Хочешь? Я могу

      — Хочешь? — Денис сглотнул. — Я могу.       Бровь у Максима дернулась конвульсивно, вслед за движением острого кадыка под тонкой бледной кожей.       Денис стоял перед ним на коленях и предлагал ...       — Денич, ты чё ... — смешок, как глупая и наивная попытка убежать от самого себя, но Кольцова изнутри парализует вид такого Титова перед собой. — У тебя с головой совсем плохо, что ли?       — А у тебя? — Денис медленно поднимает взгляд, его ресницы коротко подрагивают и губы двигаются словно в замедленной съёмке.       Он не спрашивает разрешения и не предлагает. Титов все решил за двоих, когда, воспользовавшись моментом, закрыл дверь в предбанник и медленно опустился на колени.       Кольцов отшучивался ровно до того момента, пока Денис не приблизился вплотную, осторожно, практически невесомо задевая приоткрытыми губами плотную ткань штанов и все так же бессовестно глядя из-под ресниц.       — Денич ... — Макс успевает рефлекторно вдохнуть и поджать живот прежде, чем холодный нос поддевает футболку и скользит уже по обнаженной коже.       Денис жмурится, шумно вдыхает запах тела и так же шумно выдыхает, пока руки подползают от колен к бёдрам, вдоль пояса и к застежкам на штанах. Пуговица легко выскальзывает из петли, змейка сползает вниз и тонкие пальцы цепляют пояс, с силой стаскивая штаны вниз по бёдрам вместе с бельём.       Макс дышит отрывисто, сглатывает на каждое неосторожное движение чужих пальцев, но горло с каждой секундой пересыхает все больше, отчего каждый вдох продирает слизистую до боли. Кольцов приоткрывает губы одновременно с Денисом, только он хватает недостающий воздух, а Титов начинает играть слюной на языке, пока одна капля не соскальзывает с кончика.       Вязкая, она тянется по стволу от основания к самой головке, медленно скользя вниз. Денис улыбается своей пьяной полуухмылкой, но Кольцов этого не видит, прикрывая глаза и растворяясь в ощущении чужого дыхания на слишком уязвимой сейчас плоти.       Титов этой уязвимостью упивается, предвигается ближе и острым кончиком языка начинает вылизывать каждую из вздутых возбуждением вен, особенно мокро обласкивая основание и болезненно чувствительную мошонку. Лижет нарочно медленно, подставляя весь язык под возбужденный член, влагу запечатывая горячим дыханием и нетерпеливо ерзая на коленях до следов от деревянных досок.       Макс открывает глаза и стонет в голос от вида Дениса с членом у рта, с этим влажным блеском на губах и блядским взглядом с поволокой из-под дрожащих ресниц. И бедра сам тянутся навстречу, толкаются, неосторожно задевая головкой губы и соскальзывая внутри, упираясь в щеку, но так же быстро выскальзывая, контрастами температур и ощущений разгоняя кровь и мурашки по телу.       — Блять, Денич ... — Макс хрипит, шумно втягивает воздух через нос, силится не дышать, но чужие губы смыкаются вокруг головки и Кольцов растекается глубокий гортанным стоном.       Титов довольно жмурится, теснится языком ближе к члену и двигается слишком, блять, офигенно как для парня, который никогда не брал член в рот. То, как он сжимает губы, поджимает щеки, как его вертлявый язык обводит каждую ложбинку, играя на напряжении в венах, пережимая те и выпуская снова, чтобы отстраниться и оставить головку лежать на языке, пока раскрасневшиеся и припухшие губы пульсируют красной тряпкой для Кольцова.       Макс запрокидывает голову, жмурится до пятен перед глазами, но не опускает взгляд. Чувствует, как Денис смотрит на него, нарочно, сука, ничего не делает, только дышит и мягко стелит язык под членом, растягивая каждую секунду до бесконечности. И мысли читает, иначе головой не понять, как так играет на ощущениях, заставляя скулить от нетерпения, слепого предвкушения. Желания.       Кольцов делает очередной вдох и срывается, когда Денис, дрязня, пытается отстраниться, едва ли не соскальзывая кончиком языка с горячей головки.       Перепачканный слюной и смазкой, взмокший, он податливо открывал свой рот, подставляя всего себя, и этого Макс уже выдержать не смог. Одной рукой упираясь в стену, другой — резко и грубо хватая за волосы, Кольцов заставил Титова запрокинуть голову смотреть себе в глаза.       — Что же ты делаешь, сука ... — это было бессильным откровением, почти отчаянием, а Денис это знал, чувствовал и потому усмехался, медленно вылизывая собственные губы. — С-сука ...       Макс не соображал, что делает, когда толкался членом в горячий и такой, блять, прекрасный рот, будто созданный для того, чтобы его трахали. Толкался грубо, отрывисто, скуля от удовольствия каждый раз, когда Денис расслаблял горло и позволял толкать себе в самую глотку, выколачивая глухие хриплые вдохи и слёзы из глаз. Цеплялся руками за чужие колени, только чтобы удержаться, не приложиться головой об стену позади, но усмехался даже тогда, когда тошнота волной подкатывала на язык, оставляя после себя горечь.       Кольцов опомнился на последних секундах, возвращаясь в смутную реальность, но не в состоянии отлипнуть от Титова. Толкаясь в последний раз, он матерился сквозь хриплые стоны, но не выпускал густые тонкие волосы из пальцев. Секундой до успел дернуться назад, какими-то остатками сознания не дав Титову подавиться спермой, но тот потянулся за членом, успевая сомкнуть на нем губы так, чтобы ни одна из капель не упала мимо.       — Что это, блять, нахуй ... было... — Макс все ещё давился тяжелыми отрывистыми вздохами, едва ли держась на ногах и опираясь рукой о стену, пока другая продолжала путаться между прядей волос на чужом затылке.       — Тебе не понравилось? — Денис самозабвенно вылизывал член, пачкаясь в сперме ещё больше.       — Иди нахуй, Денич ... — Макс наблюдал за этим блядством, нервно сглатывая снова.       — Хочешь повторить?.. — Титов водил кончиком языка вокруг головки и улыбался раскрасневшимися губами. — Я могу ...       Макс сглатывал снова, дышал чаще и сжимал пальцы в светлых волосах жёстче.       — Денич, с-сука ...