***
Другие нелюди вот как издевались. То одни согласятся при условии, что вторых не будет, то третьи потребуют фантастических гарантий безопасности, то пятые заявят, мол, высылайте описание ситуации письмом, не будем мы раскрывать себя перед остальными. Кучка тупых самодовольных придурков, а! Время шло, собрание не собиралось. Вот толку ждать у моря погоды? Двадцать пять нечеловеческих видов никак не могли договориться. Ну, точнее двадцать четыре и один вид. Так называемые дети Мары всегда стояли особняком. Отец и Василий Семёнович проявляли себя в дипломатии на все лады, мама влияла на нелюдей через духов, но все старания разбивались о чисто человеческое упрямство тех, кто обычно к людям относился свысока. Сашка в жизни бы не подумал, что собратьев ничуть не смутит дыра в пространстве и опасность, которую та несёт. Ага, куда важнее лелеять гордость и себялюбие, а город как-нибудь сам себя защитит. Совсем сбрендили уже. В марте всем рассказали об опасности, а уж апрель вовсю шпарил. Задрали эти упёртые бараны, зла на них не хватало. На фоне общей безответственности несколько заносчивый и высокомерный Камиль Куратов выглядел прямо-таки оплотом здравомыслия. Он по полной выкладывался, чтобы своих привести на собрание и с другими хоть как-то договориться о сотрудничестве. Ох, как же прав он был, рассуждая, что им с детства внушили страх друг перед другом. Нелюди... Защитники людей и Земли, которые общей встречи боялись как огня и упрямились до последнего. Сегодня просто необходимо было выдохнуть и отвлечься. Давно уж надо было съездить с Дариной куда-нибудь, а с этим собранием и работой времени оставалось впритык. Зато теперь Сашка с удовольствием наблюдал, как подруга уплетает её любимую варёную рыбу в ресторанчике с видом на озеро. Мелочь, а их обоих небольшая вылазка отвлекла от мрачных мыслей. — ... и вот Маша за своими корешками в прошлом месяце в тайгу поехала, представляешь? Не испугалась ни погоды, ни бездорожья. Я говорю ей, неужто до лета твои корешки не подождали бы? А она давай мне рассказывать, как в её отварах всё от времени сбора зависит. — Сколько, оказывается, причуд у сторонников народной медицины, — ответил Саша в общих чертах, чтобы не привлекать внимания людей вокруг. — А у коллекционеров вроде моего друга Мишки, наверное, ещё больше. Он ради своей коллекции камней куда только не лез. Вот один раз... В общем-то, при посторонних достаточно было заменить названия видов нелюдей и некоторых терминов, чтобы спокойно и дальше байки травить про знакомых. В такой бесцельной болтовне хоть на минутку появлялась прежняя Дарина, которая не боялась каждого шороха и не стыдилась, что вроде как заставляет друга чем-то жертвовать. Он бы так целую вечность сидел, слушая её рассказы. И плевать на чужаков вокруг, на грязноватый берег озера, на запах рыбы, которую Сашка терпеть не мог ни в каком виде. Главное, что Дарина рядом, наконец улыбается. Подруга резко побледнела, чуть не выронила вилку. — В чём дело? — Он там шевелится. Нет, какую-то вибрацию я чувствовала и до этого, а сейчас... Будто не только шевелится, но и... — Дарина быстро показала пальцами несколько знаков. Мелкий там внутри не только показывал, что он живое существо, но и заявлял, что существо нечеловеческое. Как Сашка читал в специальной литературе, написанной нелюдями для нелюдей, такое было вариантом нормы, хоть и нечастым. Будущие мамы чувствовали исходящую от плода энергию, которая отдавалась покалыванием и холодом в животе. — Так бывает. Я читал, что это нормально, — Саша погладил Дарину по руке. — И вообще, может, мелкий тебе намекает, что он там от рыбы не в восторге, и когда родится, есть её не будет. Тень улыбки мелькнула на лице Дарины, но в глазах по-прежнему блестело беспокойство. Похоже, она сейчас думала, а каким именно нелюдем родится ребёнок. Гибрид, определённо. На одну половину тень, это понятно. А вот на вторую кто? В любом случае новорождённый — чистый лист. Саша, в отличие от подруги, не верил в какие-либо заложенные до рождения склонности. Ну разве что будет мелкий в будущем больше технарём или гуманитарием, тут не угадаешь. А в остальном... Да нормального нечеловека они воспитают, не будет он способности во зло использовать.***
В конце месяца нелюди всё же собрались в старом корпусе закрытого два года назад училища. Вот только договариваться и сотрудничать они, похоже, не собирались. — Что вы говорите! А кто без спроса проник на нашу территорию? — На себя посмотрите! Вы ни разу никому не помогали! — Да с хера ли мы платим этой собранной тенями конторе? Чего выдумали! Людям налоги плати, нелюдям плати. Толку от них? Взаимные упрёки и обвинения сыпались со всех сторон, у Саши от этого гула голова разболелась. Стадо баранов, а не собрание разумных существ. Ужас... Хоть бы кто задумался, что дыра в пространстве — общая угроза, а значит, и проблему надо решать вместе. Оставалось лишь верить, что Василий Семёнович сможет их успокоить, объяснить, какие последствия будут, если дыру не залатать. В глазах рябило от разномастных нарядов и оберегов, а ещё он уже десятый раз чихал из-за того, что некоторые нелюди всюду таскали с собой мешочки с сушёными травами и цветами. Он поднялся со скрипучего стула, пошёл вдоль парт с облупившейся краской. Судя по состоянию помещения, студентам тут приходилось не слишком сладко. Как минимум потому, что никто не подумал о том, что те же учебные плакаты можно сделать и побольше, чтобы сидящим сбоку и сзади было на них хоть что-то видно, а парты можно отодвинуть от окон, от которых наверняка и в учебное время с отоплением сильно дуло. Или он придирался... Сам-то приходил в институт получше, да и то лишь ради того, чтобы экзамены сдать. В общем шуме и гаме Саша расслышал обрывок разговора: — ... а теперь пошёл по стопам отца-предателя, неблагодарный? — Чем же я вас предал, скажите на милость? Дыра в ткани мира — дело не шуточное. Если вас это не волнует, то... Что ж, я и сам пустынник, имею право голоса. Будьте добры, не бросайтесь обвинениями просто так. Я беспокоюсь как о безопасности нашего вида, так и о нелюдях в целом. Сашка на секунду замер от неожиданности, узнав голос Камиля, а потом пошёл дальше. Не его дело. Отчего-то не хотелось смущать пустынника. Толковый парень, в общем-то, хоть и со своими причудами. Ну а кто без них? Он явно не хотел бы всем рассказывать о семейном, как и сам Саша. У каждого свои проблемы, не предназначенные для чужих ушей. Вдруг сумрак аудитории разрезала невыносимо яркая золотая вспышка. Саша зажмурился, на автомате выпустив когти, звуки стихли. Когда вспышка исчезла, он осторожно открыл глаза. Возле доски стояла Надежда Шестакова, зрячая. — Только так вас и можно было заткнуть. Вы чего устроили? Ну, поубивайте ещё друг друга! Вас Василий Семёнович позвал не прихоти ради, а чтобы решить, что делать в трудной ситуации. Ждём представителей ещё трёх видов и начинаем собрание. Василий Семёнович поставил на стол обычное с виду радио. — Понимаю, ожидание нервирует, но те трое предупредили меня заранее. Пока отвлекитесь от ругани, перед вами инопланетный предмет. Да, выглядит совершенно по-земному. Но этот маленький прибор волнами рассекает время и пространство, выдавая песню именно для того, кто нажмёт вот на эту кнопку. Как насчёт музыки из далёкого и не очень будущего, господа? Прибор выдаёт песни той планеты, на которой находится. О, гениальная идея! Сколько бы нелюди ни срались между собой, а музыку любили одинаково. И кому ж неинтересно, что там насочиняли в будущем? Василий Семёнович нажал на кнопку первым для демонстрации. Из динамиков полилась чуть грубоватая музыка. "И, опёршись на златую трость, В обличье всей нечистой силы, Стоит никто и никакой, Стоит российский Князь-колдун Василий". Среди нелюдей раздались смешки, кто-то из них крикнул, что Василию Семёновичу песенка подходит. Некоторые пошли к радио, чтобы услышать свой кусочек песни. Ну хоть музыка и врождённое любопытство примирили их. Время пролетело незаметно, представители двух видов пришли довольно быстро. Музыка, разговоры и смех стихли, когда в дверь зашла представительница двадцать пятого вида нелюдей. — Здравствуйте. Я — дочь Мары, Аза Бакиева. Молоденькая девушка, почти девочка с заплетёнными в две длинные косы чёрными волосами. Откуда-то с задних рядов донеслось насмешливое: — Ну, эту точно только за смертью посылать! Откровенная издёвка. Дети Мары были единственными нелюдями, черпавшими силу из смерти. Такой момент изрядно портил им жизнь, а вдобавок отпугивал остальных. Никто не радовался встрече с ними. Хотя... Сашка заметил, как подобрался Камиль и махнул рукой девушке. Он ей и рассказал про необычное радио. Аза подошла и ткнула в кнопку. Аудиторию окутала музыка с отзвуками туманов и ветров. "Одинокой быть ей — так судьба пророчит, Но лишь тень любви желанной сон тревожит ночью. Та выходит в люди, нежно руки тянет, А в ответ — плевок на блюде, и никто не взглянет". — В точку, — горько усмехнулась Аза. — Когда начнётся голосование? Василий Семёнович не заставил себя ждать. Он быстро и кратко обрисовал перспективы дальнейшего существования дыры. Ничего хорошего. Опасные животные, более или менее разумное отрепье, злобные духи и так называемые немёртвые хлынут в город, когда найдут брешь в пространстве. А защитные чары до создания заплатки придётся подпитывать сообща. Некоторые нелюди, судя по ропоту, не слишком-то прониклись. Сбоку донеслось ворчливое: — Опять людей защищать. Да хрен бы с ними. Ага, будто только людям угрожали существа из других миров. Но убеждать отдельных упрямцев уже не было смысла. Василий Семёнович поставил на стол три чаши: белую, серую и чёрную. — Пусть кинут в белую чашу бумажки с именами и видами те, кто согласен активно участвовать. В серую — те, кто не станет ткать полотно и создавать временную сеть, но по просьбе обязуется помочь иными магическими и физическими ресурсами. В чёрную — те, кто воздержится от любого участия вообще. Двадцать пять видов. Сорок девять представителей. Как Сашка знал от отца, спорные ситуации при голосовании давно прописали в правилах собрания. Если у двоих представителей вида голоса оказывались в белой и чёрной чаше, то голосовавший против должен был так или иначе предоставить собрату возможность набрать помощников. Если голоса оказывались в серой и чёрной чаше, то за все обязательства отдувался только род первого голосовавшего. Сашка и другой собрат-тень кинули голоса в белую чашу. Остальные снова начали ругаться, но Надежда и Василий Семёнович контролировали ход голосования. Когда все снова расселись по местам, они озвучили результаты. Шесть спорных голосов. Среди них пустынники. Камиль Куратов в "белых", его собрат в "чёрных". Вроде бы благоприятный для первого исход, но... Сашка вздохнул. Среди нелюдей травля тоже была в ходу. Если отец Камиля уже подвёл пустынников, то ему самому не простят и малейшей ошибки, а уж стоит кому-то из его команды пострадать — пиши пропало. Надо будет предупредить своих, чтобы помогали пустыннику. Он ведь был на их стороне, к тому же тайком от старших всё-таки позволил Саше общаться с Генкой, раз уж мальчишка его лучше слушал. Вроде голосование прошло нормально, набралось девять видов, готовых активно участвовать. Ещё семь согласились помогать. А на душе всё равно тревожно было...