Судя по количеству вещей, Дарина собиралась не в роддом, а на другую планету. Но пусть, если ей так спокойнее. Она даже что-то мурлыкала под нос, складывая майки.
— Я взял отгул на понедельник, отвезу тебя сам. Родители сейчас всё разгребают дела, организовывают нелюдей. Глядишь, решим проблему с дырой в пространстве раньше, чем через несколько лет.
— Хорошо бы! Я помогу, чем смогу, когда... — Дарина кивнула на живот. — Устала уже. Хочу завязывать шнурки без акробатики и спать на животе. Надеюсь, смогу с ребёнком управиться...
— Мы справимся. — Саша помог ей застегнуть набитую вещами сумку. Мелкий, похоже, решил устроить сюрприз, на УЗИ показывая только жопу. Они до сих пор не знали, кто родится, но Дарина верила, что мальчишка. — Вот увидишь, хорошего нелюдя вырастим. Отец поможет с жильём, а пока я тут кроватку соберу. Есть другие комнаты, но всё равно ж первое время от мелкого надолго отходить не будем. А там уж разберёмся, запас всякого детского пока есть.
— Надеюсь, что всё будет хорошо. — Дарина коснулась браслета на левой руке.
Мирон Иоганнович специально почтой прислал дочери такой незатейливый амулет — браслет из чёрных шнурков и стального цвета бусин. Ерунда и предрассудки, у Дарины роды будут принимать лучшие врачи области. Там вообще спецы и оборудование всему Союзу на зависть. Или Саша себя так успокаивал? Потряхивало его от мысли, что подруге совсем скоро рожать. В любом случае, сейчас комментарии о бесполезности амулетов стоило засунуть себе в задницу. Если браслет помогает Дарине верить в хорошее, то и замечательно.
— Прогуляемся, может? Как раз сегодня погода хорошая, а то запарилась ты уже со сборами.
Дарина кивнула и осторожно встала с кровати. А во взгляде по-прежнему неловкость и смущение. Саша ради страховки (и не только ради неё) взял подругу под руку и вывел из комнаты. Плохой муж из него получался. Не клеилось. Если б раньше решился хоть попробовать... Пустое. История не знает слова "если". Сам виноват, что не захотел портить дружбу пару лет назад. А теперь чего удивляться, что Дарина не верит, что он это всё не из жалости. Эх, если бы.
Когда они спустились, Саша помог подруге завязать кроссовки. Низ живота обожгло от желания обнять эти худенькие ноги, которые из-за нагрузки часто сводило по ночам, уткнуться лбом в колени, а дальше... Ничего. Пока... Если Дарина сама не захочет.
Он поскорее встал, осторожно вывел подругу в сад. Одной рукой поддерживал её, второй комкал платок в кармане штанов. Тело было настолько напряжённым, что мозг то и дело подкидывал дикую мысль: а не превратиться ли в тень, чтобы защитить близкого от неведомой опасности. Докатился. Века цивилизации и перемен прошли зря, если у него, вполне современного нечеловека, вылезла наружу животная потребность защищать "самку и детёныша". Именно поэтому он вздрогнул и чуть не выпустил когти, когда откуда-то сбоку раздалось покашливание. Он медленно повернулся на звук, заслоняя собой Дарину.
— Да твою ж! Звонок для кого придумали?
— Видно, к вам нечасто кто-то захаживает. Проверили бы звонок, он сломался, похоже. — Камиль хмыкнул. — Стал бы я тут ждать и ваших духов нервировать, если бы ты мне открыл с главного входа.
— Добрый день, — Дарина чуть склонила голову. — Я пойду присяду, пока вы обсуждаете свои дела.
Она мягко коснулась Сашиной ладони, словно говоря, что всё хорошо, волноваться не о чем. Камиль склонил голову в ответ, потом сказал:
— Не нервничай, тень, я быстро.
Саша подошёл вплотную к разделявшему их забору. Стоило бы пропустить пустынника внутрь, но... Он же обещал быстро.
— В чём дело? С Генкой что-то?
— Да нормально всё с твоим Геннадием, у него наверняка уже готов миллион новых вопросов про жизнь нелюдей. Старшие велели тебе документы принести, — пустынник скривился и закатил глаза. — Знаешь, у них бюрократическая привычка заверять всё дважды. И магией, и документами. Как потребовал помощи, так сказали сложными пафосными фразами, что без бумажки я говняшка. Сами не разберутся, что им важнее. Заполни вот это, и поехал я по своим делам.
Сашка взял бумаги и ручку. Старшие, похоже, издевались над Камилем. Кто-то из них решил послать сородича в пешее эротическое вместо помощи. Будто пустынникам законы собрания не писаны. Ну уж нет. Если такой фокус повторят ещё раз, им укажут на нарушение и стребуют плату. А пока... Саша подписал бессмысленные по своей сути бумажки и вернул Камилю. Тот поблагодарил за услугу и попрощался. Нет, насколько всё-таки многие нелюди неорганизованные. Уж июль кончался, а они до сих пор цирк устраивали вместо дела. Ладно, хрен с ними пока.
Саша пошёл к Дарине, прокручивая в голове сценарий прогулки. Раньше никогда не задумывался, о чём поболтает с подругой. Просто говорил обо всём на свете. Теперь почему-то не получалось. Он спотыкался то о натянутую, вымученную улыбку, то о виноватый взгляд. Будто Дарина хотела общаться как раньше, но не могла. А по-новому не получалось. Ничего, ей обязательно станет легче со временем. Он постарается, чтобы стало. В конце концов, определённо были сдвиги в лучшую сторону. Недавний кошмар вот не выбил её надолго из колеи, она всё-таки поверила, что Саша будет достаточно осторожным, не сунется в опасные места в одиночку. А ещё она больше не вздрагивала от случайных прикосновений, иногда касалась его сама. Всё обязательно получится.
— Я теперь свободен, пустыннику просто понадобились подписи в документах. Пройдёмся или посидим?
— Пошли, — Дарина попыталась встать из плетённого кресла, но у неё не получилось.
Он взял её за руки и помог подняться на ноги. В тот же миг страх исказил её лицо, взгляд метнулся вниз. Саша увидел, как из-под лёгкого сарафана по её ногам стекают струйки воды.
— Саш, началось... Вещи, полотенце. Возьми...
Он, не помня себя от волнения, залетел в дом. Видно, духи уже почувствовали, что происходит, домовой с помощниками притащил сумки вниз. Так, скорее в машину. Без паники. Спокойно. Да какое к херам "спокойно"! Просто быстрее. А ещё осторожнее. Довести Дарину до машины, довезти до роддома. Что ж так страшно? Спешка, переживания...
Будто из ниоткуда за забором снова появился Камиль.
— Садитесь в мою машину, я довезу.
— Я сам, не надо.
— Тень, у тебя руки трясутся. Какой из тебя водитель сейчас? Не дури.
Дарина тихо завыла, сжав руку Саши. Так, всё, некогда спорить. Наверное, пустынник прав.
— Ладно, поехали.
***
Сквозь мутную, тягучую пелену прорывалась боль и вспышки-чувства. Ах! В животе то палило огнём, то обжигало холодом. Голова кружилась невыносимо. Как-то всё неправильно... В книгах по-другому писали. А-ах! Тошнило так, будто неведомые силы хотели отомстить Дарине за то, что у неё токсикоза не было почти. В книгах совсем не так! Уткнулась лбом в плечо Сашке. Он рядом. Какое счастье, что он рядом. А-а-ах! Мало места, чертовски мало места в животе. Давило, распирало. Горячо-горячо-горячо... Боги! Как же больно! Это ещё Камиль святой просто, по паршивым дорогам умудрялся ехать почти без тряски. А-ах!
Всё расплывалось, звуки вязли в белом мареве. То ли явь, то ли сон, пробитый насквозь болью, жаром и холодом. Она же в машине, а не в другом измерении, что за... Откуда-то слышались крики других женщин. Все из нелюдей, все рожали нежданных, нелюбимых детей. Она не одна, Боги, она не одна такая. Кошмар... А-а-ах! Больно! Ублюдок бывал в разных мирах. Всюду нёс с собой насилие и страдания. Мразь. Сколько женщин, сколько детей? Урод. Столько судеб сломал. И сломает ещё. Крики жительниц других миров стихали, всё заглушали собственные вопли.
Марево рассеялось. Её вели под руки, Саша говорил, что всё будет хорошо. Голоса врачей, запахи хлорки и лекарств. Звон каталок. Шелест бумаги, подписи где-то. Начертила привычные закорючки не глядя. Приёмная. Инвалидная коляска. Дарину повезли на лифте, потом по коридору. А-ах! Голоса, как много голосов. Свет, сводящий с ума яркий свет. Боль. Затишье. Боль. Затишье. Боль-боль-боль! Пот по спине, сердце билось как ненормальное. Дышать нечем стало, как ещё тужиться? Боль. Воздуха мало. Горячо в животе. Душно. Сил нет. Голоса. Писклявый крик. Темнота...
***
Саша встрепенулся, когда кровь из прокушенной насквозь губы тонкой струйкой потекла по подбородку. Боли не почувствовал, только ощутил привкус металла на языке. Ох, и когти сами собой выросли. Похоже, от волнения хозяина организм решил принять промежуточный облик между человеком и тенью. Так, не дело. Вдруг люди увидят, потом с этим ещё разъёбываться коллегам. Но... Если с Дариной что-то случится, то какая разница, что будет дальше?
Всё ведь хорошо было по обследованиям! А тут нате, сильное кровотечение. Ну почему? За что? Человеческие возможности почти исчерпаны, врачи сейчас действительно выкладывались по максимуму в операционной. Он ничего сделать не мог. Донорской крови группы Дарины хватало, как его убеждали. Его бы группа всё равно не подошла. Сейчас бесполезен. Сидеть и ждать, больше ничего не оставалось. Беспомощность убивала. Что он мог? Позвонил с больничного телефона родным и друзьям. Всё. Теперь сидел и скулил на скамейке около роддома. Дарине плохо было, а он не знал, что для неё сделать. А с ребёнком ведь всё в порядке было. Мальчик, три килограмма восемьсот грамм. Пятьдесят три сантиметра. Зачем-то уже сказали об этом. А сможет ли Сашка воспитать мальчишку сам, выполнить обещание, если... Если... Нет-нет-нет! Да. Будь оно всё трижды проклято, но мелкого он не бросит, что бы ни случилось. Хоть бы обошлось!
Сашка прикрыл глаза и запрокинул голову, впитывая всей сущностью обманчивое тепло конца июля. Одна внезапная проблема мигом вышвырнула его из спокойного летнего вечера в тревожную ноябрьскую ночь. Тело колотило от несуществующего холода. Что теперь? Выть на луну? Плакать? Молиться мистическим силам, в которые никогда не верил? Сашка через силу усмехнулся. Если мольбы спасут Дарину, он на коленях станет ползать и лбом о землю биться хоть каждый день всю оставшуюся жизнь. А вдруг... вспомнились фразы из какой-то песни. Кажется, в "Служебном романе" она была. Сашка едва слышно напел те самые строки:
— О вы, хранящие любовь
Неведомые силы!
Пусть невредим вернётся вновь
Ко мне мой кто-то милый...
Сейчас такое не казалось глупостью. Себя так быстро не переломишь, но если надо ради близких... Кто там? Духи, боги, силы Вселенной. Пусть помогут Дарине, а плату возьмут с него. С него одного и ни с кого больше. Так учили духи когда-то. Тут кто-то коснулся его плеча.
— Пошли внутрь, я договорился. Переночуем в одной каморке на старых кушетках. Не самые большие удобства, но лучше, чем в машине. Ты ж всё равно не уедешь. Давай, вставай.
Камиль поволок его за собой, что-то говоря без умолку. Почему не уехал? Странно. Чудной пустынник.
— Да не надо... Я не усну. Зачем ты здесь?
— Чтобы ты за ночь с катушек не слетел. Ну хоть чай выпьешь, лишним не будет. Топай, говорю.
Саша толком не смотрел по сторонам и спорить сил не было. Сам не понял, как оказался в крохотной комнатке с облупившейся краской на стенах. Камиль чуть ли не силком влил в него горячий горький чай. Веки быстро потяжелели, мышцы расслабились. Чёрт! Нет пустынникам веры. Подсыпал снотворное, гад. Перед тем, как окончательно вырубиться, Саша услышал из коридора:
— ... где Ярцев? ... состояние его жены стабилизировано...
