Spend your days at home

      Выкинув пустую бутылку из-под текилы, Ванда налила молоко коту и пошла в душ, будто Джеймс и не сидел за столом её кухни. — Ванда, — Баки снова попытался привлечь внимание ведьмы, но она словно не замечала его, как будто его не существовало для неё. Впрочем, все эти годы, что она жила в Санторини, так и было.       Задев дверной косяк, Максимофф буквально ввалилась в ванную комнату и закрыла за собой дверь. Да, что может быть лучше, чем делать какие-то повседневные вещи в пьяном состоянии. Нет, она была не готова к тому, чтобы говорить с ним, не сейчас. Включив воду и добавив пену для ванн с ароматом ванили и гибискуса, она наконец-то смогла избавить себя от джинсовых шорт и купальника, опустившись в белоснежную ванну, которая находилась в самом центре комнаты. Вспомнив кое-что ещё, Ванда с помощью магии добавила последний штрих — лепестки роз и «капельку» морской соли розового цвета. Оглядевшись вокруг, она порадовалась тому, что жила в этом доме. Несмотря на то, что она жила одна, этот дом был прекрасен, и как только она в своем пьяном состоянии могла наслаждаться этими моментами, но возможно за эти пять лет одиночества, которые она прожила в этом городе, её организм как-то привык к алкоголю.  — О боже, неужели я стала алкоголичкой, твою же мать, — думала Ванда, опускаясь в воду с головой.       Ведьма знала, что Джеймс сидит за дверью и так и хочет сюда войти, все рассказать, объяснить. Возможно, что за то время, что она жила в гордом одиночестве, смирившись с тем, что она потеряла всех, кого любит и скорее всего никогда не обретет их вновь, она не хочет переступать эту черту и снова сближаться с Барнсом.       Или хочет… — Ванда, послушай, я знаю, что ты не хочешь ничего этого, но, пожалуйста, — все никак не унимался Джеймс, уже стоя за дверью и намереваясь войти. — Так, кажется я тебя не пускала. Стой там, где стоишь, как-никак, у тебя больше нет права смотреть на меня без одежды, — чуть высунув ногу за бортик ванной, Ванда магией открыла окно, которое как раз было напротив места для купания.       Ей чертовски нравилась её большая ванная комната, которая была оформлена в сиреневых тонах. И всего в ней было понемногу. — Ты специально это делаешь? — Джеймс все-таки подошел ближе, несмотря на запрет Ванды.       Но наблюдать, как его женщина, пусть он уже и не имел права называть её так, лежит пьяная и голая в ванной, а напротив открытое окно, хоть и с занавесками, все равно бесило. — Пять лет, Джеймс, — пробубнила Ванда. — Пять, долбанных лет я была совершенно одна. С чего ты взял, что, совершив какие-то действия и даже не ставя меня в известность, у тебя могут быть какие-то надежды на то, что все будет как раньше, что ты сможешь ревновать меня к пустоте, как раньше, обнимать, как раньше. Нет, Джеймс! Этого не будет, я не хочу с тобой больше ничего, я слишком долго была одна, это чувство поглотило меня, и я не хочу обратно, — Ванда притянула к себе полотенце магией. — Отвернись, Барнс, а лучше выйди, — Ванда обмотала себя полотенцем.       Пройдя мимо Баки, нарочно задев его плечом, Ванда поднялась к себе, не забыв подсыпать еды коту. Ох, котика она любила только так и очень баловала, что немного огорчало её, ведь из-за этого он толстел не по дням, а по часам, поэтому надо все же с этим завязывать. У него было пять мисок с едой по всему дому, а дом двухэтажный, и если учесть воду или молоко, то это суммарно выходит десять, десять ёмкостей, и все для кота.       Дойдя до спальни, ведьма откинула полотенце куда-то в район тумбы. Включив телевизор, что был напротив кровати, Ванда прыгнула на неё и легла под лёгкое одеяло. Весна и лето в Греции, как-никак, очень жаркие, и то чувство, когда ночнушка прилипает к телу — такое себе. Учитывая, что она была без одежды, это было достаточно забавно, ведьма была недостаточно пьяна, чтобы смотреть телик, но достаточно, чтобы разговаривать с Баки, который уже стоял в проёме двери. Барнс уже успел за эти несколько часов снять куртку и перчатку, что скрывала его металлический протез, созданный когда-то для убийств. — Я знаю, что ты не хочешь со мной разговаривать, можешь мне даже не отвечать, все, что я хочу сказать, что мне надо было сделать это, мне надо было сымитировать свою смерть, а иначе часть людей из Гидры пришла бы за тобой, они снова бы забрали тебя, Ванда, хорошо, если бы забрали, но они могли и убить, почему ты этого не понимаешь… — сам себя спросил Джеймс, больше утверждая, и сев на пол рядом с кроватью, где лежала Ванда, облокотился на комод. Поджав ноги к груди и обняв их руками, он немного поник, тяжело вздохнув. Его волосы закрыли почти все его лицо, что видно было только кончик носа, — Ты не представляешь, как мне нужно твоё внимание сейчас, — снова попытался что-то сказать Джеймс, чуть повернувшись в сторону Ванды. — Я уже все сказала, Джеймс, и я не хочу возвращаться к этой теме, — громко выдохнула Ванда, переработанный лёгкими воздух, и выключила телевизор, — Ты можешь остаться тут, спи на полу, если хочешь, но к утру тебя здесь быть не должно, ты меня понял, Солдат? — Да, мисс Максимофф, — слегка поморщившись от последнего слова, Баки устроился на полу и спустя несколько часов, все же, уснул.