Перерождение. Тройственный союз

Тётя хмыкнула, увидев мой расслабленный вид, но ничего не сказала. И на том спасибо. Я подумал и пошёл ставить тесто на пирожки. Пирожки я ещё ни разу не пёк. Провозился весь вечер на кухне и на ужин все семейство сползлось без напоминаний. Пироги с мясом, капустой и картошкой с грибами разлетелись в мгновенье ока, и я впервые увидел дядю Вернона, смотрящего на меня с удовольствием. А потом я завалился спать и проспал и утреннюю зарядку и приготовление завтрака и вообще всё. Тетя ничего не сказала. То ли из-за пирожков, то ли потому, что принимая душ, я обнаружил в отражении запотевшего зеркала засосы на своей шее . Видимо она поняла причину и моего расслабленного вида и сонливости. Что не помешало ей потом нагрузить меня делами. Я был не против. Закончив все дела, я рассортировал покупки, сразу сложив их в новый чемодан по отделениям, как по полкам. Отделение для зелий было герметичным. Так что если что-то разобьётся, то остальные вещи не пострадают. Итак у меня был целый гардероб одежды двух миров, небольшая библиотека, небольшая лаборатория и даже комната в чемодане. В общем я был счастлив. Теперь Сири отмазать и всё будет хорошо. Думать о нём, как об отце было странно, но приятно. И ещё меня беспокоил Дамблдор. Про то, что он козёл, я поняла ещё когда книжки читала. Но что до такой степени, понял лишь когда прошёл проверку крови. Заблокировать мне магию! Это же могло необратимо деформировать ядро. Гоблин, что проводил мне ритуал, сказал, что меня спасло от деформации то, что я прошёл снятие ограничителей до своего фактического совершеннолетия. Так вот, из-за отклонения от канона созыв Ордена Феникса был под вопросом. А мне очень надо было увидеть Сири. В общем я решил, что если до середины августа меня не заберут на Гриммо в Орден, я отпрошусь у тётки и сам туда съезжу. Переписку с Сириусом я вел постоянную, не манкируя своими обязанностями сына. При первой же возможности я перенёсся посредством Добби в лес Дин, к достопамятному озеру и чуть не осушил его, не рассчитав силу заклинания. Потом тренировался на поваленных соснах, чтобы не наносить такого вреда. Сила хлестала из меня, как из прорванной трубы пожарного гидранта и в меня лилась как в омут. Я во время занятий ловил крайне интересные и новые ощущения. Полностью опустошив свой резерв, я немного посидел на берегу. Искупался в приятной июльской воде озера нагишом и вернулся на Прайвет-драйв. И узнал, что семья завтра едет на награждение, потому что их лужайка победила в конкурсе лужаек. Вот оно. Значит ордену быть. Утром, после тренировки, накормив семью завтраком, я тщательно собрался, написал тёте подробное прощальное письмо, всё же мы расстаёмся почти на год. Спрятал его в конверт, присовокупил туда чек на десять тысяч фунтов на развитие бизнеса дяди (он как раз собирался брать кредит) и на отдых всей семьи на любых островах на их выбор, я мотанул в магазин, накупил продуктов и приготовил им еды на неделю. Прощальный подарок. Плов, борщ, тефтельки в собственном соку, картошку пюре и оливье. Пусть попробуют русской кухни. А потом за мной пришли члены Ордена Феникса. Я как раз домывал сковородку. Я развернулся на звук из коридора и вздрогнул, на кухню зашла целая толпа. Я совершенно непроизвольно выставил щит. Долбоёб! Мне же запрещено колдовать дома! На пороге замерли Аластор Грюм и Римус Люпин, виденный мной однажды Дедалус Дингл, а также незнакомые мне пока лично Кингсли Бруствер, Нимфадора Тонкс, Элфиас Дож, Эммелина Вэнс и Гестия Джонс. Аластор удовлетворённо хмыкнул. А я, глядя на Люпина, спросил: – Какой у меня Патронус, профессор? – Олень, – сказал Люпин. А я подумал, что как я был оленем, так и остался. Посыпаться в первый день. Но потом заметил, что Грюм накладывает на весь дом и лужайку огромную сферу Невнимания и расслабился. Колданул я новой палочкой, так что если и прикопаются, то пусть докажут. Я внимательно рассматривал толпу, толпа рассматривала меня и кухню. Я был в переднике, в растянутой футболке Дадли, что использовал когда знал, что могу испачкаться и в его же пижамных штанах, которые подвязывал шнурком, чтобы они не спадали. За месяц волосы отросли и я собирал их в хвост. Или из-за моего желания их отрастить, или пошли в ход изменения от снятия блока, что наложил Джеймс. Я слегка подрос, немного оброс мускулами из-за занятий, полноценного питания и Витаминного зелья, шрам пропал, а цвет глаз стал более глубоким. Если раньше глаза были как трава, то сейчас зелёный стал как затенённая листва. Прямо передо мной стоял Грюм. В потёртом кожаном плаще. И это в жару. Вся его фигура выражала мощь. Изъеденное шрамами лицо, один глаз, голубой и цепкий, уставился на меня, второй же с головокружительной скоростью метался по кухне. У меня закружилась голова и я поспешил отвести взгляд. Люпин смотрел на меня с ощутимой приязнью и удовольствием. У него было приятное располагающее лицо. Старые шрамы пересекали левую щёку, но совсем не портили его. Ореховые, неуловимо волчьи, глаза. Русая чёлка. Несмотря на общую мягкость черт, в нём чувствовался зверь. Я улыбнулся ему, он порывисто подошёл ко мне и обнял. От него пахло мехом. Как от шубы. Он тоже почему-то был в плаще. Сзади на меня таращилась Тонкс. Привлекательная молодая девушка, с чем-то неуловимо Блэковским в чертах лица, с встрёпанными фиолетовыми волосами и одетая как магла, в джинсы, яркую футболку и джинсовую куртку. Кингсли Бруствер был мощным мужиком. Высокий, с развёрнутыми мускулистыми плечами, которые не скрывала даже мантия в каких-то национальных узорах. Очень чёрная, лоснящаяся кожа, глаза немного навыкате, розовые улыбчивые полные губы и очень белые зубы. Эммелина Вэнс и Гестия Джонс были как день и ночь. Хрупкая миниатюрная блондинка и крепкая чернокожая женщина с короткой стрижкой. Но были чем-то неуловимо похожи между собой. Выправка авроров. Обе были одеты в удобную одежду и плотные куртки. Чего они все так укутались? А потом до меня дошло. Мётлы! Мы же полетим на мётлах. Когда все насмотрелись друг на друга, Грюм рявнул: – Собирайся, Поттер! Я оглядел кухню, поправил конверт на столе и ушёл наверх. Уменьшил все вещи, собранные горкой посреди комнаты, выпустил Буклю, велев лететь на Гриммо 12, осмотрелся. Комната за эти полтора месяца приобрела обжитой и уютный вид. Я спешно переоделся в приготовленную заранее одежду, вытащил дополнительно из гардероба кожаную куртку-косуху, закрыл окно, присел на кровать перед дорожкой и спустился вниз налегке. Увидев поднятую бровь Грюма, указал на кладовку. Грюм открыл её невербальной Алохоморой. И левитацией выставил чемодан в узкий коридорчик. Я открыл его, демонстративно достал палочку и уменьшенную «Молнию», другую палочку ловко сунул в отделение с бельём, потом закрыл чемодан. Грюм уменьшил его до размера спичечного коробка и сунул мне в руки. – По мётлам! Все вышли во двор, где горкой лежали мётлы и разобрали их. Я увеличил свою, перекинул ногу через древко. Меня заключили в своеобразный круг и мы синхронно оттолкнулись от земли по приказу Грюма. Сзади с тихим звуком схлопнулась сфера Невнимания. Гарри внутри меня ликовал, Том закрыл глаза рукой от такой реакции, а я пока не понимал, нравится мне лететь или нет. Тело само управляло метлой. Управляло виртуозно. Гарри был действительно выдающимся летуном. Древко давило на промежность, как седло от велосипеда, ветер хлестал в лицо. Я очень оценил свою куртку, что накинул в последний момент. А потом расслабился и втянулся. Метла слушалась малейшего жеста. К древку я притёрся. И начал получать удовольствие от полёта, присоединившись к ликованию Поттера. Ах, да, я же теперь Блэк. Хотя Поттеров тоже надо принять. Они же меня приняли. Я честно не понял, почему мы не аппарировали, а летели на мётлах. Возможно из-за возможности отследить аппарационный след или Дамблдор использовал меня как живца, не сообщив своим об этом. Но в любом случае через два часа мы приземлились плотной группой в чахлом палисаднике. Грюм сунул мне под нос бумажку и сказал: «Читай». Там было написано: Гриммо 12. Он передал бумажку дальше, когда её прочитала Гестия, что была последней, прямо посреди типичной линейной застройки начал прорастать целый подъезд. Это было очень странное зрелище. Я даже приоткрыл рот. Закопчённый чёрный особняк в стиле мрачной готики пророс среди весёлых домиков из красного кирпича и выглядел как ворон, среди петухов. Грюм толкнул калитку палисадника, мы спешно пересекли дорогу и сгрудились на крыльце. Чёрная дверь с круглым кольцом в виде змея, кусающего себя за хвост. Уроборос. У меня внутри шевельнулось чувство узнавания. Грюм три раза стукнул тяжёлым кольцом в дверь и она мгновенно открылась. Меня внесло в дом толпой. Из этого хоровода меня дёрнули на себя жёсткие руки и я оказался в объятьях … отца. От него пахло мокрым деревом, дымом, вспаханным полем. Такие умиротворяющие и приятные запахи. Я понял, что мы почти одного роста. Всё же я сильно вытянулся за лето. Сириус слегка отстранил меня и я увидел его сияющие смеющиеся синие глаза в лучиках морщинок, чёрные волнистые волосы, очень белую кожу. Он смотрел на меня внимательно, будто что-то ища во мне. Ох, Сири, надеюсь ты не ищешь во мне Джеймса, его там нет. Я глупо улыбался ему в ответ. – Щеночек! – выдохнул он и снова обнял. До хруста. А ещё в суете и толкотне коридора я не сразу понял, что у ног вьётся чёрный призрачный пёс. Я совершенно автоматически погладил его, лишь потом осознав, что встречать меня вышел сам хранитель рода Блэк – чёрный гримм. Дальше всё шло по канону, который именно в этом моменте я помнил хорошо. Я пошёл по рукам. У Сириуса меня вырвала Гермиона, утопив в облаке волос, потом неловко по плечу хлопнул Рон, душевно обняла миссис Уизли, скованно кивнула Джинни, бросив тоскливый взгляд, а потом меня закружил вихрь из близнецов. Они основательно облапали меня, пользуясь полутьмой коридора, толкнув к кухне в весьма взбудораженном состоянии. Вот суканы! Я не успел переступить порог кухни, как раздался дикий крик. Вначале мне показалось, что кричит банши. А потом я понял, что это леди Вальбурга скинула Силенцио и раздвинув шторки, вовсю отрывалась на членах Ордена. Особенно досталось Уизли, этим «поганым предателям Крови» и «грязнокровке» Гермионе. Я успел к портрету быстрее Сириуса. Высокая, красивая, черноволосая женщина билась в экзальтации и сейчас очень была похожа на свою племянницу Беллатрису. Увидев меня, она резко замолчала, как будто её выключили. И вдруг спросила дрожащим голосом: – Регулус? Мне от тона её голоса сыпануло ледяным крошевом за шиворот. Никогда не заведу детей! В одном слове было всё. Боль, безумная надежда, раскаяние. – Почти, леди. Не надо так кричать. Морщинки будут. Она несколько безумно расхохоталась, бросила на меня острый взгляд, что-то прикидывая и шторки сами по себе захлопнулись. Сири, наконец протолкавшийся через толпу в коридоре, сверкнул на меня синими глазами и подтолкнул в сторону кухни. Он, сука, все знал. И теперь знает, что я знаю. Так даже лучше. Пусть сам начинает разговор, а я послушаю. Нас быстро и скомкано покормили ужином, а когда камин полыхнул зелёным и из него мрачной тенью выступил Снейп, быстро выпихнули из кухни. Я не особо сопротивлялся. Мне было на борьбу, орден и прочую чушь класть вприсядку. Единственное что меня сейчас интересовало – это разговор с Сириусом и хороший трах с близнецами сегодня ночью. Девственность я свою сохраню до шестнадцати, о чём я их и предупредил ещё в «Дырявом котле», но при наличии рта и рук это не имело значения. Тем более свои вопросы с пенетрацией* близнецы решили обоюдно и им вполне хватало друг друга в этом плане. Но уйти в комнату мне не дали, сунув в руки мягкий и гибкий шнур телесного цвета с пипочкой на конце. Удлинитель ушей. Я засунул его в ухо и прямо в нём услышал глубокий бархатный голос Снейпа: … вашему драгоценному Поттеру ничего не угрожает. Метка безмолвствует, сторонники не собираются и вряд ли будут мстить. Среди фанатиков был лишь Барти Крауч-младший. Сейчас он в Азкабане, к нему будет применён поцелуй дементора … Тут шнур резко дёрнуло. А, точно, кот Гермионы. Все разочарованно зашипели, а я подмигнув близнецам, пошёл подбирать себе комнату. Ночевать с Роном я не собираюсь. Комната Сири была на третьем этаже. Рядом комната Регулуса. Я аккуратно открыл дверь. Общие цвета – чёрный, изумруд, серебро. Массивная кровать под зелёным балдахином у правой стены. Камин. У камина кресла и столик. Слева окно, занавешенное плюшевыми тяжёлыми портьерами. Письменный стол прямо под окном. Шкаф с книгами рядом. Неприметная дверь. Я заглянул. Ванная. Большая. С огромной чашей на львиных лапах посредине. Всё, решено, буду жить тут! Сзади послышался шорох, я оглянулся. Из-за двери за мной подглядывал эльф. Это был Мафусаил среди эльфов. Сморщенный, сгорбленный, с обвисшим хоботком-носом, с пучками седых волос, торчащих из ушей. В его глазах было сомнение и надежда. – Кричер! Он вздрогнул и несмело вышел из-за двери. – Хозяин Регулус? Да они тут все сговорились! – Нет, Кричер, я Гарольд Блэк. Тут Кричер увидел кольцо рода и в его внутреннем мире произошёл апокалипсис. Он упал на колени и на коленях начал ползти в мою сторону, причитая и завывая. Я немного опешил, а потом шагнул к домовику навстречу, опустился на колени и обнял его сухое морщинистое тело. Он подрагивал, плакал и гладил меня по лацканам куртки. – Хозяин! Хозяин вернулся! Дом Блэк так вас ждал! Кричер так ждал! Хозяюшка вся извелась. – Бессвязно бормотал домовик сквозь всхлипы. Мне было так его жаль. Я представил печальные дни, которые тянулись в тишине и пустоте мёртвого дома, а потом сюда вернулся Сириус, презирающий всё, что семейство копило и возводило в степень веками и поколениями и орда гадких чужих незнакомцев, что начали разносить дом по кирпичику. Отчаяние домовика яркими эмоциями вошли мне в сердце. Ну сейчас я им всем устрою чистку от «сил зла». У меня все получат. Я отстранился от домовика, вытер ему слёзы носовым платком, что завалялся в кармане и начал раздавать задания. Домовик замер в благоговении. С каждым моим словом его глаза ширились и наполнялись сиянием и надеждой. – Я глава рода Блэк, отныне единственный твой хозяин и господин. Не считая леди Вальбурги. Слушаться ты будешь только меня. Сириус получает статус ребёнка. Его защищать, но сколько-нибудь значимые приказы осуществлять только с моего одобрения. Все артефакты, книги, драгоценности и что-либо значимое спрятать в подвале в тайник. Мундугуса Флетчера прямо сейчас выкинуть за порог и никогда больше в дом не пускать. –Кричер щёлкнул пальцами, снизу раздались крики, хлопнула дверь и крики уже раздались снаружи. – Гиппогрифа вон из дома на природу в лес Дин. Там вроде бы живёт небольшая стая. Снова щелчок пальцами. В этот раз без шумовых эффектов. – Мою комнату расчистить, всё починить, вещи разобрать. – Я вытащил из сумки чемодан старый и чемодан новый, увеличил. – Этим – я кивнул головой вниз, имея ввиду гостей дома – не готовить. Пусть сами ковыряются. Я же буду есть в комнате иногда. Вызову тебя. Библиотеку, дуэльный зал, лабораторию, родовой зал запечатать от всех, кроме меня. Если что-то украли, вернуть и спрятать. Так же вычистить комнаты Сириуса и близнецов. Я сейчас познакомлю тебя с моим личным эльфом. Добби! – Добби возник рядом с Кричером. – Добби, поможешь Кричеру, если понадобится. – Домовик кивнул и исчез. – Если с тобой попытаются связаться кто-то из сторонников Тёмного Лорда, сразу сообщишь мне – Кричер кивнул. – Портрет Вальбурги отмыть и переместить ко мне в комнату. На гостей этих не ворчать. Ты теперь шпион. Все разговоры, касающиеся меня, будешь подслушивать и передавать мне. В доме есть Омут памяти? – Кричер снова подобострастно кивнул. – Принеси в мою комнату. И закрой её ото всех. – Я подумал, что ночью сам приду к близнецам. Нечего тут у меня шариться. – А теперь перенеси меня к алтарю. – Кричер цапнул моё запястье сухой лапкой и мы оказались в мрачном круглом зале, напоминающем пещеру. С низкими чёрными сводами. Посредине стоял большой прямоугольный чёрный камень с зелёными прожилками. Он тревожно гудел на грани слышимости. Я порезал обе руки и приложил их к камню. Делясь кровью, силой, Магией. Камень пил взахлёб. Жадно, быстро. Как пришедший из пустыни странник. Видимо я слегка перестарался, потому что когда камень затих, я почувствовал слабость в ногах и осел на пол, опираясь на алтарь спиной. – Кричер! Домовик возник передо мной. Его глаза сияли. Он кажется помолодел. Спина его расправилась. – Регулус давал тебе медальон. Принеси его. Кричер полез под наволочку, что была обмотана до подмышек и снял с шеи овальный золотистый медальон на длинной цепочке. Я взял его на руку и почувствовал слабое биение жизни. Мне с одной стороны было жаль Тома, но с другой стороны он был безумен. Лишь две части сохранили человеческий облик и разумность. Та, что была в дневнике и та, что жила во мне и развивалась вместе с Гарри. Поэтому я зажал медальон в кровоточащей ладони, он пыхнул чёрным дымом и всё было закончено. – Кричер, я заберу медальон себе. Но постараюсь добыть для тебя его копию. – Хозяин Гарольд, Кричер благодарен вам! Так благодарен! – из глаз домовика вновь потекли слёзы. – Хозяин Регулус приказал уничтожить сущность внутри, а Кричер никак не мог этого сделать. Вы исполнили последнюю волю хозяина! – Да, Кричер, теперь всё хорошо. Приступай. Начни с запечатывания перечисленных мест и моей комнаты. И привлеки Добби в помощники. Вдвоём вы справитесь быстрее. Кричер исчез, а я ещё с полчаса посидел у алтаря, напитываясь магией рода, а потом пошёл наверх. Меня все потеряли. В доме был переполох. Когда я вышел из неприметной двери, ведущей в подвал, и оказался среди переполоха, даже не сразу заметили. – Где ты был?! – налетела на меня Гермиона. – В подвале. – Гарри, мы тебя потеряли! – Я что, девственность? – Снейп одобрительно хмыкнул. – Не могу побыть в одиночестве? У меня вообще-то психологическая травма! – завёл я шарманку, добавляя в голос трагедии. – На моих глазах убили человека, которого я знал. И сам я убийца! – Я сунул в нос Гермионе окровавленные ладони, она отшатнулась. Молли кинулась ко мне, хватая за запястья, рассматривая ладони. – Гарри, ты что, сам? – Да нет, споткнулся в темноте и порезался о битое стекло. Там видимо был винный погреб. – Дайте сюда! – Снейп оттолкнул причитающую Молли и я поймал сосредоточенный взгляд его чёрных глаз. Вот кто не поверил мне ни на йоту. Он быстро плеснул мне на ладони какого-то зелья, удерживая за запястья жёсткими пальцами, и я зашипел, ругаясь на парселтанге. Все отшатнулись. – Держите себя в руках, мистер … Поттер! – Я услышал заминку в его голосе. Догадался? Что я Блэк, что кормил алтарь. Блядь, я не Блэк, а дебил. Кольцо рода на моём пальце. Снейп провёл над моими раскрытыми ладонями палочкой и порезы зажили. – Вымойте руки, мистер Поттер – сказал он громко, а потом на грани слышимости прошипел – и скрой кольцо, глупый ты идиот! Я благодарно кивнул и пошёл на кухню. Тщательно вымыл руки и заодно скрыл кольцо. Оно будет теперь видно только носителям крови Блэк и лордам других домов. А потом меня попытались поселить с Роном в комнату. Под предлогом того, что там уже убрано. Но я наотрез отказался. Сказал, что у меня кошмары и я ору в темноте так, что не помогают глушилки. И ещё хожу во сне. Рон вздрогнул и от меня отстали.