You're not mine

      Чимина разбудил входящий звонок. Телефон мерзко пиликал откуда-то с пола, тревожа невыспавшееся, ноющее тело. Омега, не раскрывая глаз, нащупал устройство на полу и, ответив, поднёс к уху. — Да? — голос хриплый и глухой. — Что с твоим голосом? — отец звучал твёрдо, чуть недовольно. — Я только проснулся… — омега встрепенулся, наконец распахивая глаза и чуть приподнимаясь над подушкой. — Я приеду через 3 часа. Будь готов. — звонок завершился и телефон выскользнул из ослабших пальцев, упав на край постели, а затем и на пол. — Боже… — он напугано развернулся к альфе, который тоже уже не спал и смотрел на него достаточно спокойно и внимательно. — Не переживай, нам хватит времени. — Чонгук говорит спокойно, тоже чуть хрипло.       Чимин падает лицом в подушку, издавая измученный стон. Он наконец стал приходить в себя, восстанавливать связь с реальностью. Теперь эта ночь воспринимается сладостным сном, реальность которого подтверждает только расползающийся по пояснице, нижней части живота и бёдрам дискомфорт. Он тихо жалуется альфе и уже вскоре чувствует большие ладони, бережно массирующие его обнажённую спину. Это приносит расслабление и сонливость, он мучительно зевает в подушку. — Пора вставать, малыш. — Я не хочу домой… — он поворачивается к мужчине, чуть слезящимися глазами рассматривая его лицо, забавное из-за следа подушки на щеке. — Я знаю, что не хочешь, а ты знаешь, что надо. — он встаёт, натягивая спортивные штаны, и потягивается, давая омеге шанс насладиться изгибами крепкой спины при золотистых солнечных лучах. ***       Окончательно просыпается омега только тогда, когда чистит зубы и рассматривает своё мокрое после душа тело в зеркало. Странное ощущение не покидает. Кажется, в нём что-то незримо изменилось. Это беспокоит. Действительно ли это так, может он просто надумал себе это, потрясённый первым опытом? Мысли всё ещё чуть скомканные, однако в душе цветёт уверенность в том, что их ночь с Чонгуком не была ошибкой, а это самое главное. С последствиями, если они будут, он будет разбираться по мере поступления.       Он выходит, наконец позволяя занять ванную комнату Чонгуку. Альфа нежно дотрагивается до его пальцев и парного браслета, оплетающего запястье, проходя мимо. Эта незамысловатая, мимолётная ласка трепетом отдаётся где-то в животе и он, глупо улыбаясь, спускается в кухню.       Там уже вовсю готовится завтрак. Тётушка приветствует его улыбкой, нежно обнимает и усаживает за стол, накладывая щедрую порцию утренней стряпни. Чимин что-то бурчит по поводу калорий, но уже вскоре совсем забывает про это, уплетая лакомство. Действительно, когда он переживал о калориях?       Кухня обильно залита тёплым, осенним солнцем, возможно в последний раз за год таким ласковым. Чонгук, спустившийся совсем скоро, выглядит очень красиво. Он уверенно вышагивает, смахивая с волос последнюю влагу, приветствует Йеон и, одёрнув светлую рубашку, усаживается за стол. Чимин замечает и на его руке браслет. Они на секунды переплетают пальцы, наслаждаясь видом своей близости.       Завтрак проходит под рассуждения Йеон о том, что Чимин побыл у неё слишком мало и она с удовольствием оставила бы его ещё на недельку. Омега смущается, отвечает, что остался бы с радостью. Чонгук смотрит на него с улыбкой, ловит каждое слово и определённо заигрывает, сцепляя их взгляды и толкаясь языком во внутреннюю сторону щеки. Щёки рдеют, Чимин тушуется, но счастливая улыбка слишком густо осела на его губах, поэтому остаётся лишь смириться со своей влюблённостью. ***       Они целуются на крыльце, позволяя по-странному тёплому ветру трепать одежду и волосы. Чонгук обнимает его ещё несколько мгновений, смакуя ощущение тонкой талии в своих руках. Наконец Чимин слегка толкает его, подгоняя к машине. Кекс, чуть задержав взгляд на омеге, уходит вслед за хозяином. Чимин провожает своего мужчину взглядом, покусывает губу, стараясь не отдаваться в плен тревожным, мучительным мыслям.       Он беспокоится, что родители поймут, догадаются, почувствуют. Эти опасения поселяют холодные мурашки на его коже и омега спешит зайти в дом, чтобы спрятаться от них в его тепле. ***       Монкут сухо здоровается с Йеон, краем уха выслушивает её отчёт о том, чем Чимин занимался, и раздражённо подгоняет сына.       Чимин заталкивает сумку в машину и садится на заднем сидении, прижимаясь к двери и помахивая рукой тётушке у двери дома. Ему действительно не хочется уезжать, хотя и лёгкая тоска по своей, такой родной, комнате зарывается холодными пальцами между рёбер. В чужом городе всегда тоскливо. Он старается вести себя обычно, теребит тугую ткань джинс, исследует салон взглядом. — Зачем ты так надушился? — бормочет с отвращением, опуская стекло сильнее и впуская в салон ветер. — Случайно получилось…       Он не придумал, что ответить, поэтому занервничал, однако отец явно не заподозрил ничего. Оно и понятно. Родитель никогда не был излишне внимателен к деталям.       Чимин действительно чрезмерно надушился, опасаясь, что на его коже мог остаться запах альфы. Это было приятно для самого омеги, но катастрофично, недопустимо для его жизни. ***       Поездка была утомительной, но в целом прошла неплохо. Он с тревогой заходил в дом, ожидая встречи с папой. — Как провёл время? — омега забирает его сумку и уносит в комнату, приглашая сына следовать за собой. — Хорошо. Я скучал по тёте Йеон. — Чимин просчитывает каждое слово, поднимаясь по лестнице вслед за худой фигурой родителя. — Чем занимался? — Сумин внимательно перебирает содержимое сумки сына. — Я… — Где твоя пижама? — он хмурится, переводя взгляд на побледневшего омегу. — Она испачкалась и тётя Йеон оставила её у себя, чтобы отстирать… — наконец выдыхает, почти испепеляясь под взглядом родителя. — Нужно было просто положить в пакет, я бы постирал сам. — недовольно морщится и отворачивается.       Чимин топчется рядом, замечая, что родитель определённо переставлял вещи в комнате. Ничего не менялось.       Сумин развернулся, пробегаясь взглядом по фигуре сына, а затем, довольно резко приблизился, хватая тонкое запястье и поднимая. Перед глазами Чимина покачнулся браслет. — Что это? — голос звучал твёрдо, как на допросе. — Я был в парке аттракционов и там увидел его. Мне понравилось и я купил… — шепчет, чувствуя как горло сжимает костлявая рука паники.       Папа кивает, ещё раз осмотрев его, а затем слегка кривится. — Не душись так сильно. — Больше не буду.       Когда его наконец оставляют наедине, омега валится на постель с тяжёлым вздохом.Боже, его не уличили ни в чём… Поверить сложно, что события поездки останутся в тайне от родителей. Чонгук определённо был прав, когда говорил, что всё произошедшее в Пусане остаётся в Пусане.       Омега переворачивается на живот, с улыбкой подтягивая к себе телефон и набирая мужчине сообщение. ***             [Малыш омега/Чимин]       Родители ничего не заподозрили. Я так счастлив!             [Чонгук]       Не сомневаюсь, малыш. Как твоё самочувствие?             [Малыш омега/Чимин]       Не переживай, всё хорошо, почти не болит.             [Чонгук]       Приятно слышать. Я думаю, что наше завтрашнее занятие по японскому можно будет провести очень продуктивно.             [Малыш омега/Чимин]       Ты снова делаешь это!             [Чонгук]       Что?             [Малыш омега/Чимин]       Смущаешь меня своими намёками!             [Чонгук]       Признаю, это входит в привычку, но только ты сам виноват в том, что это так сильно нравится мне.             [Малыш омега/Чимин]       В этом нет моей вины…             [Чонгук]       Конечно есть! Посмотри в зеркало и скажи, как я могу не хотеть заставлять такое личико краснеть и дуть губки.             [Малыш омега/Чимин]       Ну… Я…Это месть! *Фото личика с пухлыми губками*             [Чонгук]       Ах ты… Твоим губам очень не поздоровится завтра!             [Малыш омега/Чимин]       Ты не посмеешь!             [Чонгук]       Посмотрим. Ты стал слишком бесстыжим, раз можешь соблазнять меня своими фотографиями.             [Малыш омега/Чимин]       Просто я знаю, что тебе нравится это.             [Чонгук]       Просто ты знаешь, да.