7 минут в раю

Первый снег декабря запомнился прекраснейшей ночью, не менее прекрасным утром, его прекрасной улыбкой и самым спокойным сном. Если бы так и могло быть всегда. Если бы они оба проснулись к обеду, обнаружив, что болезнь не оставила от себя и следа, а горькие таблетки на самом деле были простыми витаминками. Если бы они смогли встретить еще много-много таких снежных дней, и каждый бы был как первый, каждый был бы особенным. Каждый четверг был бы особенным. Каждый вечер был бы особенным. Каждый миг был бы особенным. Резко вскочив с кровати Бокуто обнаружил леденящую душу реальность. Таблетки не были витаминками, и даже так не помогали. Первый снег декабря растаял из-за встроенного обогрева дорог. Четверг больше не наступит для него, и кто знает, может и до вечера его душа не доживет. Кейджи не было в кровати, и каким-то внутренним радаром Котаро чувствовал: в квартире его тоже нет. Казалось, Кейджи умело стер все упоминания своего присутствия в их маленьком гнездышке, но нет. На окне на кухне все также стояли цветы в простых керамических горшках, все вещи сложены по порядку, все на своих местах, всему отведено место, только вот... Только вот, Бокуто теперь нет места здесь. Нигде нет. И не будет, что уж говорить. Ведь его местом было здесь, с ним, рука об руку, рядом. Гнетущая тишина давила на мозги, хотелось зажмуриться что было сил, заткнуть уши, а после очнуться от самого страшного кошмара из-за мягких похлопываний по спине, от ласкового слегка осевшего голоса, от нежнейшего поцелуя в висок и по-матерински успокаивающего: "-все хорошо, Бо", где-то над ухом. Но как бы сильно Котаро не зажмурил глаза, как бы сильно он не давил ладонями уши, проснуться не получалось. На смену отчаянию пришла ярость. Рывком встав с кровати, Бокуто стал переворачивать все вверх дном, словно в поисках чего-то. В стороны летело все, и все чему было отведено свое место стало его терять. Котаро истошно кричал, бил стены узкой прихожей где были похоронены их первый самый неловкий поцелуй и признание. А после осел на пол и тихо зарыдал, если по-началу парень отказывался понимать, почему Кейджи просто молча ушел, то в процессе агонии мысль сама его догнала. Он бы сам так поступил, он бы не смог видеть в его глазах последние отблески надежды, не смог бы вот так загадить все на хорошей ноте. Но Акааши Кейджи плохо разбирался в людях, или только Бокуто был таким? Время тянулось как приторная патока, уютная квартирка теперь больше походила на место бытовой перебранки или убийства. Последние осколки рая разбились в мелкую пыль, перетерлись и развеялись по ветру. Его здесь больше нет. Если бы вам сказали что вам осталось жить максимум неделю, чтобы вы сделали? Отправились в путешествие? Ограбили банк? Прыгнули с парашютом? Воплотили бы все свои самые безумные идеи? А как насчет выйти замуж? Соединить себя навеки с тем кого действительно любишь? Для многих смерть- благословение, и если раньше Кейджи желал умереть больше всего на свете, освободится наконец от этих мук, дать свободу своим бедным родителям, то сейчас... В последний раз взять его за руку, в последний раз услышать его голос, заглянуть в эти золотые глаза. Хотелось вернуться, на пять минуточек откатить все назад, в тот самый день, не смотреть на него так грубо. Еще в тот самый день спросить: "-У тебя в роду случайно не было ежей? ". Еще в тот самый день спросить его имя, номер, позвать с собой, а не оставлять в шумной компании. Но его смертный контракт был подписан дважды, а завещание отослано самым ответственным людям еще с приглашением на последний праздник. Бокуто не должен знать, потому что может не получится. Вероятность успеха крайне мала, поэтому лучше ему не знать, лучше не дарить пустую надежду. Пусть лучше все будет так. Пора закрыть глаза, сделать последний вдох. Пальцы рук ослабли, веки опустились, ресницы больше не трепещут. И нет больше боли. Он в безопасности. Бокуто Кейджи перестает существовать.