеко не мой основной Грех, так что ожирение и прочее мне не грозит от слова «совсем». Я предпочитаю отдаваться другому Греху, — я снова отхлебнул вина. — Но давай вернёмся к нашим баранам. Ты ведь явно встретилась с Берсеркером. Ну и как тебе моя информированность? — Она… Поражает, — опустила голову Сейбер, наблюдая за вином, плещущемся в бокале, пока не притрагиваясь к нему. — Однако, я не могу понять две вещи. Во-первых, откуда тебе было известно, что Берсеркер — это один из моих Рыцарей. Во-вторых, зачем ты мне вообще это всё сообщил? — Сейбер, вот ты вроде умная, — на сцене появилось новое лицо, откликающееся на Арчера, он же Гильгамеш. — А порой такая дура, что хуже простолюдина. Скажем так, шоком для меня появление Гильгамеша не было, так, удивление, что он решил понаблюдать, да и только. Сама же Сейбер ощетинилась, готовая к бою. — Что ты тут делаешь, Арчер? — с угрозой спросила она у Золотого Слуги, на что тот грандиозно рассмеялся. — А разве не очевидно? — спросил он её с вызовом, но каким-то пассивным. — Наблюдаю за комедией. — Я бы не назвал это полноценной комедией, — вставил и я свои пять копеек. — Скорее уж трагикомедия. Хотя «Божественная комедия» Данте Алигьери тоже была далеко не весёлой… В общем, не берусь утверждать, но я, всё же, поставил бы на трагикомедию. Некоторое время длилось молчание. Ни Сейбер, ни Арчер, ни я не решались его нарушить. Пока я всё же не открыл Аукцион, наблюдая всего два малых Кристалла на счету и покупая сигареты. Самые обычные сигареты, с ментолом. Платить Кристаллом даже не потребовалось, хватило и одной колбы наркотика Октейна на пару пачек. Достав одну и распечатав, словил довольно удивлённые взгляды. А когда я ещё и вытащил одну и поджёг синим огоньком большого пальца левой руки, Артурия вообще словила синий экран, а Гильгамеш расхохотался, узрев сие непотребство. Я же перестал обращать на мир внимание, хоть этого явно и не следовало делать. Затянувшись, слегка закашлялся — всё же, курил я слишком редко, чтобы лёгкие к такому привыкли. — Как ты вообще такую дрянь куришь? — поморщившись от запаха табака, спросил Гильгамеш. — Что-то искать сейчас мне не позволяет «капитал» — нечто качественное банально стоит дороже, а у меня «наличности» не хватает на данный момент, чтобы курить что-то поприличнее, — выдохнул я дым со слегка пониженным голосом, после чего снова закашлялся. — М-да, всё же, ты прав, Арчер — табак сей полное дерьмо, — и снова затянулся. — Что же насчёт тебя, Сейбер… — Сигареты начали делать своё грязное дело вкупе с алкоголем, слегка расслабляя тело, но разум оставался остёр. — Ответ на первый вопрос ты не получишь, потому что звучит он слишком бредово, чтобы поверить в него. А на второй… Зачем мне потребовалось сообщать тебе эту информацию? — я вновь затянулся и закашлялся уже сильнее. Нет у меня привычки дымить, плюс, тело детское всё же не способствует. — Считай это местью за свою узколобость, и за то, что напомнила мне о не самых приятных моментах моей жизни. — То есть… — по потерянному лицу Сейбер было сложно судить, о чём она сейчас думает, а светить глазами Тиамат, чтобы банально «подсмотреть», я не считал нужным. Мозг перегружу, а понимать женщин я вроде умею. — То есть… Никакого скрытого смысла… Просто не было?! Гильгамеш с неким оттенком восхищения рассмеялся, глядя на Сейбер. — А такой потерянной и сломанной, осознавшей, что твои идеалы — ничто, ты мне нравишься куда больше, Сейбер, — поведал Золотой Слуга блондинке. Ну, а я снова затянулся и закашлялся. — Ради всего святого, перестань позорить свои лёгкие таким некачественным товаром! — возле Гильгамеша появилось два портала Врат Вавилона, из которых внезапно вместо оружия выплыли… Продолговатая курительная трубка из белой кости, отделанная золотом, и мешочек с табаком. И это добро Гильгамеш просто бросил прямо мне в руки. — Раз уж насилуешь свои лёгкие, делай это королевским товаром и с королевским достоинством! Сказать, что я офигел — значит ничего не сказать. Поймав трубку и мешочек с