Перерождение. Тройственный союз

Когда все разошлись по своим комнатам и дом затих, я поскрёбся в дверь к Сириусу. Он сидел у камина в кресле и пил виски из низкого толстостенного бокала. – Поговорим? Сириус кивнул мне на соседнее кресло, плеснул виски во второй бокал, толкнул по столику. Я присел, взял бокал в руки, принюхался, поболтал, а потом отставил его на подлокотник. Некоторое время я смотрел на Сириуса, а он смотрел в огонь. Потом вынырнул из раздумий и посмотрел на меня. – Ты стал совсем не похож на Джеймса, сынок. Я вздрогнул. Он нагнулся и коснулся моей руки, лежавшей на подлокотнике. Потом откинулся, сделал большой глоток из бокала и продолжил: – Я любил Джеймса. Во всех смыслах любил. А Джеймс любил твою маму. Я смирился с этим, научился с этим жить. Даже был шафером на их свадьбе. Видит Мерлин, я улыбался, но сердце моё было разорвано в клочья. Оказалось, что Джеймс бесплоден. Старое проклятье. А роду был нужен наследник. У меня ничего не было с твоей мамой, ты не думай. Я лишь поделился семенем и они провели ритуал оплодотворения. Когда Лили забеременела, Джеймс был так счастлив! Мы пообещали, что никто не узнает об этом до твоего совершеннолетия. Никто, а особенно ты. А потом их убили. Моего Джейми и твою маму. Я был там, в ночь убийства, в Годриковой лощине. Ты прости меня, пожалуйста, видимо у меня помутилось в голове. Когда я увидел тело Джеймса на пороге. Он выглядел таким живым и был безоговорочно мёртвым. Потом я нашёл Лили и тебя. Ты уже не плакал. Просто смотрел на меня своими невозможными глазами, так похожими на глаза матери и изредка всхлипывал. А потом пришёл Хагрид и забрал тебя. Сказал, что у сестры Лили тебе будет лучше. Что Дамблдор приказал. Он много чего говорил, я не очень помню, все воспоминания какими-то вспышками. Я помню лишь момент, как передаю твоё тёплое сонное тельце Хагриду. Ты уснул у меня на руках – Сириус горько усмехнулся. Помолчал. – А потом была выматывающая, безумная погоня за Петтигрю. Взрыв. Истерика в аврорате. Я винил себя в смерти Джейми! Я не хотел жить ... Годы Азкабана для меня тянулись как один сплошной мутный кошмар. Белое марево. Дементорам я был неинтересен. Им нечего было у меня пить. Всё умерло с Джеймсом. И осталось на пороге дома Годриковой Лощины. Сейчас я понимаю, что был не в себе. Я даже не вспоминал, что у меня есть сын. А когда увидел довольную рожу Хвоста на фото в газете, забытой кем-то, в голове начало проясняться. Я хочу тебе признаться, что в большей степени в Хогвартс меня вела месть, а не любовь к тебе. Конечно, я хотел тебя увидеть, обнять, но тот огонь мести, что жёг меня, был адским пламенем по сравнению с костерком родительской любви. – Сириус снова замолчал. Признание тяжело ему давалось. – А потом я увидел тебя, не мельком, как в кустах Литтл-Уингинга, а вот таким как ты есть. Отважным, порывистыми, смелым, так похожим и так не похожим на Джеймса и осознание того, что у меня есть сын обрушилось на меня. Я как будто проснулся. – Сириус впервые прямо взглянул на меня. В его глазах плескалась боль. – Прости меня! Прости за то, что оставил тебя там, что позволил Хагриду себя уговорить. За глупую месть, за то, что выбрал свою мёртвую любовь, а не живого тебя. Только сейчас я понял, что единственное значимое, что я сделал в своей жизни – это ты! Сириус со стоном сполз с кресла на колени и уткнулся мне в ноги лбом, обнимая. Его тело тряслось и я услышал сдерживаемые, глухие рыдания. – Папа, – я легко коснулся его волос на затылке и он зарыдал в голос. Через мгновенье, мы уже рыдали вдвоём, сжимая друг друга в объятиях. Это было нужно нам обоим. Гарри внутри меня всё ещё тихо скулил. Том молчал. Мы вернулись по креслам, я хлопнул одним махом стакан и сунул Сириусу платок. Он улыбался как-то криво и робко. – Знаешь, это так странно, когда твой сын был румяным и смешливым малышом, что помещался на одной ладони, а потом ты видишь смелого и решительного мужчину. – Почему вы скрывали? – Тебе просто не успели рассказать. Я готовился к этому разговору этим летом, но ты меня опередил. – Отец кивнул на кольцо, что посверкивало на моей руке в неверном свете камина. – А другим – никогда. Я отдал тебя роду Поттер. Это была просьба Джеймса. – Значит и сейчас тогда молчим. Пока я не закончу всё это дерьмо с Тёмным лордом. – А оно ещё не закончено? – Нет. Когда я придумаю доступ к сейфам Лестрейнджей, будет. – Добыча чаши казалась мне менее реальной, чем поиски змеи. – С доступом есть лазейка. – Задумчиво произнёс Сириус. Ему было всё равно, почему мне нужен доступ. Он даже не спросил зачем. Сразу начал искать выход. Это было откровением. – Какая? – вскинулся я. – Рабастан и Рудольфус бездетные и из прямых родственников никого не осталось. Белла – урождённая Блэк. Ты – глава рода. Ты можешь просто ей приказать дать разрешение на доступ. Либо же ты получишь доступ к сейфу автоматически, если они трое умрут. Я задумался. В этом есть рациональное зерно. Значит у меня появился шанс. – Я расскажу тебе в чём суть окончательного уничтожения Тёмного Лорда под Непреложный обет. И не дёргайся так. Дело не в недоверии, а в любви лазить по чужим мозгам у одного небезызвестного тебе волшебника. И ещё, я закрыл часть помещений дома от «гостей», – я показал в воздухе кавычки. – Так что валяй дурака и ссылайся на древние проклятия. А теперь слушай. Я вывалил Сириусу всю информацию, что знал по крестражам, про то, что я умер на кладбище, про то что сам был крестражем. Про Дамблдора, про его возможные планы на мою смерть, про ограничитель на магии. Всё. События, воспоминания, выводы, предположения. Кроме того, что я лишь на треть Гарри, а две другие трети – девочка Таня сорока лет и лучшая часть Тёмного Лорда. Мы проговорили почти всю ночь и в свою комнату я вернулся почти полумёртвым. Отправил с Добби записку близнецам с извинениями, на свою дверь повесил «Не кантовать» и, наложив полог тишины, вырубился. Восстал я около двух. Вызвал Добби и узнал, что там за пределами комнаты. Меня все потеряли, оказывается, опять. Надпись на двери их не убедила и они орали под дверью, пока не выполз злой как собака Сириус и не дал им пизды. От меня отстали, поняв, что меня не доедает в переулке Тёмный Лорд, а я всего лишь сплю. Также Добби отчитался, что прибыла Букля, она сейчас на чердаке, там где раньше был Гиппогриф. Что чердак вычищен, все ценности найдены, перемещены и спрятаны. То, что было уже украдено Флетчером и Уизли (Рон и Джинни оказались ещё и воришками), изъято и так же спрятано. Так же были вычищены комната близнецов и запечатанные от гостей помещения. Меня обсуждали в контексте пропажи. И ещё Молли и Джинни шептались на мой счёт. Итогом стал обед под моей дверью под чарами стазиса, где в чай была подлита какая-то хитрая амортенция. Заебись! Пора продемонстрировать свои сексуальные предпочтения, может тогда они от меня отстанут. Гомофобия и отвращение мне были побоку. Мы с отцом вчера этот вопрос обсудили. Да и о чём говорить, если он всю свою сознательную жизнь любил своего друга. Эльфов я похвалил, снова сходил с их помощью к алтарю. Его первое время надо кормить частенько. Потом принял горячую ванну с травами (Добби что-то там наколдовал) и вышел в народ. Под дверью реально стоял поднос. Я проверил работу кольца Драко. Над чаем оно нагрелось и начало легко вибрировать. Я подумал, и скрыл и его чарами. Не надо афишировать. Видно оно будет только мне и членам рода Малфой, так как это семейный артефакт. Я очистил всё Эванеско, изобразив что поел и спустился на кухню. Тусовались все почему-то там. Выяснилось что я козёл и совсем о них не думаю. Я действительно о них не думал. Ну только о близнецах сегодня в ванной. Секс то у меня обломался вчера. Ну ничего, сегодня оторвусь. Да, и из коридора пропал портрет. Все вздохнули с облегчением. А мне сегодня предстоит разговор с бабушкой. Жаль, что я её не застал. Интересная была женщина. Властная, конечно, но на мне это вряд ли отразится. К ужину ждали Дамблдора. Хм, отлично. Нужно рассказать ему пару снов. Подкинуть идеи, пусть занимается крестражами, а не мной. Старикашка прибыл вовремя. Со Снейпом. Вот зачем он его таскает с собой? Зная, как они с Сириусом ненавидят друг друга? Я и про это с отцом поговорил. Он сказал, что причина травли была банальна до смешного. Джеймс ревновал Лили к Снейпу. А Сириус делал всё, что хотел Джеймс, потому что любил его с третьего курса. Сириус понимал, что виноват, но ситуацию уже не исправить. Я просто попросил его быть более сдержанным. Каким бы язвительным и саркастичным ублюдком Снейп ни был, но он столько раз помогал мне, что хамство в отношении его недопустимо. Про его обеты Сириус теперь тоже знал. Они со Снейпом в одной лодке, по сути. Оба потеряли любимых, которые им предпочли другого. И оба защищают одного ребёнка. Меня. В общем Сириус был вежлив и не вёлся на провокации и к концу ужина Снейп расслабился. Я попросил Дамблдора об аудиенции и вывалил ему сказочку про сны. Дамблдор уточнил, сверкая очками, сны ли это или видения. Я сказал, что именно сны. Тем более моя отмазка от спальни с Роном как раз подтверждала сказанное. Дамблдор так сильно задумался, что когда я пошевелился, вздрогнул. Очевидно он забыл, что я в комнате. Думай, Альбус, думай. Ищи кольцо, ищи змею, ищи способ добыть чашу. Я про крестражи как бы и не знаю ничего. Сон мой просто описывал предмет, боль в шраме от прикосновения к нему и смеющегося Волдеморта. На этом месте я вполне натурально передёрнул плечами, вспомнив его серую рожу. Уходил Дамблдор сильно задумавшимся и отвечая невпопад. Я же сходил к Рону, где торчали Герми и Джинни, мы с час играли в волшебные карты и шахматы. Рон снова меня сделал. Почему он не развивает свой талант? Это же реальный шанс хорошо зарабатывать. Но видимо вся настойчивость в достижении целей ушла к Перси, после его рождения младшим уже не досталось. Джинни строила мне глазки, пока Герми не спросила, как я провёл лето и я сказал, что начал отношения с другом двоюродного брата, Пирсом, удачно припоминая нашу стычку. Выражения лиц Уизли были бесценны! Герми же лишь поздравила меня и выразила надежду, что наши отношения переживут разлуку. Я откровенно валял дурака, долго и нудно рассказывая, как скучаю и страдаю в разлуке, а потом ушёл, оставив за собой звенящую тишину. Надеюсь, Джинни все быстренько принесёт мамаше на хвосте и они оставят меня в покое. В комнате на стене у окна появился портрет. Я вежливо поздоровался с бабушкой и коротко ввёл её в курс дела. Что я её внук, сын Сириуса и Лили Эванс. На этом месте она скривилась, пока я не сказал, что ещё раз увижу такое выражение и лучшими её друзьями на ближайшие сто лет станут пауки, потому что висеть она будет в подвале. Я глава рода Блэк и оспорить моё решение не сможет ни она, ни Сириус, ни Кричер. Бабушка сверкнула на меня глазами, но лицо попроще сделала. В общем мы неплохо поговорили, так же она посоветовала заблокировать ещё и вход в комнату с родовым деревом. Точно! Это-то я и забыл. Я тут же вызвал Кричера, что обласкал меня взглядом, и распорядился запечатать комнату ото всех кроме меня и Сириуса. Нимфадора тоже Блэк, не нужно ей знать этого. А когда на дом опустилась тишина, я постучался к близнецам и меня втянули в комнату четыре горячие руки. Мы кувыркались всю ночь и я уполз от них под утро, еле волоча ноги. Два любовника одномоментно даже для меня многовато. Чувствуя себя древним старцем, я махнул зелья из курса и вырубился голым поперёк кровати, забыв наложить полог тишины. Естественно утром меня разбудили. Войти не могли, но вот орать под дверью – запросто. Я вышел злой, всклокоченный, завёрнутый в одеяло и послал Джинни так, что она убежала вся красная и со слезами на глазах. Ненавижу когда меня будят и веду себя иногда слишком резко. Быстро приняв душ и одевшись, я спустился вниз и принёс свои глубочайшие извинения. На завтраке помимо Уизли и Сириуса был ещё и Люпин. У них что-то вроде дежурства было. Я затащил его в уголок и пригласил пожить в доме. Видел я, какими глазами он смотрит на Сириуса. Может и сможет разбудить его растоптанное смертью Джеймса сердце. Люпин принюхался ко мне совершенно автоматически, потом стрельнул глазами в близнецов и тихонько убрал засос на шее сзади, что я пропустил. И улыбнулся. Понимающе так. Я улыбнулся в ответ. В итоге я дал задание Кричеру очистить комнату для Люпина рядом с комнатой Сириуса и в нашем полку прибыло. Моё пребывание на Гриммо оказалось плодотворным и приятным. Я наладил отношения с отцом, домом, родом. Получил верность отличного эльфа. Нашёл общий язык с бабушкой. Кричер раздобыл мне её портрет миниатюру, чтобы я всегда имел возможность с ней посоветоваться. Решил вопрос с крестражем из медальона. Зарядил Дамблдора информацией. Много читал. Регулярно питал алтарь кровью, силой, магией. Дом обновился, из него пропал дух обречённости и ветхость. Теперь дом откликался мне любовью, приязнью, благодарностью, окутывая флюидами тепла и заботы. А ещё подобрал Сириусу палочку из своих запасов. Выйти купить себе новую он не мог, пока его официально не оправдают. Видеть его лицо, когда он держал в руках палочку, что выбрала его – было бесценно. Занимался в дуэльном зале как сам, так с Сириусом и Люпином. Трахался с близнецами до умопомрачения. И, похоже свёл таки Люпина с Сириусом, потому что возвращаясь однажды от близнецов под утро, застал его выходящим из комнаты отца. Я подмигнул его застывшей фигуре и скользнул к себе. А ещё мы летали на метлах и играли в квиддич. У Гриммо 12 был back yard, Сириус накидывал целый купол сферы Невнимания и мы с криками и визгами проводили там целые часы. Герми злилась на нас, видя наши раскрасневшиеся лица, она летать на метле боялась и не любила. А из нас вышла очень неплохая команда. Близнецы так и были загонщиками, я ловцом, Джинни, Люпин и Сири охотники, Рон стоял на воротах. Получалось у него, кстати, неплохо. Я немного восстановил навыки, утраченные за год, да и сама игра была помимо удовольствия ещё и тренировкой.