***
Утро перед первым днем учебы прошло просто ужасно. Жуткий джет-лаг из-за смены часового пояса на 14 часов, Ланга не спал всю ночь и играл в игры на своем мобильнике. А сейчас, когда ему нужно вставать, потому что прозвучал будильник ровно в 6:30, у него слипаются глаза от усталости. — Что за блядство, — выдыхает парень и медленно встает с кровати. Тело кажется таким тяжелым и затекшим, тянет обратно к кровати. Чистка зубов, глажка рубашки и штанов, завтрак, а еще несколько минут постоять возле зеркала и полюбоваться собой. Ланга явно не обделён красотой. Статный юноша двадцати лет, голубые глаза и волосы, бледная кожа — это все выглядит так гармонично, особенно в сочетании с его классическим стилем одежды. Ничего нового, но атмосфера одиночества давит, когда-то уже такое было с ним. Он привык к заботливой маме, которая будила его каждое утро нежным голосом. Парень просил поспать еще 5 минуточек, что забавляло женщину. Но она разрешала. А за завтраком отец ласково трепал его волосы, что немного раздражало Лангу, хотя он очень дорожил папой. После смерти отца больше никто не смеет притрагиваться к его волосам. — Черт, я опаздываю. Хорошо, что университет рядом, — а опаздывать в первый же день не очень и хочется. Нужно было показать себя в лучшем свете, особенно насколько он ответственный ученик, — Ключи, кошелек, студенческий, телефон, павербанк. Первым английский? Да. Все на месте, уф… Удачи тебе, Ланга. Я пошел, — а еще порой он любит поговорить с собой. Хоть он и не особо общительный, с самим собой всегда находятся идеи для диалога, в этом случае, скорей, монолога.***
Теплый ветер приятно бьет по лицу, сакура нежно подлетает прямо под ноги и запутывается в волосах, которые частенько падают прямо в глаза и мешают видеть, куда вообще он бежит. Да еще и розовый кардиган сползает с плеч. Хасегава тормошит путаные волосы и поправляет сумку на плече. — Еще минута, и я точно опоздаю, ну что за невезуха, — он убирает телефон обратно в карман просторных брюк и немного ускоряется. Был бы он сейчас дома, выругался бы как следует, но пока этически словарного запаса впопыхах хватает только на это. Звук машин наконец-то чуть угасает, что означает его приближение к универу. Ланга буквально прорывается в ворота кампуса университета. Быстро кивнув головой на замечания старшего дежурного, оно влетает в здание. Шум, галдеж, буквально все разговоры мира сконцентрированы здесь. От этого у парня болит голова и краснеют уши, прямо как тогда в самолете. Мысли путаются, взор замутняется, но небольшой глоток свежего воздуха от форточки помогает ему не потерять равновесие. — Блять, как это раздражает, — запыхавшись от небольшой пробежки, бормочет себе под нос парень. Тут же лазурные глаза с интересом начинают бегать по залу: не только рассматривая людей, но и винтажные предметы, расставленные повсюду. Правда, в углу особенно выделяется что-то вроде… скейта? — Как красиво… — парень только устало плюхается на небольшой подоконник и достает грифельный карандаш и скетчбук, как к нему подлетает какой-то высокий студент, по виду — второгодка. Его забавный пучок вот-вот распадется, но все еще какими-то явно магическими силами держится под резинкой. — Привет! Ты новенький? — спрашивает парень. Волосы как смоль, узкие черные глаза. Сразу видно: японец. Весь в ссадинах и пластырях. Дерётся что ли… Да нет, по его худощавому телосложению не скажешь. Да еще и вылупился на скетчбук в бледных руках Хасегавы. Одной из странных черт Ланги всегда была оценка окружающих его людей. Именно поэтому первые несколько минут знакомства он обычно сидит, смотря в потолок или стену, из-за чего кажется отстраненным. Конечно, не все могут выдержать такой игнор, и большинство просто говорят: «Ох, ты, наверное занят… Давай пообщаемся попозже». Но на самом деле это попозже никогда не наступает. — Ого, много рисуешь? Прости! Глупые вопросы задаю, — Хасегаву начинает раздражать это тараторящее существо перед ним. Может, он отвалит, как делает большинство? — Я так думаю, ты с архитектурного. Приятно познакомиться, Тачихара Рюдзи. Парень по-доброму солнечно улыбается и протягивает руку для пожатия. Ланга секундно осматривает ее и наконец-таки пожимает. Тачихара немного приподнимает бровь, но затем фыркает от смеха. У кого не бывает своих заскоков. Все-таки, это чертов архитектурный. — Эй, ты, мудила! Где тебя черти носят? — раздается громкий женский голос из толпы, — Ой, приветик! Ты же тот самый новенький из Канады? К ним подбегает девушка в легких, немного обтягивающих джинсах. Не похожа на здешнюю. Тоже что ли иностранка? Хороший японский, чего явно пока не достает Хасегаве. Слишком шумит, даже больше, чем пучок рядом. Но чувствуется, что она вовсе не плохой человек. — Приятно познакомиться, Саито Акико. Рыжеволосая девушка с милыми веснушками любезно приветствует Хасегаву. Да уж, будто буквально минуту назад она не кричала на все здание в поисках Рюдзи. Сам же объект крика немного цокает и поворачивается к ней, чтобы показать язык. — Ага, Хасегава Ланга, — немного с опасением отвечает юноша, сжимая в руках карандаш, но совсем не от раздражения. Скорее, нервы от новых знакомств. — Ты же не из Японии?.. Твоя внешность не слишком похожа на местную… Или… Блин, прости, забудь, что я сказал. Знаете поговорку «сначала сказал, потом подумал»? Ланга иногда попадает в самое ее яблочко, причем совершенно неосознанно, да еще и щеки от таких моментов начинают просто пылать. — Не парься, моя мама — ирландка, а отец — японец. Но живу с детства в Японии. А этот чертовски красивый придурок рядом со мной — мой друг детства. Мы с тобой на одном курсе, — Саито замечает небольшую неловкость и повисшую секундную паузу и быстро торкает друга в бок, наклоняя голову в сторону выхода. Они подхватывают свои сумки, улыбаясь Ланге. — А ты немногословен, как я вижу. Пошли, у нас пара через две минуты. — А… Да, — неуверенно отвечает Ланга, спрыгивая с подоконника. Скетчбук так и остается не тронутым.***
— Английский прошел довольно быстро, слава Богу, сегодня всего две пары, — выдыхает Тачихара и тянется, раскачиваясь на стуле и чуть не падая назад. Саито прыскает, но успевает прикрыть рот, чтобы идиот напротив не услышал. — А разве это удивительно, что в начале учебного года мало пар? — удивленно спрашивает Ланга. — В прошлом году нам поставили четыре пары, так что тут ничего удивительного, — отвечает рыжеволосая. Ее кудрявая челка тычется в глаза, из-за чего они слезятся, и Акико злобно сдувает их вверх. — Не туда ты попал, парень. Ланга в согласии качает головой и отворачивается, зачем-то смотря на доску, где написаны предложения про семью. Семья… Как бы сейчас хотелось услышать мамин голос, ласково называющий его зайчиком. Надо позвонить ей вечером, если останется время. Сколько там в Канаде сейчас времени? — Сейчас же пара по графике, да? Люблю графику, всяко лучше истории искусств, — Хасегава вводит легкий пароль на телефоне и смотрит на их расписание. И правда, графика. Не зря сфотографировал, пока эта парочка вела его до нужной аудитории. — Да ты, снежинка, извращенец, раз тебе нравится графика, — Акико поворачивается спиной, ловя половину взглядов сидящих в аудитории, и смотрит назад через плечо, откидывая назад мягкую копну волос. — Ну, бойс! Летс гоу! — Слишком ты позитивная для первого дня, — лениво протягивает Рюдзи. Саито отводит взгляд и поджимает губы, после чего резко разворачивается и тыкает оранжевыми ногтями, как кошка, прямо в бок «пучка». На весь коридор раздается истерический вскрик, от которого даже Ланга немного смеется. Как только Ланга входит в аудиторию под звуки драки двух новоиспеченных друзей идиотов за спиной, его взгляд тут же приковывает что-то очень яркое. Среди сотни голов (по крайней мере, Хасегаве так казалось) в аудитории особенно выделяется одна ярко-красная, слишком активная и постоянно с кем-то беседующая. Кто вообще в наше время красит голову в красный цвет? Может, обладатель головы как магнит притягивает к себе всех, а может на Лангу сработало незнакомое чувство новой обстановки, когда интересно все, что не попадется на глаза. Тем не менее, этот в какой-то степени бесящий юноша всецело приковывает к себе взгляд парня. Как только началась пара, голубоволосый следит за объектом его раздражения. Слишком активный парень неожиданно затихает, после того как втыкает в уши наушники и вешает плотный лист на мольберт. Сейчас тот полностью сконцентрирован на работе и нет того веселого и беззаботного юноши, что был пару секунд назад. Свет из окон залил аудиторию, от этого рыжеволосый выглядит еще притягательней. Это так успокаивает и одновременно засасывает. Ланга не может оторваться, смотря на эту прелюдию, пока его не толкают в бок. — Чего завис? — одногруппник прослеживает за взглядом Ланги и хихикает, — А… Наш главный весельчак… Он не очень хорош в архитектуре, но получается у него довольно атмосферно. Девчонки говорят, что он неплохой музыкант! — Музыкант?.. — в голове проносятся концерты для скрипки и вечные выступления. Эмоции захлестывают, что тот от этого поникает. Нет, только не сейчас. Только не снова. — Прости, мне нужно выйти в туалет. Дыхание учащается с бешеной скоростью. Ноги не чувствуют пола, но каким-то образом Ланга добирается до туалета. Тело сковывает невидимым корсетом. Ощущение будто качели с безумной силой запускают тебя на ужасающую высоту. В глазах все расплывается. Страх стимулирует выброс адреналина, который учащает с бешеной скоростью сердцебиение и сбивает дыхание, чтобы кровь быстрей достигала мышц рук и ног. Мозг получает больше кислорода, из-за чего обостряется внимательность и повышается скорость реакции. Это должно помочь справиться с опасностью, но во время панической атаки эта способность не то чтобы бесполезная, она приводит к саморазрушению. Изменение кровотока вызывает онемение рук и ног. Сил не хватает буквально ни на что, кроме как засунуть голову под холодный поток воды. Слышно только стук сердца, ударяющегося об стенки грудной клетки. Ничего не существует. Только стук сердца и кромешная тьма. Надоедающий стук и тьма. Хочется просто исчезнуть. Просто исчезнуть. Сердце замедляется, приводя Лангу в чувства. Потихоньку начинают чувствоваться руки и ноги с некой болью, будто в тебя втыкают сотни тысяч иголок. В руках не чувствуется прежней силы. — Ха… Блять. Ебаный пиздец, — вырывается изо рта, да и в принципе это единственное, на что хватает сил, — не этого я хотел в первый день. Собрав последние силы в кулак, парень направляется в медпункт, найдя карту здания. Он объясняется перед медсестрой. Попалась миленькая девушка, которая пожалела его, дала воды, послушала сердцебиение. Она задавала какие-то еще вопросы, по типу как часто это происходит, первый ли это раз и все такое. Было что-то еще, но Ланга ничего больше не помнит, провал в памяти. Все, что он удержал в голове, то что, ему сказали идти домой. Так он и сделал. Голова трещит. Глаза болят так, будто проплакал их всю ночь. Тело совсем не хочет слушаться. Хватает сил кое-как разогреть бенто быстрого приготовления и съесть пару ложек. После этого он сразу же засыпает. «Играем, играем громче! Нежнее к скрипке, Хасегава!». Яркая вспышка, полный зал. Сердце бьется, бьется, бьется, бьется. Аплодисменты, но искренние ли? Мама на первом ряду. Улыбка. Тихий шепот, косые взгляды, школа… Школа? Музыкальный класс? Что там было? Крик, еще крик, звук ломающегося дерева. Смешок. Грозный взгляд… учителя?.. Снова зал, снова люди, снова душно, снова костюм. Разочарование. Зачем я здесь? Почему именно я? ПОЧЕМУ Я? Ланга вскакивает на кровати, буквально глотая воздух ртом. Вся футболка, которую он даже не переодевал после института, вымокла так, будто он целый час был под теплым весенним ливнем. Почему этот блядский сон снова, и почему спустя такое долгое время? Глаз замечает, как экран его телефона светится каким-то незнакомым номером и отчаянно вибрирует. Он прикладывает холодную руку ко лбу и проводит пальцем вверх. — Привет, чувак! Ты как? Жив? — из трубки слышится знакомый громкий голос, — медсестра все рассказала, мы не на шутку испугались. — Во-первых, кто это и откуда у Вас мой номер? — раздраженно хриплым голосом спрашивает парень, он не любит тайны. Да еще и когда ты в настолько сраном настроении, что хочется выблевать свои органы. — А, ой, прости, это я, Тачихара. Мы попросили твой номер у старосты. Заспанный юноша молчит. Надоело. Голова все еще не варит, так какой смысл вообще был в этом сне? — Эм, не хочешь сходить сегодня в бар? Развеешься хоть, а то выглядишь, будто на твоих плечах три тысячи громадных камней. Ты, главное, не пей много, — на той трубке слышится женское «да кто предлагает сходить выпить, когда у человека случилась паническая атака, безмозглый ты идиот!!!». — На самом деле, я не против. Единственное, что я сейчас хочу, это напиться, — парень чешет влажный затылок и встает с кровати, направляясь на кухню за водой. Хоть Ланга живет здесь всего меньше недели, а то и пару дней, квартира выглядит обжитой, хоть и немного пустоватой. Как-никак, он приезжал сюда с мамой на каникулы к бабушке каждый год. На душе стало тепло и приятно, — который час, кстати? — Полседьмого. Мы встречаемся восемь у бара «Жареная курочка», адрес я скину. Успеваешь? — Ланга глядит на цветастые часы над диваном. — Да. — Тогда до встречи. Мы с Акико будем ждать, — на той стороне трубки слышится миллион вопросов от Саито, которая, видимо, от нетерпения изнывает узнать, что же с их новым другом. После разговора Ланга хочет записать номер в телефон, но в итоге забывает.***
Ланга уже подходил к бару. К счастью, бар находится всего в 20 минутах от дома, так что дойти быстрым шагом с его-то длинными ногами проблем не составило. Да к тому же дорога до «Курочки» освещена ярким светом фонаря, и все прошло как по маслу, ну, хоть в конце дня что-то прошло хорошо. Издали видна яро машущая рука, но он не понимает, кто это. Конечно, свет от вывески делает бар видимым, но этот же свет отражается от спины непонятного человека, и совсем не разглядеть в весенних сумерках, кто есть кто. — Привет, красавчик! Ты как? Уверен, что все в порядке? — голос девушки. Его настороживает такое приветствие, но подойдя ближе и видя, что это Акико, как камень с души падает. «Да уж, надеюсь, сегодня я не заведу новых знакомств». Ланга был, мягко говоря, не в том ментальном и внешнем виде, чтобы заводить новые знакомства. Наспех переодетая футболка с джинсами, совсем легкая рубашечка и кое-как расчесанные волосы. А если говорить о недавних событиях, то по лицу было видно, что явно здесь не все в шоколаде. Но даже так во время его путешествия к бару некоторые девчонки заглядывались на него. Да, тут ничего не попишешь. Надень он хоть грязный картошечный мешок, все равно будет блистать и привлекать взгляды. Такой вот закон природы для Ланги Хасегавы. — Привет, все окей, не переживай. Пойдем, на улице прохладно, — Хасегава кивает и Саито улыбается, легко похлопывая его по спине и задевая позвонки жесткой спиральной резинкой, пока Ланга недоуменно на нее косится. Да уж, надо было накинуть что-нибудь потеплее. «Ну давай, давай, двигай булками, он уже заждался». В баре играет приятная живая музыка, но шум подпьяненных посетителей ее перебивает. Пахнет алкоголем и жареной курочкой. А чего можно было ожидать от бара с таким названием, не так ли? Парня начинает немного подташнивать, но вроде бы терпимо. Ланга выдыхает и оглядывает помещение, останавливаясь на знакомой фигуре. За стойкой их ждет слишком хорошо одетый для бара парень с его обычным репчатым пучком на голове. Бармен прямо перед ним начищает добела стаканы и, по-дружески улыбаясь, ставит их на стойку. Посетитель улыбается в ответ. Ланга узнает в нем Рюдзи. — Давно не виделись. Я рад, что ты все-таки пришел. Садитесь, я уже заказал пиво, — Тачихара кивает в сторону бармена, но тот уже натягивает свою обычную улыбку для обычных клиентов и отходит к пивной бочке. — Спасибо. Первое, что делает Ланга, сев за стойку, конечно же, глоток алкоголя. Холодная жидкость приятно распространяется по всему телу, затмевая поток ненужных мыслей. Так невыносимо хочется опьянеть после сегодняшнего, что просто сносит крышу. Хасегава сморщивает от удовольствия лицо и вытягивает руки вверх, с прыском выдыхая. — Ха… Так приятно после тяжелого дня. — И не говори, я уже думала, коньки отброшу за сегодня, хоть и было всего две пары, — Акико вздыхает, легко откидывая свои кудряшки назад и заплетая их в низкий хвост. — Но, кстати, новый препод по английскому очень даже ничего. Девушка смеется, а Рюдзи улыбается, улавливая ее настроение, но показательно цокает и с приподнятой бровью смотрит на нее. — Ты только об одном думаешь. — Все, закончили. Ланга, ты же из Канады? Я была в Нью-Йорке и Европе, но в Канаде ни разу. Тебе сильно непривычно в Японии? Если что, обращайся к нам, мы поможем. Парень немного ерзает на стуле, устраиваясь поудобней между двумя друзьями и понимая, что сейчас очередь допроса аля знакомства, и отпивает еще глоток пива. На барную сцену выходит какой-то новый исполнитель и настраивает микрофон. — Есть, конечно, много непривычных вещей, — Ланга задумывается и решает ответить в стиле коренного японца. — Позаботьтесь обо мне. — Но, вижу, знания у тебя какие-то есть, и это круто! Девушка в облегающем черном платье с пайетками начинает красиво петь что-то нежное, и публика немного успокаивается, но все также ездит по ушам, мешая полностью отдаться воздействию алкоголя. — У тебя есть какие-нибудь хобби? Как пришел к архитектуре? — пучок небрежно опирается правым локтем на стойку и с ухмылкой смотрит на Хасегаву. — В прошлом я играл на скрипке, с раннего возраста. Лет с… семи? Папа меня туда отвел… Архитектура? Не знаю, мне говорили, что я неплох в рисовании, а поступать куда-то надо было, — Ланга смотрит на свое отражение в стакане, смазывая конденсированные капли пальцами. Такие уж «взрослые» проблемы. — Вау! Скрипка? Сыграешь нам как-нибудь? — После смерти отца, я больше не играю. После этой фразы в компании повисло неловкое молчание, только сзади певица все ближе подходит к кульминации песни. Рюдзи решает разрядить обстановку, заказывая еще по стакану разливного удовольствия. — Я заплачу сегодня за вас. — Какой джентльмен, таких еще поискать надо, — по-лисьи смотрит девушка на своего друга, толкнув того в бок. — Ай, ты аккуратней. Ты меня так один раз толкнула, что потом у меня попа неделю болела от того, что я упал, — Тачихара почесывает бок и защищается от следующего нападения. — А может не от меня она болела? Один-один, детка, — хихикнув, отвечает Акико. Парень закашливается, пытаясь скрыть смущение. Ланга, не поняв шутки, дальше сидит молча. Ну, видимо, что-то локальное, что его не касается. Пока сзади Акико и Рюдзи дерутся на словах, глаза Хасегавы почему-то машинально падают на сцену от скуки. Девушка в платье уходит, благодарно поклонившись похотливой публике, и выходят парни его возраста. Это что, красная макушка среди них? Прямо, как у того самого одногруппника Хасегавы. Ну вот, еще один глупый человек с ярким цветом волос, это что, у японцев мода на глупость такая? — Сейчас мы споем для вас песню «Boys Will Be Bugs» от Cavetown! Давайте, парни! Раз, два… Ланга ухмыляется и тут же ловит себя на кроткой мысли, что опять вспоминает того «неформала». Он одергивает себя, но все-таки до него наконец доходит, что на сцене он самый. Начинается выступления, и такой знакомый незнакомец начинает петь. «Ого». Не то что бы парня сильно интересует этот чудак, но его голос так прекрасен. Ничего такого, он просто как профессионал оценивает его. Опыт есть, а значит надо его использовать. Помимо него на сцене еще три парня. Значит, они выступают группой. Песня в их исполнении звучит так обычно, как можно послушать в любом переулке, но лишь один голос вытягивает все выступление на уровень приятного прослушивания. Все три минуты песни Ланга не отводит глаз, внимательно слушая. Его голос не такой, как остальные. Он… удивителен! — Эй, чувак! Мы тебя уже минуту зовем, а ты никак не откликаешься! — Ты говорил, что он музыкант, как его зовут? — Ланга пропускает мимо ушей замечание Тачихары, осторожно показывая пальцем в сторону группы. «Пучок» замечает искру в глазах Хасегавы и медленно переводит взор на сцену. — Кажется, Рэки Киан? Ты еще на паре его внимательно разглядывал, я помню. Он в твоем вкусе? — хихикает парень. Саито достает телефон и пару раз щелкает себя на фоне сцены. Блин, Ланга смазался, да и те парни уже закончили выступление. — Что?! — краснеет тот, немного растерявшись. — Нет… Просто… Его голос удивителен… То, как он пел, особенно ту часть с на-на-на… Ланга неумело напевает только что прозвучавшую песню и утыкается взглядом в потолок, а друзья переглядываются, немного ухмыляясь и явно думая об одном и том же. Тачихара делает глоток холодного пива и предательски улыбается. — Но там была совсем другая мелодия, дружок. — Ну вы и юмористы, конечно. У меня уши еще на месте, — Хасегава смотрит на них и немного фыркает. — Я выйду, а то душновато. — Валяй. За спиной Ланги слышатся благодарности публике от солиста, но он уже открывает деревянную дверь и выходит в коридор бара.***
На улице рокочут сверчки, создавая приятный легкий шум. Хасегава выдыхает, и из его рта вылетает клубок пара. Приятно оказаться на свежем воздухе, когда ты минут 30 сидел в потном, душном и воняющем сигаретами и похотью университетском баре. — Бррр, ну и холодина на улице. Парень потирает плечи и шею, оглядываясь по сторонам, и замечает вблизи автомат со всякими вкусностями. После недолгого пиканья кнопок он, наконец, получает заветную банку колы. Приятный холод остужает его горячий лоб, и мысли прочищаются. Что это вообще было? Такой голос… Немного хриплый, но очень нежный и приятный… Та нелепая подпевка парней сзади почти сразу же забылась после вступления солиста. Этот парень… Выглядит полнейшим раздолбаем и гиперактивным идиотом, но так хорош в музыке. Профессионалом не выглядит, но для самоучки уровень высоковат… Если он хочет и дальше оставаться на уровне барных выступлений, весь его талант утонет в море пива и похотливых дяденек за сорок. Банка колы предательски начинает хлюпать, давая понять, что до дна осталось пара глотков. Ланга облизывает сладкие от газировки губы и направляется на поиски ближайшей мусорки. Но вот, неудача, мусорка около входа оказывается забита и приходится топать к большим бакам с пищевыми отходами. «Don't mess with me, i'm a big boy now, and I'm very scary». Эта песня ненароком заседает в памяти парня, да еще и с такими корнями, что хочется материться каждый раз, когда начинаешь насвистывать. Во время песни казалось, что все эти написанные кем-то другим слова так близки сердцу того парня. Бак противно воняет и так же противно хлопает крышкой. Хасегава уже разворачивается к выходу из переулка, обтирая руки об штаны (лучше бы их после этого постирать), но случайно замечает знакомую красную макушку на ступенях черного выхода. Руки незнакомца свисают вниз, а голова почти касается колен. Парень замедляет шаг, осторожно подходя к углу и видя, как тот паренек со сцены закрывает руками лицо и откидывает голову назад. Раздается негромкий вздох, пока из бара слышатся звуки пьяных тел. Ланга несколько минут разрывается между «может, мне ему помочь?» и «блять, бро, у тебя своих ментальных проблем по горло, зачем тащить еще и его». Пока он мнется, дверь черного входа распахивается и выходит пьяный накаченный парень, поддерживая свою подружку под ягодицы и останавливаясь около перил наверху. Похоже, будто это не люди, а два пылесоса пытаются понять, кто быстрее засосет друг друга в себя. — Эй, ребят, вы тут не одни, — улыбается красная голова, и пара, фыркнув и окинув его взглядом «где тут табличка ‘запрещен секс’, мудила», уходит. Быстрое цоканье каблуков девушки под шафе отрезвляют Лангу, и он наконец выходит из-за угла. — Привет, — непринужденно говорит Хасегава. Он сжимает в руке вторую банку газировки для Саито, которая слезно молила его купить чертов пепси. Парень отводит взгляд в сторону и снова смотрит на солиста. — А? Привет? — убрав с лица тонкие и аккуратные руки, спрашивает парень. Только сейчас Ланга замечает перебинтованные запястья, запачканные грифелем, и нарисованные на бинтах небольшие зарисовки. Между ними повисает неловкое молчание, и красноволосому явно становится неуютно. Хасегава почесывает затылок рукой. — Эм… Ты прекрасно спел, мне правда очень понравилось… Не хочешь? — неловко улыбается голубоглазый и протягивает жестяную банку. Капли на жести приятно охлаждают руки, и Реки еще некоторое время перекладывает ее из ладони в ладонь. — Спасибо… Ты ведь?.. Я видел тебя сегодня на паре, ты прекрасно рисуешь. Ты же из Канады? — по нему было видно, что он чертовски заебался, но при этом ему удается сохранять легкость и мягкость в голосе. Сейчас Ланга мог рассмотреть легкие веснушки на загорелом лице и синяки под глазами, наверное, из-за недосыпа. — Да, я из Канады. И я удивлен, что ты запомнил меня. Конечно, на лице Хасегавы не было ни капли удивления. Сколько раз за свою жизнь он слышал фразу: «Ох, я помню, ты был на церемонии открытия/в булочной у школы/на стадионе! Рады быть с тобой в одном классе!». С такой внешностью трудно не выделяться, даже если тебе на это плевать. Ланга ловит скрытый взгляд из окна бара на себе, и отворачивается, почесывая затылок. Даже сейчас на него поглядывает какая-то девушка с надутыми губками. Но почему-то те слова прозвучали действительно искренне. — Да уж, как тебя не запомнишь, ты довольно симпатичный, знаешь ли. Все уши мне прожжужали парни девчонок, положивших на тебя глаз, — ухмыляется Киан. — Как говорится, ходи и оглядывайся теперь. В ответ молчание. — Эм, ты выглядишь уставшим, ты рядом живешь? Реки смотрит на Лангу, который явно не хотел просто игнорировать слова парня, но как-то так получилось и теперь он чувствует неловкость из-за этого, и начинает немного посмеиваться. Искренний смех заполняет все пространство заднего двора. Парень активно мнет конец и так помятой футболки, когда Киан наконец успокаивается. — Хочешь провести меня до дома, как типичные парни в седзе? — напоследок ухмыляется веснушчатый, смотря на Лангу. — Позаботься обо мне и в этом году, Реки-кун! Удивляюсь, как ты еще это не сказал. — У меня начинает складываться ощущение, что ты реально читаешь седзе… — Что?! — красноволосый вскидывает руки и возмущенно краснеет, вскакивая и медленно направляясь в жилой сектор. — Я не читаю такое! Просто у моей сестры огромный сборник манги! — Как же тогда ты знаешь такие клише, если не читал? — Ланга закрывает рот рукой и посмеивается, отводя взгляд в сторону. — Эм!.. Какая разница! Просто знаю и все! — Киан будто вот-вот сейчас топнет ножкой и побежит, закрыв лицо рукой, совсем как маленький ребенок. И это очень забавляет Хасегаву, хотя ребячество ему никогда и не нравилось. — Кстати! Мы с тобой так и не познакомились как следует, — легко протянутая рука появляется прямо перед ним, и Реки сомнительно потирает нос. — Реки Киан. Приятно познакомиться. — Ланга. Ланга Хасегава. П-позаботься обо м-мне, Реки-к-кун… Голубоволосый начинает заикаться от смеха, а его уши — краснеть. «Черт, прекрати! Уже нисколько не смешно!». Киан возмущенно, но с улыбкой вздыхает и сбрасывает с плеча прилетевшего сверчка. Небо приятно переливается тысячами звезд, хотя сегодня обещали тучи. Наконец, Ланга чувствует, что эта дурная аура вокруг его компаньона начинает рассеиваться. Хотя бы на этот вечер. Хотя бы сейчас. Почувствовать себя живым. — Ну, проводи меня, семпай, — передразнивает Реки и встает, посматривая на луну и улыбаясь. Экстра: — Ээ, Саито… Там случайно не наше чудо идет? — Тачихара потягивает сок из трубочки, пока Саито недовольно пинает автомат с напитками. Спасибо, Ланга, что потерялся вместе с бутылкой холодного пепси! — Чего? — девушка разворачивается и вглядывается вдаль. — И правда, он самый. Ой, а кто это рядом с ним? Стоп, что у него там в руках… — Да это тот парень со сцены, помнишь? Акико, не надо порываться туда, оставь его в покое, — парень кое-как успевает схватить ее за предплечье. Вот же сильная! — Но он забрал мой пепси и отдал его кому-то другому! — она дергает руку, но парень сильнее, чем она, хоть таким и не выглядит. — Боже…